Как я теперь посмотрю ей в лицо? Грейс, ты не можешь вечно избегать меня.
– А я попробую, – буркнула Грейс. Она наблюдала за Джеком, поднявшимся с пола. Он был невероятно красив: стройный, мускулистый.
– Должна напомнить, – продолжала Роберта, – что ты уже не молоденькая выпускница колледжа. И знаешь, что за мужчины в Нью-Йорке. Зачем им жениться на старых женщинах, когда вокруг полно двадцатилетних!
– Да я бы не назвала себя старой женщиной, – хмыкнула Грейс.
Джек поднял с пола свою куртку. На лице его читалось недоумение.
– Что такое? – спросила его Грейс.
– Ты всегда разговариваешь с автоответчиком?
– Я хорошо знаю свою мать и то, что она может сказать.
– Что ж, ладно, можешь не отвечать. – Мать тяжело вздохнула. – Думай о себе, а обо мне можешь забыть. А мне следует утешиться тем, что могло быть и хуже. По крайней мере ты не наркоманка, как дочь Марджери Хартуэлл...
– Наркоманка? – удивилась Грейс. – Да мать нашла у нее в сумочке диетические пилюли, которые продают без рецепта.
– ...или неразборчивая потаскушка, вроде старшей дочери Ханны Стюарт. Как ее? Нэнси? Донна Рэндольф только сегодня утром рассказывала мне, что Ханна пришла навестить дочь и застала ее в постели с каким-то мужиком. Для Ханны это шок на всю жизнь.
– Надо просто предупреждать о своих визитах, – посоветовала Грейс.
– Ханна приходит к дочери попить чаю и встречает голого мужчину. Можешь себе представить? – Роберта Коулбрук хмыкнула. – Я, во всяком случае, могу рассчитывать на твое благоразумие.
Теперь уже хмыкнула Грейс, и Джек внимательно посмотрел на нее.
– Что ж, значит, я не благоразумна, – выпалила Грейс. – Или по крайней мере была благоразумной до того момента, как ты вышел в ночь и бросился на меня, словно бык на красную тряпку.
– Не надо во всем обвинять меня, – парировал Джек.
– Ох, Грейс, доченька, я люблю тебя, дорогая. Пожалуйста, позвони мне, – закончила Роберта Коулбрук.
Грейс едва не схватила трубку телефона и, возможно, сделала бы это, если бы Джек не стоял рядом с каким-то растерянно-сочувствующим взглядом.
Автоответчик пропищал последний раз, это означало, что мать повесила трубку. Грейс любила ее, как любила сестру и отца. Однако это была любовь, полная драматизма. Сейчас Грейс не хотелось анализировать свои чувства, она отогнала прочь мысли об отношениях с матерью и обнаружила, что Джек внимательно разглядывает ее.
– Что тебя так заинтересовало?
– Ты, разумеется.
– Почему?
– Ты ведь сказала, что сирота.
Грейс усмехнулась и пожала плечами:
– Что ж, я соврала.
– У тебя это неплохо получается.
Чувство вины Грейс стало еще острее.
– Каждый человек хорош в чем-то. – Она больше не могла выносить пронизывающий взгляд Джека, поскольку понимала, что снова потеряет контроль над собой. – Прости, – пробормотала Грейс, – но тебе лучше уйти.
– Что это за игра, в которую ты играешь? – поинтересовался Джек.
– Никакой игры... просто ошибка.
Этот мужчина и раньше казался Грейс опасным. А сейчас в нем медленно закипала ярость, и Грейс поняла, что элементарно оскорбила его.
Джек прищурился, крепко сжал губы, затем повернулся и вышел, не сказав ни слова.
Грейс слушала, как звучали его шаги по ступенькам, пока не хлопнула входная дверь. Она подошла к окну и увидела, что доктор Беренджер направился к Коламбус-авеню упругой походкой спортсмена.
Грейс задумалась, но ее размышления прервал звонок домофона. Она посмотрела на крыльцо и увидела экстравагантно одетого блондина. Задрав голову вверх, тот размахивал руками:
– Дорогая, пусти меня! Здесь холодно!
Грейс поспешила к домофону, нажала кнопку, затем торопливо подняла с пола свои колготки и туфли, унесла их в спальню, переобулась в любимые домашние тапочки и вышла в прихожую.
Спустя минуту в квартире появился Марк, ее лучший друг.
– Ну как дела, дорогая? – с порога поинтересовался он.
Грейс махнула рукой и чмокнула его в щеку.
– Ты же меня знаешь, я в порядке. – Ей не хотелось, чтобы кто-то жалел ее, хотя увольнение действительно скверная штука. – Я всегда в порядке. Найду новую работу, что-нибудь получше.
– Грейс, ты действительно в порядке? – В голосе Марка прозвучали нотки сомнения.
– Да, конечно.
– Уверена?
– Уверена, не волнуйся.
– Ну и хорошо. Может, выпьем? У тебя есть виски?
– Бутылка в буфете, осталась после твоего прошлого визита.
– А тебе налить?
– Нет, спасибо.
– Может, хотя бы бокал шампанского?
– Не сегодня, Марк.
Грейс прошла в спальню и переоделась. Когда она вернулась, Марк сидел в кресле, прихлебывая виски. Грейс жестом пригласила его на кухню, где усадила на стул, а сама принялась доставать из шкафов чашки, сковородки и разные продукты.
– Знаешь, Грейс, Джей просто негодяй, – заявил Марк.
– А когда он впервые появился у нас, ты назвал его симпатичным, – напомнила Грейс.
– Ты же знаешь, смазливое лицо всегда сбивает меня с толку. Он негодяй. Я сразу понял, что розовый «кадиллак» – твоя идея. И все это знают. Я так и сказал Кендрику.
– Ну и что ответил шеф?
Марк нарочито тяжело вздохнул.
– Потребовал доказательств. Тогда я ответил ему, что лично мне не требуется никаких доказательств, кроме твоего слова.
– Понимаешь, Марк, на самом деле он хотел уволить меня. А этот спор стал подходящим поводом.
– Понимаю. Но не вижу никакого смысла в твоем увольнении.
– А его и нет. Помнишь Летицию Троулинг? Как только она перестала выдавать идеи, ее тут же уволили. И Херба Ритмана...
– Да, но и Джей не выдает никаких идей, однако его не увольняют.
– Пока, но со временем Кендрику придется уволить и его. Вспомни, как Сесил говорил о нем в интервью для «Тойз ревю» два месяца назад. Его новый служащий обладает опытом в бизнесе, что так важно для компании. И Сесил не допустит, чтобы его любимчик оказался ничтожеством.
Марк покрутил в ладонях стакан.
– Надеюсь, ты права. Но только прекрати этот шоколадный кошмар. Поплачь или разбей что-нибудь. Ты всегда заставляешь меня нервничать, когда у тебя появляется вот такой остекленевший взгляд и ты принимаешься за стряпню.
– В моей ситуации нет ничего драматичного. – Грейс добавила в муку соль, сахар и все перемешала.
– Разумеется, есть. Тебя уволили!
– Спасибо, что напомнил. – К муке добавились молоко, масло, ваниль, орехи, и процесс перемешивания продолжился.
– Грейс, я предлагаю тебе поплакать, не надо сдерживать свои чувства.
– Спасибо за совет, доктор Фрейд.
– Но ведь глупо заниматься самолечением с помощью огромных доз сахара и шоколада. Лучше впасть в истерику.
– А я предпочитаю шоколад.
Вылив смесь в сковородку, Грейс налила в чашку горячей воды, размешала в ней еще немного обычного сахара, жженый сахар и какао, затем залила этим тесто и сунула сковородку в духовку. Установив таймер, сложила тарелки в раковину и вытерла руки полотенцем.
– Так, до шоколадного рая осталось сорок минут.
Марк отхлебнул виски.
– Ты еще ничего не ела?
– Нет.
– А когда будешь есть?
Грейс взглянула на таймер.
– Через тридцать девять минут и сорок пять секунд.
Грейс направилась в гостиную, Марк последовал за ней. Когда она подошла к видеомагнитофону, он взмолился:
– Ох, только не «Проявление нежности». Почему бы не сменить тему? Поставь что-нибудь забавное, даже глупое. Комедию или какой-нибудь детектив.
Грейс поморщилась.
– Что угодно, – продолжил Марк, – только не эту любовную сагу, текст которой ты наверняка уже знаешь наизусть.
Грейс наградила Марка презрительной усмешкой, вставила кассету в видеомагнитофон, уселась с пультом на софу и нажала кнопку «Воспроизведение».
Марк тяжело вздохнул.
– Нечестно с твоей стороны, Грейс. Давай лучше поиграем в карты? Или в шарады? Ты же обожаешь шарады.
– Ты спутал, Марк, это ты обожаешь шарады!
– Ну да. Но мне противно смотреть, как ты уставилась на экран.
– А ты мешаешь мне смотреть кино. Шел бы лучше куда-нибудь развлечься.
– Ну ладно, тогда я пойду. – Марк направился к двери.
– Марк!
– Что, куколка?
– Спасибо за поддержку.
– Всегда к твоим услугам, – с легким поклоном ответил тот.
После его ухода Грейс успокоилась, в комнату начали проникать запахи шоколадного кекса, и она уже считала минуты до остановки таймера. Да, никаких мужчин, любимый кинофильм и много шоколада. И будет очень хорошо, если она вообще никогда больше не увидит ни Уолтера, ни Джека Беренджера.
Глава 7
Хорошо известно, что существует три способа исправить плохое настроение: покурить, выпить и поесть. К курению Грейс относилась скептически, алкоголь с утра мог только ухудшить ее настроение.
Оставалась еда.
Грейс выбралась из постели и сунула ноги в любимые домашние тапочки. Вчера вечером она съела почти все, что испекла, и, как всегда, получила от этого большое удовольствие. Но сейчас, глядя на тарелку с оставшимися кусочками шоколадного кекса, стоявшую на кофейном столике, Грейс усомнилась, что будет еще когда-нибудь готовить и есть этот кекс.
Прошлёпав на кухню, она распахнула дверцу холодильника, изучила его содержимое, затем налила себе стакан апельсинового сока. Когда Грейс вернулась в гостиную, ее взгляд упал на коробку с вещами, которые она вчера забрала из кабинета. Вчера вечером в промежутках между просмотром видеофильмов она собрала все папки с бумагами и сунула их в картонную коробку, стоявшую рядом со свадебными подарками. И вот сейчас, при виде всех этих упаковок, Грейс решила половину из них отправить Уолтеру и попросить его помочь вернуть подарки. Хотя скорее всего часть подарков он оставит себе.
Уолтер звонил несколько раз после того, как заходил к ней, и ни разу не поинтересовался, как у нее дела. Все, что ему нужно было, – знать, это когда он получит свои деньги. Но у Грейс не было денег, чтобы отправить ему. Слава Богу, кое-какие сбережения у нее имелись, но Грейс не собиралась трогать эту заначку, пока не найдет новую работу.
Решив, что сейчас с удовольствием съела бы пончик с глазурью, Грейс отправилась в ванную, натянула пластиковую шапочку, украшенную розовыми и синими цветами, и шагнула под горячие струи душа, чувствуя, как расслабляются напряженные плечи. После душа натянула потрепанные джинсы, свой любимый старый вязаный свитер, шерстяные носки, обулась в кроссовки. Собрав волосы в конский хвост, она посмотрела на себя в зеркало, удивилась, но заверила себя, что выглядит достаточно хорошо. Да и потом, кого можно встретить в шесть часов утра?
Сжимая в руке кошелек, Грейс вышла из дома на холодный утренний воздух. Изо рта тут же выпорхнули клубы пара. Грейс, поплотнее закутавшись в куртку, направилась по Коламбус-авеню к Семьдесят второй улице. Улицы были пустынны, лишь изредка проезжали машины, да несколько желтых такси стояли на углах, словно проститутки в ожидании клиентов.
Подросток с заспанными глазами в зеленом форменном фартуке и бумажной шляпе как раз распахнул двери кондитерской, когда Грейс появилась на крыльце. Она вошла внутрь и увидела высокие стопки белых прямоугольных коробок с зелеными и красными надписями, приготовленные для отправки в отели и магазины по всему городу.
Бросив взгляд на витрину, Грейс сразу заметила пончики с глазурью и подумала, что купит один. Но всем известно, что гораздо дешевле купить сразу дюжину, чем двенадцать раз по одному. А поскольку ей теперь приходилось думать об экономии, она и купила дюжину, съев по дороге домой два горячих, таявших во рту пончика.
Уже через пятнадцать минут она вновь очутилась в относительно теплом вестибюле дома, щеки слегка пощипывало от холода. В вестибюле не было ни души, но как только Грейс поднялась на первый этаж, удача отвернулась от нее – дверь квартиры Джека распахнулась. У нее не было времени, чтобы посетовать на такое несчастье, даже чтобы подумать о том, как она выглядит, потому что из квартиры появился не Джек.
Грейс едва не поперхнулась третьим пончиком, столкнувшись лицом к лицу с женщиной, молоденькой женщиной – на ум даже пришло слово «нимфетка» – с полными грудями, едва прикрытыми платьем, уместными более для вечернего, чем для утреннего выхода. Не надо было напрягать мозги, чтобы догадаться, что эта ранняя пташка спала в квартире Джека, хотя Грейс сомневалась, что они спали, скорее уж занимались любовью.
Грейс отметила про себя, что женщина выглядит в тысячу раз лучше, чем она. Грейс не смутилась, нет, она была ошарашена... расстроена... испытала приступ ревности.
– Могу я помочь вам? – холодно поинтересовалась женщина, заметив, что Грейс уставилась на нее.
– Ох, нет, простите, – пробормотала Грейс. Проследовала мимо женщины и двинулась дальше по лестнице. Но только поднялась на пару ступенек, как из квартиры с ключами в руках вышел Джек. Каждый раз, когда они встречались раньше, на нем были потертые джинсы. А этим утром он надел отличные брюки из серой фланели, накрахмаленную белую рубашку и темно-красный галстук. Джек выглядел таким красивым, необычайно респектабельным... и крайне удивленным, когда повернулся и увидел Грейс.
Ей стало очень неловко, поскольку Джек оглядел ее с головы до ног и поднял брови, уголки его полных, чувственных губ изогнулись в легкой улыбке. Грейс не желала думать о том, что делали эти губы последние несколько часов.
– Доброе утро, – поздоровался доктор Беренджер.
– Ох, да... доброе. Я только что ходила за пончиками. – Совсем расстроенная, Грейс протянула коробку. – Хотите?
Женщину, похоже, ошеломило это предложение, а Джек хмыкнул и вежливо отклонил его.
– Ну ладно, – пробормотала Грейс, не в силах оторвать взгляд от красивого лица Джека, – тогда до свидания.
И помчалась вверх, перепрыгивая через ступеньки. Легкие ныли от недостатка кислорода. Когда Грейс ворвалась в свою квартиру, то дала себе слово, что отныне будет пользоваться пожарной лестницей.
– Кто это? – поинтересовалась Стейси Мидлтон, и четкая линия ее губ, накрашенных помадой от Шанель, скривилась в презрительной гримаске.
Джек смотрел на удалявшуюся спину Грейс, улыбка исчезла с его лица, когда он услышал, как хлопнула дверь ее квартиры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31