Она шумно высморкалась.– О Боже, – прошептала она, явно не уверенная в том, что найдет силы подняться. Прикрыв глаза, она еще какое-то время сидела, прижавшись к стене, тихонько всхлипывая.– А где Дженис? – спросил он.Сквозь ресницы вновь просочились слезы, и она закусила губу, пытаясь сдержать подступившие рыдания.Крис положил руку ей на плечо.– Где она? – прошептал он.– В С… Сан-Фр… Франциско.– В Сан-Франциско?– Да, со своей подругой К… Ким.В самом деле, Грег ведь говорил, что сестра уезжает на каникулы на Запад.– А Джои?– Джои на Г… Галл-лейк с Уит… Уитманами.– Надо послать кого-нибудь за ними.Плечи ее затряслись от рыданий. Крис не знал, что ему делать – то ли утешать ее, то ли оставить одну, чтобы она выплакала свое горе.– А ваша сестра, она в магазине? – спросил он.Она молча кивнула.Он опустился перед ней на колени, задержав взгляд на ее коротких спутанных волосах – темных, с медным отливом.– Хотите, я схожу за ней и попрошу побыть с вами?– Н… нет. – Она наконец подняла голову и вытерла глаза руками. – Не надо, я позвоню ей. – Она опять всхлипнула и потянулась к коробке с носовыми платками, потом начала неуверенно подниматься. Он поддержал ее под руки, подождал, пока она вытрет слезы.Несколько справившись с собой, она вымученно улыбнулась ему. Он обнял ее за плечи и повел в кухню. Там, на полке, стоял телефон, но Крис подумал, что надо бы переставить его на стол – так будет удобнее. Отодвинув стул, он усадил миссис Рестон, сам сел рядом. Кошелек, баночка кока-колы, книги все еще лежали на столе – напоминание о счастливых буднях, в которые ворвался он со страшным известием.– Не нужно сейчас никому звонить. Вам надо прийти в себя.Она подперла рукой подбородок и уставилась на дверь. Легкий ветерок колыхал прозрачную занавеску.Он молча выжидал. Его переживания словно растворились в ее безутешном горе.– Я должна поехать опознать его? – спросила она, обратив к нему опухшее лицо.– Нет, его опознали по водительскому удостоверению.Она прикрыла глаза и вздохнула даже с некоторым облегчением, потом вновь подняла на него взгляд.– Ты видел его?– Нет.– Хочешь?– Не знаю.– Ты не узнавал – он сильно пострадал?– Я не спрашивал. – По сути, это было правдой. Он ведь действительно не спрашивал.– Он был на своей машине?Он поднялся и принялся искать в шкафчиках стаканы. Взял один, заполнил его льдом из морозильника, вернулся к столу, долил кока-колой и передал миссис Рестон.– Он был в своей машине? – настойчиво переспросила она, явно собираясь задать следующий мучительный вопрос.Кристофер отошел к двери и встал спиной к миссис Рестон, широко расставив ноги, впиваясь голыми пальцами в мягкую резину подошв.– Нет, на мотоцикле.Повисло молчание, пока она осмысливала сказанное, потом ее высокий жалобный голос взвился отрывистым стаккато. Крис обернулся – вода была не тронута, а миссис Рестон, уперевшись локтями в крышку стола, сидела, закрыв лицо руками. Он подошел к ней и нежно обнял ее за плечи – просто чтобы она чувствовала, что он рядом и разделяет ее горе.– Вам совсем ни к чему видеть его. Зачем вам это нужно?– Я не знаю… я должна… я его мать… о Боже, Боже, Боже…– Нужно, чтобы сейчас с вами была ваша семья. Кому мне позвонить? Вашей сестре… или матери?– Я позвоню… сама. – Она промокнула лицо платком и, тяжело оперевшись о стол, усилием воли заставила себя подняться.Затем прошла к телефону. Сняв трубку, она так и не смогла набрать номер, выронила ее и пошатнулась.Крис тут же подскочил к ней и предложил:– Я позвоню. Кому?Она, казалось, никак не могла собраться.– Не знаю, – жалобно произнесла она, и слезы покатились по ее щекам. – Я н… не знаю. Не хочу п… подвергать их такому удару.– Идите-ка сюда. – Он подвел ее к столу. – Сядьте, я сам позабочусь обо всем. Где у вас телефонная книжка?– В ящ… ящике… там.Он нашел домашний телефонный справочник во втором ящике кухонного шкафа и стал набирать номер цветочного магазина. Она молча наблюдала за ним, прижав к губам скомканный платок. Глаза ее были красными, воспаленными.– Цветочный магазин, – ответил в трубке женский голос.– Это миссис Эйд? – спросил Крис.– Да.– Миссис Эйд, вы одна или с вами кто-то есть?– А кто говорит? – Голос прозвучал настороженно.– Прошу прощения, меня зовут Кристофер Лаллек. Я – друг вашего племянника, Грега Рестона. Я нахожусь в доме вашей сестры. Боюсь, у меня очень плохие новости. Грег погиб в автокатастрофе.В трубке воцарилось молчание. Крис представил себе миссис Эйд, онемевшую от ужаса.– Боже мой, – раздался наконец ее шепот.– Извините, что я так резко обрушил на вас это печальное известие. С вами кто-то есть рядом?Она расплакалась. Крис все это время не спускал глаз с миссис Рестон. Она поднялась и подошла к телефону, взяв у Криса трубку.– Сильвия?.. О, Сильвия… я знаю… о Боже… да… нет, нет… никто из них… да… о да, пожалуйста… спасибо тебе.Ей вновь понадобилась поддержка Криса, когда она повесила трубку.– Она сейчас едет, – прошептала она и прижалась к нему.Аромат лосьона для рук так и остался в его памяти, как, впрочем, и другое: луч послеполуденного солнца, прорвавшийся сквозь листву деревьев в саду; шорох занавески на кухонной двери; отдаленное жужжание газонокосилки; запах свежескошенной травы; букет садовых цветов на столе, с трудом различимый сквозь пелену слез, застилавшую глаза; фотография Грега в рамке на голубой стене; запотевшее стекло стакана с кока-колой; мягкая ткань юбки миссис Рестон, касающаяся его голых ног; ее пылающее лицо, уткнувшееся ему в шею, и прилипшая к телу, влажная от слез рубашка; записка на дверце холодильника: «Не забыть дать Грегу лазанью» и другая: «Дженис, рейс 75, час тридцать пять»; печальная мелодия по радио «Когда я зову тебя» в исполнении Винса Джилла.Шепот матери Грега: «О, он так любил эту песню».И его – в ответ: «Да, я знаю. Он постоянно заводил ее».Они оба любили эту песню, у обоих были компакт-диски с этой записью. И оба они с ужасом сознавали, сколь многое будет напоминать им теперь о страшной утрате…Во дворе затормозила машина, по дорожке зашуршали шаги. Открылась дверь, и Ли бросилась навстречу сестре. Крис молча наблюдал печальную сцену.– О, Ли…Услышав ее имя, он подумал: «Пожалуй, это слишком для одной женщины – ребенок, муж и вот теперь взрослый сын…» – Почему, Сильвия, почему? – причитала Ли.Сильвия лишь повторяла:– Не знаю, милая, не знаю.Сестры прильнули друг к другу и горько плакали.– О, Грег, Грег… – с мольбой взывала Ли к горячо любимому сыну, увидеть которого ей уж больше было не суждено.Кристофер Лаллек, глядя на бедную женщину, чувствовал, как опять закипает в нем тихая ярость. За свои тридцать лет он впервые столкнулся с настоящим горем. И ощущал себя потерянным, беспомощным. Все прошлые неурядицы и перипетии его жизни казались ничтожными и нелепыми в сравнении со страшной реальностью смерти. Она сковывала волю, разум, подавляла чувства, губила мечты.И если ему, Крису, сейчас так тяжело, то каково матери, потерявшей сына?Сестры разомкнули объятия, и Сильвия Эйд увидела Кристофера. Сквозь слезы она вымолвила:– Вы – Кристофер…Крис крепко обнял незнакомую женщину. Он, не отличавшийся до сих пор общительным нравом, суховатый и сдержанный, тем более с незнакомыми людьми, сейчас прижимал к себе женщину, с которой до этого едва перекинулся словом.Выразив таким образом сочувствие друг другу, они вновь обратились к той, кто более всех нуждался сейчас в заботе и утешении, Поддерживая Ли под руки, они увлекли ее в гостиную и усадили на диван. Ли Рестон прижалась к сестре, вновь и вновь повторяя все те же слова:– Он… он ехал сюда, ко мне… должен был починить мне шланг…Почему от этих простых слов в его глазах опять закипают слезы? Может, они напомнили о том, как беспечно он относился к жизни всего лишь час назад? Или о том, как нежно любил Грег свою мать?Сестры несколько успокоились, и Сильвия спросила:– Как ты узнала?– От Кристофера. Он приехал сразу, как только узнал о случившемся.Сильвия подняла на него покрасневшие глаза.– А как узнали вы?– Я… – Кристофер прокашлялся. – Я заехал в управление за жалованьем, там мне и сказали.Ли Рестон посмотрела на него сквозь слезы. И крепко сжала его руку.– Представляю, каким ударом это было для тебя. И потом… эта тяжелая миссия… встреча со мной.Он ощутил ее пожатие и словно заново пережил недавний шок, но тем не менее нашел в себе силы твердо встретить ее взгляд. И произнес хриплым шепотом:.– Он безумно любил вас.Она закрыла глаза, пытаясь хотя бы так сдержать слезы. И тоже прошептала, все еще сжимая его руку:– Спасибо тебе.В этот скорбный миг между ними возникло какое-то единение, общее горе сблизило их, связало незримыми узами.Он сделал все, что было в его силах, чтобы поддержать ее в самый трудный час.Она была признательна ему за то, что он отважился первым сообщить ей о смерти сына.– Я всегда буду рядом с вами… что бы ни случилось, – пообещал он, и обещание это было таким же искренним, как и любовь к ее сыну.– Спасибо, Кристофер, – сказала она и еще крепче сжала его руку, впервые по-настоящему оценив его как человека, как мужчину, в чьем участии она так нуждалась сейчас. Да и не только сейчас, но и в тревожном будущем. Глава 2 Для Ли Рестон жизнь продолжалась, но была подобна кошмарному сну. Временами боль утраты становилась невыносимой, и тогда, обессилев, Ли вновь заливалась слезами. Потом, словно повинуясь чужой воле, возвращалась к своим горестным обязанностям.Нужно позвонить Дженис.– Дженис… – Мысль о дочери вызвала новый поток слез. Ли все пыталась оттянуть разговор с Дженис, ей так не хотелось вторгаться в мир дочери с таким ужасным известием.– Давай я позвоню Дженис, – предложила Сильвия.– Спасибо, Сильвия, но она должна услышать это от меня.– О, Ли, зачем подвергать себя такой пытке?– Я ее мать. И это мой долг.Ли Рестон бывала временами упряма и сама признавала это. Она не любила уходить от проблем, расписываясь в собственной беспомощности. Так было всегда и так будет. Тем более что сейчас рядом с ней Сильвия и этот молодой человек, Кристофер. Они помогут, если станет совсем невмоготу.Она позволила Сильвии только набрать номер телефона Дженис. Потом дрожащей рукой сама взяла трубку. Ноги стали ватными. Рядом оказался стул – словно милость свыше, и она с облегчением присела.Дженис была несказанно рада звонку.– Мам, привет! Какой сюрприз! Еще пять минут – и ты бы нас не застала. Мы собираемся на рыбацкий причал! О, Дженис, моя любимая девочка, с каким тяжелым сердцем вторгаюсь я в твою жизнь. – Дорогая моя, боюсь, что мне придется попросить тебя вернуться домой. У меня очень печальная весть. Дженис, милая, я так сожалею… но произошла страшная авария. – Она впервые произносила эти слова, и впечатление было такое, словно сама впервые услышала их: шок и ужас смешались с ощущением ирреальности происходящего. – Наш милый Грег погиб.– О, нет… нет… не-е-е-т. Мама… Боже мой… нет…Ли сжала трубку обеими руками. Ей так хотелось быть сейчас рядом с Дженис, обнять ее, приласкать, утешить. Но их разделяли две тысячи миль, и ей оставалось лишь слушать, как рыдает в трубку дочь.– Нет, нет, это неправда!– О, Дженис, дорогая моя, как мне хочется быть сейчас рядом с тобой. Дженис, тебе придется… вылететь первым же… первым же рей… рей… – Она отчаянно пыталась побороть подступавшие рыдания. Сильвия, все это время стоявшая рядом, обняла ее, а Крис взял из ее рук трубку.– Дженис, говорит Кристофер Лаллек. Я здесь, с твоей мамой, так же как и твоя тетя Сильвия. Я очень сожалею… да, мы все в шоке.Голос Дженис, утопавший в слезах, звучал глухо и невнятно. Она задавала какие-то вопросы, Крис отвечал. Убитая горем мать не выдержала бы этого разговора. Наконец он сказал:– Дженис, передай трубку Ким.Чувствуя, что Дженис вряд ли сможет сейчас рассуждать здраво, он переговорил с ее подругой о том, как переделать заказ на авиабилеты, попросил ее перезвонить и передал, что сам приедет в аэропорт встретить Дженис в любое время. Оговорив все детали, он передал трубку миссис Рестон, чтобы та могла попрощаться с дочерью.– Дж… Дженис? Да… я тоже… Пожалуйста, поторопись.К концу разговора Ли почувствовала себя измотанной до предела. Но все равно сказала:– Я могу сейчас же позвонить и Джои. Я справлюсь.– Позволь мне, – умоляющим шепотом произнесла Сильвия. – Пожалуйста.– Нет, Сильвия. И это я должна сделать сама. И мне останется еще сходить в морг. Все остальное я оставляю вам с Кристофером.Как они и предполагали, Уитманам было не дозвониться. Был жаркий летний день – вероятно, они отправились на озеро.– Все равно будем пытаться, – сказала Ли, уставившись на телефон, который сейчас был для нее и другом, и врагом. Она уже проходила все это раньше. Хорошо помня, что положено делать в таких случаях, она с ужасом подумала о том, что предстоит еще раз поднять эту зловещую трубку и договориться с работником похоронного агентства, чтобы тот занялся телом ее сына. Боже милостивый… он был на мотоцикле. Перед глазами возникло ужасное видение, но она заставила себя представить Грега веселым и улыбающимся, уносящимся на своем мотоцикле с бодрым прощальным возгласом: «Спасибо за вкусную жратву, ма! Ты чертовски хороший повар».В памяти ожило и другое: день, когда умер Билл, а еще раньше – их трехмесячный малыш Грант. Она содрогнулась от воспоминаний и подумала о двух оставшихся детях. «Мне повезло, мне повезло, у меня есть еще они. Я должна быть сильной ради них». С этими мыслями она набрала номер телефона похоронного агентства. Она держалась, пока, видимо, не услышала вопрос:– Где он?И снова сознание случившегося потрясло ее.– Почему… где? – бормотала она, растерянным взглядом обводя стены, словно именно они могли объяснить ей суть происходящего. – Я… я не… о Господи…Кристофер тут же подошел и взял трубку из ее рук. Голос его звучал четко и убедительно.– Это офицер Кристофер Лаллек из полицейского управления Аноки, друг покойного. Я мог бы ответить на ваши вопросы.Говорил он напряженно и отрывисто:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52