https://wodolei.ru/catalog/mebel/bolshie_zerkala/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


OCR Angelbooks
«Чудесное путешествие»: АСТ; Москва; 2004
ISBN 5-17-026635-9, 5-9578-1283-8
Оригинал: Kat Martin, “Magnificent Passage”
Перевод: В. И. Матвеев
Аннотация
Трэвис Лэнгли по прозвищу Ястреб был белым, однако вырос в племени шайенов. Суровому воину мало пристала довольно легкомысленная роль телохранителя юной великосветской девицы — пусть даже путь и пролегал по опасным и диким землям, а девица была дочерью самого губернатора. Однако постепенно Ястреб все больше подпадал под очарование прелестной Мэнди, еще не зная, что его любимая — вовсе не та, за кого себя выдает…
Кэт Мартин
Чудесное путешествие
Пролог
2 октября 1865 года
Форт Ларами, Дакота
Ей не разрешалось отходить так далеко от дома, тем более находиться здесь, на плацу, рядом с солдатскими казармами. Однако уж очень захотелось немного подышать свежим воздухом. Когда на плац въехала повозка, ее внимание привлек скрип телеги, на которой восседал высокий рыжеволосый мужчина.
Он остановил лошадей неподалеку от штаба командира Рассела. Слез с сиденья, расправил широкие плечи. Что-то сказал подошедшим солдатам, указав на заднюю часть повозки, а затем решительно направился к низкому кирпичному строению.
Саманта Эштон наблюдала, как солдаты собрались вокруг повозки и плотный капрал приподнял брезент, наброшенный на какой-то предмет. Когда он отошел, лицо было бледным. Еще двое солдат также приподняли брезент и на мгновение застыли, затем поспешно опустили покрывало. Они сказали что-то предостерегающее нескольким приблизившимся женщинам, которые сразу пошли прочь, перешептываясь и оглядываясь.
Мэнди — так называли ее друзья — все больше и больше хотелось узнать, что же там, в повозке.
День был облачным, дул пронизывающий ветер. Мэнди плотнее запахнула серый шерстяной плащ, надетый поверх простого голубого платья, но все-таки почувствовала, что продрогла. Она заправила свои каштановые волосы под широкополую шляпу, оставив колючему ветру лишь небольшую часть лица. Девушка стояла у столба перед лавкой Джонсона, достаточно близко, чтобы видеть происходящее, но в то же время достаточно далеко, чтобы оставаться незамеченной. На грязной улице было очень мало прохожих, и почти никто из них не обращал на нее внимания.
К повозке приблизилась новая группа мужчин. Они также не могли удержаться, чтобы не заглянуть под брезент. После этого один из зевак быстро отошел в сторону с позеленевшим лицом. Другие, заглянув в телегу, тоже поспешно отходили. Через несколько минут солдаты удалились, оставив повозку, содержимое которой неумолимо притягивало Мэнди.
Она всегда была очень любопытной — черта, которую Мэнди унаследовала от своей бабушки. Старая миссис Эштон часто повторяла, что любопытство не порок, оно лишь делает человека умнее. И сейчас девушка ощущала неодолимый зуд во всем теле: она должна узнать, что там такое!
Мэнди расправила плечи и, боязливо закусив нижнюю губку, зашагала к краю плаца, где стояла повозка.
Если бы ее сейчас увидел отец, то скорее всего ужасно разозлился бы. Однако, подумала девушка, он и без того почти все время сердится на нее. По мере приближения к повозке на висках у нее выступили капельки пота. Она почувствовала какую-то вонь, хотя ветер дул не навстречу, а в противоположную сторону. Грубо обтесанные борта повозки и свисающий сзади край брезента были совсем рядом. Несколько шагов, и она…
Большая сильная рука схватила ее за предплечье и заставила остановиться, развернув вокруг.
— На вашем месте я не делал бы этого, мисс. — Ее руку крепко сжимал рыжеволосый мужчина. Челюсти его были плотно сжаты, лицо под широкополой шляпой выглядело мрачным. На нем были грубая рубашка из оленьей кожи, плотно облегающие кожаные штаны и мокасины вместо сапог. Его правильный английский язык удивил девушку.
— Но почему? — холодно спросила она, раздраженная тем, что он остановил ее. Рыжеволосый продолжал крепко держать девушку за руку. Он вел себя довольно грубо, несмотря на хорошее произношение, и по спине Мэнди неожиданно пробежала дрожь.
Будто почувствовав страх девушки, он отпустил ее.
— Это зрелище не для леди, — решительно заявил незнакомец. Его темные глаза оставались холодными.
«Зрелище не для леди!» Мэнди тошнило от обращения «леди». Уже три года после смерти матери она постоянно это слышала от отца.
Мэнди с любопытством посмотрела на незнакомца.
— Скажите, сэр, что вы вообще знаете о леди?
Он улыбнулся, показав ряд ровных белых зубов.
Мужчина был крупным, мускулистым, с мощными руками и могучей шеей, однако талия его была тонкой, а бедра узкими. Загорелое лицо свидетельствовало о многих часах, проведенных под солнцем.
— Не так уж много. Но для вашей же пользы советую — возвращайтесь лучше к себе домой.
«Домой». Еще одно ненавистное слово. Последние три года отец постоянно держал ее взаперти. «Оставайся дома, Мэнди. Здесь ты будешь в безопасности. Место женщины здесь».
Ей хотелось скакать верхом по полям или, может быть, даже ловить рыбу, как это бывало при жизни матери. Конечно, тогда она была еще подростком с мальчишескими ухватками, как говорила мама. Теперь девушка выросла и ей не пристало заниматься такими вещами, хотя очень хотелось.
Вчера Мэнди исполнилось шестнадцать. Теперь ей нравилось ходить на танцы и наряжаться в красивые платья, но даже это было под запретом. Заглянуть в повозку — эта цель вдруг стала для Мэнди важнейшим делом жизни. Этот поступок символизировал проявление свободы, шаг к зрелости.
— Полагаю, это мое дело, а не ваше, сэр. — Она решительно посмотрела на него. — Если, конечно, то, что лежит в повозке, не принадлежит вам?
— Нет, едва ли. Просто я случайно оказался там, где мне не следовало находиться.
— Тогда вы не имеете права задерживать меня. Я хочу взглянуть, что там.
— Я действительно не имею права удерживать вас, — сказал он. — Однако говорю вам, в повозке мертвый мужчина, а мертвец вовсе не подходящее зрелище для женщины.
Однако Мэнди все-таки решилась. Она вызывающе приподняла подбородок и прошла мимо.
Рыжеволосый не шевельнулся.
Она взглянула на него, прежде чем приподнять брезент, и увидела нечто непередаваемое в его глазах, затем с внезапной бравадой приподняла покрывало.
Мэнди с трудом проглотила ком, подступивший к горлу. Она сжала брезент с такой силой, что ее суставы побелели. На лице выступил холодный пот, но она не могла отойти. На дне повозки лежало то, что осталось от светловолосого солдата. Оскаленные зубы там, где когда-то был рот. Большая часть волос отсутствовала, оставалась только кайма по обеим сторонам головы. Вместо глаз на нее смотрели две зияющие дыры. Тело было обнажено, но девушку не мог смутить его вид — половые органы отсутствовали. Каждый дюйм его худого, обескровленного тела был утыкан тонкими деревянными палочками, которые сначала подержали на огне, а затем воткнули в кожу. Лодыжки и запястья мертвеца были так глубоко прорезаны кожаными ремнями, что частично обнажились кости.
У Мэнди все поплыло перед глазами. Она отпустила брезент и повернулась к крупному мужчине, который поспешно приближался к ней. Тот чуть слышно проклинал себя, но девушка не могла различить слова. Она с трудом сдерживала тошноту. С каждой минутой становилось все хуже.
— Это Дэйви, — прошептала она, качнувшись навстречу незнакомцу. — Мой друг Дэйви Уиль… — Мэнди не смогла выговорить последний слог и погрузилась во мрак.
Трэвис Лэнгли проклинал свою глупость. Он подхватил девушку на руки и понес к той части форта, где размещался врач. Она была легкой, как перышко. «Почему я не остановил ее?» Он ведь понимал, что может произойти. Даже закаленного в битвах солдата бросало в дрожь при виде такого зрелища. По правде говоря, Трэвис не верил, что она сделает это, Большинство женщин убегали прочь от одного только запаха. И уж, конечно, он не мог ожидать, что она узнает солдата. Этот парень даже не квартировал в форте Ларами, как сказал полковник Рассел.
Трэвис сжал зубы, снова и снова проклиная себя, когда спешил по грязной улице, прижимая девушку к груди. Несколько солдат с любопытством посмотрели на него, но ни один из них не попытался узнать, в чем дело. Казалось, Трэвис Лэнгли обладал способностью держать людей на расстоянии. Его одежда, а также годы, проведенные с индейцами из племени шайенов, отделяли его от остальных людей. Они никогда не чувствовали себя спокойно в его присутствии.
Он взглянул на девушку, которая все еще не пришла в сознание, но не смог разглядеть ее лица — часть его закрывали шляпа и густые каштановые волосы. Он подумал, что она, наверное, была бы очень хорошенькой, если одеть ее в красивую одежду, приоткрыть лицо и распустить волосы, вместо того чтобы прятать их под шляпой.
Дверь к врачу была приоткрыта и Лэнгли ногой распахнул ее еще шире.
— О моя дорогая! — Маленький круглолицый доктор положил свой карандаш, поднялся из-за стола и подбежал к девушке, как перепуганная мышь.
— Она не ранена. Просто в обмороке. Имела не счастье увидеть того мертвого солдата, что лежит у меня в повозке. Оказывается, она знала его.
— Несите ее сюда. Я позабочусь о ней. — Врач взглянул на грубую одежду мужчины с плохо скрытым пренебрежением, — Это дочь капитана Эштона. Он будет очень рассержен, когда узнает, что произошло.
— Он становится настоящим тираном, когда дело касается Саманты.
Трэвис улыбнулся, представив, как добропорядочный капитан среагирует на то, что его дочь нес на руках через весь форт такой человек, как он.
— Спасибо за помощь, — сказал доктор, стараясь поскорее распроститься.
Трэвис коснулся края своей широкополой шляпы.
— Я уверен, что девушка в надежных руках, однако задержусь, чтобы убедиться, что она в полном порядке. — Трэвис вышел и тихо прикрыл за собой дверь. Он чувствовал себя виноватым. Следовало остановить девушку, и он, черт побери, хорошо знал это. Но она потребовала, хотя мало кто из мужчин осмелился бы так поступить, а ведь она почти ребенок. Он сожалел о своем поступке, но сейчас необходимо было кое-что сделать.
Трэвис решительно вернулся к повозке. Он был бы рад поскорее оставить форт Ларами, страстно желая снова оказаться у себя дома в Калифорнии.
Комната кружилась, перед глазами возникали картины прошлого. Ей было тринадцать, когда она в последний раз видела Дэйви. Светловолосый, веснушчатый Дэйви Уильямс был ее лучшим другом, пока его семья не переехала.
Мэнди сморщила нос от острого неприятного запаха, ударившего в ноздри. Она выпрямилась, стараясь сориентироваться.
— Где я?
— Расслабьтесь, мисс Эштон. Похоже, вы перенесли большое потрясение.
Она узнала писклявый голос доктора Милликена, в то время как тот уже закрывал баночку с нашатырем. Мэнди откинулась на подушку. Она лежала на узкой жесткой койке и с радостью ощущала опору.
— Да… вспоминаю. — Мэнди вздрогнула, закрыла глаза и снова ощутила приступ тошноты.
— Постарайтесь не думать об этом, мисс Эштон. Все уже позади.
По ее щекам покатились крупные слезы.
— Это был Дэйви, — прошептала девушка. — Дэйви Уильяме. Видели бы вы, что индейцы с ним сделали. — Она отвернулась и тихо зарыдала в подушку.
Звук открывающейся двери отвлек ее, и она с трудом сдержала слезы.
К ней подошел высокий рыжеволосый мужчина.
— Вы в порядке? — спросил он слегка хрипловатым голосом, опускаясь на колени перед койкой.
Мэнди кивнула, вытирая слезы рукой. Он протянул ей платок.
— Кажется, я должен просить извинения, мисс Эштон. Мне все-таки следовало остановить вас. — Его карие глаза были полны участия. — Однако я не подумал, что вы действительно сделаете это.
Она робко улыбнулась ему.
— Это не ваша вина, мистер…
— Лэнгли. Трэвис Лэнгли.
— Это не ваша вина, мистер Лэнгли. Я должна была послушаться, вас. Не знаю, зачем я сделала это.
— Наверное, просто хотела доказать кое-что самой себе.
— И доказали?
— Нет. Думаю, это не имеет значения. — Она отвернулась.
— Возможно, когда-нибудь вам представится еще один шанс, — сказал он, поднимаясь во весь рост.
Его мягкость исчезла, глаза снова стали непроницаемыми. Наблюдая за ним, Мэнди ощутила внезапный холод.
— Возможно, — согласилась она слабым голосом. — Вы проводите меня?
Он рассеянно кивнул. Казалось, его мысли были уже где-то в другом месте.
— Благодарю, мистер Лэнгли, за все, что вы сделали для меня.
— Рад был помочь, мисс Эштон. Желаю удачи, когда в следующий раз вы попытаетесь что-либо доказать себе.
Она смущенно улыбнулась и села, поправляя шляпу, которая слегка перекосилась, но по-прежнему была прочно завязана под подбородком.
— До свидания, мистер Лэнгли.
Трэвис коснулся края своей шляпы, вышел и тихо закрыл за собой дверь. Он был суровым человеком, и казался одним из тех людей, с которыми опасно иметь дело; отец не раз предупреждал ее об этом.
Несколько дней Мэнди продолжала думать о нем. Она размышляла, кто он такой, откуда явился и куда направлялся. Она думала о нем, когда отец запирал ее и запрещал выходить из дому в течение недели. Думала о нем, когда работала в саду, безуспешно стараясь избавиться от ужасного образа замученного Дэйви Уильямса. Думала о нем по вечерам, перед тем как уснуть, хотя не могла понять почему.
Но Мэнди поняла, что Трэвис Лэнгли — человек, которого нелегко забыть.
Глава 1
20 июля 1868 года
Форт Ларами, Дакота
Саманта Эштон рассеянно заправила выбившуюся прядь каштановых волос в пучок, затянутый на затылке, думая о другом, — она искала слова утешения для своей младшей кузины.
Уже десятый день стояла невыносимая жара, хотя облачка над горами сулили смену погоды. Саманта держала окно открытым, но в коричневом муслиновом платье с закрытым воротом все равно было невыносимо душно. Девушка тщетно обмахивалась вышитым носовым платком, откинувшись на стуле с прямой спинкой.
Они с кузиной уже десятый раз за день принялись обсуждать будущее Джулии, и Мэнди с беспокойством размышляла над пылкими словами подруги. Ее взгляд был бессознательно устремлен в окно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36


А-П

П-Я