– Как только восстановлю свое доброе имя, непременно вернусь, – ответил Хейдон.
Оливер ненадолго задумался над этим, потом кивнул:
– Вот и хорошо. Она будет ждать. Что ж, пошли вниз, и попрощаешься с детьми. А потом я довезу тебя до дилижанса.
Дети сидели в гостиной и рассматривали книгу с картинками, которую им показывал Джек.
– А вот испанский галеон. – Джек указал на великолепный корабль, который на раздутых парусах плыл по бурным волнам. – Испанцы пользовались ими для войн и для дальних плаваний. Им требовалось очень много места в брюхе корабля, чтобы набить его золотом, серебром и драгоценными камнями.
Джейми нахмурился:
– Но разве корабль не потонет от такого груза?
– Только не этот, – с гордостью заявил Джек. – Потонуть он мог только в том случае, если перевернется при шторме. Или если пираты продырявят корпус, пытаясь завладеть золотом.
– Как бы они завладели богатствами, если бы пустили корабль ко дну? – удивилась Грейс.
Джек пожал плечами:
– Я думаю, они сначала все перегружали на свой корабль, а потом уже топили испанский.
– Не очень-то умно, – заметил Саймон. – Переносить ящики с золотом с корабля на корабль – долгое дело, они могли утонуть в океане вместе с ограбленным кораблем.
Джек нахмурился. И чего они привязались к грузу? Неужели на них не производит впечатление сам корабль? Он постарался проявить терпение:
– Вот, а теперь посмотрите сюда…
– Поверьте, они закапывали золото на каком-нибудь необитаемом острове, где его никто не мог найти, – воодушевилась Аннабелл. – Потом злой пиратский капитан вынимал свой меч и убивал каждого, кто знал, где оно закопано, и секрет умирал вместе с ним. – Она схватила кочергу и направила ее на Саймона: – Умри, подлый мошенник!
– Какие глупости! – фыркнула Грейс. – Какой прок от богатства, если оно закопано в землю?
– Они всегда могли за ним вернуться, если бы оно понадобилось, – сказал Джейми. – Например, если бы возникли трудности с банком.
– Но предположим, капитан пиратов забыл, где спрятал клад, что тогда? – спросила Шарлотта. – Как бы он за ним вернулся?
– Они всегда делали карту клада, – объяснила Аннабелл. – Много лет спустя карту найдет красивый храбрый капитан, который повезет сокровище к своей красивой больной жене. Он думал, что теперь они смогут купить лекарства, которые спасут ей жизнь. – Она сунула кочергу Саймону, приложила ко лбу ладонь и откинулась на подушки. – Но было поздно! Капитан вернулся домой, когда жена уже умирала, и он успел только поцеловать ее, а потом долго оплакивал любимую. – Аннабелл вздохнула и, закрыв глаза, добавила: – По-моему, это будет замечательный эпизод в моей пьесе, правда?
– Какая глупая сказка! – фыркнула Дорин, входя в комнату. За ней вошли остальные взрослые. – Скорее этот негодяй на следующий же день кинулся бы тратить свое богатство на игру, пьянство и непотребных женщин.
– Замолчи, Дорин, – проворчала Юнис. – Детки, берите бисквиты.
Дети столпились вокруг Юнис, а Джек подозрительно посмотрел на Хейдона. Он заметил, что тот поставил возле двери кожаный саквояж.
– Вы куда-то уезжаете?
– Да.
– А куда? – тут же спросил Джейми.
Хейдон медлил с ответом. Он не хотел лгать детям, но и рисковать не хотел, ведь они могли проговориться. Если до того, как Женевьева заявит о смерти мужа констебль Драммонд заподозрит что-то неладное, он может нанести визит и расспросить детей. Решив сказать только часть правды, Хейдон проговорил:
– Я сяду на дилижанс до Эдинбурга. У меня там дела.
Джек недоверчиво покачал головой, потом спросил:
– Когда вы вернетесь?
– Точно не знаю.
– Хотите сказать, что не вернетесь? – допытывался Джек.
Саймон с удивлением посмотрел на Хейдона.
– Вы нас бросаете? – спросил он с болью в голосе.
– Вам здесь не нравится?! – воскликнул Джейми.
Хейдона охватило отчаяние. Он ужасно не хотел уезжать, но у него не было выбора. Как им объяснить, чтобы они поняли?
– Видите ли, в Глазго возникла проблема. Один человек меня узнал. Мне опасно здесь оставаться.
– Но Глазго очень далеко, – возразила побледневшая Шарлотта. Хейдон чувствовал, что она тяжелее всех будет переживать его уход. – Никто из Глазго к нам никогда не приезжает.
– Шарлотта права, – закивала Аннабелл. – Вам не о чем беспокоиться.
– Боюсь, все не так просто, – пробормотал Хейдон. – Он сел рядом с Шарлоттой, обнял ее одной рукой и прижал к себе. Человек, который меня узнал, обязательно расскажет другим и упомянет, что со мной была Женевьева. Власти придут сюда, чтобы ее расспросить, и если обнаружат, что я здесь и скрываюсь под видом ее мужа, то арестуют и меня, и Женевьеву.
Увидев страх в глазах детей, Хейдон мысленно выругался. Он не хотел их пугать, хотел только, чтобы они поняли: он бросает их не по своей воле, а потому что иначе нельзя.
– Риск был с самого начала, как только я здесь появился. Какое-то время мы шли на этот риск, потому что мне надо было восстановить силы и окрепнуть настолько, чтобы можно было уехать. Сейчас я здоров, поэтому не хочу и дальше подвергать вас риску. Пора мне уезжать.
Дети с грустью смотрели на него и молчали. Всех их не раз предавали, сначала родители, потом родственники, не имевшие желания о них заботиться. Этих детей предавали до тех пор, пока не появилась Женевьева, которая взяла их в свой дом.
– А вы вернетесь к нам? – решился спросить Джейми.
Хейдон медлил. Хотелось сказать «да», но эти дети уже достаточно настрадались от ложных надежд и обещаний. Он не будет уверять их в том, что от него не зависит.
Внезапно раздался громкий стук в дверь.
Оливер поднял седые брови:
– Открыть?
Хейдон лихорадочно соображал. Даже услышав рассказ Родни, едва ли кто-то пришел к заключению, что Максвелл Блейк на самом деле маркиз Редмонд. И едва ли кто-то примчался из Глазго в Инверари, чтобы сообщить об этом властям. В принципе такое возможно, но маловероятно. Он кивнул:
– Открывай.
– Дайте старику минуту, – проворчал Оливер, потому что в дверь продолжали барабанить. Он прошаркал до двери и чуть приоткрыл ее. – Во имя всех святых, что может быть такого важного, что надо ломать…
– Мы пришли за маркизом! – рявкнул высоченный полицейский офицер с липкими серыми волосами, торчащими из-под фуражки. Потускневшие пуговицы у него на мундире болтались на ниточках – казалось, дунет ветер, и они оборвутся.
– Мы знаем, что он здесь, – добавил коренастый констебль, стоявший рядом. Он был безобразно уродлив, приплюснутый нос и огромные ноздри придавали ему сходство со свиньей.
– Впусти нас, и все будет хорошо. – Это сомнительное утверждение исходило от тощего молодого констебля с рыжей шевелюрой и изобилием прыщей на физиономии.
Оливер поскреб в затылке.
– Не возьму в толк, о чем вы толкуете. Нет здесь никакого маркиза. Вы, парни, ошиблись…
– Отойди, старый дурак! – Огромный полицейский офицер оттолкнул Оливера в сторону, и констебли ворвались в холл.
– Оливер! – закричала Дорин, с ужасом глядя на старика; тот ударился головой о стол и упал на пол. По лбу его стекала струйка крови.
– Ублюдок! – заорал Джек и кинулся с кулаками на высокого полицейского.
– Нет, Джек! – крикнул Хейдон. – Прекрати!
Джек успел ударить полицейского, но двое других тут же схватили его. Тогда парень впился зубами в руку того, кто был похож на свинью.
– Помогите! – заорал констебль. – Эван, помоги!
– Отцепись от него! – Прыщавый констебль схватил Джека за волосы и с силой дернул, потом заломил ему руки за спину. – Как ты, Гарри?
– Господи, это дерьмо кусается, как дикий зверь!
– А ты как, Джордж?
– Он разбил мне нос! – прорычал Джордж.
– Я ему глаза выбью! – Гарри замахнулся, чтобы ударить Джека.
– Убери от него руки, – приказал Хейдон. – Или я расколю твоему дружку череп, как тыкву.
Все медленно повернулись к Хейдону. Он стоял в центре холла с кочергой, занесенной над головой Джорджа.
– Отпусти парня, – сказал Хейдон. – Сейчас же.
Констебли, державшие Джека, переглянулись.
– Ради Бога, делайте, что он велит! – закричал Джордж, держась за окровавленный нос; он явно не испытывал желания получить еще и по голове.
– Мы его отпустим, если вы бросите свое оружие, – уступил Гарри.
– Пытаться бежать бесполезно, – добавил Эван. – Все в Инверари уже знают, кто вы такой, ваша светлость, – добавил он язвительно. – Вам не уйти.
Хейдон понимал, что констебль прав, но он не мог с этим смириться.
– Не слушайте их! – кричал Джек, пытаясь вырваться из рук констеблей. – Быстрее бегите!
Хейдон посмотрел на младших детей: все они были ужасно напуганы. «Нет, хватит, – сказал он себе. – Я не должен подвергать их опасности».
Собравшись с духом, Хейдон проговорил:
– Дайте слово, что не тронете остальных, если я пойду с вами добровольно.
– Нет! – взмолился Джек. – Не делайте этого!
– Идет, – кивнул Джордж. – Бросайте ваше оружие, и мы уходим вместе с вами.
Хейдон медлил. Однако он понимал, что выбора нет. Что ж, придется ему умереть, чтобы полицейские не причинили зла никому из его семьи. Еще мгновение он наслаждался горько-сладким вкусом близкой свободы. Потом отбросил кочергу.
– Попался! – рявкнул Гарри, бросившись на него, как тигр на жертву. – Эван, надень на него наручники, чтобы не выкинул чего-нибудь.
Прыщавый юнец напоследок больно крутанул Джеку руку и оттолкнул его. Джек бросил на констебля полный ненависти взгляд, потом склонился над Оливером.
– Как ты? – спросил он, утирая кровь со лба старика.
– За меня не беспокойся, парень, – проворчал Оливер. – Надо беспокоиться за его светлость.
– Со мной все будет хорошо. – Хейдон старался выглядеть спокойным. Руки у него уже были за спиной, в наручниках.
– Это точно! – с ухмылкой заявил Джордж. – Мертвым всегда хорошо.
Юнис ахнула и прижала к себе Джейми, Грейс и Шарлотту. Дорин обняла Аннабелл и Саймона.
– Заткнись, или я проломлю тебе череп, – процедил сквозь зубы Хейдон.
– Это будет фантастический трюк, потому что вы в наручниках, ваша светлость. – Джордж рассмеялся.
Хейдон окинул его тяжелым взглядом, но промолчал.
– Джордж, ради Бога, давай поскорее посадим его в карету и уедем, – сказал Гарри. – Ужасно хочется выпить.
– Тогда пошли. – Эван подтолкнул пленника к двери.
Хейдон бросил последний взгляд на семью, которую успел полюбить. Он многое хотел бы им сказать, но времени уже не было. К тому же любые слова благодарности, сказанные в присутствии полиции, им повредили бы. Поэтому он лишь улыбнулся на прощание.
Затем его вывели из дома и усадили в карету.
Черный дым струйками поднимался над крышами, покачиваясь на фоне свинцового зимнего неба. Внезапно похолодало, и люди пытались согреться, сжигая в каминах и печах гораздо больше угля и дров, чем обычно. Женевьева взбежала по ступенькам дома – ей не терпелось рассказать Хейдону, как прошла встреча с банковским управляющим мистером Хамфри.
А встреча прошла исключительно успешно. Мистер Хамфри пришел в восторг, узнав, что ее муж получит огромные комиссионные за продажу картин месье Булонэ. Его настроение поднялось еще больше, когда он получил от Женевьевы чек. Деньги за продажу будут поступать и дальше, и она наконец сможет расплатиться с долгами и на свой заработок содержать семью. Может, удастся даже побаловать детей.
Открыв дверь, Женевьева вошла в дом, стараясь не думать о том, что Хейдон скоро уедет. Увидев распухшие носы и красные глаза Юнис и Дорин, она сразу же поняла: случилось нечто ужасное.
– В чем дело? – спросила она, скрывая страх.
– Он ушел, – пробормотал Оливер. – Мы делали, что могли, но все было бесполезно.
Женевьева посмотрела на старика с удивлением:
– Ушел, не простившись?..
– У бедняги не было возможности. – Юнис шумно высморкалась в платок. – Эти мерзкие констебли вломились к нам и вытащили его.
«Нет, – думала Женевьева, чувствуя, как сердце рвется из груди. – Господи, нет, пожалуйста, нет».
– Я пытался их не пустить, но мне не удалось справиться с тремя. Они были здоровенные и ужасно злые!
«Это я виновата, – сказала себе Женевьева. – Надо было заставить Хейдона уехать сразу после того, как в Глазго его узнали. Надо было пригрозить, что если он сейчас же не уедет, то я сама сообщу о нем полиции. А я вместо этого разрешила ему остаться, а потом сопровождать меня в Инверари. Ах, какая же дура, какая дура…»
– Эти мерзавцы толкнули беднягу Оливера так, что разбили ему голову, – сказала Дорин.
– А наш Джек набросился на того болвана, который это сделал. – Юнис поднесла к глазам платок. – И они все трое начали бить мальчика.
– Тогда Хейдон взял кочергу и пригрозил раскроить череп самому огромному из них, если они не отпустят Джека. – Оливер тяжело вздохнул. – Потом он ушел вместе с ними. Но перед этим взял с них обещание, что они оставят нас в покое. Он не хотел, чтобы пострадал кто-то из нас.
Разумеется, не хотел. Женевьева вспомнила, как Хейдон вступился за Джека в тюрьме, хотя сам лежал избитый, истекающий кровью. Хейдон никогда не останется в стороне, если рядом кто-то страдает. Он непременно вмешается, даже если его забьют до смерти. Даже если повесят.
Женевьева побрела к ближайшему креслу, ей казалось, что она вот-вот лишится чувств.
– Мисс, да вы бледная как мел. Садитесь скорее. – Юнис подвела Женевьеву к дивану. – Дорин, принеси стакан воды. Боюсь, мисс Женевьеве совсем плохо.
– Со мной все в порядке, – пробормотала Женевьева. Пол под ней закачался, и она, закрыв глаза, рухнула на диван. Хейдон ушел. Его все-таки увели. И теперь его повесят. Она слышала страшные рассказы о том, как мучаются повешенные. Как дергаются и извиваются их тела, когда они пытаются глотнуть воздуха. А их лица становятся отвратительного цвета. Представив, как красивый и сильный Хейдон болтается на веревке, отчаянно борясь с удушением, она зарыдала.
– Тихо-тихо. Выпейте глоточек. – Юнис поднесла к ее губам стакан с водой.
Женевьева делала несколько глотков.
– Ну вот, так-то лучше. – Юнис обняла ее за плечи. – Успокойтесь, мисс Женевьева. Подождите минутку, и все пройдет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34