Лили тайком наблюдала за Куинном, любуясь игрой света и тени в его темных волосах, и только сейчас заметила у него на висках седину. Но Куинн из тех мужчин, которым седина к лицу, с годами они становятся только красивее и мужественнее.
Ночью Лили почти не спала. Вспоминала разговор, перебирала в уме то, о чем сказал ей Куинн.
Если бы не Роуз, она бы не возражала сыграть роль Мириам. И если уж быть честной до конца, Лили отлично понимала Куинна. Чтобы получить желаемое, человек должен за это бороться, что он и делал.
Понимала Лили и то, что ее поразительное сходство с Мириам — вещь уникальная. Вряд ли найдется еще одна женщина, так похожая на его жену, поэтому если уж кому и играть роль Мириам, то лишь ей.
Проснулась Лили оттого, что кто-то хлопал ее по колену и звал обедать.
Когда она открыла глаза, Куинн убрал руку с ее колена. Лили пригладила волосы, чувствуя себя немного не в своей тарелке, поскольку он видел ее спящей.
— Подправили свои речи? — спросила она.
— Мои речи не нуждаются в том, чтобы их, как вы изволили выразиться, подправляли! — рявкнул Куинн и недовольно поджат губы.
— Лучше заострить внимание на одном-двух спорных вопросах, чем потом вносить многочисленные изменения. — Пол обращался к ней, однако слова явно предназначались его другу.
Лили решила принять сторону Куинна. Она чувствовала неловкость оттого, что прошлым вечером они расстались врагами.
— А кому нужны эти многочисленные изменения? Разве в ваших политических талмудах записано, что кинг-мейкер подает лучшие идеи, чем кандидат?
Она устала целыми днями трястись в карете, ей осточертели бесконечные замечания Пола, и она говорила то, что думает, не выбирая выражений.
— Это вас не касается! — сердито проговорил Пол, вручая ей жареную куриную ножку. — Вы можете посещать отдельные собрания или митинги, но мы не ждем, что вы будете проявлять чрезмерный интерес к политике.
— А я и не проявляю. Только спрашиваю: почему кандидат в губернаторы не может говорить в собственной речи то, что ему хочется?
Пол одобрительно кивнул, видя, как Лили, собираясь засунуть салфетку за воротник, спохватилась и разложила ее на коленях.
— Чтобы избрать кандидата, требуется много денег. И люди, поддерживающие Куинна, имеют право ждать от него, что он будет выражать их мнение.
Лили взглянула на кандидата.
— Вы богаты. Почему же не берете свои деньги для финансирования собственной кампании? Тогда бы вы могли говорить все, что вам хочется.
Куинн улыбнулся, однако его взгляд красноречиво говорил: не лезь не в свое дело.
— Это не положено. И давайте оставим эту тему, Лили.
Непослушные завитки его растрепанных волос взмокли от пота. Он снял куртку и расстегнул воротник, конечно, испросив у нее разрешения. Длинные ноги он старательно отодвинул от ее юбки, хотя сидеть ему было неудобно.
— Я пытаюсь встать на вашу сторону, — заметила Лили. — Хочу загладить свою вину за то, что наговорила вчера.
— Я уже забыл.
— О чем вы толкуете? — удивленно спросил Пол.
— Я вчера сильно разозлилась. Может, вы и не поверите, но у меня еще не вся гордость вышла.
— У меня еще осталась гордость.
— Черт возьми, Пол, почему вы поправляете меня на каждом слове?! — взорвалась Лили. Ее уже тошнило от постоянных замечаний.
— Тогда следите за своей речью.
И чего ей вздумалось налаживать отношения с Куинном Уэстином? Чтобы разыгрывать его жену, не обязательно хорошо к нему относиться, а ему не обязательно хорошо относиться к ней. Через год его имя присоединится к списку имен мужчин, которые заставляли ее делать то, что ей не хочется. «Даже если от этого мы с Роуз в конечном счете выиграем», — раздраженно подумала она.
И если Куинну не нравится, когда ему угрожают, ей это тоже не по нутру.
Покончив с едой, Лили скрестила руки на груди и не проронила больше ни слова.
В полдень карета въехала в Санта-Фе, быстро растущий город, в котором ощущалось испанское влияние. Из распахнутых окон лавчонок и салунов лилась мексиканская музыка. Сомбреро встречались не реже, чем фетровые шляпы и стетсоны. Узкие грязные улочки оказались запружены телегами и фургонами переселенцев, над городом висело густое облако пыли.
Объехав шумную главную улицу, кучер вывел карету в переулок и вскоре остановился перед домом с черепичной крышей, надежно отгороженном от переулка толстой кирпичной стеной. В комнатах царила благодатная прохлада и стоял аромат чили.
Сняв шляпу, Лили помассировала шею и вздохнула. Конечно, разъезжать целый день в карете и работать от зари до зари — не одно и то же, однако не менее утомительно: от постоянной тряски к вечеру болело все тело. Поэтому Лили обрадовалась, узнав, что они проведут несколько дней на одном месте.
— Отнесите багаж в комнаты, — робко попросила она слугу, встретившего их на пороге. — И распорядитесь подать в мою комнату ванну.
Куда бы они ни приезжали, среди слуг возникало замешательство. Украдкой бросив взгляд на ее стоптанные башмаки и поношенную одежду, слуга недоуменно вскинул брови.
Лили вспыхнула и отвернулась к висевшему на стене зеркалу, в котором увидела, как Пол что-то шепнул слуге. Недоумение у того моментально сменилось выражением совершеннейшего почтения. Это выглядело настолько комичным, что Лили непременно бы расхохоталась, если бы слуга не бросился к ней с извинениями. Она почувствовала себя неловко, ибо притворялась той, которой на самом деле не являлась.
— Портниха уже ждет в вашей комнате с туалетами. После примерки она подгонит вам платья по фигуре. Сегодня мы переоденемся к ужину, чтобы вы могли попрактиковаться со шлейфом, — сказал Пол.
При мысли о том, что она скоро примет ванну и наденет чистую одежду, Лили ощутила прилив бодрости. Она уже забыла, когда у нее последний раз было новое платье или предмет туалета, если не считать того, что ей выдали в тюрьме.
Увидев свою комнату, буквально заваленную нарядами, Лили рухнула на ближайший стул. Даже в самых безудержных мечтах она не могла представить такие красивые вещи: пеньюары, платья, нижние юбки, чулки, башмаки, туфельки, шляпы, перчатки, броши, украшениядля волос, роскошные выходные туалеты, дорожные костюмы.
— Какая же вы худенькая! — всплеснула руками портниха, разразившись длинной фразой на испанском. — Ну ладно, принимайте ванну и начнем, — сказала она уже по-английски.
Трясущимися пальцами Лили погладила ночную рубашку, лежавшую на столе, и едва не заплакала от умиления. Она всю жизнь провела в мире, населенном суровыми людьми, наполненном твердыми предметами, была вынуждена совершать поступки, требующие волевых качеств, поэтому даже не подозревала о существовании подобной мягкости.
Когда Лили вошла в гостиную, у Куинна захватило дух. Всякий раз, глядя на нее, он удивлялся ее сходству с Мириам, но сегодня перемена в облике была престо потрясающей. Куда подевалась замызганная, убогая девица, которую он недавно вытащил из тюрьмы?
Пепельно-белокурые волосы были уложены в замысловатую прическу, легкие завитки мило обрамляли лицо. Длинные рукава с буфами выгодно подчеркивали тугой, расшитый бисером лиф атласного платья, облегавшего высокую грудь, стройные бедра и ниспадавшего до самого пола.
— Я о таком даже мечтать не могла, — смущенно произнесла Лили и машинально прошлась рукой по бедрам, ощущая под пальцами гладкий атлас.
Пол окинул ее критическим взглядом.
— Нужно было надеть обе перчатки, — рассеянно сказал он. — Лиф слишком облегающий, вырез чересчур глубокий.
Вытащив из кармана блокнот, он сделал в нем пометку.
За годы брака Куинн успел понять, что такая осиная талия бывает только у женщины, которая носит тугой корсет, но он был достаточно опытен, чтобы заметить, что Лили его не надела.
Она стояла, явно чего-то ожидая от него, а он судорожно вздохнул и направился к столику с напитками, стоявшему у пахнущего древесиной, хотя и не разожженного камина.
— Мириам всегда пила шерри перед ужином, — хрипло сказал он.
Лили осторожно, чтобы не коснуться его руки, приняла бокал. Щеки у нее порозовели, она явно нервничала. Куинн перевел взгляд с ее лица на шею, потом на ложбинку между грудей, покрытую легким загаром, и внезапно почувствовал желание.
— Теперь обсудим, как полагается входить в комнату, — услышал он голос Пола и пришел в себя. — Когда хозяйка дома входит в столовую с двумя мужчинами, они должны находиться по обе стороны.
Лили кивнула, не сводя глаз с Куинна. Тот понятия не имел, чего она от него хочет. Чтобы он сказал, что она красивая? Да, черт побери! Или что она похожа на Мириам? Еще как похожа! Но к чему об этом говорить?
Куинн видел перед собой Мириам, какой она была, когда он с ней познакомился. Стройная, неуверенная в себе, робко ждущая его одобрения.
На этом сходство кончалось. Будто какой-то ловкий фокусник поместил Лили в оболочку Мириам, слегка изменив ее внешность. Сделал нос более тонким, а губы более пухлыми, шею длинной, а грудь более пышной, талию осиной, а бедра соблазнительно крутыми. На первый взгляд различий вроде бы не так много, но общее впечатление было ошеломляющим. Мириам никогда не вызывала у него такого желания.
— Господи, перестаньте возить руками по бедрам! — прохрипел он.
Пол нахмурился, а Лили еще сильнее покраснела.
— Я пробовала материю на ощупь, — тихо сказала она, резким движением опуская руки. — Что это вы сегодня злой как черт?
— Почему вы сегодня такой сердитый? — машинально поправил ее Пол.
— Потому что вы ведете себя как публичная девка! — рявкнул Куинн.
— По-моему, это чересчур, — заметил Пол и обернулся к Лили. — Он прав. Настоящая леди никогда не касается тела, за исключением тех случаев, когда дотрагивается до талии, складывая руки. Теперь пройдитесь до двери, развернитесь и идите обратно.
На секунду Куинну показалось, что Лили откажется. Подбородок вздернут, глаза полыхают злостью. Но, похоже, ей удалось обуздать свой гнев, и она направилась к двери, волоча за собой шлейф платья. Пока она шла, все было нормально, однако стоило ей повернуться, и шлейф запутался в ногах. Лили с досадой выругалась.
— Нет, нет. Плывите вперед. Скользите. — Поставив стакан с шерри, Пол двинулся по комнате, показывая, как нужно делать. — А поворачивайтесь через правое плечо. Если, повернув, вы остановитесь, шлейф аккуратно ляжет рядом, а затем потянется сзади и не будет вам мешать. Показываю еще раз.
В глазах Лили появились смешливые искорки, губы начали подрагивать. Наконец она не выдержала и, облокотившись о стену, захохотала.
— Вы смешно… выглядите… когда вот так… держите руки и семените!..
Пол бросил на нее мрачный взгляд, через секунду усмехнулся и вдруг залился веселым смехом.
— Да уж, надо признаться, в обращении со шлейфом я не силен!
Это настолько их рассмешило, что они просто согнулись пополам. Отсмеявшись, они перевели дух и улыбнулись друг другу.
Злясь сам не зная на что, Куинн со стуком поставил на столик пустой стакан.
— Ладно, посмеялись и довольно. Первое блюдо уже наверняка стынет.
Когда он вежливо протянул ей руку, Лили после некоторого колебания приняла ее, затем дождалась, пока вставший с другой стороны Пол тоже предложит ей руку.
Осторожной, далеко не грациозной походкой, ибо мешала узкая юбка, Лили в сопровождении мужчин направилась в столовую. Руки у нее дрожали, из чего Куинн заключил, что она чувствует себя не слишком уютно в нарядном платье и, вероятно, еще не скоро к этому привыкнет.
В первые годы брака, когда они с Мириам еще болтали о разных пустяках, та бы сказала, что не Лили носит платье, а оно носит Лили.
Куинн в раздражении попытался ослабить тугой воротничок и, не справившись, тихонько выругался. Стоит ему взглянуть на Лили, и он видит Мириам. А едва вспомнит голос жены, тут же слышит хрипловатый смех Лили. Если так будет продолжаться, то скоро он спятит.
Глава 4
Лили соскочила с кровати, горя желанием потрогать свое атласное платье и убедиться, что вчерашний вечер ей не приснился. Раньше, до тюрьмы, смотрясь в зеркало, она порой находила себя довольно миловидной, но даже не представляла, что может быть потрясающе красивой, словно принцесса из сказки. И осознание собственной привлекательности оказалось настолько острым, что просто дух захватывало.
Лили осторожно погладила мягкую ткань и поморщилась, вспомнив, что Куинн заявил, будто она напоминает ему публичную девку.
Она и не рассчитывала ему понравиться, однако вчера ждала от него хоть единственного ласкового слова. Не дождалась. Впрочем, ничего удивительного, Куинн жил по правилам, выдуманным обществом, и уважал эти правила. Какого мнения он мог быть о женщине, родившей внебрачного ребенка и отсидевшей в тюрьме пять лет? Самого плохого.
Только круглая идиотка способна надеяться на интерес с его стороны. Лили нахмурилась. Почему мнение Куинна так для нее важно? Может, потому, что ей никогда не встречался мужчина вроде Куинна Уэстина? Богатый, властный, образованный и настолько красивый, что при одном взгляде на него сердце у Лили помимо ее воли сладко замирало в груди. Человека, абсолютно уверенного, что, кроме него, лучшего кандидата на пост губернатора не существует.
Стоило ему грозно взглянуть на нее, и Лили бросало в дрожь.
Пытаясь отвлечься от дурацких мыслей, она сложила и убрала тончайшую ночную рубашку, потом осторожно, стараясь не порвать, натянула темные шелковые чулки и нижнее белье, отделанное кипенно-белыми кружевами.
Скудный, по мнению Пола, дорожный гардероб состоял из такого количества одежды, какого у Лили не было за всю жизнь, и такого качества, о каком она даже понятия не имела. К тому же портниха сообщила, что леди полагается менять туалеты несколько раз на дню. Например, в домашнем платье не следует принимать гостей, для этого есть специальное платье, в котором, в свою очередь, нельзя выходить к ужину.
Стоя перед высоким зеркалом, Лили надела костюм для улицы из черного кашемира, полюбовалась модными пышными буфами и бантами, украшавшими легкий турнюр.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36