Еще один портрет! Только этого ему и не хватало! В действительности ему нужно совсем другое...– Можешь начать сегодня, – объявил он, открывая багажник.– Сегодня? Но сейчас... ужасно поздно.– Всего лишь начало десятого.В этой команде есть место только для одного ведущего игрока. То есть для него.Она что-то пробормотала себе под нос и подступила к багажнику. Он вытащил свой чемодан и ее голубой рюкзак. Она дотянулась до одного из деревянных чемоданчиков, содержавших принадлежности для рисования, и, все еще бормоча, последовала за ним к подъезду. Он договорился с единственным швейцаром гостиницы об охране машины и направился к стойке портье. Бобри держалась рядом. Судя по живой музыке, доносившейся из бара, и местным обитателям, высыпавшим в вестибюль, «Мерри тайм инн» по субботним вечерам становилась злачным местом маленького городка.Дин отметил, что кое-кто уже поворачивается в его сторону. Иногда ему удавалось оставаться неузнанным два дня подряд, но сегодня удача была не на его стороне. Несколько человек открыто глазели на него. Все эта чертова реклама «Энд зон»!Дин поставил вещи у стойки.Портье, серьезный молодой человек, типичный житель Среднего Запада, приветствовал его вежливо, но не называя по имени. Зато Бобри ткнула его локтем в ребра и кивком показала на бар.– Ваши фанаты, – прошипела она, словно он сам не заметил двух жирных типов средних лет, отделившихся от толпы и зашагавших к ним.На одном была гавайская рубашка, собравшаяся складками на толстом животе. Другой мог похвастаться длинными, подкрученными вверх усами и ковбойскими сапожками.– Пора приниматься за работу, – жизнерадостно объявила Бобри. – Я обо всем позабочусь.– Ни в коем случае. Я...– Привет, – начала Гавайская Рубашка, протягивая руку – Надеюсь, вы не обидитесь, что мы помешали, но мы с моим дружком Ноуменом поспорили, что вы и есть тот самый Дин Робийар.Ответить Дин не успел. Бобри загородила его худеньким тельцем и закатила речь с иностранным акцентом, звучавшим как почто среднее между сербохорватским и еврейским.– Э... этот самый Дин Роб... как его там, очень знаменит в Амевике, вевно? Мой бедный муж... – Она по-хозяйски сжала руку Дина. – Его аглиски оч-чень, оч-чень плох, и он ничего много не понимает. Но мой аглиски оч-чень, оч-чень ховош, пвавда? И куда бы мы ни пвиехали, люди вводе вас подходят к нему и называют Дином, Как-его-там. Но нет, мой муж в Амевике вовсе не знаменит. Зато оч-чень знаменит в нашей стване. Он оч-чень знаменитый... как это сказать? Повногваф.Дин едва не поперхнулся слюной.Бобри нахмурилась.– Да? Я что-то не так сказава? Он ставит гвязные фильмы.У Дина голова пошла кругом. Но Бобри все-таки заслужила его поддержку за столь титанический труд, пусть и не совсем удавшийся, поэтому он натянул вежливую улыбку и попытался сделать вид, что не знает английского.Она окончательно запутала приятелей, и те не знали, как выпутаться из положения.– Мы... э... то есть... Прошу прощения... мы думали...– Ничего ствашного, – твердо заверила она – Не в певвыи паз.Бедняги, путаясь в собственных ногах, поспешно отступили Бобри самодовольно уставилась на него.– Для столь одаренного человека я ужасно молода. Ну, разве мы не рады, что я решила остаться с вами?Он дал высокую оценку ее изобретательности, но поскольку как раз в этот момент передавал портье карточку «Виза», все усилия сохранить его инкогнито пошли прахом.– Я возьму ваш лучший номер-люкс.– объявил Дин. – И маленький номер возле лифта для своей безумной спутницы. Если с номерами проблемы, поместите ее рядом с любым старым автоматом для льда.Персонал гостиницы был идеально вышколен, и поэтому портье глазом не моргнул.– К сожалению, у нас много постояльцев, и номер-люкс уже занят.– Занят? – протянула Бобри. – Неужели эти ужасы никогда не кончатся?Портье с несчастным видом уставился в компьютер.– Боюсь, осталось всего два номера. Один, полагаю, вполне вас удовлетворит, но второй подготовлен к ремонту.– Черт с ним. Малышка не откажется там переночевать. Надеюсь, вы успели вывести кровавые пятна с ковра. Кроме того, порнозвезды способны спать где угодно. И я не шучу. Где угодно.Он веселился от души, но портье был слишком хорошо натренирован, чтобы улыбнуться.– Мы, разумеется, сделаем вам скидку.Блу небрежно оперлась о стойку.– Наоборот, удвойте цену, иначе он оскорбится.Как только все было улажено и Дин сумел заверить портье, что его спутница несет чушь, они направились к лифту. Не успели двери закрыться, как Бобри уставилась на него. В леденцовых глазах цвета незрелого винограда светилась сама невинность.– Те типы, что подошли к вам, знали ваше настоящее имя. Понятия не имела, что в мире столько геев.Он нажал кнопку лифта.– Честно говоря, я немного играю в профессиональный футбол под своим настоящим именем. Конечно, все это несерьезно. Чтобы занять время. Только до тех пор, пока не начну свою карьеру в кино.Физиономия Бобри приняла преувеличенно почтительное выражение.– Bay! He знала, что профессиональным футболом можно заниматься несерьезно.– Не хочу тебя обидеть, но ты не слишком много знаешь о спорте.– Все же... Гей – и футболист? Трудно представить.– О, нас там целая толпа. Возможно, добрая треть НФЛ.Он ждал, что она назовет его лжецом, примется разоблачать, но Бобри не спешила закончить игру.– – А люди еще считают педиков бесчувственными! – покачала она головой.– Мы просто не показываем свои переживания.– Я заметила, что у вас уши проколоты.– Грехи молодости.– Хотели повыпендриваться, верно? Выставить напоказ свои денежки?– По два карата в каждом ухе.– Клянусь, вы все еще иногда их надеваете.– Только, если день был урожайным.Двери лифта разомкнулись. Они пошли по коридору. Дин отметил, что для такой малышки шаг у Бобри достаточно широк. Он не привык к миниатюрным женщинам... впрочем, женщиной ее трудно назвать, несмотря на задорные маленькие грудки и его упорную эрекцию.Их номера оказались рядом. Он открыл первую дверь. Чистенько, но немного мрачно и без особых излишеств.Она протиснулась мимо.– В обычных обстоятельствах я предложила бы бросить монетку, но поскольку платите вы, это будет несправедливо.– Ну, если ты настаиваешь...Она взяла рюкзак и снова попыталась его отшить.– Лучше всего я рисую в естественном свете. Подождем до завтра.– Не знай я тебя лучше, вполне бы мог предположить, что ты боишься остаться со мной наедине.– О'кей, заметано. Но что, если я случайно встану между, вами и зеркалом? А вдруг вы прибегнете к насилию?– Увидимся через полчаса, – ухмыльнулся он.Зайдя в номер, он включил телевизор, где как раз передавали последний тайм игры с « Буллз», стащил ботинки и разложил вещи. У него уже имелось столько своих портретов, снимков и зарисовок, что он не знал, куда их девать, но дело было не в этом.Он выхватил из мини-бара пиво и банку с арахисом. Аннабела как-то предложила ему послать матери те снимки, которые годами публиковались в гламурных журналах, но он посоветовал ей заниматься своими делами и не лезть в чужие. Потому что никому не позволял совать нос в сложные отношения со своей семейкой.Дин растянулся на кровати в джинсах и белой рубашке с белым узором от Марка Жакоба, присланной ему пиар-отделом дизайнера пару недель назад.«Буллз» попросили тайм-аут.Еще одна ночь, еще одна гостиница...Дин владел двумя кондоминиумами в Чикаго: один почти рядом с озером и другой – в западном предместье, неподалеку от административного здания «Старз», на случай, если ему надоедало торчать в пробках по дороге к городу. Но поскольку Дин вырос в спальнях пансионов и интернатов, ни одна квартира не казалась ему настоящим домом.Спасибо мамочке.Теннессийская ферма имела историю и глубокие, надежно вросшие в землю корни. То есть все, чего ему недоставало. Обычно он не был столь импульсивен, чтобы покупать дом вдали от океана. Дом с сотнями акров земли обязывал к постоянству, которого он не знал и к которому не был готов. Все же дом предназначен исключительно для отдыха. Если ферма ему не понравится, ее всегда можно продать.Он услышал шум воды в соседнем номере. По телевизору показывали анонс будущей передачи о трагической смерти исполнительницы кантри-вестерн Марли Моффат, утонувшей на прошлой неделе. На экране мелькали кадры двенадцатилетней давности с изображением только что обвенчавшихся Марли и Джека Патриота, выходивших из часовни в Рино. Дин выключил звук.Ему не терпелось раздеть Бобри. Тот факт, что у него никогда еще не было подобной женщины, только усиливал желание.Дин бросил в рот горсть арахиса и напомнил себе, что давно перестал заниматься одноразовым сексом. Мысль о том, что он все больше походит на свою мать, женщину, которая была так занята кокаином и бесчисленными минетами для полузнакомых собутыльников, что совершенно забыла о сыне, становилась настолько угнетающей, что он старался ограничиться мимолетными подружками, романами, длившимися от двух недель до двух месяцев. Но сейчас он намеревался отказаться от надежной и испробованной стратегии и ничуть об этом не жалел. Да и Бобри ничем не напоминала дешевку, одну из вечно хихикающих футбольных фанаток. И хотя они провели вместе всего один день, несмотря на ее способность выводить его из себя, они вроде как даже подружились: вполне приемлемые отношения, основанные на интересной беседе, совместных обедах и одинаковых предпочтениях в музыке. И главное, Бобри умела держать удар.Последняя четверть игры едва началась, когда в смежную дверь постучали. Сегодняшняя ночь необходима для того, чтобы дать ей знать, кто сидит на месте водителя.– Я голый! – откликнулся он.– Вот и прекрасно. Я сто лет не рисовала ню. Мне необходима практика.Она не ехидничает!Дин ухмыльнулся и взял телевизионный пульт.– Не принимай близко к сердцу, но идея стоять голым перед женщиной совершенно омерзительна.– Я профессионал. Считайте меня доктором. Если вам так уж неудобно, можете задрапировать свои интимные места.Дин снова расплылся в улыбке. Его интимные места?– Если угодно, мы можем подождать до завтра, и у вас будет время привыкнуть к мысли.Игра окончена. Он глотнул пива.– Ничего страшного. Я сейчас кое-что натяну.Он расстегнул верхние пуговички рубашки, и, прежде чем выключить телевизор и пойти к двери, он еще успел увидеть, как новый защитник «Буллз» пропустил коварный удар. Глава 3 Пренебрежение модой отчетливо проявилось в домашнем наряде Бобри. На ней были мужская футболка цвета маренго и выцветшие черные тренировочные штаны, закрученные складками вокруг узких щиколоток. Ни малейшего намека на сексуальность, если не считать тайны, которая скрывалась под убогими тряпками.Дин отступил, чтобы пропустить ее. Она пахла мылом, а не парфюмерной фабрикой. Дин шагнул к мини-бару.– Налить что-нибудь?– Господи боже мой, – охнула она. – неужели вы действительно пользуетесь этой штукой?Дин невольно глянул на свою ширинку. И только потом обнаружил, что Бобри уставилась на мини-бар. Уронив блокнот, она ринулась к столу и схватила прайс-лист.– Да вы только взгляните! Два пятьдесят за крошечную бутылочку с водой. Три доллара за «Спикере»! «Сникерс»!– Ты платишь не только за конфету, – напомнил он, – а за то, что она оказалась здесь, именно в тот момент, когда захотелось сладкого.Но она уже заметила банку с арахисом и ничего не хотела слышать.– Семь долларов. Семь долларов! Как вы могли?!– Тебе не нужна кислородная подушка? Похоже, ты задыхаешься.– Проще было бы сразу отдать свой бумажник.– Я, как правило, предпочитаю не говорить о том, что богат.И, если не случится полного упадка американской экономики, всегда останется богатым.В детстве деньги поступали в виде значительной суммы алиментов. Став взрослым, он добывал их куда лучшим способом. Собственным неустанным трудом.– Плевать мне на ваше богатство. Семь долларов за банку арахиса – это вымогательство.Похоже, у Бобри серьезные проблемы с деньгами, но он не собирался в них вникать.– Вино или пиво? Выбирай. Или я выберу за тебя. Так или иначе, а бутылка будет открыта.Но она все еще шарила глазами по прайс-листу.– Не можете просто дать мне шесть баксов, а я сделаю вид, что выпила пиво?Дин взял ее за плечи и отодвинул в сторону, чтобы без помех добраться до мини-бара.– Советую не смотреть, если это так для тебя мучительно.Она схватила альбом и ретировалась к креслу в дальнем конце комнаты.– И это когда в мире столько голодающих!– Не будь жалким нытиком!Она неохотно взяла бутылку с пивом. К счастью, в комнате было только одно кресло, что дало ему прекрасный предлог растянуться на постели.– А теперь объясни, какую мне позу принять.Он понадеялся, что она снова предложит обнажиться, но этого не произошло.– Смотрю, вы удобно устроились.Она поставила бутылку за ковер, положила ногу на ногу в стиле лихого ковбоя и опустила блокнот на колено, но, несмотря на агрессивный вид, все же явно нервничала. Пока все идет как надо.Дин приподнялся на локте и принялся расстегивать рубашку. Он слишком часто позировал для пикантных фото «Энд зон», чтобы знать, что именно нравится женщинам, но все же не понимал, как они могут предпочитать эту слюнявую чушь снимкам, сделанным во время игры, где он идеальным броском забивает мяч в ворота. Женщины! Что с них взять!Прядка чернильно-темных волос снова выбилась из перманентно неряшливого хвостика Бобри и упала на острую скулу. Но она не отрывала глаз от блокнота. Дин позволил полочкам рубашки разойтись настолько, чтобы обнажить мускулы, накачанные более чем десятилетием тяжкого труда. Главное – чтобы она не увидела свежие шрамы на плече, оставшиеся после операции.– Собственно говоря... – пробормотал он, – я не совсем «голубой».– О, дорогуша, со мной нет нужды притворяться.– Дело в том...Сунув пальцы за пояс джинсов, он незаметно спустил их пониже.– Иногда, на людях, бремя славы становится слишком тяжелым. Поэтому приходится прибегать к крайним мерам, чтобы скрыть мою истинную сущность. Хотя, сказать по справедливости, я никогда не теряю достоинства. Я, например, никогда не дошел бы до того, чтобы появиться в костюме животного.
1 2 3 4 5 6 7 8