— Конечно, я была права насчет тебя и Кери. Я профессионал с большим опытом.Хит ослабил узел на галстуке и расстегнул рубашку.— Освежи мою память. С каких пор ты стала профессионалом? И где этому училась?— Бабуля была суперстар. Это у меня в крови.Сейчас она взвоет в голос, если он не расскажет, что произошло.Но Аннабел только выхватила банку коки из холодильника и протянула Хиту.— Мы с Кери слишком похожи.Хит прислонился плечом к стене и вскрыл банку.— Только чтобы договориться о ленче, потребовалось с пол дюжины звонков.Серое облако, таскавшееся за ней три недели, умчалось портить жизнь кому-то другому.Аннабел вынула из холодильника древний голубой пластиковый контейнер с остатками от ленча. Ленча, на который она не смогла даже смотреть.— Разрыв был тяжелым?— Не совсем. Под конец мы общались по электронной почте.— Значит, никаких разбитых сердец. Подбородок Хита упрямо выдвинулся.— Мы должны были стать прекрасной парой.— Ты знаешь мое мнение по этому поводу.— Как я могу забыть!Разрезая гамбургер и смешивая его со спагетти, она гадала, почему он не позвонил, а явился сам, чтобы сообщить новости. Но вслух ничего не сказала и сунула тарелку в микроволновую печь.Хит подошел ближе и стал изучать пожелтевший график диеты, прикрепленный магнитом к дверце холодильника. График относился к тем временам, когда она только въехала сюда.— Мы ни разу не переспали, — вдруг выпалил он, не сводя взгляда с низкокалорийного рыбного блюда.Аннабел не дала волю радости.— Это не мое дело.— Чертовски верно, не твое, но ты обожаешь совать нос куда тебя не просят.— Эй, я была слишком занята строительством собственной империи, чтобы интересоваться твоей сексуальной жизнью! Или отсутствием таковой, — свысока объяснила она, сопротивляясь желанию расспросить его. Спокойно взяла прихватку, вытащила тарелку и поставила на стол.— Как тебе известно, ты у меня не единственный клиент. Он сам нашел вилку в ящике с приборами, сел и стал изучать содержимое тарелки.— Откуда в спагетти взялась картофельная соломка?— Новые тенденции в кулинарии, — объявила она, вытаскивая из морозилки ведерко с мороженым, к которому не при касалась уже три недели.— Как бизнес?Снимая крышку, она рассказала о вечеринке и новых клиентах. Его улыбка была абсолютно искренней.— Поздравляю. Твоя работа начинает окупаться.— Похоже.— А как твой роман со Звездным мальчиком?Она не сразу поняла, что он имеет в виду, и с энтузиазмом набросилась на мороженое.— Все лучше и лучше.— Странно. Пару ночей назад я был в «Уотеруоркс» и видел, как он сливался в страстных объятиях с точной копией Бритни Спирс.Аннабел зачерпнула ложкой шоколадный соус.— Все это часть моего плана. Не хочу, чтобы он чувствовал какое-то давление с моей стороны.— Поверь мне, он не чувствует.— Видишь, это срабатывает.Хит насмешливо вскинул брови.— Это всего лишь мнение одного мужчины, но, думаю, ты была бы счастливее с Раулем.Аннабел ухмыльнулась, вставила крышку в ведерко и поставила мороженое в морозилку. Пока он ел, она вымыла кастрюлю, которая отмачивалась в раковине, и ответила на его расспросы о вечеринке. Учитывая, насколько он устал, она вполне оценила его заинтересованность.Доев, Хит принес ей тарелку. Оказалось, что он съел все, даже картофельную соломку.— Спасибо. Лучший обед, который у меня был за все эти дни.— Да, ничего не скажешь, ты был страшно занят. Он вытащил из морозилки остатки мороженого.— Я слишком измучен, чтобы ехать домой. У тебя нет лишней постели, куда бы я мог свалиться?От неожиданности она ударилась подбородком 6 дверцу посудомоечной машины.— Ой! Ты хочешь переночевать здесь?Он с легким недоумением уставился на нее, словно не поняв вопроса.— Я не спал два дня. А что, какие-то проблемы? Уверяю, я слишком устал, чтобы набрасываться на тебя, если именно это тебя волнует.— Ничуть не волнует, — буркнула она, вытаскивая из-под раковины мусорное ведро. — Можешь оставаться. Но старая бабулина спальня выходит на переулок, а завтра мусорный день.— Я переживу.Похоже, он едва держится на ногах. Тем более странно, что нe подождал до завтра со своими новостями насчет Кери. Может, просто не хочет быть сегодня один? Может, чувства к Кери куда глубже, чем он желает признать?Из огромного наполненного счастьем пузыря вытекло немного воздуха.— Я вынесу.Он сунул мороженое в морозилку и взялся за мешок с мусором.Все это уж очень по-домашнему. Поздняя ночь, уютная кухня, совместные обязанности. Она в пижаме, без лифчика. Американские горки смены настроений, на которых она мчалась последние три недели, вновь круто пошли вниз.Вернувшись, он закрыл за собой дверь и кивнул в сторону заднего двора:— Эта машина… дай угадаю… бабулина?— «Шерман» скорее личность, чем машина.— Ты на самом деле выводишь эту штуку на улицу? На всеобщее обозрение?— Не все могут позволить себе «БМВ». Хит покачал головой:— Знаешь, если эти забавы со сватовством кончатся плохо ты всегда можешь выкрасить ее в желтый цвет и прилепить счетчик к панели управления.— Вот ты повеселишься тогда!Хит улыбнулся и направился к лестнице.— Может, покажешь мне спальню, Пустозвонка? Все это не лезло ни в какие ворота.Она выключила свет, полная решимости держать себя в узде.— На случай, если ты окажешься одним из тех людей, которым мыши не по вкусу, натяни простыню на голову. Обычно помогает.— Прости, что издевался над твоей машиной.— Прощаю.Хит схватил чемодан, поднялся наверх и оказался в небольшом квадратном коридорчике, разрезанном рядом дверей.— Занимай старую спальню бабули, — велела она. — Ванная рядом. Это гостиная. В детстве здесь была комната матери: — Я сплю на третьем этаже.Он поставил чемодан и подошел к дверям гостиной. Старая обстановка в розовато-серых тонах выглядела безнадежно обшарпанной. Листок вчерашней газеты упал на твидовый ковер, открытая книга, которую читала Аннабел, лежала на сером диване. Комод из мореного дуба со стоявшим на нем телевизором занимал место между окнами с двойными скрипучими рамами. Белые металлические стойки перед окнами служили пристанищем части коллекции африканских фиалок бабули.— Очень мило, — кивнул он. — Мне нравится твой дом. Сначала ей показалось, что Хит шутит, но вид у него был самый что ни на есть искренний.— Поменяемся домами?Он оглянулся на открытую дверь.— Ты спишь на чердаке?— Я там всегда останавливалась, когда приезжала к бабушке, ну и вроде как привыкла.— Логово Пустозвонки. Это я просто обязан посмотреть, — объявил он, направляясь к узкой лесенке.— А я думала, ты ужасно устал, — крикнула она вслед.— Заметь, это идеальный случай увидеть твою спальню, поскольку я абсолютно безвреден.А вот этому она ни на секунду не поверила!Чердак с двойными мансардными окнами и скошенными потолками стал хранилищем для ненужных бабулиных древностей: кровати с четырьмя столбиками из вишневого дерева, дубового бюро, туалетного столика с позолоченным зеркалом и даже старого портняжного манекена, оставшегося с той поры, когда бабуля развлекалась шитьем, а не сватовством. У одного окна стояли уютные кресло и оттоманка, у другого со вставленным в стекло уродливым, но вполне жизнеспособным кондиционером — маленький письменный стол орехового дерева. Недавно Аннабел добавила бело-голубые тюлевые занавески и такое же покрывало, а также французские эстампы с пейзажами.Хорошо, что она успела здесь прибраться, и еще лучше, если бы он не заметил розового лифчика на кровати. Но он немедленно уставился на лифчик, после чего осмотрел манекен, обряженный в старую кружевную скатерть и бейсболку с логотипом «Кабз».— Бабуля?— Она была фанаткой.— Вижу.Хит задрал голову.— Сюда бы добавить парочку светильников, и больше ни о чем не придется мечтать.— Может, тебе следовало бы сосредоточиться на обстановке собственного дома?— Полагаю.— Честно, Хит, имей я такой роскошный дом и твои деньги, я превратила бы его в дворец.— Ты о чем?— Массивная мебель, столы с каменными столешницами, роскошное освещение, авангардистские картины на стенах — гигантские полотнища. Как ты можешь жить в таком изумительном доме и пальцем о палец не ударить, чтобы привести его в порядок?Он так странно смотрел на Аннабел, что той стало не по себе.— В спальне бабули очень своенравные жалюзи, — пробормотала она, отворачиваясь — Пойду опущу их и принесу чистые полотенца.Она поспешила вниз. Слабый запах «Дикой розы» от Эйвон все еще витал в комнате. Она включила маленькую фарфоровую лампу на туалетном столике, поправила жалюзи, побежала в ванную, где спрятала коробку с «тампаксами», и повесила на старую хромированную сушилку чистые полотенца.Хит все не спускался. Может, увидел старую куклу, сидящую на бюро? Хуже того, как насчет каталога сексуальных игрушек, который она так и не нашла времени выбросить?Аннабел ринулась наверх.Он лежал на ее кровати, полностью одетый, если не считать туфель, и крепко спал. Рот слегка приоткрыт, ноги в простых черных носках скрещены. Одна рука лежит на груди. Другая опущена. Из-под бедра выглядывает розовый лоскут лифчика. Кончики пальцев почти касались его, и Аннабел сразу сделалось нехорошо. Назовите ее психопаткой, но она не может вынести вида брошенного в соседстве с Хитом белья.Она на цыпочках прошла к кровати. Пол скрипнул. Аннабел медленно схватилась за бретельку лифчика и потянула.Лифчик не поддавался.Хит с шумом выдохнул. Черт! Она и без того места себе не находит! Лучше бы уйти и оставить все как есть.Но она опять потянула бретельку.Хит повернулся на бок, лицом к ней, окончательно придавив лифчик.На лбу Аннабел выступил пот. И хотя она сознавала, что это безумие, все равно не могла заставить себя уйти. Пол снова скрипнул, когда она опустилась на колени. Та самая доска, которая всегда скрипела, стоило на нее наступить, так что нужно быть поосторожнее.Сердце бешено колотилось. Она оперлась о матрас и продела пальцы сквозь петлю, выглядывавшую из-под бедра.И дернула что было сил.Тяжелое веко приподнялось. Хриплый со сна голос перепугал Аннабел так, что она подскочила.— Либо ложись рядом, либо проваливай.— Это… — Она снова дернула. — Моя постель.— Знаю. Я отдыхаю.На отдых это не похоже. Похоже, что он с удобствами устроился на всю ночь. В компании ее белья.— Не могу ли я…— У меня ноги отнимаются. Его глаза снова закрылись.— Можешь получить свою постель утром. Последнее слово он едва промямлил.— Ладно, но…— Уйди.— Уйду. Но сначала не возражаешь, если…Он перекатился на спину, что должно было высвободить лифчик. Но этого не случилось. Мало того, лифчик застрял между его бедром и рукой.— Мне… э… кое-что нужно. Самую малость. И я больше тебя не побеспокою…Стальные пальцы стиснули ее запястье.— Что тебе нужно?— Мой лифчик.Он вскинул голову и посмотрел вниз, все еще не выпуская ее запястья.— Зачем?— Я помешана на аккуратности. Беспорядок в комнате сводит меня с ума, — прошипела она, выдергивая руку.Хит уставился на свисавший с ее пальцев лифчик.— Идешь куда-то?— Нет, я…Она сама разбудила спящего льва и теперь смяла лифчик в руке, стараясь сделать его невидимым.— Ложись. Я пойду в бабулину спальню.— Поздно. Я уже проснулся. — Он приподнялся на локтях. Я как-то уже привык ко всем твоим идиотским выходкам, но в этот раз, нужно сказать, просто потрясен.— Забудь.— Но единственное я знаю наверняка. — Он кивнул на руку. — Тут дело не в лифчике.— Это ты так думаешь, — фыркнула она. — Пока не окажешься на моем месте, нечего судить.— О чем судить?— Тебе все равно не понять.— Большую часть жизни я провел в обществе футболистов. Ты поразишься, услышав, чего только мне не приходилось понимать.— Но такого ты еще не встречал.— А ты за меня не говори.Упрямо сжатые губы буквально кричали о том, что он не сдастся, а других объяснений, кроме правды, у нее не было.— Я не могу видеть… — Она сглотнула и облизала губы. — Мне трудно видеть… э… женское белье рядом с рукой мужчины. Это… это когда белье не надето на женщину.Хит застонал и снова рухнул на подушки.— О Господи! Только не говори!— Меня это расстраивает, — выпалила она. Что было мягко сказано.Она знала, что он посмеется над ней. И он посмеялся. Громовые звуки отдались от старых стен чердака. Она пригвоздила его взглядом.. Хит свесил ноги с кровати.— Ты боишься, что я стану рядиться в женское белье? Аннабел съежилась: уж очень неприятно слышать, когда твои тайные мысли излагают вслух. Как она дожила до тридцати одного года, и никто ни разу не сдал ее в психушку?— Не боюсь. Но… дело в том… зачем подвергать себя искушению?А вот это ему понравилось, и он снова расхохотался.Что же, его можно понять: она сама на его месте веселилась бы, но сейчас ей было не до веселья.Поникшая Аннабел повернулась к двери. Хит, мигом став серьезным, вскочил. Еще одна доска скрипнула, когда он подошел к ней и положил руки на плечи.— Эй, ты действительно страдаешь, верно? Она кивнула.— Прости. Я слишком много времени провел в мужских раздевалках. Обещаю, что больше не стану тебя дразнить.Его сочувствие было больнее издевки, но она все равно повернулась и уткнулась ему в грудь. Он гладил ее по голове, и Аннабел велела себе уходить, но почему-то чувствовала, что именно здесь ее место. И тут она осознала, что в живот вжимается мощнейшая вздыбленная плоть.Похоже, он тоже это осознал, потому что поспешно разжал руки и отступил.— Пожалуй, спущусь вниз и оставлю тебе твою спальню.— Л-ладно, — выдавила она.Хит подхватил туфли, шагнул к письменному столу и ткнул пальцем в стопку журналов:— Люблю почитать перед сном. Полагаю, у тебя вряд ли найдется хоть один экземпляр «Спортс иллюстрейтед»?— Боюсь, не найдется.— Ну еще бы! С чего это вдруг? Тогда я возьму эти?Вот какая участь постигла ее каталог из интим-магазина!Хит улыбался, топая по лестнице, но у двери бабулиной спальни улыбка поблекла. Какого дьявола он здесь делает?Он стащил рубашку и швырнул на стул. Он не хотел заявляться к Аннабел, да еще ночью, но последняя неделя далась нелегко. Перед началом сезона он должен был облететь всю страну и пообщаться с клиентами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48