Кроме того, Элизабет взбесило то, что на балу присутствовала Мириам Бичкрофт, леди Дэндридж, которая то и дело бросала на графа призывные страстные взгляды. В общем, вечер был испорчен окончательно и бесповоротно.
— Я понимаю, что, будучи моим опекуном, он чувствует себя обязанным поскорее выдать меня замуж. Но я уже начинаю думать, что для всех нас было бы лучше, если бы он просто вернулся в Рейвенуорт-Холл.
Сбросив с плеч кашемировую шаль, Мэгги кинула ее на спинку стула.
— Ты же знаешь, он не может этого сделать. Ведь Бэс-комб только этого и ждет. — Она вздохнула. — Я понимаю, что временами Николас бывает раздражителен, иногда резок, однако откровенная грубость не в его характере. Не представляю, что это на него нашло.
Элизабет тоже не понимала Николаса. Быть может, здесь замешана, какая-то женщина, которую он собирается сделать своей очередной любовницей? А может быть, ему просто надоело искать своей подопечной мужа? Но так или иначе, Элизабет дала себе клятву, что начиная с сегодняшнего дня она будет открыто игнорировать графа.
К несчастью, это оказалось не так-то легко. Куда бы Элизабет ни направилась, с кем бы ни заговорила, она чувствовала на себе пристальный взгляд серебристых глаз графа. От этого взгляда все внутри у нее переворачивалось, и Элизабет почему-то тотчас же вспоминала о том, как лежала в его объятиях той, уже далекой ночью на постоялом дворе.
И сейчас, сидя на скамейке в саду и размышляя обо всем этом, Элизабет почувствовала прилив гнева. За что ей такие страдания? Почему она одна должна мучиться ревностью? Пусть граф тоже пострадает, как страдает она! Пусть тоже поревнует ее, помучается от неутоленного желания.
Преисполненная решимости, Элизабет встала со скамейки и направилась к дому. Хватит! Она не позволит больше Рейвенуорту ни игнорировать себя, ни относиться к себе пренебрежительно. Зайдя в свою комнату, Элизабет выбрала из своего гардероба самое что ни на есть вызывающее платье — с глубоким декольте, черного цвета со светло-желтой отделкой, и, вытащив из прически шпильки, быстрыми уверенными движениями принялась расчесывать волосы, строя на сегодняшний вечер грандиозный план.
Наконец улыбка тронула ее губы. Что ж, план неплох и должен удастся. Она сыграет роль обольстительницы. Правда, в отличие от Николаса опыта в подобных делах у нее маловато, но ничего, она способная ученица и скоро обучится этому искусству. Слишком долго Рейвенуорт ее терроризировал. Сегодня она намерена дать ему бой и выйти из этого боя победительницей.
Сидни Бердсолл взял Элизабет под руку:
— Вы выглядите просто великолепно, моя дорогая. Стоит вам пройти мимо, как все головы поворачиваются вслед.
Элизабет улыбнулась и машинально разгладила подол своего шелкового платья.
— Спасибо, Сидни.
Они присутствовали на званом вечере, устроенном лордом и леди Денби, с которыми Элизабет познакомилась сразу по приезде в Лондон.
— Прибыли еще два претендента, лорд Эддингтон и Роберт Тинсли. И оба жаждут с тобой познакомиться.
Элизабет бросила взгляд на Николаса, стоявшего чуть поодаль. Услышав слова Сидни, он поджал губы, но промолчал. Улыбнувшись Бердсоллу самой очаровательной улыбкой, на которую только была способна, Элизабет весело прощебетала:
— Я тоже горю желанием с ними познакомиться. Герцогине особенно нравится сэр Роберт, но и лорд Эддингтон, говорят, чрезвычайно интересный мужчина.
— И довольно богатый, — подхватил Сидни и бросил взгляд в сторону двери. — А вот и он. Похоже, направляется к нам.
— Прошу меня простить, — бросил Николас и, повернувшись, зашагал прочь.
Однако далеко уйти ему не удалось. По дороге его перехватила изящная блондинка с прелестной фигурой. Она что-то сказала графу, и тот разразился веселым смехом. Оживленно о чем-то переговариваясь, парочка отошла в сторонку.
Элизабет почувствовала прилив ярости. Да как он смеет рассыпаться перед какой-то блондинкой в любезностях, а с ней, Элизабет, вести себя так вызывающе грубо, словно она чем-то перед ним провинилась?
И когда к ней подошел лорд Эддингтон, она пустила в ход все свое обаяние, применила все приемы обольщения, на какие только была способна. Она смеялась над его плоскими шутками, улыбалась в ответ на его попытки поразить ее остроумием. Он и вправду был довольно красив и щегольски одет, а когда Элизабет принялась говорить ему по этому поводу комплименты, надулся от гордости, как индюк.
Скользнув взглядом по высокой полуобнаженной груди Элизабет, он проговорил:
— Разрешите пригласить вас на танец, мисс Вулкот.
Элизабет одарила его сияющей улыбкой:
— Ну конечно, с превеликим удовольствием! Я слышала, милорд, что вы великолепный танцор.
Губы Эддингтона тронула довольная улыбка.
— Я и в самом деле совсем неплохо танцую. Ну так что, идемте?
Элизабет кокетливо расхохоталась и, обернувшись, стрельнула взглядом в ту сторону, где стоял граф.
Вечер, казавшийся Элизабет бесконечным, продолжался. Сэр Роберт, вежливый молодой человек со светло-каштановыми волосами и приятной улыбкой, в отличие от лорда Эддингтона показался Элизабет вполне приятным собеседником. С таким человеком неудобно было заигрывать даже для того, чтобы вызвать у Николаса ревность, и Элизабет решила вместо этого прогуляться с ним по саду.
Когда они вернулись в дом, Николас стоял на террасе у дверей. Увидев его искаженное гневом лицо, Элизабет порадовалась, что усилия, предпринятые ею, не прошли даром. В этот момент сэр Роберт заговорил с ней, и Элизабет отвела взгляд от мрачной фигуры графа.
— Вы разрешите нанести вам визит, мисс Вулкот? — умоляюще проговорил сэр Роберт. — Может быть, покатаемся завтра по парку?
— С удовольствием, — улыбнулась Элизабет, надеясь, что голос ее звучит в меру восторженно.
Из всех четверых молодых людей, которых Сидни выбрал ей в качестве потенциальных мужей, лишь Дэвид Эндикотт и Роберт Тинсли ей немного понравились. Быть может, когда поближе с ними познакомится, она даже влюбится в кого-нибудь из них.
Николас, по-прежнему хмурясь, решительным шагом направился к ним.
— Лорд Рейвенуорт, — обратился к нему сэр Роберт, — ваша подопечная просто очаровательна.
— Вот как? — сухо бросил Николас, и в его серых глазах сверкнули молнии.
— Н… ну да, — растерялся сэр Роберт. — И она любезно согласилась покататься со мной по парку.
Черные брови графа поползли вверх.
— Неужели? В таком случае, полагаю, вы не будете возражать, если мы оставим вас на пару минут? Нам нужно кое-что обсудить.
Краска бросилась сэру Тинсли в лицо.
— Да… то есть нет, конечно, не буду. — И он нерешительно улыбнулся Элизабет: — До завтра, мисс Вулкот.
Выдавив из себя улыбку, Элизабет кивнула и, когда сэр Роберт отошел, разъяренно взглянула на Николаса.
— Что это на вас нашло? Почему вы хамите каждому мужчине, с которым я разговариваю?
Лицо графа исказилось от гнева.
— А почему вы кокетничаете с ними, как какая-нибудь уличная девка?
— Что?! Да как вы смеете меня оскорблять!
Схватив Элизабет за руку, Николас потащил ее за собой. Сбежав по ступенькам крыльца, он уводил ее все дальше и дальше, пока наконец они не добрались до стоявшей в глубине сада беседки. Повернув Элизабет к себе, Николас гневно воскликнул:
— Чего вы, черт подери, добиваетесь? Вы сегодня как с цепи сорвались, флиртуете со всеми напропалую! Наверняка половина мужчин в этом зале уже прикидывают, как бы заманить вас в постель. — Он криво усмехнулся. — А может быть, это вам и нужно? Глядя на вас, именно так и подумаешь.
Элизабет замахнулась было, чтобы влепить ему пощечину, однако в последний момент передумала и, гордо вскинув голову, выпалила:
— Я ничего плохого не сделала! Вы хотели, чтобы я нашла себе мужа. Даже настаивали на этом. И я просто выполняю ваше пожелание. А если вас не устраивает то, как я это делаю, то я не виновата!
Николас стиснул губы с такой силой, что на скулах заиграли желваки, и, яростно сверкнув глазами, воскликнул:
— Не выводите меня из себя, Элизабет! Я все еще ваш опекун и не позволю вам выставлять себя на посмешище!
Элизабет охватила такая ярость, что у нее помутился разум.
— На посмешище! — воскликнула она. — Это вы выставляете себя на посмешище, а не я! Вы каждую женщину в зале раздеваете глазами, словно только и мечтаете с ней переспать!
Темные брови Николаса поднялись.
— Да ну?
— Вот именно! С самого первого вечера, когда мы были у герцога, вы пребываете в отвратительном настроении! Даже своим друзьям грубите! — Сложив руки на груди и запрокинув голову, Элизабет взглянула ему прямо в глаза. — Знаете, что я думаю, Николас Уорринг? Я думаю, что вы злитесь на меня, потому что ревнуете!
Сказав это, Элизабет спохватилась. Но было уже поздно.
Щека Николаса задергалась. Глаза стали прозрачными. Таким разъяренным Элизабет его еще никогда не видела.
— Ревную?! — рявкнул он.
Понимая, что отступать некуда, Элизабет храбро выпалила:
— Да!
Николас выругался.
— Конечно, ревную! — бросил он. — А какого черта ты ожидала? Всякий раз, когда я вижу, как кто-то из этих хлыщей нашептывает тебе на ушко всякие пошлости, мне хочется свернуть ему шею!
Элизабет во все глаза смотрела на Николаса. Ей казалось, что она ослышалась.
— А как же… все эти женщины? Зачем ревновать меня, когда ты запросто можешь получить любую из них?
Гнев Николаса стал улетучиваться.
— О Господи, Бесс! Неужели ты не понимаешь? — Он коснулся рукой ее щеки. — Я ревную, потому что они — это не ты.
Гнев Элизабет как рукой сняло. Она бросилась Николасу на шею и крепко прижалась к нему.
— Ох, Николас, как же я по тебе соскучилась! Как соскучилась!
И, встав на цыпочки, Элизабет принялась покрывать его губы легкими нежными поцелуями. Николас глухо застонал.
— Элизабет… — умоляюще прошептал он вмиг охрипшим голосом.
Но она закрыла ему рот поцелуем. И Николас сдался. Притянув Элизабет к себе, он поцеловал ее так, как ему давно хотелось. Сквозь тонкую ткань платья Элизабет почувствовала его восставшую плоть, и ее словно окатило жаркой волной.
— Господи, как же я тебя хочу, — прошептал он ей на ушко. — Я ни о чем другом не могу думать. Ночью мне снишься только ты, рядом со мной в постели.
Элизабет снова поцеловала его, прижавшись к его груди, и соски ее затвердели от желания.
— Мы не должны, — прошептал он. — О Господи, мы не должны!
Но уже в следующую секунду он прильнул к ее груди жадными губами. Элизабет еще теснее прижалась к Николасу. Тело ее было объято огнем желания.
— Я хочу тебя, Николас. Ужасно хочу…
Язык его снова проник в сладостную влажность ее рта. Поцелуй был жадным, жарким и требовательным. Элизабет ответила Николасу столь же пылко, и тихий стон сорвался с его губ. Она почувствовала на своем теле его трепетные пальцы и почувствовала, что вот-вот задохнется.
— Пожалуйста… — прошептала она, сгорая от нетерпения, от острой жажды ощутить его в себе.
Элизабет почувствовала, что разум отказывается ей служить. Ни о чем думать она не могла, снедаемая страстью. Николас наклонил голову и прильнул к соску Элизабет.
— Боже мой… — ахнула Элизабет, изо всех сил вцепившись Николасу в плечи, чувствуя, как ходят под рубашкой его мышцы, ощущая обжигающий огонь его страсти.
А Николас уже торопился, горя желанием оказаться в ней.
Приподняв Элизабет и прильнув губами к ее рту, Николас с силой вошел в нее, заполнив ее своей плотью.
Тело ее сотрясла сладостная дрожь.
Прижав Элизабет к стене беседки, Николас приподнял ее и снова с силой опустил на себя. Элизабет словно обдало жаром. А Николас вонзался в нее снова и снова, и с каждым разом все больше и больше подчинял Элизабет себе.
— Николас… — тихонько простонала она, чувствуя себя одновременно и беспомощной, и необыкновенно сильной.
Внутри начала сжиматься какая-то пружина, с каждым разом все сильнее и сильнее. И когда Элизабет подумала, что больше не выдержит, Николас еще раз вонзился в нее, и внутри у Элизабет будто что-то взорвалось.
— Николас! — крикнула она, вцепившись ногтями ему в плечи со всей силой, на которую только была способна, чувствуя, что если сейчас отпустит его, то взмоет вверх и улетит.
Постепенно приходя в себя, она почувствовала, как губы Николаса заскользили по ее щеке, мочке уха, шее. Нежно поцеловав ее в губы, Николас тихонько спросил:
— С тобой все в порядке?
Элизабет улыбнулась, хотя внутри у нее все дрожало. Счастье переполняло ее. Он все еще хочет ее, его желание не угасло!
— Да, — машинально ответила она, совершенно в этом не уверенная.
Издалека до них донеслись звуки музыки, голоса гостей. Бросив взгляд в сторону дома, Элизабет рассмотрела сквозь листву деревьев ярко освещенные окна особняка. Поправив юбку и пригладив дрожащими руками выбившиеся из прически пряди волос, она спросила:
— Что… что мы теперь будем делать?
Вместо ответа Николас поднес к губам руку Элизабет.
— Поедем домой, — проговорил он и повел ее за собой, однако она уперлась каблуками в землю, заставив его остановиться и обернуться.
— Николас!
— Да, любовь моя?
— Когда мы вернемся домой, не смей говорить, что ты сожалеешь о случившемся.
Губы Николаса тронула нежная улыбка:
— Мне надоело сожалеть о случившемся. Когда я думаю о тебе и о том, как нам хорошо вместе, невозможно ни о чем жалеть.
Бросившись Николасу на шею, Элизабет крепко поцеловала его в губы.
— Пойдем, — ласково проговорил Николас. — Я не хочу, чтобы нас здесь увидели.
— Да-да, конечно, — согласилась Элизабет, и ей впервые пришло в голову, как она рисковала.
Похоже, Николас это тоже понял, поскольку, когда они возвращались домой, с каждой секундой становился все молчаливее и мрачнее.
В душу Элизабет закрался страх. А что, если никаких чувств Николас к ней не испытывает? Что, если он, воспользовавшись удобным случаем, просто удовлетворил свое желание? В конце концов, недаром же его прозвали Беспутным графом. Кроме того, он женат, значит, у них не может быть общего будущего.
Элизабет мучилась сомнениями, однако Николас не спешил их развеять.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49