Некоторые назвались актрисами, другие танцовщицами. Только две чистосердечно признались, что они проститутки.
Следующим свидетелем прокурор вызвал Фокси Паркса. Фокси предупредил Харда, что прокурор вызывает его в качестве свидетеля. Он хотел отказаться, но адвокат убедил его все-таки пойти в суд и честно рассказать, о чем его попросят.
В нем Роби Гарт получил враждебного и несговорчивого свидетеля. Пока Хард слушал его допрос, он даже не мог точно решить, хорошо это или плохо.
– ...В тот вечер, около полуночи, вы убирались в баре, верно, мистер Паркс?
– Как и каждый вечер.
– И вы слышали, как происходила ссора между Мадлен Дюбуа и обвиняемой, слышали, как обвиняемая грозилась лишить покойную жизни?
– Нет.
– Что?.. – Гарт изумленно взглянул на свидетеля. – Давайте поясним для присяжных: бар в «Рае» находится рядом с лестницей, а оттуда до комнаты, где находились женщины, рукой подать. Кроме того, там нет дверей, только занавеска из стекляруса. Верно?
– Да, в этом вы правы.
– Так, значит, вы ничего не слышали?
– Этого я не говорил. Я не слышал того, о чем вы спрашивали. Я, в отличие от некоторых, не люблю подслушивать. Я занимаюсь своими делами и стараюсь не лезть в чужие.
– Но вы слышали все то, что, как показали остальные свидетельницы, слышали они?
– Да.
– Но ничего не услышали?
– Поймите, господин юрист, – терпеливо произнес Фокси. – Я слышал много, но не слушал. Я полагал, что это не мое дело.
– Ваша честь, прошу напомнить свидетелю, что он присягал говорить только правду. Вы знаете, что такое лжесвидетельствование, мистер Паркс?
– Конечно. Я же не дурак. Это если свидетель сознательно лжет.
– И кроме того, это значит, что, если вы лжете, вас могут за это посадить в тюрьму.
– Да, это мне тоже известно, – спокойно проговорил Фокси.
– В таком случае расскажите нам все-таки, вы слышали, из-за чего происходила ссора между обвиняемой и Мадлен Дюбуа?
– Не слышал.
Роби Гарт расстроенно посмотрел на свидетеля, и Спенсер Хард ухмыльнулся, прикрыв рот ладонью.
– Браво, Фокси! – шепнула Серена Харду на ухо. – Я готова его расцеловать за это!
– Фокси просто говорит, что не слышал, – прошептал он в ответ, – и это не расходится с показаниями других свидетелей!
Гарт показал, что Хард может приступать к допросу свидетеля.
– Мистер Паркс, в настоящее время вы следите за домом Серены Фостер?
– Совершенно верно.
– Вы немного узнали ее за последнее время?
– Думаю, да. – Фокси улыбнулся, взглянув на Се-рену.
– Какое мнение у вас сложилось о ней?
– Протестую, ваша честь! – заявил Гарт. – Мнение свидетеля о характере обвиняемой не важно и даже не уместно.
Хард огляделся и весело сказал:
– Ну что же! Мистер Гарт, только что мы выслушали множество мнений ваших свидетельниц об обвиняемой и ее разговоре с Мадлен Дюбуа. Я хотел бы напомнить обвинителю, что Фокси Паркс – его свидетель. У меня есть право перекрестного допроса так же, как...
Судья постучал молотком.
– Я согласен с адвокатом, мистер Гарт, – сказал он. – Вы немного опоздали с вашими мерами предосторожности.. Продолжайте, адвокат.
– Отвечайте, мистер Паркс.
– Мисс Серена – прекрасный человек. Одна из лучших девушек, которых я встречал в жизни. И очень порядочная. Настоящая леди.
– Тогда скажите, вы верите в то, что она могла совершить убийство?
– Это мисс Серена-то? – фыркнул Фокси. – Да она и мухи не обидит.
Роби Гарт мгновенно вскочил, заявляя протест. Судья Андервуд согласился с ним. Но Хард был доволен: присяжные услышали то, что он хотел.
– Мистер Паркс, вы показали, что слышали разговор между Мадлен Дюбуа и обвиняемой, но не слушали. Очень похвально. А что-нибудь еще тем вечером вы слышали?
Фокси заколебался, потом осторожно спросил:
– Вроде чего?
– Например, выстрела?
– Нет, точно не слышал.
– Вы работали допоздна в тот день... Подождите, вы слышали, как Серена Фостер ушла?
– Слышал, как за ней захлопнулась дверь.
– Хорошо, а до какого времени вы работали в тот день?
– Я убирался еще около получаса после ее ухода. Где-то до часу ночи.
Хард кивнул. Подумав немного, он вновь обратился к свидетелю:
– Предыдущие свидетельницы сказали, что не слышали выстрела, но они ушли на второй этаж и могли просто не услышать его. Вы согласны с этим предположением?
– Да.
– Но вы, мистер Паркс, работали на первом этаже и совсем рядом с комнатой Мадлен Дюбуа. Вы тоже ничего не слышали?
– Абсолютно точно. Я, может, и старый, но не глухой.
– А теперь подумаем... а что-нибудь еще той ночью вы слышали?
Фокси огляделся, неловко заерзал на стуле и наконец проговорил:
– Да.
Хард наклонился к нему, чувствуя, что сейчас старик скажет что-то важное.
– И что же вы слышали?
– Слышал голоса. Из гостиной.
– Голоса? Сколько? – Два.
– Мужские или женские?
– И тот и другой.
– Другими словами, говорили мужчина и женщина?
– Да.
– Вы узнали хоть один из них?
– Да. Женский принадлежал мисс Мадлен.
– Но мужской был вам не знаком? – Да.
– Вы слышали, о чем они говорили?
– Нет. Как я уже сказал, я никогда...
– ...не слушаю чужие разговоры. Да, мы поняли, мистер Паркс. – Хард шагал взад-вперед, его мозг бешено работал. В зале царила мертвая тишина. Он обернулся к свидетелю: – Мистер Паркс, вы слышали голос этого мужчины раньше?
– Раз или два.
– Но вы никогда не видели этого человека? Может, вы предполагаете, кому мог принадлежать этот голос?
– Нет, не знаю. Не мое дело.
– Мистер Паркс, давайте вспомним, как устроена гостиная в доме. В ней есть дверь, через которую можно попасть на улицу, не так ли?
– Вы правы.
– В таком случае могла Мадлен впустить кого-нибудь через эту дверь, так чтобы никто в доме не знал об этом?
– Могла.
– Возвращаясь к той ночи, как вы полагаете, она впустила этого человека через боковую дверь?
– Да.
– Этого мужчину?
– Его... А раньше и других.
Зал зашумел. Судья Андервуд застучал молотком и стучал до тех пор, пока зрители не успокоились.
– Насколько я понимаю, вы имеете в виду, что у Мадлен Дюбуа было несколько любовников, – повернулся к свидетелю Хард.
– Насчет троих я точно знаю. Это началось после смерти мисс Хетти.
– Вы видели хоть одного из них, могли бы его узнать?
– Ни разу.
– Почему вы не сказали раньше об этом факте, мистер Паркс?
– Никто не спрашивал. А кроме того, не мое это дело.
Хард помолчал, обдумывая следующий вопрос.
– Возможно ли, что этот ее любовник или кто-то другой, кого она сама впустила через боковую дверь, убил ее потом в приступе ревности?
– Мне это кажется вполне вероятным.
– Я категорически возражаю, ваша честь! – вскочил Роби Гарт. – Это просто предположение свидетеля!
Хард отвернулся, не слушая обвинителя. Он знал, что протест будет принят. Но это уже не имело значения – присяжные слышали ответ Фокси.
Он устало опустился на свое место. Серена взволнованно схватила его за руку.
– Как здорово, судья! Значит, убийцей мог быть один из ее любовников!
– Да, это наша первая маленькая победа.
– Но это же доказывает мою невиновность?
– Да, для человека, умеющего логически мыслить. Но ты уверена в логических способностях наших присяжных?
Теперь к допросу свидетеля приступил прокурор. Он допрашивал его почти час. Но Фокси стоял как скала, и Гарту не удалось вытянуть из него ничего сколько-нибудь значительного.
Наконец, утирая пот со лба большим красным платком, обвинитель опустился на стул.
Судья стукнул молотком:
– Уже почти пять. Суд прерывается до девяти утра завтрашнего дня.
Зрители стали расходиться, и скоро зал опустел. Фокси задержался у стола. Видно было, что он немного робеет. Он подождал, пока Роби Гарт выйдет, и спросил:
– Я правильно отвечал?
– Ты был великолепен, Фокси! – наклонилась к нему Серена. – Спасибо тебе огромное!
– Все нормально, Фокси, – сказал Хард. – Но я хотел спросить тебя... почему ты мне не рассказал о любовниках Мадлен до суда?..
Фокси смутился.
– Я не думал, что это важно. Вы же сказали, что спасете мисс Серену. Кроме того, это не мое...
– ...не твое дело, я понял. – Хард почувствовал, что начинает раздражаться, но сдержался. Винить старика было не за что. У Фокси были свои представления о приличиях. – Ты прекрасно держался, Фокси. Благодарю тебя.
Серена повернулась к Харду:
– Чем вы расстроены? Вы же сказали, что это хорошо для нас?
– Да, дорогая, но до победы еще далеко. И...– Он помолчал, потом мрачно продолжил: – Я получил сегодня плохие новости. Не хотелось огорчать тебя, просто не стоит надеяться так сильно. Сегодня пришел ответ из Агентства Пинкертона в Сан-Франциско. Они категорически отказываются сообщить, кто в Вирджиния-Сити нанимал двух детективов, чтобы вернуть тебя обратно. Так что здесь мы в тупике, а я так надеялся...
Глава 22
На следующее утро Роби Гарт попытался взять реванш. Он вновь вызвал всех девушек и по очереди спросил у каждой, слышали ли они или видели мужчину, входившего через боковую дверь по ночам к Мадлен Дюбуа. Но все они решительно это отрицали.
На перекрестном допросе Хард спрашивал их о двух вещах: «Вы ложитесь спать сразу же после того, как «Рай» закрывается на ночь?» и «Вы засыпаете почти сразу и спите достаточно крепко?»
Большая часть девушек с неохотой ответили на оба вопроса положительно.
Затем Гарт сделал кое-что, удивившее и позабавившее Харда. Он вызвал в качестве свидетелей нескольких мужчин, бывших в последнее время постоянными клиентами борделя. И всех спрашивал, не видели ли они за время своих последних посещений мужчину, входившего в боковую дверь. Все отвечали отрицательно. Харду было интересно, что заставило Гарта решиться на такой необычный поступок. Потом его озарило: если в начале суда обвинитель действовал достаточно объективно, то теперь он решил любыми средствами осудить Серену.
От перекрестного допроса Хард отказался. Это было бессмысленно, к тому же могло озлобить присяжных, так как Хард был уверен, что большинство из них, если не все, иногда захаживали в «Рай».
– У обвинения все, ваша честь, – сказал Роби Гарт, когда они отпустили последнего мужчину.
– Адвокат, вы готовы продолжить?
– Защита готова, ваша честь. Я хотел бы вызвать одного из свидетелей обвинения для прояснения некоторых обстоятельств. Я вызываю в качестве свидетеля Джейка Барнза.
Удивленный Джейк Барнз недовольно занял свидетельское место.
– Мистер Барнз, кто осматривал тело убитой?
– Старый док Кенвик. Он всегда этим занимается. У нас здесь, как вы знаете, нет своего врача.
Хард нахмурился:
– Вы хотите сказать, что это делал доктор Джонас Кенвик?
– Да, именно он, док Кенвик. Хард тяжело вздохнул, про себя проклиная все на свете. Он должен был предвидеть это.
– А доктор Кенвик, насколько я слышал, умер несколько месяцев назад?
– Именно так.
– Скажите, Барнз, вы знаете о результатах осмотра тела жертвы?
– Он сообщил мне, что смерть наступила от пули, попавшей в переносицу, – Барнз ухмыльнулся, – что, впрочем, и так было ясно.
– Он проводил полный осмотр?
– Не понял, – нахмурился помощник шерифа.
– Он осматривал все тело?
– Насколько я помню, нет. Док Кенвик никогда не станет делать работы больше, чем необходимо.
– А он не составлял по этому поводу письменного свидетельства о смерти?
– Мне ничего об этом не известно. Вообще док никогда не любил писать бумажки.
– Скажите, а вы сами не осматривали ее, чтобы удостовериться, что она погибла именно от пули?
– Боюсь, что не вполне понимаю вас.
– Ладно, если выражаться яснее, вы не снимали с нее одежду и не осматривали ее тело на предмет других ран?
– Снимать одежду с мертвой женщины? Я даже вообразить себе такое не мог!
Гарт поспешно выразил протест, и судья Андервуд, нахмурившись, наклонился к Харду:
– Кажется, вы перегнули палку, адвокат. Что все это значит?
Хард рассеянно пригладил волосы.
– Ваша честь, если мне будет позволено задать еще один вопрос свидетелю, думаю, станет ясно, о чем я спрашивал.
– Ладно... – с сомнением в голосе произнес судья Андервуд, – хорошо, продолжайте. Но осторожнее, адвокат. – Он стукнул молотком. – Протест отклоняется.
– Мистер Барнз, не видели ли вы на теле жертвы следов побоев или ударов плетью?
– На лице и руках ничего такого не было, – быстро ответил Джейк Барнз. – А больше я нигде не смотрел. Делать мне нечего – поднимать ее юбки.
Хард вздохнул и махнул рукой, отпуская свидетеля. Когда он вернулся за стол, Серена шепотом спросила:
– А что вы хотели узнать?
– Мне показалось... Я подумал, если тот бандит в золотой маске был любовником Мадлен, он мог хлестать ее плетью, точно так же как он истязал тебя.
– Даже если это действительно один и тот же человек, почему он стал бы это делать?
– Очевидно, мы имеем дело с садистом. Как ты думаешь, ты единственная, кого он хлестал плетью в... хм... в подобной ситуации?
– Могу я отвлечь вас на минутку, адвокат? – громко и с сарказмом спросил судья Андервуд.
– Прошу прощения, ваша честь. Я совещался с клиенткой.
– В следующий раз лучше спрашивайте на это дозволения суда. Зовите следующего свидетеля. Продолжаем заседание.
– Я вызываю в качестве свидетельницы Чу Чин.
Зал недовольно зашумел. Пройдя между скамьями, Хард открыл дверь и впустил двух китайцев – Чу Чин и невысокого мужчину средних лет.
Шум усилился. Судье пришлось постучать молотком.
Наконец крики прекратились, и он обратился к стоящему перед ним Харду:
– Ну и. что это значит, адвокат?
– Чу Чин – моя следующая свидетельница. К сожалению, она не очень хорошо владеет английским, и я решил, что лучше прибегнуть к услугам переводчика. Мистер Хо, владелец прачечной, вызвался помочь мне в этом.
– Я протестую! Протестую!
– Против чего вы протестуете, обвинитель? – требовательно спросил судья Андервуд.
– Потому что... потому что эта... – быстро и невнятно заговорил побагровевший Роби Гарт, – эта женщина – китаянка, ваша честь. Китайцы не имеют права даже голосовать. Как мы можем выслушивать ее в качестве свидетельницы?
– Вы вызывали много свидетельниц, – сухо проговорил Хард, – которые тоже не имеют права голосовать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36