Конечно, они занимаются этим с отцами, что ж, пожалуйста. Но с другими мужчинами – нет, даже думать об этом невозможно.– Мам?Ли налила в стакан сок и взглянула на Дженис, все еще держа в руках картонный пакет, из которого на стол падали оранжевые капли. Дженис опиралась на буфетную стойку, перебирая голыми ступнями о резиновый коврик, лежавший на полу. Что у тебя с Крисом? Этот не прозвучавший вопрос сквозил в сердитом взгляде Дженис, в ее надменной позе, в поджатых губах. Ли инстинктивно угадала, о чем думает дочь, но решила, что, если уж ей так хочется, пусть спросит. Ли вовсе не собиралась первой заводить этот разговор, она боялась обидеть Дженис. Да и, кроме всего прочего, их отношения с Кристофером были еще слишком хрупкими, неопределенными, чтобы выносить их на семейный совет.– Да, дорогая, слушаю тебя.Вопрос так и не был задан, а Ли тем временем налила второй стакан сока. Когда она протянула его Дженис, зазвонил телефон.Трубку схватила Дженис.– Алло? – После паузы Дженис через плечо протянула трубку матери. – Это тебя.Ли поставила стакан с соком, подошла к телефону и сказала в трубку:– С Новым годом.– Тебя тоже с Новым годом, – прозвучал на другом конце провода голос Кристофера, счастливый и веселый.– Привет, Кристофер. Ты жив после вчерашнего? Я тебе не вывихнула руки?– Все целы.– Спасибо, мне все очень понравилось, но после танцев на высоких каблуках ужасно болят икры.– Может, они болят после чего-то другого?Она рассмеялась, и он сказал:– Я люблю тебя.Ради Дженис ей пришлось изобразить некоторое разочарование:– Неужели? Бог ты мой, вот уж никогда бы не поверила.– Можно мне заскочить к вам сегодня? Я привезу «ло мейн».– А ты думаешь, китайские ресторанчики будут открыты?– Если нет, ограничимся тостами и посмотрим футбол по телевизору.– Отлично. Дай-ка я посчитаю, сколько у нас тут ртов.Она отняла от уха трубку и сказала, обращаясь к Дженис:– Кристофер хочет привезти что-нибудь из китайской кухни. На тебя рассчитывать?Так и не повернувшись лицом к матери, Дженис бросила короткое «конечно» и вышла из кухни, оставив свой сок нетронутым.
Все время, пока Кристофер оставался в их доме, Дженис следила за ними, как кошка, но, если даже что-то между ними и было, они не единым жестом себя не выдали. Кристофер почти весь день просидел на диване, откинувшись на подушки, скрестив ноги, и смотрел с Джои и Денни бейсбольные матчи, азартно болея вместе с мальчиками. Ли, в сером спортивном костюме и махровых носках, читала книгу, сидя в кресле. В пять часов она встала, намереваясь пойти разогреть машину, чтобы отвезти Денни домой. Кристофер поднялся с дивана и предложил:– Я отвезу его, если хотите.– Нет, вы все тут так уютно устроились. Я съезжу сама. Вернусь минут через десять.Дженис подумала: «Если эти двое и в самом деле путаются, то я готова съесть собственную шляпу!» Вели они себя так, что обоим нелишне было бы впрыснуть тестостерона.Вернувшись домой, Ли разогрела в печке китайские подношения Криса, принесла поднос с едой в гостиную, села в кресло и, лениво ковыряясь в своей тарелке, углубилась в книгу.В восемь часов Кристофер поднялся и сказал:– Что ж, думаю, мне пора.Ли с трудом оторвалась от книги.– Одну мин… – Она подняла палец вверх и дочитала страницу.– Не беспокойтесь. Я найду выход.– О, нет! Нет! – Ли встала с кресла и отложила раскрытую книгу. – Просто я так давно не читала. И так увлеклась.– Ну и продолжайте. Совсем не обязательно меня провожать.Она зевнула и сладко потянулась.– Какая лень сегодня!– Да, это уж точно. – В прихожей он снял с вешалки куртку и надел ее. – Спасибо, что позволили мне поболтаться тут у вас.Без тени смущения он поцеловал ее в щеку на глазах у детей, высунувшихся из гостиной.– Эй, Джои, Дженис… пока!Когда за ним закрылась дверь, Дженис с некоторым облегчением подумала: «Мы с Джои ошиблись: Кристофер для нее – не более чем друг Грега».
Было два часа пополудни – обеденный перерыв в цветочном магазине, – когда на следующий день Ли постучала в квартиру Кристофера. Он распахнул дверь, и они бросились друг к другу в объятия. Они целовались так, будто завтра уже не наступит. Он прижал ее к двери, потом, словно передумав, отвел чуть в сторону, сорвал с нее пальто и бросил его на пол. Поцелуй был тем страстным, чувственным, жадным поцелуем, который не предполагает двусмысленности в отношениях и не внемлет голосу разума. Дав себе волю, он обхватил руками ее груди, навалился на нее всей тяжестью своего тела, прижал к закрытой двери. Раздался глухой стук от удара, эхом отозвавшийся в коридоре.Когда поцелуй закончился, она, безжалостно схватив его за волосы, воскликнула:– Не смей больше этого делать! Я еще никогда не чувствовала себя более несчастной! Вместо того чтобы повалить тебя на диван и распластаться сверху, мне пришлось усесться в другом углу, уткнувшись в какую-то идиотскую книгу!Он рассмеялся:– Ты утверждаешь, что хотела меня?Она еще сильнее вцепилась ему в волосы и исступленно закричала:– Хотела? Да, хотела! – и, зарычав, принялась таскать его за волосы, словно пытаясь оторвать голову.– А как твои икры? – с плутоватой улыбкой полюбопытствовал он.– Поцелуй, тогда скажу.Он поцеловал ее, на этот раз нежно, и она, обмякнув, начала гладить его по волосам, бережно поддерживая затылок.Когда он наконец заглянул ей в глаза, она тихо произнесла:– Моим икрам нужна терапия.– А, – ответил он, – я как раз об этом думал.Он подхватил ее на руки и, как невесту, понес в гостиную, где уже не было рождественской елки и мебель была расставлена по местам. Он уложил ее на диван, склонился над ней, и она сомкнула ноги вокруг его бедер. Касаясь языком ее губ, проникая в ее манящий рот, он одновременно расстегивал пуговицы ее бледно-лилового пиджака. Под ним оказался еще и свитер. Рука его уже скользнула под мягкую шерстяную ткань, когда Ли вдруг отстранилась, прервав поцелуй.– Кристофер, у меня плохие новости.Он замер и с тревогой посмотрел на нее.– Сегодня ночью у меня началась менструация.Он изумленно уставился на нее, словно новость застала его врасплох Затем откинулся на спинку дивана, запрокинул голову, закрыл глаза и, безжизненно опустив руки, застонал:– Оооо… Не-е-т…– Извини. – Скорчив гримасу, она пожала плечами.– И сколько это продлится?– Четыре-пять дней.Он поднял голову, открыл глаза и приложил к ее губам палец.– Тогда вы мне не подходите, мадам, потому что у меня были вполне определенные виды на вас.Она чмокнула его в палец и сказала:– А я-то думала, ты меня полюбил только за кукурузные шарики.Он устремил взгляд к потолку, задумался на мгновение, потом, усмехнувшись, посмотрел на нее.– Теперь, когда ты кое-что освежила в моей памяти… думаю, я смогу продержаться еще четыре-пять дней. – Он схватил ее за локти и приподнял. – Иди-ка сюда.С некоторым усилием она наконец взгромоздилась к нему на колени, и он поддерживал ее, засунув руки ей под мышки. Он привлек ее к себе и нежно, даже несколько вяло поцеловал, и поцелуй этот был так не похож на тот первый, исступленный, но возбуждал ничуть не меньше. Губы его были мягкими, влажными, лениво скользили по ее губам и лицу. Обменявшись несколькими легкими поцелуями, они какое-то время внимательно и трепетно разглядывали друг друга, и руки их порхали, словно плавники рыб, – он ласкал ее груди, она гладила его затылок. Эти минуты тишины и покоя навеяли мысль о том, что секс может и подождать, но их взаимное влечение растет с каждым мгновением, когда они рядом… и еще больше усиливается, когда они врозь. Это сквозило в их глазах, и они улыбнулись внезапному открытию.– Я хочу тебе кое-что сказать, – тихо начал он. – Тот день после Нового года и для меня был очень трудным. Я знал, что мне не стоит приходить к тебе, но удержаться не мог.– Я рада, что ты все-таки пришел. Если бы ты этого не сделал, мне бы пришлось пойти к тебе, но я совершенно не представляла, как смогу объяснить это детям.Он начал застегивать ей пиджак.– Это чертовски сложно – объясняться, правда?Она пробежала пальцами по его волосам, с наслаждением ощущая их жесткую упругость, вдыхая сладкие ароматы шампуня, чистого белья и кожи.– Дженис догадывается, – сказала она, нежно поскребывая ноготками его голову.– Я так и подумал. Она вчера была какая-то чужая.– Утром мне показалось, что она почти спросила меня об этом.Пиджак ее был уже застегнут на все пуговицы. Кристофер опустил руки ей на талию.– И что бы ты ответила?Она перестала трепать его волосы.– Я бы сказала ей правду.– Ты серьезно?Она кивнула, и он сразу поверил ей.– Я не стала ей ничего говорить, потому что хочу, чтобы какое-то время ничто не омрачало нашего счастья. Мы этого заслуживаем, как мне кажется. Не хочу раньше времени разжигать страсти вокруг нашей связи.– Ты действительно думаешь, что поднимется шум?Она кивнула, устремив взгляд на вырез его свитера.– Да, это шокирует всех. Кроме Джои. Он без ума от тебя, да к тому же еще слишком молод для предрассудков. Но для Дженис это будет ударом. Сильвия тоже придет в ужас. А моя мать… – Ли закатила глаза, потом скосила их в сторону. – …С мамой сложнее всего.– Тебе так важно, что они подумают?– Ну конечно. – Она вдруг совершенно некстати принялась расправлять воротник его рубашки. – Это ведь моя семья.– Ты хочешь сказать, что они отрекутся от тебя или еще что-то?– Нет, не отрекутся.– Тогда они отвергнут меня. – Он произнес это беззлобно, глядя ей в глаза, смиренно принимая неизбежность.Она вздохнула и, обвив руками его голову, прижала к своей груди.– О, надеюсь, что нет. Мне бы хотелось думать, что они не настолько лицемерны.Они еще долго сидели на диване, счастливые от того, что вместе, и тусклые лучи послеполуденного солнца, проникавшие в окна, озаряли их умиротворенные лица. Он смотрел чуть в сторону, а она, погрузив руку в его волосы, слегка взбивала их, как при мытье шампунем, потом вновь приглаживала и повторяла все сначала. Она все никак не могла насытиться близостью мужчины, радостью прикосновения к нему. Его волосы, рот, брови, мочки ушей, его ребра и грудная клетка, даже фактура его одежды так отличались от ее собственных; его мускулы были такими сильными и упругими, а кость такой широкой. Рука его вновь поползла по ее спине и заскользила меж лопаток, подобно маятнику часов.Он закрыл глаза, с наслаждением впитывая ее женственность, ощущая приятную тяжесть ее ног на своих бедрах, прикосновение ее пальцев к коже головы, ладоней – к одежде, чувствуя ее дыхание на своем лбу. Солнце приятно ласкало его левую щеку, а ее груди – мягкие и податливые – согревали правую. От нее пахло цветочным магазином, в этом запахе сочетались ароматы трав, лаванды и цветов. Обнимая ее, он чувствовал, какая она хрупкая в сравнении с ним. Ее лопатки, когда он касался их кончиками пальцев, казались ему невесомыми, почти прозрачными, как крылья пташки.Мужчина… женщина… такие разные…Удивительно, какие же разные…И в этом-то вся прелесть.– Хочешь перекусить? – спросил он, когда оба они уже настолько размякли от безделья, что, казалось, единственными объектами их внимания остались их руки и солнечные лучи, проникавшие в комнату. Остальное их, похоже, и не волновало.– Мм… – произнесла она, уткнувшись в его волосы. – А что у тебя есть?– Немного салями и сыра. Чипсы. Яблоко.– Мм… а стоит ли?– Тебе нужно что-нибудь съесть.– Я сыта ласками.Он улыбнулся, ощутив приятное волнение от нежных прикосновений ее рук к волосам.– Во сколько ты должна вернуться?– Я не могу долго задерживаться. Сильвия сегодня днем идет на прием к дантисту.Он вздохнул и неохотно высвободился из ее объятий.– Смотрю – ты опять меня оседлала. Ну и потаскуха.Она сползла с его колена и, схватив его за руку, потянула за собой.– Пошли поищем твою колбасу.Взявшись за руки, они направились на кухню – счастливые влюбленные. Но обоих неотступно преследовала одна и та же мысль: как долго смогут они держать в тайне свои отношения, к чему это приведет в конечном итоге и почему, стоило им заговорить об этом, в голосе тут же сквозили грустные нотки, словно они заранее перечеркивали надежды на общее будущее.
Вскоре после зимних каникул Кристоферу позвонили из школы. Был яркий зимний день – достаточно теплый, так что снег уже начал подтаивать. В полицейском участке, где Крис в тот момент составлял отчет о дорожном происшествии, пахло утренним кофе и оружейным маслом. Он ответил на телефонный звонок и услышал в трубке женский голос:– Говорит Синтия Хьюберт, директор средней школы. Речь идет об ученике седьмого класса Джуде Куинси, который попал в неприятную историю. Он говорит, что, если мы вам позвоним, вы приедете и освободите его под залог.Кристофер вздохнул и откинулся на спинку своего вращающегося стула.– Что он на этот раз натворил?– Украл деньги из кошелька учительницы.Кристофер зажмурился и ущипнул себя за кончик носа. Черт бы побрал этого мальчишку! А он-то думал, что все налаживается.– Вы уверены, что именно он это сделал?– Она поймала его с поличным.– Дежурный офицер уже у вас?– Да, он с Джудом.– Послушайте… ничего не предпринимайте, пока я не подъеду, о'кей?В молчании директрисы угадывалось некоторое сомнение. Наконец она вздохнула и сказала:– Хорошо, мы подождем.Кристофер отыскал Джуда в кабинете воспитателя средней школы «Фред Мур». Судя по всему, обстановка была накалена до предела. Джуд сидел в кресле, обтянутом виниловой кожей цвета морской волны, уставившись на свои тенниски на воздушной подошве. Вид у него был изможденный и неопрятный. Кристофер кивнул дежурному офицеру Рэнди Вудворду, своему коллеге. Вслед за Крисом вошла директриса – стильная, худощавая женщина с серо-зелеными волосами, в прямого покроя сером платье и золотых очках. Он обернулся и пожал ей руку.– Спасибо, что позвонили, миссис Хьюберт.Он перевел взгляд на Джуда, который все изучал свои тенниски, выглядевшие уже так, словно в них солдат-пехотинец прошагал через всю Пруссию.– Мог бы я переговорить с ним с глазу на глаз? – спросил Крис.Все вышли, оставив их наедине.Кристофер подошел к Джуду и встал перед ним, сверху вниз глядя на его опущенную голову с колючими волосами, птичью шейку, мятую грязную майку под застиранной джинсовой курткой, джинсы, разодранные на коленках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52