И где-то в записях пари в его лондонском клубе лежал список тех его друзей, кто спорил, сколько лет пройдет, пока граф Дерроуфорд появится на какой-либо свадьбе, тем более на собственной. Двадцать восемь. Надо не забыть вписать дату в книгу пари, когда он вернется в Лондон.
Если только вернется. Если он вообще доживет до этого дня. Хитрость этих стариков оказалась весьма успешной там, где все другие провалились. Им удалось привести его к алтарю, где он поклялся в верности незнакомке и пожертвовал всеми мечтами о будущем.
Нейл почувствовал, как чья-то рука дотронулась до его рукава и, опустив взгляд, увидел, что это Макиннес. Он стоял справа от женихов, а она слева от невест, но сейчас новобрачные разделились на пары, и его невеста незаметно встала у его локтя.
– Вот и все, – тихо произнесла она, когда сержант Марсден с Флорой и капрал Стенхоп с Магдой повернулись лицом к собравшимся, прежде чем выйти из часовни.
Похоже, она смирилась с этими свадьбами, так же как и он, и даже выглядит счастливой, подумал Нейл, следуя за двумя парами и священником и осторожно поддерживая под локоть Макиннес, чтобы она могла передвигаться в его сапогах.
– Они поженились. Теперь я должна выделить невестам приданое.
Когда они вошли во двор старого замка, Макиннес нахмурилась, увидев монеты, все так же лежащие на деревянном столе. Нейл заметил, что губы ее двигались, когда она смотрела на деньги.
– Что вы делаете? – спросил он. – Молитесь, чтобы они не исчезли?
– Считаю, – ответила она. – И молюсь. Молюсь, чтобы их оказалось достаточно.
– Сколько еще вам нужно? – резко спросил он. – Потому что это все, что было при мне в момент похищения. К сожалению, я сделал большую глупость, отдав вам деньги вместо обручального кольца, так почему бы вам не сказать точно, во что мне обойдется ваше кольцо и мои услуги производителя?
– Хотела бы я это знать! – огрызнулась она. – Так же, как я хотела бы знать, во что это обойдется мне. Я не покупала вас и, если бы у меня был выбор, не тронула бы ни одного пенни из вашего щедрого подарка, но у меня нет других денег. Чтобы одарить Магду и Флору приданым, мне придется взять несколько этих Иудиных монет, и я пытаюсь решить, какая сумма будет честной и в то же время щедрой. Они должны быть равными. Я не могу дать одной сестре больше, чем другой. – Она наморщила лоб и прикусила губу – жест, по которому Нейл уже узнавал ее неуверенность. – Было бы гораздо проще, если бы вы просто дали мне несколько монет, вместо того чтобы выставлять напоказ свое богатство и топить меня в нем. Когда ваши монеты лежат у всех на виду, как я могу решить, сколько это будет – честно и щедро? Если я дам им слишком много, люди будут считать, что я кичусь вашим богатством, а если слишком мало – меня обвинят в скупости и скажут, что я не ценю жертву, которую они принесли ради благополучия клана. – Хотя она говорила тихо, Нейл слышал в ее голосе злость и отчаяние.
– Жертву? Какую жертву эти женщины принесли ради благополучия клана?
– Они вышли замуж за англичан.
– За англичан, которых сами же и похитили. За англичан, которые из-за своей преданности мне невинно пострадали. Никто не спросил их, хотят ли они стать мужьями двух изголодавшихся по мужчинам шотландских девиц!
– Вы же их спросили, – резонно возразила она. – Не более часа назад. И они сказали, что согласны.
– Они так ответили потому, что я их офицер, – отчеканил Нейл. – Они согласились жениться потому, что им не повезло – они стояли на страже у моих дверей, когда ваши люди явились за мной. Они согласились потому, что, если бы вернулись в форт Огастес без меня, их бы сурово наказали или даже повесили. Они согласились потому, что вы предложили им выбирать между женитьбой на ваших женщинах и сомнительной свободой в пустоши.
– У них был выбор! – настаивала она. – Они могли выбрать свободу.
– И как долго, по-вашему, смогли бы продержаться в пустоши двое безоружных английских солдат? В окружении горных кланов? Без лошадей, и к тому же в красных мундирах? – спросил он, подводя Макиннес к столу, чтобы она могла сосчитать монеты. Он тоже бросил взгляд на них и понял, что там больше ста фунтов золотом. – Когда вы будете одаривать своих женщин, не забудьте об их мужьях. У них было меньше шансов в этой ситуации, чем у меня.
Джессалин долго смотрела на монеты. Ей ужасно не хотелось признавать правоту графа. Она медлила потому, что никогда не видела столько денег и до сих пор ей не приходилось их делить. Она медленно провела рукой по монетам и наконец выбрала по соверену, кроне и гинее для каждой из сестер.
– Нет необходимости скаредничать в такой момент. – Волна теплого воздуха пощекотала ее шею и щеку, и мурашки пробежали по спине, когда Нейл наклонился и прошептал ей на ухо: – Дайте им больше.
– На эти деньги весь клан должен прожить всю осень и зиму, – возразила она. – Если зима будет суровой, боюсь, этого может не хватить.
– У вас будет достаточно денег, – напомнил он. – Мое имя тому гарантия. – Он накрыл ее руку своей и прижал к столу. – Помните, эти женщины – часть вашего клана. – Он, кажется, насмехается над ней? – Они ваши друзья и ваша семья. Они рисковали жизнью, чтобы помочь захватить для вас богатого жениха. Нравится вам или нет, но теперь вы принадлежите к английской аристократии. Поделитесь своим богатством, графиня. Одарите ваших женщин, не скупясь, за их своевременное вторжение в вашу жизнь и за их жертву ради благополучия клана. Вы можете себе это позволить.
Даже его насмешка была обольстительной. Джессалин потрясло открытие, что его голос и его прикосновение непонятным образом воздействовали на нее, даже когда он не был особенно вежлив или очарователен. Он был красив как дьявол, и этот дьявол ее искушал.
– Правда могу?
– Доверьтесь мне, – шепнул он. – Поверьте, у меня много денег. Вы теперь богатая женщина.
Джессалин быстро добавила еще по два соверена, кроны и гинеи для каждой из сестер. Она сгребла в кучку одну горсть монет и преподнесла ее Магде, а другую отдала Флоре. Они держали в руках столько денег, сколько никогда в своей жизни не видели. Дочери Олда Тэма удивленно открыли рты от невероятной щедрости Джессалин и ее готовности разделить с ними свадебный подарок ее мужа. А в глазах Тэма блеснули слезы – он был растроган тем, как новая госпожа почтила его дочерей.
– Ни один мужчина не должен начинать семейную жизнь в невыгодном материальном положении по сравнению со своей женой или ее семьей. – Нейл протянул руку и взял по такой же сумме, как Джессалин, и отдал деньги Марсдену и Стенхопу. – Это уравняет вас. – Он пожал руки обоим мужчинам, потом повернулся к своей жене. Пока Макиннес отдавала приданое своим родственницам, он позаботился о своих людях. Формально деньги принадлежали Джессалин, но Нейл был уверен, что все члены клана понимают, откуда они взялись.
Он ожидал увидеть гнев на лице жены и был удивлен ее серьезным, задумчивым выражением.
– Невозможно стать такой богатой в один день, всего лишь обменявшись клятвами с мужчиной.
– Возможно, – ответил он. – И, честно говоря, этот способ использует большинство охотников за приданым, но это срабатывает лишь тогда, когда ты обмениваешься клятвами с правильным человеком.
Она склонила голову набок и посмотрела на него из-под ресниц таким взглядом, который у другой женщины выглядел бы явным заигрыванием, но для нее был совершенно естественным.
– А вы – правильный человек?
– Это зависит от того, чего вы ищете, – ответил он. В его голосе сквозила горечь. – Если вы стремитесь к союзу с Англией, богатству, титулу и прославленному имени отца своих детей…
– Я бы хотела детей, – мечтательно протянула она. – Трех или четырех.
– Тогда я правильный человек для вас, по крайней мере, на время. Во всяком случае, ваш отец и мой дед считали так же. Но вы должны знать, что до вступления в армию у меня была своя жизнь в Лондоне. У меня есть там обязательства и свои планы.
Планы, в которых нет места ей и ее детям. Он не сказал этого, но она услышала это в его голосе. Хорошо, и что из этого? У нее тоже есть свои планы. Планы, не включающие сассенакского мужа.
– Согласна.
– Что? – Он смотрел на нее, не веря своим ушам. Она радостно улыбнулась. Слишком радостно.
– Союз с Англией, богатство, титул и знатное имя отца для моих детей. Отсутствующий муж. Что еще может желать женщина? Особенно босоногая, оборванная, дикая шотландская мисс?
Нужно было быть глухим, немым и слепым, чтобы не заметить ярость в ее голосе, когда она швырнула ему в лицо эти слова.
– Я пытался сформулировать ваши желания, – произнес он. – Потому что если вы ищете большего, чем то, для чего я был куплен, брак со мной наверняка принесет вам разочарование.
– Это богатство исходит от вас! Скажите, милорд Дерроуфорд, что не было разочарованием для меня? Предательство моего отца? Моя тайная помолвка? Моя свадьба? Свадьбы моих родственниц? До восстания, когда мы были зажиточным кланом, за свадьбой последовало бы настоящее торжество с вином, элем, виски и тостами за наше здоровье. Потом были бы музыка, и танцы, и речи. Мы надели бы платья, обшитые серебром, и члены клана получили бы подарки на память о нашей свадьбе, и наши мужья-горцы тоже дарили бы нам подарки. Мы бы посмотрели наши свадебные подарки перед гостями, а потом пошли бы в наши новые дома, где женщины встречали бы нас солью и необходимыми в хозяйстве подарками. Наши мужья перенесли бы нас через порог, а потом нетерпеливо ждали, пока женщины разденут нас и уложат в постель, осторожно развязывая все ленточки на наших ночных рубашках в приготовлении… – Она помолчала и смущенно покраснела. Потом откашлялась и заговорила снова: – Но такая свадьба невозможна для меня, так что мне придется испытать еще одно разочарование!
– Полагаю, мы это выясним.
Захваченная врасплох, Джессалин не была уверена, что правильно его поняла. У нее перехватило дыхание, а сердце бешено заколотилось.
– Что?
– Нам пора удалиться.
– Прошу прощения?
– Брак со мной может оказаться разочарованием для вас в чем угодно, – пояснил он, – но я никогда не был разочарованием в постели. – Он вдруг подхватил ее на руки. – Нам пора удалиться в нашу спальню и начать исполнять тот старомодный и привлекательный шотландский обычай, который вы называете медовым месяцем.
Глава 9
– Сейчас? – Это было все, что она могла сказать, потому что сердце ее учащенно забилось в ответ на обещание и властность в его голосе. Мужчина, подхвативший ее на руки, явно был человеком, с которым приходилось считаться, – человеком, которому она не могла приказывать и с которым не знала, как себя вести. Хотя у нее не было интимного опыта с мужчинами, она не была в абсолютном неведении о том, что происходит за закрытыми дверьми спальни. Она выросла, слушая сплетни своих родственниц, обсуждавших удачи и провалы своих мужей в постели, и у нее были отец и шестеро братьев, разводивших скот. Она знала, что мужчины устроены не так, как женщины, и имела представление, в чем их отличие. Но до сегодняшнего утра она никогда не ощущала мужских губ на своих губах. И хотя она сознавала необходимость своего замужества, как единственного средства спасения клана, ее тревожила мысль о том, что незнакомый мужчина, за которого она только что вышла замуж, получил право распоряжаться ее телом. Потеря контроля над единственной вещью, принадлежавшей только ей, пугала ее. Что он будет с ней делать? Что он может сделать? А если он решит ее побить, придет ли кто-нибудь из ее родичей ей на помощь? Посмеют ли они вмешаться? Встать между мужем и его законной женой? Даже если она глава клана Макиннес? Она слышала о таких вещах. Она слышала перешептывания про некоторых вождей кланов, которые били своих жен. Такое иногда случалось и в ее клане. Однажды слышала, как ее отец приказал одному из воинов не бить свою жену слишком жестоко. Она не знала, что сделала жена, чтобы заслужить подобное наказание. Вообще-то она не была трусихой, но что, если она нечаянно даст своему мужу повод ее побить? Кто остановит его? Кто защитит ее?
– Возможно, мне придется позвать на помощь.
Она не сознавала, что высказывает свои мысли вслух, пока Нейл не ответил:
– Мне не потребуется помощь. – Он крепче прижал ее к себе и понес к дверям замка. Двери замка были открыты. Массивные дубовые брусья, когда-то преграждавшие вход, давно вывалились из своих железных петель. Ничто не преграждало ему пути.
– Вероятно, нам нужно подождать, – предложила Джессалин голосом, дрожащим от обычной девичьей паники. – У вас был долгий и трудный день…
Черт побери! Нейл изо всех сил старался не показать своего гнева, когда молодая жена подвергла сомнению его способности как любовника, и его выносливость.
– Я в порядке, – буркнул он.
– Но вы, я думаю, устали. И ваша голова наверняка болит. Топор Олда Тэма оставил на вашем виске шишку размером с птичье яйцо.
– Вам не стоит беспокоиться, миледи. Да, у меня есть небольшая рана – рана, которая болит просто чертовски. Но она не помешает мне раздеть и уложить в постель мою жену без чьей-либо помощи. – Он посмотрел на ее пунцовое лицо, на голубую жилку у основания шеи, которая билась, как сумасшедшая. – Вы беспокоитесь о моем благополучии, миледи, или, может, вы передумали? Может, вы решили отменить условия контракта, подписанного вашим отцом?
– Конечно, нет! Я знаю свой долг. По отношению к моему отцу и моему клану. – Джессалин уже не скрывала страха. – Я просто не хотела бы, чтобы сегодня меня раздевали и укладывали в постель.
– Тогда вам не следовало стоять рядом со мной перед лицом Бога и вашего клана и обещать любить, уважать, подчиняться и почитать меня во всем.
– Я никогда… – пролепетала она.
– «Почитать тебя моим телом», – процитировал он. Зачем он это говорит? Почитание его ее телом было той частью брачных клятв, которая лишала ее уверенности в себе, заставляла сомневаться в своей способности выполнить свой долг по отношению к клану. И к мужу. Она заерзала в его руках, пытаясь освободиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37