– А как насчет той английской девушки, которую считают помешанной? Ты готов жениться на ней?
Он уже и думать забыл о леди Мэриан. Почти не помнил ее лица. Сейчас он добросовестно попытался припомнить, как она выглядит. Хрупкая… немного похожа на молодую лань… очень бледная, почти бесцветная по сравнению С яркой красотой, которая так нравилась ему в Констанции. И все же она не лишена привлекательности. В ней чувствуется какая-то беззащитность. Именно это странным образом привлекало его.
– Думаю, что этот брак меня вполне устроит, – медленно произнес он. – Девушка нуждается в защитнике. Констанция вздохнула:
– Вот это меня и тревожит. Брак – гораздо большее, чем простая необходимость. Ты для этого еще слишком молод.
Ее слова больно задели его.
– Ты считаешь меня недостаточно мужественным? Она сжала его руку своими тонкими пальцами.
– Ты же знаешь, я совсем не это имела в виду. Просто я хочу, чтобы в будущем ты познал самое лучшее, что может дать жизнь, чтобы у тебя появилась молодая девушка – умная, тонкая, добросердечная, – которая бы тебя обожала, и чтобы твое сердце пело от любви.
Он наклонился, поцеловал ее в лоб.
– Самое лучшее я уже познал, Констанция. Вряд ли такое может повториться.
В ее глазах сверкнули слезы.
– Это конец моей жизни, а не твоей! Обещай, что после того, как меня не станет, ты будешь жить полной жизнью. Ты этого заслуживаешь.
Прежде чем он успел ответить, Тереза открыла дверь. Вошел священник, одетый в белую сутану. Коротко кивнул Кайлу и по-испански обратился к Констанции.
Кайл отошел в угол и стал молча наблюдать за незнакомым ему ритуалом. Исповедь. Она ей не нужна. У этой лучшей в мире женщины на душе нет никаких грехов. Потом пошли последние обряды, с миропомазанием и торжественными мелодичными фразами.
Он ощущал какую-то странную отстраненность. Над кроватью Констанции висело распятие. По всей видимости, выполненное с большой любовью, оно изображало максимум страданий. Абсолютно не английская сцена… Его это одновременно и притягивало, и отвращало. Однако для Констанции эта вилла – как воспоминание о доме, где прошло ее детство. Она дает ей утешение. А значит, долгое и дорогостоящее путешествие предпринято не напрасно.
Священник с торжественным видом заканчивал последний обряд. И тут Кайлу в голову пришла внезапная мысль. Как он раньше об этом не подумал! Он сделал шаг вперед, обратился к священнику по-французски:
– Отец Хоакин, вы можете сейчас, сию минуту, обвенчать нас с сеньоритой де лас Торрес?
– Кайл! – выдохнула Констанция.
Священник растерянно моргнул за стеклами очков.
– В этом нет необходимости. Она получила помазание и полное отпущение грехов. Она больше не может считаться грешницей.
– Она никогда и не была грешницей, – резко ответил Кайл. – И я хочу обвенчаться с ней не ради Господа Бора, а ради нас с ней. – Голос его смягчился. Он заговорил по-английски: – Ты согласна взять меня в мужья, моя дорогая Констанция?
Она беспомощно смотрела на него.
– Будет нехорошо с твоей стороны явиться к невесте свежеиспеченным вдовцом.
Он подошел к постели, взял ее за руку.
– То, что происходило между мной и тобой, не имеет к ней никакого отношения. – Он сам поразился тому, насколько страстно желает этого брака. – Я не хочу тебя принуждать, Констанция, но я почту себя счастливым человеком, если ты окажешь мне честь стать моей женой.
Некоторое время она молчала. Потом губы ее медленно сложились в лучезарную улыбку.
– Если таково твое желание, я счастлива. Кайл обернулся к священнику:
– Вы можете совершить церемонию, отец Хоакин?
– Это все в высшей степени необычно… Вы ведь даже не католик. – Он перевел задумчивый взгляд с Кайла на Констанцию. – Но… я уверен, что Господь благословит этот союз.
Кайл пошел в свою комнату за золотым перстнем с печаткой, изображавшей герб Ренбурнов. К тому времени как он вернулся, Тереза рассыпала вокруг кровати массу садовых цветов и даже соорудила букет для хозяйки.
Констанция приподнялась на высоких подушках. Черные волосы рассыпались по плечам. В белой ночной рубашке, украшенной кружевами, она удивительно походила на невесту. Однако лицо ее, хоть и возбужденное, выдавало крайнюю степень утомления.
Кайл переплел ее пальцы со своими. Никогда он не представлял себе подобной брачной церемонии. И тем не менее, взглянув на ее изможденное исхудавшее лицо, понял, что поступает правильно. Пока смерть не разлучит их… Он прогнал эту мысль, твердым голосом произнес слова брачного обета. Кольцо оказалось ей очень велико, но она сжала руку в кулак, чтобы оно не упало с тонкого пальца.
– Мой муж…
Он поцеловал ее с невероятной нежностью, вспоминая долгие годы страсти и привязанности, которые они с ней делили. В ее глазах он увидел отражение своих воспоминаний. Его любимая… его невеста… Боже правый… такой близости ему больше никогда не найти.
Священник и слуги, выполнявшие роль свидетелей, удалились, оставив новобрачных наедине. Констанция закрыла глаза. Теперь на лице осталось только изнеможение.
– Я их вижу. Кайл. – Ее словно бы сонный голос звучал едва слышно. – Вижу родителей, сестру, всех, кого я любила и потеряла. Они кружатся вокруг меня, как ангелы. Такие реальные… удивляюсь, как ты их не видишь.
Он сглотнул комок в горле.
– Главное, что ты их видишь.
Дыхание ее стало затрудненным. Каждый вдох, казалось, давался с трудом.
– Ты не вынесешь меня в сад? Так хочется еще раз увидеть солнце и цветы.
Он заколебался. Последнее время ее мучили сильные боли. Но теперь, казалось, это позади. Он открыл дверь в сад, поднял ее на руки – свою невесту, легкую, как ребенок, – и понес к садовой скамейке под цветущим апельсиновым деревом. Усадил к себе на колени, голову положил на свое плечо.
– Вам так удобно, леди Максвелл?
– О да. – Она прильнула к нему. – Леди Максвелл… Как величественно звучит…
Ветер разносил острый запах апельсина. Белые лепестки летали вокруг. Несколько лепестков упало на ее черные, тронутые сединой волосы. Он поцеловал ее голову, ощущая острую боль в сердце. Она занимала такое огромное место в его жизни. Олицетворенное воплощение женского тепла и очарования. Как ему жить без нее? О чем он больше всего пожалеет, когда ее не станет?
С этой мыслью губы сами собой сложились в слова, которых он никогда раньше не произносил:
– Я люблю тебя, Констанция.
Она подняла голову.
– Я знаю, радость моя. Только не думала, что и ты это знаешь.
Он невольно рассмеялся. Как можно одновременно испытывать счастье и умирать от горя? Внезапно он понял, почему почувствовал такое непреодолимое желание обвенчаться с ней. Для того, чтобы иметь возможность сказать о своей любви.
– А ты все та же, моя дорогая.
– Я и не могу быть другой. – Она замолчала, чтобы перевести дыхание. Продолжила с трудом: – Мне так повезло, Кайл. После гибели родных я решила, что надо мной тяготеет проклятие. Я погрязла в грехе. В полном одиночестве. И вот тогда, когда я потеряла всякую надежду. Бог послал мне тебя. Я снова стала сама собой. – На секунду она прикрыла глаза. Потом устремила на него горящий взор. – Я люблю тебя, муж мой. Ради меня – двигайся дальше. Живи!
– Обещаю, любовь моя.
Но не сразу. После того как утихнет скорбь.
Больше она не произнесла ни слова. Он держал ее на руках. Тени удлинились в саду, лепестки апельсина тихо падали на землю. Он держал ее на руках, пока не остался один.
Глава 28
Доминик проснулся с бьющимся сердцем, ощущая острый запах цветущего апельсинового дерева. Со сна не сразу сообразил, где находится. Через несколько секунд вспомнил: в гостинице неподалеку от аббатства Бриджтон, поместья лорда Эмуорта. Покинув Уорфилд, он отправил Моррисона обратно в Лондон вместе с экипажем и большей частью багажа. Слуга не протестовал, слишком потрясенный случившимся, чтобы высказывать возражения.
Благодаря быстроте и выносливости Пегаса Доминик одолел расстояние до Бриджтонского аббатства меньше, чем за день. Несмотря на непреодолимое стремление увидеть Эмуорта как можно скорее, он заставил себя остановиться на несколько часов в гостинице, для того чтобы немного отдохнуть и привести себя в порядок. Ситуация и так слишком сложная. Он отнюдь не упростит дело, если явится к Эмуорту запыленным, с дикими от усталости глазами.
Сейчас он сидел на краю кровати. Его била дрожь. При чем тут запах цветущего апельсинового дерева?.. Это единственное, что он мог припомнить из своего сна. И еще ощущение несчастья и крайней депрессии.
Кайл. Братские чувства смешались с его собственным волнением за Мэриан. Огромным усилием воли он попытался разделить эти ощущения. Понял: Кайл в горе, таком сильном и глубоком, что он, Доминик, словно ощущает его на вкус, чувствует его запах. И в то же время это не яростное, раздирающее душу горе. Скорее, страшная усталость и смирение перед неизбежным.
Он закрыл глаза, пытаясь передать брату свое сочувствие и поддержку, где бы тот ни находился. Через несколько минут встал и начал готовиться к самой важной встрече в своей жизни.
Хотя он и решил заранее, что обману следует положить конец, тем не менее для упрощения дела подал лакею одну из визитных карточек брата. Его провели в гостиную. После долгого ожидания хозяйка дома наконец вышла к нему. Пухленькая, очень хорошенькая, леди Эмуорт, казалось, была создана самой природой для того, чтобы постоянно улыбаться. Однако сейчас ее округлое лицо выражало печаль и бесконечную усталость.
– Лорд Максвелл! – Она наклонила голову, – Я леди Эмуорт. Муж говорил мне о вас. Вы, вероятно, приехали справиться о его здоровье?
Он поклонился.
– Да. И еще чтобы уведомить его о том, что произошло. Ситуация изменилась. Леди Эмуорт нахмурилась:
– Это, наверное, касается той бедняжки? Я не стану беспокоить мужа, лорд Максвелл. Совсем недавно он был при смерти, и сейчас исход еще не ясен.
– Поверьте, я сделаю все возможное, чтобы не повредить здоровью вашего мужа. Но ему непременно нужно знать то, о чем я приехал сообщить.
– Хорошо, – нехотя произнесла она. – Я позволю вам увидеться с ним на несколько минут. Но если вы его расстроите, вас отправят из Бриджтона так быстро, что и моргнуть не успеете.
Только этого ему сейчас не хватало… Из одного дома его уже вышвырнули. Он молча последовал за леди Эмуорт вверх по лестнице в комнату ее мужа.
Эмуорт, осунувшийся до неузнаваемости, лежал в постели. Однако он попытался улыбнуться и протянул Доминику исхудавшую руку.
– Не надо так тревожиться, Максвелл. Я еще не на смертном одре. Элинор этого не допустит. – Он окинул жену любовным взглядом. – Как Мэриан?
Доминик пожал протянутую руку. Отступил назад, глядя на леди Эмуорт, которая заняла наблюдательный пост по другую сторону кровати.
– Сэр, я очень надеюсь, что вы будете вести себя спокойно. У меня нет никакого желания склонять вашу жену к насилию.
Эмуорт ответил бледной улыбкой:
– Постараюсь сохранять спокойствие.
– Во-первых, я не Кайл Ренбурн, виконт Максвелл. Я Доминик Ренбурн, его брат-близнец. Я очень сожалею о том, что пришлось пойти на этот обман. В первый раз вы познакомились с Максвеллом. Но сейчас какое-то важное дело заставило его уехать из Англии. А так как ему следовало срочно ехать в Уорфилд ухаживать за Мэриан, он попросил меня заменить его.
Леди Эмуорт издала нечленораздельное восклицание. Сам Эмуорт широко раскрыл глаза.
– Я слышал, что у Максвелла есть младший брат, но не знал, что вы близнецы. – Он внимательно оглядел Доминика. – Теперь мне понятно то смутное чувство, которое я испытал в Уорфилде. Я уловил разницу. А наша беседа по поводу Мэриан – тоже обман?
– Ни в коем случае! – Доминик почувствовал огромное облегчение оттого, что Эмуорт воспринял первую новость относительно спокойно. – Я намеревался как можно лучше сыграть роль своего брата, чтобы потом, когда он сам сможет приехать в Уорфилд, никто ничего не заметил. Я… я не ожидал, что влюблюсь в Мэриан. Но это случилось… я в нее влюбился. И она тоже ко мне неравнодушна. С тех пор как я приехал в Уорфилд, она очень изменилась – настолько, что даже заговорила.
Эта новость, казалось, произвела даже большую сенсацию, чем предыдущая. К счастью, леди Эмуорт, по-видимому, заинтересовалась услышанным настолько, что забыла о своем намерении выдворить его из комнаты. Он быстро обрисовал им ситуацию, выделяя то, что могло понравиться любящему дяде.
– Я не знаю, согласится ли Мэриан выйти за меня замуж, – так закончил он свой рассказ. – У нее, похоже, предубеждение против брака. Но одно она сказала определенно: она не выйдет замуж за моего брата.
Эмуорт нахмурился:
– Вы хотите получить разрешение ухаживать за ней под своим собственным именем?
Доминик долго колебался, прежде чем ответить, понимая, что это неизбежно вызовет окончательный разрыв отношений с братом. Однако выхода не было. Мэриан сейчас на первом месте.
– Да. Хотя и не знаю, как убедить вас в том, что я не охотник за наследством. Мое наследство ничтожно по сравнению с ее состоянием.
– Совсем не так плохо, если Мэриан выйдет замуж за человека, который будет жить с ней в Уорфилде, – медленно произнес Эмуорт. – Меня беспокоило то, что Максвелл будет вынужден проводить большую часть времени в Лондоне и Дорнлее. Это единственное, что меня в нем не устраивало как в будущем муже Мэриан. Возможно, я и дам вам свое благословение, если вы действительно любите Мэриан и если она согласится.
– Благодарю вас, сэр! Готов поклясться чем хотите в искренности моих чувств к Мэриан. Она необыкновенная девушка, настоящее чудо. Я никогда еще не чувствовал себя таким счастливым. Таким… живым.
Он запнулся, заметив насмешливо-удивленный взгляд Эмуорта. Кажется, он слишком разболтался. Вспомнив о главной цели своего приезда, он попытался взять себя в руки.
– Но я приехал из-за очень серьезной проблемы, которая должна быть разрешена, прежде чем можно будет вообще о чем-нибудь говорить. Лорд Грэм услышал о вашей болезни и вернулся в Англию раньше срока.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48