Во время пребывания в Чарлстоне она пройдет отбор на участие в «Шоу Дэша Кугана» — весьма многообещающей новой осенней телепрограмме, которая будет сниматься в Калифорнии.
Продюсеры «Шоу Дэша Кугана» будут прослушивать красавиц с Юга в семи городах в поисках актрисы на роль Селесты, дочери мистера Кугана. Она должна быть в возрасте от восемнадцати до двадцати одного года, красивой и иметь сильный местный акцент. Кроме отбора в Чарлстоне, продюсеры намереваются также прослушивать актрис в Атланте, Новом Орлеане, Бирмингеме, Далласе, Хьюстоне и Сан-Антонио.
Хани нахмурилась. Эта часть условий ей не понравилась. Эти телевизионщики посетят три города в Техасе и только один из южных штатов. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять — они предпочтут какую-нибудь красотку из Техаса. По ее мнению, это было и неудивительно, ведь Дэш Куган был королем среди актеров ковбойских фильмов, но это ей все равно пришлось не по нраву. Еще раз глянув на брошюрку, Хани успокоила себя: ей ли не знать, что во всем Техасе не найдется никого красивее, чем Шанталь Букер.
«Успешно прошедшие отбор представительницы семи городов поедут в Лос-Анджелес для пробных съемок вместе с мистером Куганом. Любители кино помнят Дэша Кугана по его многочисленным ролям в более чем двадцати вестернах, в том числе в „Аркане“ и самом знаменитом фильме „Аламо Сансет“. Это будет его первое телевизионное шоу. Все мы надеемся, что именно наша землячка, „Мисс округа Паксавачи“, будет исполнять роль его дочери».
Шанталь прервала ее размышления над брошюркой:
— Послушан, дело ведь вот в чем — я хочу выйти замуж за киноактера! А не стать актрисой.
Хани отмахнулась:
— Сейчас твои пожелания мне безразличны. Мы почти в безнадежном положении, и, похоже, нам самим придется выкручиваться, используя все возможности. Безделье — отправная точка постепенного скатывания к казенным подачкам, и именно в этой пропасти мы в конце концов очутимся, если не будем действовать. — Она обхватила руками колени и зашептала: — Я нутром чую, Шанталь, это трудно объяснить, но я просто чувствую, что эти телевизионщики едва глянут на тебя и сразу же сделают из тебя кинозвезду!
Вздох Шанталь был столь продолжителен, что, казалось, исходил из самых ее подошв.
— Хани, у меня иногда от тебя голова кругом идет. Ты, наверное, пошла в того парня из колледжа, что был твоим папашей, потому что ни на кого из нас ты точно не походишь.
— Мы должны сохранить семью в целости, — яростно проговорила Хани. — Софи ни на что не годится, я слишком мала, чтобы получить приличную работу. И ты, Шанталь, — наша единственная надежда. Как только ты начала работать моделью в универмаге «Данди», сразу стаяло ясно, что ты — лучший шанс из всех, что имела наша семья. Если люди Диснея не купят этот парк, мы будем действовать по-другому. Мы трое — единая семья. И нельзя допустить, чтобы с ней что-нибудь случилось!
Но Шанталь, уставившись в ночное небо, погрузилась в мечтания о браке с кинозвездой и слов ее не слышала.
Глава 2
— И наша новая «Мисс округа Паксавачи-1980»… Шанталь Букер!
Хани вскочила на ноги с безумным пронзительным воплем, перекрывшим аплодисменты аудитории. Громкоговоритель проревел «Мои приветы Бродвею», и Лаура Лиски, прошлогодняя «Мисс округа Паксавачи», возложила корону на голову Шанталь. Шанталь робко улыбнулась. Корона съехала набок, но она этого не заметила.
Хани подпрыгивала на месте, хлопая в ладоши и истошно вопя. Эта кошмарная неделя в конце концов завершилась удачей. Шанталь завоевала титул, несмотря на то что ее дирижирование было, пожалуй, самой худшей демонстрацией талантов с тех пор, как три года назад Мэри Элен Беллинджер танцевала под музыку из оперы «Иисус Христос — Суперзвезда». Шанталь роняла жезл на каждом двойном повороте и пропустила половину своего грандиозного финала, но выглядела при этом так очаровательно, что никто не обратил на это внимания. А в ответах на вопросы она проявила себя даже лучше, чем ожидала Хани. Когда ее спросили о планах на будущее, она послушно, как и учила ее Хани, объявила, что мечтает стать либо врачом-отоларингологом, либо миссионершей. Угрызения совести ни разу не потревожили Хани, когда она наставляла сестру давать подобные ответы. Так было гораздо лучше, чем возвестить на весь мир, что в действительности мечтаешь выйти замуж за Берта Рейнольдса.
Аплодируя, Хани вознесла благодарственную молитву за то, что у нее хватило ума не настаивать на дирижировании пылающим жезлом. Шанталь с этим огнем причинила бы округу Паксавачи больше вреда, чем вся армия Уильяма Текумае Шеридана.
Десятью минутами позже, пробираясь сквозь толпу к задней сцене школьной аудитории, она намеренно не замечала семейных группок, рассеявшихся по всему залу и не сводивших сияющих глаз с девушек в киношных нарядах, — всех этих полных мамаш и лысеющих отцов, теток с дядьями и бабушек с дедушками. Хами никогда не обращала внимания на семьи, если была такая возможность. Никогда. Некоторые вещи очень трудно выносить.
Хана заметила Шепа Уотли, шерифа округа, с дочерью Амелией. При одном только его виде радостное возбуждение от победы Шанталь слегка поутихло. Не далее как вчера Шеп приколотил на центральных воротах парка объявление о лишении права сдачи под залог, закрыв парк навсегда и так напугав этим Хани, что она всю ночь не сомкнула глаз. Сейчас, когда Шанталь победила на конкурсе, Хани сказала себе, что все это несущественно — и что парк закрыли, и что люди Диснея не ответили ни на одно письмо. Когда эти телевизионные агенты увидят Шанталь, они будут очарованы ею так же, как и судьи на конкурсе. Шанталь начнет заколачивать большие деньги, и тогда они смогут выкупить парк.
Здесь ее воображение дало осечку. Если Шанталь будет кинозвездой в Калифорнии, то как же они смогут опять быть все вместе в парке?
В последнее время у Хани появилась скверная привычка постоянно о чем-то беспокоиться, и она делала все возможное, чтобы избавиться от этого. Ее сердце прямо-таки раздулось от гордости, когда она увидела, как Шанталь беседует с мисс Моникой Уоринг, директором конкурса. Шанталь была так хороша в белом платье, с короной из фальшивых бриллиантов, надетой на чернильно-черные кудри; она кивала и улыбалась всему, что говорила ей мисс Уоринг. Ну разве смогут телевизионщики устоять перед Шанталь?
— Все прекрасно, мисс Уоринг, — сказала Шанталь, когда
Хани подошла поближе. — Мне все равно, какие будут изменения.
— Как мило с вашей стороны, что вы относитесь к нашим проблемам с таким пониманием. — Моника Уоринг, стройная, модно одетая женщина, директор конкурса и одновременно представитель универмага «Данди» по связям с общественностью, была так довольна ответом Шанталь, что Хани немедленно заподозрила что-то неладное.
— В чем дело? — выступила она вперед; в ней все насторожилось, словно нос кролика, почуявшего опасность.
Шанталь, обеспокоенно переводя взгляд с одной женщины на другую, неохотно исполнила обряд представления:
— Мисс Уоринг, это моя двоюродная сестра, Хани Мун.
Моника Уоринг слегка изумилась, как, впрочем, и вообще все люди, впервые слышавшие это имя:
— Что за странное имя!
Если верить Софи, когда родилась Хани, нянька сообщила Кэролайн, что у нее девочка, сладкая, как мед, и Кэролайн тотчас решила, что ей это имя нравится. И лишь когда прибыло свидетельство о рождении, мать Хани, впервые увидев полное имя дочки в напечатанном виде, поняла, что, похоже, допустила некоторую промашку.
Поскольку Хани не хотелось давать повода посторонним думать, что ее мать была глупа, она обычно отвечала им так же, как и сейчас:
— Это семейное имя. Оно переходило от одной старшей дочери к другой. Одна Хани Мун за другой, и так все время вплоть до Гражданской войны.
— Понятно. — Даже если Моника Уоринг и сочла необычным то, что за столь внушительное число поколений ни одна из рожавших женщин не изменила своей фамилии, она не подала вида. Повернувшись к Шанталь, Моника похлопала ее по плечу. — Еще раз примите мои поздравления, дорогая. И я позабочусь об изменениях в понедельник.
— Что это будут за изменения? — спродила Хани, не дав мисс Уоринг времени отойти.
— Хм-м… Джимми Маккалли и eго друзья уже машут мне, — нервно заговорила Шанталь. — Пойду поздороваюсь с ними.
И прежде чем Хани успела ее остановить, она улизнула. Мисс Уоринг глянула за спину Хани:
— Я уже объяснила Шанталь наше маленькое недоразумение, но мне хотелось бы побеседовать лично с миссис Букер.
— Моей тети Софи здесь нет. Она страдает от… э-э… желчного пузыря, и из-за колик и всего такого ей пришлось остаться дома. Я в некотором роде loco parentis, если вы понимаете, что я имею в виду.
Подведенные опытной рукой брови мисс Уоринг поползли вверх.
— Не слишком ли вы юны, чтобы быть loco parentis?
— Когда последний раз отмечали мой день рождения, мне стукнуло девятнадцать, — ответила Хани.
Мисс Уоринг скептически глянула на нее, но заострять вопрос не стала:
— Я объяснила Шанталь, что нам пришлось несколько изменить приз для победительницы. Мы по-прежнему предоставляем вечернюю поездку в Чарлстон, но вместо участия в телевизионном шоу нанимаем лимузин, который возит победительницу и ее гостя на выбор по городу, а затем великолепный обед в четырехзвездном ресторане. И разумеется, Шанталь будет иметь заказной набор косметики из универмага «Данди».
У сцены от скопления людей было жарко, но Хани почувствовала, как у нее по спине пробежал холодок.
— Нет! Первый приз — участие в «Шву Дэша Кугана»!
— Боюсь, что это уже невозможно. Должна сказать, что никакой вины «Данди» здесь нет. По. всей вероятности, киношники вынуждены свернуть свою программу — хотя лично я считаю, что они могли бы предупредить меня не вчера после полудня, а несколько раньше. Вместо того чтобы ехать в Чарлстон в следующую среду, как указано в программе, они собираются быть в Лос-Анджелесе и провести там финальное прослушивание девушек, которых они уже отобрали.
— Так они не поедут в Чарлстон? Но это невозможно! А как же они увидят Шанталь?
— Мне очень жаль, но они не приедут посмотреть на Шанталь. Они уже нашли достаточное количество девушек в Техасе и прекратили отбор.
— Но как вы не понимаете, мисс Уоринг! Я уверена, что они наверняка выбрали бы Шанталь на эту роль, будь у них возможность хоть разок на нее взглянуть!
— Боюсь, у меня нет такой уверенности, как у вас. Шанталь просто красива, а ведь конкурс на роль огромен.
Хани немедленно бросилась защищать сестру:
— Вы так считаете только из-за того, что она уронила жезл? Но это все из-за меня. Она же прирожденная актриса! Надо было разрешить ей произнести монолог Добродетели из «Венецианского купца», как она хотела, так нет же, я заставила ее дирижировать этим дурацким жезлом! Шанталь очень талантлива. Ее идолы — Кэтрин и Одри Хепберн. — Хани понимала, что производит впечатление безумной, но остановиться уже не могла. Страх рос с каждой секундой. Конкурс был последней надеждой на приличное будущее, и Хани не могла позволить кому-то отобрать эту надежду.
— Я уже несколько раз разговаривала с директором картины. Они просмотрели сотни девушек, и теперь им осталось просто выбрать кого-нибудь из группы финалисток, которую они будут прослушивать в Лос-Анджелесе. Шанс, что Шанталь будет выбрана, чрезвычайно мал. — В красивых глазах мисс Уоринг промелькнуло нетерпение.
Хани сжала челюсти и приподнялась на цыпочки, пока ее глаза не оказались почти вровень с глазами директрисы конкурса.
— То, что я сейчас скажу, мисс Уоринг, будет для вас приятным сюрпризом. У меня в кармане лежит брошюрка с условиями конкурса. В ней черным по белому написано, что победительница конкурса «Мисс округа Паксавачи» попадает на прослушивание для программы «Шоу Дэша Кугана», и я намерена заставить вас это выполнить! Я даю вам срок до полудня понедельника, чтобы пробить участие Шанталь в этом прослушивании. В противном случае я нанимай» адвоката, а адвокат возбуждает против вас дело. Потом он возбудит дело против универмага «Денди». А потом и против всех официальных лиц в округе Паксавачи, кто имел хоть малейшее отношение к этому конкурсу!
— Хани…
— Я буду в универмаге в понедельник в четыре часа дня. — Она почти ткнула пальцем в грудь Моники Уоринг. — И если все останется по-прежнему, то в следующий раз вы увидите меня в окружении самых паршивых сукиных сынов, каких только видели суды Южной Каролины!
По пути домой бравада Хани растаяла. У нее не было денег нанять адвоката. Да разве может хоть кто-нибудь из этого универмага воспринимать ее угрозу всерьез?
Но в жизни девушки не было места колебаниям, поэтому она провела все воскресенье и большую часть понедельника в попытках убедить себя, что ее блеф сработает. Ничто не заставляет людей так беспокоиться, как угроза судебного преследования, а получать плохую рекламу вовсе не входило в планы руководства универмага «Данди». Но как Хани ни пыталась подбодрить себя, у нее крепло ощущение, что ее мечты на будущее тонут рядом с «Бобби Ли».
Наступил понедельник. Несмотря на первоначальный боевой настрой, к тому времени, когда Хани нашла офис Моники Уоринг на третьем этаже универмага «Данди», она чуть ли не заболела от страха. Остановившись в дверях, Хани оглядела маленькую комнатенку, большую часть которой занимал металлический стол, заваленный чистыми стопками бумаги. Плакаты и рекламные проспекты универмага рядком тянулись вдоль пробковой доски объявлений, висевшей напротив единственного в офисе окна.
Хани кашлянула, и директриса конкурса глянула на нее поверх стола, обращенного к двери.
— Вы только посмотрите, кто пришел, — сказала она, снимая очки в массивной черного цвета пластмассовой оправе и поднимаясь со стула.
В ее голосе сквозило самодовольство, и это Хани совершенно не понравилось. Директриса обогнула стол и подошла к ней. Опершись бедром о край стола, она скрестила руки на груди.
— Вам вовсе не девятнадцать лет, Хани, — сказала она, очевидно, не видя нужды заводить разговор издалека.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59