– Мы не знали, что ты здесь. – Он подошел к Джинне, обнял ее.
– Я впервые подслушивал. Надо делать это чаще, особенно потому, что очень много нечестных людей вокруг.
Джинна устало вздохнула.
– Я не хотела, чтобы ты это слышал.
Она предполагала выяснить отношения с будущей свекровью, не вмешивая Кэла.
– Я же велела вам закрыть дверь. – К Джоселин вернулась ее всегдашняя уверенность.
– Простите, я должна была, но вы меня очень расстроили…
– А я не расстроилась? – возмутилась Джоселин.
– И поделом, – резко сказал Кэл. – Ты и дорогая тетушка Лоринда. Какой же я был дурак. Безоговорочно верил ей. Она же из нашей семьи. Я от нее видел только любовь. Блестящая актриса! Я все принимал за чистую монету.
– Именно этого она и хотела. Я тоже ей верила.
– Давайте-ка все проясним, – нахмурившись, прервала их Джоселин. – Единственной мотивацией Лоринды были любовь и забота. Она не хотела, чтобы ты совершил ужасную ошибку.
– Ужасной ошибкой была помолвка с бедной Ким. И ваши интриги, чтобы разрушить наши отношения с Джинной. Я этого не забуду!
Джоселин впервые услышала в голосе сына ноту жесткого осуждения. Она умоляюще протянула к Кэлу руки.
– Но, Кэл, дорогой, мы же хотели как лучше. Ким так подходит тебе. Я благодарна Лоринде, что она дала мне знать, какая там ситуация на острове. Возможно, вам трудно в это поверить, Джинна, но вы ей даже нравились. Она считала, что вы очень красивы и умны, только, к сожалению, не нашего круга. Она очень не хотела причинить вам боль.
Джинна горько рассмеялась.
– Мне причинили страшную боль, миссис Маккендрик.
– Не забудь и про меня. Я только сейчас узнал о своем сыне, а Роберт – об отце. Или вы считаете, что это только женское дело? – Кэл требовательно взглянул на обеих.
Джинна молчала. Джоселин сжалась под взглядом сына.
– Не отвечаете? Ни раскаяния, ни сожалений? – Джоселин нервно облизала сухие губы.
– Роберт великолепный малыш. Настоящий Маккендрик. Уверена, мы с ним подружимся. Твой отец очень гордится им, Кэл. Очень красивый ребенок, – она говорила так, словно вручала оливковую ветвь.
– Ты бы его никогда не увидела, мама, если бы не эта статья в газете о Джинне. Сестра нашла ее и показала мне. Только благодаря Мередит Роберт вошел в нашу жизнь.
– И что из этого следует? – спросила Джоселин.
Кэл отчеканил свой ответ:
– Из этого следует, что тебе нужно серьезно подумать о своем поведении. Перечеркивая Джинну, ты перечеркиваешь меня. Джинна вскоре станет моей женой. Она мать моего сына. Ты прекрасно знаешь, что я люблю тебя, но я не допущу, чтобы ты портила жизнь, которую мы хотим создать нашему сыну. Однажды ты все испортила. Больше я не позволю тебе это сделать.
Кэл повернулся и вышел. Женщины остались вдвоем. Они не были и не стали союзницами, но обе почувствовали силу его гнева.
Робби жил самостоятельной жизнью. Он бегал по первому этажу дома, восторгаясь всем, что видел. Ему, маленькому мальчику, привыкшему к обычной городской квартире, этот новый мир огромного дома был удивителен и интересен. Здесь все казалось непонятным, совсем другая жизнь. Не было улиц и уличных фонарей, автобусов и поездов, не было кафе и ресторанов и даже магазинов, в которых его мамочка покупала всякие вещи. Зато были самолеты и вертолеты, тяжелые машины и тысячи разных животных и зверушек. И лошади… Все удивительно! Потрясающее королевство Коронационные Холмы. И это его дом.
В одной из комнат он вдруг обнаружил свою бабушку.
– Здравствуй, нанни! – радостно закричал Робби.
Она сидела спиной к нему и не двигалась. Он забежал спереди и очень огорчился:
– Ой, нанни, ты плачешь!
Джоселин старалась остановить поток слез, но не получалось. Ей хотелось понять, что же произошло в ее жизни. Конечно, она виновата. Она сама это понимала. И Эвен огорчен ее поведением. Но вот так вдруг терять сына? Так вдруг перестать быть победителем? Она же была победителем всю жизнь.
– Нанни? – неуверенно повторил Робби. А вдруг у нее болит что-нибудь?
Джоселин постаралась взять себя в руки.
– Да нет, просто несколько слезинок, дорогой мой мальчик. Сейчас все будет в порядке.
Робби подошел поближе, поставил локти ей на колени и, глядя ей в глаза, спросил:
– Почему ты такая грустная?
– Ну что ты, я не могу быть грустной с тобой. – Робби подтянулся и поцеловал ее в щеку.
– Здесь так удивительно, нанни. Мне так нравится. И это теперь мой дом, да?
– Конечно, – она почувствовала, что лед, сжимавший ее сердце, тает.
– Как ты думаешь, моя мамочка красивая, да? – Робби смотрел на нее умными глазами.
Ее глазами, ну разве это не замечательно?
– Да, родной. Твоя мама очень красивая. И она чудесно тебя воспитала. Будет блестящая свадьба. А ты будешь пажом, хочешь?
– А что это?
– Твой дедушка был пажом на свадьбах много раз. Пойдем, покажу тебе фотографии, хочешь?
– Очень хочу, нанни! Покажи мне, пожалуйста. И твои фотографии тоже, да?
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Мередит скакала почти до изнеможения. Лошадь тоже была измучена. Из-за нее Мередит решила сделать остановку у ручья. Ее любимое место, особенно после того как именно там они со Стивом открыли друг другу свои чувства. Это красивейшее место всегда ее успокаивало, здесь можно знакомить приезжих туристов с красотами австралийской природы, с невероятным богатством ее животного мира. Только попугаев разных видов здесь огромное множество, и все такие разные, так ярко раскрашены.
Но сегодня даже это место не приносило ей покоя. Как жестоко ее отец оскорбил Стивена! Его мать согрешила с Ланкастером, но он-то в чем виноват? Она вспоминала их первый поцелуй. Для нее это было началом чего-то большого. До сих пор Мередит не удавалось увлечься кем-нибудь всерьез. У нее было несколько романов, была и физическая близость, но того, что она чувствовала к Стивену, не было никогда. Да, много времени ей потребовалось, чтобы влюбиться по-настоящему. Он первый человек, за которого она готова бороться, даже с отцом. Сейчас ее поражало, как она могла терпеть такие бесцеремонные вмешательства отца в свою жизнь.
Она должна поговорить со Стивеном.
С этой мыслью Мередит поскакала к конюшням, чтобы оставить там лошадь.
По дороге к его бунгало она молилась, чтобы Стивен оказался дома, пусть даже он укладывает вещи.
Стив встретил ее у входа.
– Привет, – сказал он; лицо было абсолютно бесстрастно.
– Можно мне войти? – она нервничала, ей было очень не по себе.
– Конечно. Ты устало выглядишь.
– Я не могла спать после вчерашнего.
– Хочешь кофе? Кэл заходил, мы с ним пили, но я сделаю свежий.
– Если ты сам хочешь, а иначе не беспокойся, пожалуйста. Я не видела Кэла. Я скакала с утра, чтобы прийти в себя. И что вы с Кэлом решили?
– Садись, пожалуйста. – Она вдруг показалась ему гораздо более хрупкой, чем всегда.
Мередит опустилась в кресло, оглядывая его жилище. Бунгало было обставлено удобно, стильно и уютно.
– Ты уже два года здесь, а я у тебя первый раз. О чем это говорит? – она неуверенно засмеялась.
– О том, что ты мисс Маккендрик, а я управляющий, – отрезал он.
– Можно попить чего-нибудь холодного? – от волнения у нее пересохло горло.
– Минеральной воды? – ему отчаянно хотелось обнять и прижать ее к себе.
– Прекрасно. Что вы все-таки решили? Я должна знать.
– Что же мы все-таки решили? – повторил он, подавая ей запотевший стакан воды.
– Стивен, ответь, пожалуйста. Ты же знаешь, как я к тебе отношусь.
– Так что? Ты уедешь со мной сегодня? – он выжидательно смотрел на нее.
– На грузовом самолете? – ее сердце подпрыгнуло.
Могла бы она поехать с ним? И что взять с собой? И куда? Случись такое, полстраны будет обсуждать это.
– Да ты занервничала.
– Но ты меня оглушил, Стивен.
– Поехала бы, если бы любила меня.
– Правда? Надо быть готовой к этому? – Но ей нужно было время.
– Не знаю, Стивен, просто не знаю.
– Да ладно, – ответил он таким тоном, как будто и не ждал, что она скажет да.
– Я помогу тебе. Кэл предложил мне поехать в Джингол, а Кэш Хэммонд вернется сюда.
На минуту ей показалось, что она расплачется. Но разве она не привыкла скрывать свои чувства?
– Джингол ведь возле Алис-Спрингс?
– Да, и что? – от ее отчаяния ему стало немного легче.
– Как же я сумею видеть тебя? Я не управляю самолетом, папа не хотел и слышать об этом, даже Кэл не мог его уговорить. А на автомобиле туда ехать не одни сутки.
– У тебя же есть деньги. Ты можешь договориться с пилотами, они доставят тебя ко мне. Пробудешь пару недель.
Черт побери все! Пусть! Ей будет легче порвать со мной.
– Ты любишь меня, Стивен? Или это просто легкая влюбленность? Мы же почти не знаем друг друга.
– Не знаем, ты права, – благоразумно сказал он.
Да, не так уж сильно она им дорожила, чтобы решиться на поступок. Понятно. У него даже нет репутации, которую надо беречь. А она – Мередит Маккендрик.
– Мне надо закончить сборы, – безразлично сказал он.
– Может быть, мы еще встретимся? – ей стало жутко.
– Наверное: бывают же всякие родео, гонки, скачки, ну мало ли что.
– Прости, Стивен, прости за все.
Мередит пошла к двери, не позволяя себе зарыдать. Когда она проходила мимо него, он прижал ее к себе и впился губами в ее губы. Поцелуй был долгим, крепким, страстным. Наконец он отпустил ее, и она положила руку на грудь – сердце колотилось так сильно, что ей стало страшно.
– Чтобы было чем меня вспомнить, – невыразительно сказал Стивен.
Место, куда направлялся Стив, находилось строго южнее Коронационных Холмов, близко к Красному Центру с его фантастическими природными красками. Здесь ландшафт был совершенно иной, чем на тропическом севере. Красный Центр казался таким же древним, как само время, ошеломляюще мистическим. Естественно, здесь культивировались совсем другие породы коров, чем там, на севере.
Работники в Джинголе приняли его легко и хорошо. Все знали, что Стив успешно работал старшим менеджером флагмана владений Маккендриков, и решили, что он прислан сюда Кэлом Маккендриком, чтобы сделать Джингол еще лучше.
И Стив действительно сразу включился в трудовую жизнь. Он любил свою работу, никогда не жалел для нее своего времени, но сейчас старался уйти в нее с головой, чтобы хоть немного отвлечься от мыслей о Мередит. Не помогало. Господи, лучше бы не было этого ее наследства, ведь оно только все усложняет.
Первые несколько недель Стив иногда вечерком заезжал в Алис-Спрингс, деловой и торговый центр огромной территории с массой животноводческих станций под названием Красный Центр. Алис-Спрингс еще и туристический центр. Сюда приезжали люди из Австралии и из-за границы посмотреть диковинные монументы, которых в Красном Центре в изобилии, и места потрясающей природной красоты. Такие виды бывают только в Австралии. Стив впервые приехал в эти места, и его ошеломила тропическая яркость и пышность природы посреди красной пустыни.
В этот день Стив, закончив дела на станции, сидел у стойки бара, попивая пиво с бутербродом.
Рядом с ним сидел у стойки местный парень Пит. Они болтали о том о сем.
Внезапно в бар ворвался старик с длинными седыми волосами, похожий на пророка. Он что-то возбужденно кричал. Присутствующие долго не могли понять, о чем он, пока не вмешался владелец бара Потом ввалилась шумная толпа. И только когда всеобщее возбуждение немного улеглось, владелец бара объявил, что разбился самолет, на борту которого был Гевин Ланкастер с сыном, его менеджер и кто-то еще, пока не опознанный.
– Вот так, Гевин Ланкастер мертв, а многие из нас думали, что он доживет до ста лет, – закончил он.
Пит повернулся к Стиву, внимательно вгляделся в его лицо и сказал:
– Послушай, парень! А ведь он, кажется, твой отец? Ты и впрямь как две капли воды похож на него. Ну, я в шоке. Я в шоке!
Стив не ответил. Он боялся, что голос не послушается его. На него всегда внимательно смотрели, он уже привык к этому. Но сейчас ему захотелось немедленно уйти.
Вернувшись к себе, Стив обнаружил телефонные сообщения. Все они касались происшедшей трагедии. Кэл очень переживал, что погибло так много людей. Конечно, семья будет на похоронах. Это входит в кодекс приличий.
Конечно, приедут могущественные Маккендрики, но я точно не поеду, думал Стив. Новость сильно расстроила его оттого, что погибли люди. Один из погибших был его биологический отец, другой – его брат по отцу, Брэд. И все равно он не пойдет ни на какие похороны. Он никогда ничего не значил для семьи. И семья ничего для него не значит.
Но он ошибся.
Снова вмешалась Судьба.
Дочери Гевина Ланкастера, Кэтрин и Сара, обе немного старше сорока, высокие элегантные женщины, не позволяли себе плакать на похоронах отца и брата. Рядом с ними у могилы стоял их брат по отцу, Стивен. Старшая, Кэтрин, смогла убедить его присутствовать на прощании с отцом. Стив был тронут их вниманием. Все трое были внешне очень похожи, это как-то объединяло их. Мужья сестер не смогли приехать. Один, видный экономист, выступал на симпозиуме за границей. Второй, известный кардиолог, не мог отложить серьезную операцию.
Очень многое произошло за неделю, прошедшую с момента ужасной катастрофы. Человек, который всю жизнь игнорировал само существование Стива, оставил ему огромную часть своего состояния. Поскольку и старший брат Стива погиб, суммарно это составило почти шестьдесят процентов всего имущества Ланкастеров. Со Стивом связался семейный поверенный Ланкастеров, который отнесся к нему по-отечески. Он рассказал Стиву, что Гевин Ланкастер тайно всю жизнь поддерживал своего внебрачного сына, организовал и оплачивал его обучение в престижной школе, а после окончания учебы, также оставаясь за сценой, помог ему с работой.
В запасе было еще много удивительных сведений. Оказалось, что Гевин Ланкастер хранил все отчеты о его, Стива, учебных и спортивных успехах. Такое и вообразить было невозможно. Глядя на фотографии, Стив глотал горький ком в горле. Человек, которого он всю жизнь презирал, потихоньку внимательно наблюдал за его жизнью. Правда, этот же человек сам выбрал жизнь без своего другого сына.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13