– И, увидев Лотти, добавил гораздо тише: – Да. Я оказался прав. Так оно и есть.
– Если ты дашь мне пять минут, чтобы объяснить… – начала Лотти.
– Меня интересует только один ответ, и только один вопрос, – перебил ее Стерлинг. – Ты провела ночь в его постели?
Лотти покраснела, чувствуя пожатие руки Хайдена.
– Послушайте, – произнес Хайден, выступая вперед, – я не могу допустить подобных обвинений, задевающих честь юной леди.
– Речь сейчас идет не о ее чести! – рявкнул Стерлинг. – Это по вашей части. И вступать с вами в переговоры я не намерен. Нас с вами рассудят пистолеты.
– Я пришел для того, чтобы сказать, что стреляться нам с вами нет никакой нужды, – сказал Хайден.
– Вот как? – спросил Стерлинг, окидывая Хайдена долгим взглядом. – Я так не считаю.
Он откинул крышку ящика, который по-прежнему находился в руках Эддисона. Куки взвизгнула, а Лаура попыталась схватить мужа за руку. Легко стряхнув ее пальцы. Стерлинг выхватил один из заряженных пистолетов и направил его ствол прямо в сердце маркиза.
Хайден даже не сделал попытки уклониться, а Лотти бросилась вперед, загородив его своим телом.
– Убери пистолет, Стерлинг! У маркиза самые честные намерения. Он пришел просить моей руки.
– Это правда? – спросил Стерлинг, медленно опуская пистолет и не сводя глаз с лица маркиза.
– Правда, – ответил Хайден.
– С чего такая резкая перемена? Ведь всего несколько часов тому назад вы клялись, что не собираетесь жениться. Никогда.
Хайден положил ладони на плечи Лотти:
– Полагаю, я не должен объяснять, какой настойчивой умеет быть ваша золовка.
– А что скажешь ты? – спросил Стерлинг, переводя взгляд на Лотти. – Полагаю, теперь ты попытаешься убедить меня в том, что безумно полюбила Оукли?
Лотти была рада, что Хайден не может в эту минуту видеть ее лица.
– Многие долгие и удачные браки держатся на более прочном фундаменте, чем любовь, – ответила она глядя прямо в глаза Стерлингу.
Тот опустил плечи. Лотти побила его словами, сказанными им самим. Стерлинг положил пистолет в ящик, который все еще держал Эддисон, и процедил сквозь зубы:
– Пойдемте со мной, Оукли. Нам нужно поговорить.
Когда дверь за ними захлопнулась, к Лотти подошла Лаура и сказала сквозь слезы, застилавшие ей глаза:
– Ах, Лотти, что же ты наделала?
– Похоже, я заполучила себе в мужья маркиза, – ответила Лотти, пытаясь улыбнуться дрожащими губами.
– Маркиз Оукли, – торжественно провозгласил дворецкий, появляясь в дверях.
Он пытался сохранять спокойствие, но тем не менее его седые брови были приподняты от удивления, а в глазах застыл ужас.
Нед Тауншенд едва не поперхнулся сигарным дымом, а Хайден Сент-Клер спокойно вошел в его гостиную. Нед инстинктивно потянулся, чтобы смахнуть со стола газеты, но момент для этого был уже упущен, оставалось лишь наклониться над столом, надеясь прикрыть своей тенью кричащие с первых страниц заголовки.
– Ты все-таки решил навестить меня, – заговорил Нед, пытаясь улыбнуться. – Отлично. Выходит, я был не прав, когда говорил о твоих дурных манерах. Но чему я обязан такой честью? Я был уверен, что ты уехал утром в Корнуолл, а ведь сейчас уже полдень.
– Я бы на самом деле уехал, если бы не ты и не твое вмешательство, – ответил Хайден, окидывая Неда ледяным взглядом своих зеленых глаз.
Нед не мог избавиться от мысли, что именно этот взгляд был последним из того, что увидел Филипп перед тем, как замертво упасть на траву пять лет тому назад.
Внешне хозяин и гость разительно отличались друг от друга. Волосы Неда были тщательно причесаны, галстук туго завязан, а все блестящие медные пуговицы на модном сюртуке аккуратно застегнуты. Ботинки Хайдена были потерты и минимум три года как вышли из моды, а галстук завязан так небрежно, что даже съехал набок, распахнутый сюртук в каких-то пятнах. Шляпу, по своему обыкновению, Хайден носил не на голове, а в руке, и потому его волосы были растрепаны. Несмотря на свое благородное происхождение, Хайден всегда оставался бунтарем, в нем было что-то от разбойника, и именно это делало его неотразимым в глазах женщин, причем как светских леди, так и портовых потаскушек. Если им нужно было выбирать между Недом, Хайденом и Филиппом, они всегда выбирали Хайдена.
Вот и Жюстина выбрала в свое время именно его.
Нед глубоко затянулся сигарой и сказал, прикидываясь удивленным:
– Не понимаю, о чем ты говоришь.
– Не понимаешь? Я поясню. По всей видимости, ты единственный человек во всем Лондоне, который не знает о вчерашнем скандале. – Хайден взглянул на лежащие перед Недом газеты и поправился: – О, нет, ты тоже знаешь.
Нед протестующе взмахнул руками, но Хайден уже успел выдернуть у него из-под локтя утренний выпуск «Таймс» и прочел вслух аршинный заголовок на первой странице:
– «Кровавый Маркиз находит новую жертву».
Нед упал в кресло, а Хайден тем временем взял в руки еще пару газет.
– «Смертельный поцелуй Кровавого Маркиза ставит крест на репутации невинной девушки». Так, а что говорится в уважаемой «Сент-Джеймс кроникл»? О! «Юная дебютантка попадает в гибельные объятия Лорда Смерть».
– Лорд Смерть, – задумчиво повторил Нед. – Знаешь, это звучит еще романтичнее, чем Кровавый Маркиз.
– Надеюсь, ты удовлетворен, – заметил Хайден, смахивая со стола газеты. – Полагаю, что сегодняшние тиражи с этой чушью побили все рекорды.
Нед наклонился вперед, чтобы стряхнуть пепел сигары в серебряную пепельницу, сделанную в виде слоновьей ноги.
– Печальная история, – сказал он. – Только не понимаю, какое отношение имею я сам ко всему этому.
– Самое прямое. Если бы не ты, ничего бы не случилось. Когда эта девушка появилась возле моего дома, я принял ее за шлюху. За шлюху, которую ты нанял.
Нед открыл рот, отчего сигара повисла у него на нижней губе. Подхватив ее прежде, чем та успела упасть на кресло и прожечь на нем обивку, Нед с трудом выдавил смешок и сказал:
– Грандиозно! Бедная девочка. Скажи, а ты с ней…
– Разумеется, нет, – отрезал Хайден. Несмотря на это заявление, ему было трудно смотреть прямо в глаза Неду, который буквально сгорал от любопытства. – Я не укладываю в постель каждую женщину, постучавшуюся ко мне в дверь. Или в окно, как было в этом случае.
– Если бы ты поступал иначе, то чувствовал бы себя гораздо лучше, – заметил Нед и спросил, указывая пальцем на сброшенный со стола номер «Таймс»: – Но кто эта девушка? В газетах полно намеков, но ни одна из них не отважилась назвать ее по имени.
Хайден сел в обитое зеленым атласом кресло, закинул ногу на ногу и торжественно провозгласил, словно объявляя о появлении короля:
– Карлотта Энн Фарли!
Как Нед ни старался, на глазах у него заблестели слезы от едва сдерживаемого смеха.
– Маленькая Лотти Фарли? Хартфордширская озорница?
– Ты слышал о ней? – настороженно спросил Хайден.
– Еще бы, конечно, слышал. Найди-ка в Лондоне человека, который не слышал о Лотти Фарли!
– Не понимаю. Чем она так успела прославиться? И когда? Ведь вчера вечером должен был состояться ее дебют в свете.
– Почему ты так решил? – поинтересовался Нед, больше не сдерживая улыбки.
– Она сама сказала, что два года тому назад была за границей, а в прошлом году у нее была скарлатина.
– Острый приступ замешательства, если говорить точнее. Ее опекун просто выжидал, пока уляжется скандал связанный с первым выходом Лотти в свет. – Нед, полностью завладевший вниманием Хайдена, наклонился вперед и продолжил: – Впервые Девонбрук вывел Лотти в свет, когда ей было семнадцать. На том балу ее вместе с остальными дебютантками должны были представить королю.
Теперь пришла очередь Хайдена фыркнуть. Им обоим было хорошо известно о привычке короля Георга выбирать на этих балах юных дебютанток для своей постели.
– А теперь представь себе следующую картину, – продолжал Нед. – Юная Лотти в компании с другими дебютантками ожидает своей очереди быть представленной его высочеству. Когда подходит ее миг, она выходит вперед и направляется к королю, сверкая обнаженной грудью в низком вырезе платья и покачивая плюмажем из страусиных перьев. Делает поклон, и в этот миг ее плюмаж задевает нос короля. Король начинает чихать, да так безудержно, что с его камзола отлетают все пуговицы. Разумеется, этого не случилось бы, не пропитай Лотти свои перья острым перечным соусом.
– Но разве можно было так строго осуждать бедную девочку только за то, что король пару раз чихнул? – спросил Хайден.
– Нет, конечно. Да и наш добрый король Георг попытался обратить все в шутку, он лишь рассмеялся в ответ. Все худшее случилось потом. Пока придворные ползали по полу, собирая золотые пуговицы, сам король потянулся за одной, попавшей не куда-нибудь, а в вырез платья мисс Фарли.
– О дьявол, – пробормотал Хайден, опираясь на подлокотник кресла и прикрывая глаза ладонью. Ему было и любопытно, и в то же время страшно услышать, о том, что произошло дальше.
– Итак, мисс Фарли ощутила в вырезе платья мужскую руку, прямо на своей нежной обнаженной груди и, разумеется, поступила так, как и должна поступать в таких случаях настоящая леди.
– Только не говори, что она дала королю пощечину! – воскликнул Хайден, хватая Неда за руку.
– Конечно, нет, – усмехнулся Нед. – Она не дала королю пощечину. Она укусила его.
– Она… укусила короля? – ошеломленно переспросил Хайден.
– Да еще как! Говорят, что трое слуг с трудом сумели оторвать ее.
– Удивительно, что после этого ее не отправили в тюрьму за покушение на жизнь его величества, – заметил Хайден, и глаза его озорно блеснули.
– Вполне возможно, что этим все и закончилось бы, если бы не вмешательство ее опекуна. В результате Девонбрук увез Лотти подальше от Лондона и выжидал, пока скандал не утихнет и можно будет попробовать вновь вывести свою золовку в свет. Насколько мне известно, Лотти всегда славилась своими дикими выходками. – Нед взмахнул сигарой и закончил: – Только не понимаю, почему тебе до всего этого может быть дело, если ты в самом деле ее не скомпрометировал.
– К сожалению, ее опекун не разделяет твоих прогрессивных взглядов, – сухо ответил Хайден. – Не успели мы с ним обо всем договориться, как он выхлопотал для меня архиепископское разрешение на повторный брак.
– Ну, да, – коротко хохотнул Нед, – у Девонбрука опыт по части получения таких разрешений. Когда он сам решил жениться, это вызвало такой скандал, что память о нем жива и сейчас, хотя прошло уже десять лет. Так что же, я должен принести тебе свои поздравления?
– Скорее, выразить сочувствие. Ведь я должен теперь жениться на молоденькой девушке.
– Ну-ну, – хмыкнул Нед. – Тебе ведь всего тридцать один год, Хайден. Думаю, что твоя тычинка еще достаточно сильна, чтобы удовлетворить молодую женщину.
– Не в моей тычинке дело, за нее я спокоен, – ответил Хайден. – Просто моя первая жена была образцом кротости, и я привык к тихой спокойной жизни.
– Но ты был совсем мальчишкой, когда женился на Жюстине.
И похоронил ее.
Эти несказанные слова повисли в воздухе, и Нед долгое время изучал тлеющий кончик своей сигары, прежде чем заговорил вновь.
– Так все же, в чем цель твоего визита ко мне? Собираешься вызвать меня на дуэль? Мне пора посылать за секундантом?
Хайден поднялся, крутя в пальцах свою шляпу, и произнес, тщательно подбирая слова:
– Свадьба состоится завтра, в десять часов утра, в доме Девонбруков. Я подумал… одним словом, я прошу тебя быть моим свидетелем.
– Сочту за великую честь, – ответил Нед, облегченно откидываясь на спинку кресла.
– Не обольщайся, – усмехнулся Хайден. – Просто мне не из кого выбирать. У меня не осталось друзей, кроме тебя.
Он повернулся и пошел к двери, а Нед, не сумев сдержаться, сказал ему вслед:
– Не отчаивайся, Хайден. Нас с тобой только смерть разлучит.
Хайден не обернулся, но пока он шел мимо оцепеневшего дворецкого ко входной двери, у него за спиной раздавался хохот Неда.
5
– Лорд Смерть, – задумчиво повторила Лотти, теребя лист «Сент-Джеймс кроникл». – Хмм, сильно сказано, не правда ли? Может быть, я назову свой первый рассказ «Невеста Лорда Смерть». Что скажешь. Гарриет?
– Не понимаю, как ты можешь веселиться. Особенно когда ты в самом деле стала его невестой.
Они сидели, тесно прижавшись друг к другу, на кровати Лотти среди вороха газет. Сегодня Стерлинг отменил свое распоряжение «не баловать Лотти», и ей позволили оставаться в постели до самого полудня. С утра Лотти отметила, что все в доме стали относиться к ней, словно к тяжело больной, мгновенно исполняя все ее желания. Двое слуг перенесли Гарриет в ее спальню, а Куки испекла для Лотти ее любимые французские пирожные – в виде сердечка, пропитанные ромом и медом. Даже Джордж то и дело заглядывал в спальню, чтобы осведомиться, не нужен ли девушкам третий партнер в вист, и каждый раз приносил с собой все новые и новые газетные листы, пахнущие сырой типографской краской. Лотти, наверное, могла бы чувствовать себя счастливой, если бы только Куки не вздыхала так горестно, а остальные слуги не смотрели на нее с такой печалью в глазах.
Можно было подумать, что Лотти осуждена на казнь, а не на брак с богатым маркизом Оукли. Теперь Лотти точно знала, что означают слова: последний обед смертника перед выходом к виселице.
Назло всему и всем Лотти старалась держаться спокойно и весело. Ей не хотелось, чтобы ее жалели. Подведя Стерлинга и сорвав бал, который он для нее устраивал, она была полна решимости с честью сыграть роль невесты. Что ж, если ее брак – это каторжные галеры, она взойдет на борт с высоко поднятой головой. Даже Гарриет, поглощенная разыгрывающейся у нее на глазах мелодрамой, не чувствовала, насколько нервничает на самом деле ее лучшая подруга.
Отбросив в сторону «Кроникл», Лотти взяла последнее пирожное с подноса, стоявшего на коленях у Гарриет, и сказала:
– Довольно странно читать о самой себе в газетах. В них я выведена настоящей трагической героиней, словно сошедшей со страниц романа, который я когда-нибудь напишу. – Она слизнула с верхней губы капельку меда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33