Граф улыбнулся ей в ответ и окинул взглядом комнату. Вилла поражала своей миниатюрностью и уютом. В кухне стояла небольшая печка, которая, видимо, обогревала весь дом и на которой готовилась еда. В гостиной же, кроме дивана и двух стульев, больше ничего не было. Обстановка была слишком уж скромная, но, судя по всему, Анна уже давно привыкла к такой жизни.
Рис рассказал, как ему удалось найти ее – рассказал о Санторо и о его витражах в церкви в Горриндже. И сообщил, что благодаря усилиям Кита Уайтлоу почти удалось снять с нее все обвинения. Потом они долго сидели молча; Рис никак не решался рассказать о Сабрине, вернее, о своей ссоре с женой.
– Видите ли, миссис Холт, я…
– Анна, – перебила она с улыбкой. – Или же называйте меня мамой, если хотите. – Ее глаза весело блеснули.
Рис с облегчением вздохнул и вновь заговорил:
– Так вот, Анна, Сабрину воспитал как родную дочь один викарий. Я женился на ней в этом году. Но теперь мы… сильно поссорились, и она не хочет разговаривать со мной.
Анна посмотрела на него вопросительно. Потом с насмешливой улыбкой спросила:
– Вы приехали сюда для того, чтобы я помогла уладить ссору между вами и моей дочерью?
– Нет, я приехал совсем подругой причине. Мне нелегко об этом говорить, но я отчасти виноват в том, что вы очутились здесь, в изгнании…
Глава 28
Рис рассказал все подробнейшим образом, ничего не упуская. Начал он со смерти своего отца, а закончил рассказом об угрозах кузена Джеффри. К его удивлению, рассказ занял совсем немного времени, – а ведь он так долго мучился, храня свой секрет. И, рассказывая, Рис все время следил за реакцией Анны, смотрел прямо в глаза, так напоминавшие ему глаза жены. Но по ее сдержанному и невозмутимому виду трудно было что-нибудь понять. Рис считал, что прекрасно разбирается в людях, но вот сейчас он столкнулся с женщиной, о которой совершенно ничего не мог бы сказать, не мог бы даже сердиться или злиться.
Анна же слушала его, почти не моргая, – знакомая особенность, присущая Сабрине.
Закончив свой рассказ, он внимательно посмотрел ей в лицо, ожидая решения своей участи. Но Анна долго молчала, видимо, решение давалось ей нелегко.
Минуты ожидания тянулись мучительно медленно, вероятно, это были одни из самых тяжелых минут в его жизни.
– Значит, вы приехали сюда просить прощения? – спросила она, наконец. И Рису показалось, что в ее голосе прозвучало удивление.
– Вовсе нет. Я приехал за вами, чтобы отвезти к Сабрине, – заявил он. – Но перед этим я подумал, что вам следует получше узнать человека, который намерен увезти вас.
Она взглянула на него широко раскрытыми глазами. И тут, к его немалому удивлению, вдруг улыбнулась – как будто ей понравилась его откровенность. Наклонившись к розам, Анна осторожно провела пальцами по бархатистым лепесткам. Она явно тянула время, по-видимому, еще не решив, что ответить.
Вздохнув, заговорила:
– У меня свое представление, лорд Роуден, о степени и мере вашей вины. Когда-то я написала письмо Джеймсу Мейкпису, в котором интересовалась судьбой дочерей – все ли у них благополучно. С моей стороны это был весьма опрометчивый, и даже эгоистичный поступок. Я понимала, что подвергаю жизнь Джеймса, жизнь моих дочерей и свою собственную огромной опасности. Но мне очень хотелось хоть что-то узнать о них. Иногда мне казалось, что за любую весточку о них я готова отдать жизнь. Однако о возвращении в Англию я даже не думала, так я боялась. Порой я говорила себе: надо что-то делать. Но приступы решимости проходили быстро, и мне снова становилось страшно. Так шли годы. Раза два мне в руки попадали лондонские газеты, и я с жадностью их читала. Но сама я не решалась их покупать, боялась привлечь к себе внимание. Я чувствовала, что меня уже вряд ли ищут, но страх не оставлял меня. Поскольку же от Джеймса не поступало никаких известий, мне стало еще страшнее, и знаете, лорд Роуден, что я пытаюсь вам объяснить? Все мы порой совершаем вынужденные поступки, потому что так складываются обстоятельства. Вы не виноваты в смерти Ричарда. Как бы то ни было, все мы стали жертвой Морли. И Ричард тоже.
Рис поразился ее здравомыслию, рассудительности и великодушию. Он быстро отвернулся в сторону, чтобы скрыть свои чувства. Впрочем, стоило ли так удивляться? Благоразумие и благородство в такой же мере были присущи и ее дочери.
Нет, Анна не только прощала, она оправдывала его. Из всех людей только Анна Холт его поняла. Да, она не считала его виновным.
– Вы любите мою дочь, лорд Роуден? – спросила она неожиданно.
Рис медлил с ответом.
– По всей видимости… да, – пробормотал он, наконец.
Он впервые говорил не о страсти, а о своей любви. И в этот момент ему захотелось признаться в любви Сабрине.
Анна всмотрелась в его лицо и лукаво улыбнулась. Было ясно: что-то в его ответе ей понравилось.
– Что ж, я считаю, что с обвинениями покончено, не так ли? А теперь, лорд Роуден, я согласна отправиться с вами домой, в Англию.
Морли щурился, глядя на бледные лучи солнца, пробивавшиеся сквозь узкие окна. Король действительно захватил все, что ему, Морли, принадлежало. Об этом сообщил мистер Дакуорт, служивший источником свежих новостей. Однако Морли – об этом мало кто догадывался – сумел скрыть очень многое. Да, он искусно прятал концы в воду, так что нельзя было ничего доказать. А если бы слуги закона узнали обо всех его махинациях, то повесили бы дважды.
– У меня есть очень любопытное письмо от мистера Джеффри Гиллрея, – сообщил адвокат. – Он доводится кузеном графу Роудену.
Услышав про графа, Морли пристально взглянул на собеседника. Адвокат же сказал:
– А не стоит ли нам кое-что обсудить подробнее до очередного судебного заседания? Как известно, день вынесения приговора все ближе.
– Неужели? – притворно удивился Морли. – Как быстро летит время. Даже в тюрьме.
– Если вы хотите в чем-то признаться мне, то сейчас самое подходящее время.
– А вам, мистер Дакуорт, больше нечего мне сообщить?
– Да, кое-что есть, – кивнул адвокат. – Вам может показаться интересной одна деталь. Граф Роуден женат на леди, которая, по слухам, дочь Анны Холт. Ее зовут Сабрина Фэрли.
Морли хранил молчание. Сообщение о жене графа Роудена и впрямь его заинтересовало. Как же отреагировал граф, когда узнал, что его жена, по-видимому, дочь Анны Холт? И каким образом на небесах случаются подобные браки?
Морли верил в гармоничность событий, происходивших в мире, но не верил в случайности и совпадения. Он всегда тщательно разрабатывал свои планы и действовал в строгом соответствии с ними, хотя в душе был поэтом и творцом.
– Что же вы молчите? – спросил адвокат. Морли пожал плечами, потом вдруг спросил:
– Вы верите, что я невиновен, мистер Дакуорт? Или вы руководствуетесь чисто профессиональным интересом?
– А разве это имеет значение?
Морли ухмыльнулся. Во многом их взгляды совпадали. И не исключено, что они могли бы успешно сотрудничать.
– Уж не надеется ли мистер Гиллрей подзаработать, а, мистер Дакуорт?
Молчание адвоката было более чем красноречивым, чем любые слова.
Морли понял, что следует предпринять. Пристально взглянув на адвоката, он заявил:
– Если вы не возражаете, то я намереваюсь поступить в этом деле по своему разумении. Пожалуйста, известите все заинтересованные стороны, в том числе и мистера Гиллрея… Итак, во вторник, перед оглашением приговора, я сделаю важное заявление.
Как бы там ни было, но мистер Дакуорт, который отнюдь не был против придания делу еще большей публичности, хотя хлопот при этом у него прибавлялось, легко согласился с предложением Морли.
Мистер Дакуорт утвердительно кивнул:
– Да, разумеется, мистер Морли. Полагаю, что ваше заявление не будет голословным. Ведь необходимы подтверждения…
– Да, несомненно, – ответил Морли с усмешкой.
– В таком случае я извещу палача, чтобы он не готовил заранее петлю под размер вашей шеи, – мрачно пошутил мистер Дакуорт на прощание.
Морли молча отвернулся и опять уставился на косо падавшие лучи. На губах его теперь змеилась улыбка.
* * *
– Вот, читай. – Том протянул Киту газету. «Ходят слухи, что некий граф, возможно, замешан в одном из самых громких скандалов за всю историю Англии. Видимо, поэтому он на днях покинул страну. Все прояснится во вторник, во время судебного заседания в Вестминстере».
Кит поморщился и вернул газету Тому.
– Где ты взял эту газету, Шонесси? Обычно тебя не интересуют подобного рода глупости.
– Конечно, все мои интересы не выходят за пределы «Эмпориума», – кивнул Том. – Но нас ведь связывают с Роуденом семейные узы, верно? Поэтому один из моих доброжелателей счел нужным вручить мне газету с этой заметкой. Мы, конечно, пойдем на завтрашнее заседание суда?
– Разумеется.
Кит спал и видел, как судья объявит Морли смертный приговор. Смерть человека никогда не доставляла ему удовольствия, но сейчас речь шла о справедливости, поэтому он не мог не радоваться приговору. Изменнику следовало воздать по заслугам. Так гласил закон, а он, Кит, уже более десяти лет состоял на службе у закона. И вот такая неожиданная неприятность, эта газетная заметка…
– Как ты думаешь, что все это значит? – Виконт кивнул на газету.
– Возможно, это всего лишь уловка, желание поднять шумиху с целью продать как можно больше мест в зале суда, – ответил Том, хотя не был уверен в том, что говорил.
А Кит сразу заподозрил подвох. Он слишком хорошо знал Морли – тот повсюду раскидывал свои щупальца.
Кит не был наивным и прекрасно знал: даже находясь в Тауэре, Морли мог плести свои интриги.
А тут еще Роуден… Но к какому же скандалу он мог быть причастен? И почему его жена упорно отказывается раскрыть тайну? Виконт не сомневался в порядочности Роудена. Конечно же, граф никуда не убегал и нигде не скрывался. А если Роуден куда-то уехал, то у него имелись на то веские основания. Только бы граф сумел выполнить то, что задумал. Ведь было ясно, что он затеял слишком опасную и рискованную игру.
Сабрина прочитала короткую заметку в газете, и пол закачался у нее под ногами. Стараясь успокоиться, она сделала глубокий вдох и тут же почувствовала, как чья-то рука ухватила ее за локоть.
– Надеюсь, мы поступили правильно, показав тебе эту газету, – ласково сказала Сильвия и повела под руку сестру к ближайшему стулу.
Но Сабрина, сделав несколько шагов, остановилась. Нахмурившись, взглянула на Сильвию и спросила:
– А он действительно уехал из Англии? – Сабрина почему-то считала, что непременно ощутила бы его отъезд, если бы он решил уехать навсегда. Впрочем, она нисколько не испугалась, прочитав заметку в газете. Напротив, пришла в ярость. Конечно, заметка – дело рук Джеффри. Джеффри предал ее точно так же, как и Рис, но предал исключительно из трусости.
– Роуден сейчас в Италии, – пояснила Сюзанна. – Об этом сообщил Уиндему слуга Роудена, а Уиндем передал Тому.
Том Шонесси, похоже, был знаком со всеми нужными людьми в Лондоне.
Сестры переглянулись, но ни одна из них не высказала вслух своих опасений.
Сильвия и Сюзанна, проявляя такт, ни о чем не спрашивали Сабрину и не просили ее поделиться тайной Риса. Старшие сестры знали только одно: что бы ни случилось, они в любом случае не оставят Сабрину в беде.
– Ты все еще хочешь пойти на судебное заседание? – спросила Сильвия.
Сабрина решительно кивнула:
– Да, конечно.
– А вы уверены, что они захотят меня видеть? – спросила Анна и тут же смутилась. Вопрос показался ей ужасно глупым, он с головой выдавал ее, и было ясно, что она боялась предстоящей встречи. Слишком долго она ждала ее.
Кроме того, ее раздражал Лондон – раздражал городской шум, а также запахи. Прежде она жила в провинции, в Горриндже, а затем поселилась в итальянской глуши, так что лондонская суета оказалась для нее слишком уж непривычной. Она не была в Лондоне семнадцать лет. Кроме того, Лондон относился к ней враждебно, он охотился за ней, хотел наказать. На душе у нее было тревожно и как-то не по себе. А ведь об этой минуте она мечтала долгих семнадцать лет!
Итак, она колебалась. Но затем все-таки собралась с духом.
– Да, я хочу их видеть, – сказала Анна. – Всех до единой.
– Отлично! – отозвался Рис. – Полагаю, что вы как раз застанете их всех вместе. Сейчас начало дня, а, по слухам, они редко разлучаются.
Они немного помолчали, стоя у дома Грантема, рядом с каретой, на которой приехали.
– Но как я… – Анна запнулась.
– Выглядите? Прекрасно. Точно так же, как одна из ваших дочерей.
Комплимент понравился Анне, и она улыбнулась.
– Вы войдете вместе со мной? – спросила она, нахмурившись. Ей было страшно входить одной.
Рис с вздохом покачал головой:
– Нет, я не хочу, чтобы Сабрина считала, что я воспользовался вами как предлогом – только бы повидаться с ней. Думаю, при вашей встрече я явно буду лишним. Ну, смелее.
Анна удивилась: какой все-таки необыкновенный мужу Сабрины. Какой сильный, стойкий… и в тоже время не без слабостей. Такой муж – мечта многих женщин, ведь часто у таких мужчин прошлые слабости превращаются в сильные стороны их характера, достойные глубокого уважения. Анне стало жаль, что Рис и Ричард не были знакомы.
Кивнув своему спутнику, Анна сделала глубокий вдох и решительно направилась к дверям.
Рис же сел в карету и тотчас отъехал от дома.
В понедельник, накануне заседания суда над Морли, Сюзанна вдруг услышала на улице голоса. Она отдернула занавеску и посмотрела в окно. По небу, заслоняя солнце, ползли тучи, предвещавшие в самом скором времени хороший весенний ливень. Однако ее внимание привлекли отнюдь не тучи.
– Сильвия, Сабрина… У наших дверей кучер высадил из кареты какую-то женщину.
Голос Сюзанны прозвучал так странно, что две другие сестры немедленно подошли к окну, чтобы самим все увидеть. И все они замерли у окна, затаив дыхание.
– Боже мой! – наконец-то вырвалось у Сабрины, и она тут же прикрыла рот ладонью, – Он все-таки нашел ее и привез…
* * *
Рис не успел пробыть дома и пяти минут, как слуга доложил ему о приходе мистера Уиндема, срочно желавшего его видеть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35