Конечно, это так, учитывая давнюю любовь кузины к Джеймсу.
Дождавшись, пока жена покорно замолчала, лорд повернулся к девушке.
– Я должен знать все.
Она взглянула на Люсьена, прижатого к полу слугами. Его глаза горели по-прежнему бешеным, неукротимым огнем.
– Освободите его.
Лорд посмотрел на гневное лицо поверженного противника, затем с иронией произнес:
– И дать ему еще один шанс перерезать мне горло?
– Я не собирался этого делать, – заметил Люсьен.
– А что, выпотрошить меня? – быстро отреагировал Джеймс, крайне удивив Александру.
– Нет, испугать.
Байярд вздохнул. Будто постарев на десять лет за эти несколько минут, он провел рукой по волосам, затем запустил пальцы в подстриженную бороду.
– Моя семья не виновата в смерти твоего отца, Люсьен. Уверяю тебя, Себастьян умер естественной смертью.
– Естественной для кого? – потребовал ответа де Готье. – Для тебя?
– Я слышал, будто у него не выдержало сердце.
– И что, я должен тебе верить?
Джеймс украдкой бросил взгляд на Александру, будто не мог прожить без нее ни секунды, затем вновь посмотрел на собеседника.
– Нет, это не похоже на тебя. Но когда ты вернешься в Фальстафф, твоя семья присягнет, что я не имею отношения к его кончине.
– А что случилось с домочадцами?
Байярд пробормотал ругательство, по крайней мере так подумала девушка – ей еще никогда прежде не приходилось слышать это слово.
– Ты не слышал, что я тебе сказал? – рявкнул Джеймс. – Мы живем в мире, твоя семья жива и здорова.
– Пока не увижу собственными глазами, не поверю.
Байярд воздел руки к небу.
– Освободите его, – скомандовал он. Недовольно ворча оттого, что жертву вырвали из их рук, мужчины осторожно поднялись, отходя от Люсьена, но готовые в любой момент снова наброситься на него.
«Вероятно, не все довольны миром, воцарившимся между Байярдами и де Готье», – поняла Александра, и эта мысль заставила ее похолодеть.
Одним движением Люсьен вскочил на ноги.
– Кто из де Готье заключил с тобой перемирие?
– Тот, кого считали наследником Себастьяна, – твой брат Винцент.
«Ну конечно, – подумал Люсьен. – Безрассудный Винцент, не знающий, что такое чувство ответственности».
Джеймс не все рассказал Люсьену, что-то не сходилось в его словах, в этом де Готье был абсолютно уверен. Если лорд не признается, он все равно узнает правду, вернувшись в Фальстафф.
– На каких условиях вы заключили сделку? Байярд явно не желал дальнейших расспросов, но все же сделал над собой усилие.
– Наша дочь, Мелисса. Мы планировали, что она и Винцент закрепят условия мирного договора своей свадьбой. Это будет весной будущего года.
– Де Готье женится на Байярд? – не веря своим ушам, переспросил Люсьен. – Никакой свадьбы не будет, – решительно проговорил он, раздувая ноздри и напрягая свое мускулистое тело.
Девушка, затаив дыхание, ожидала ответа отца.
– Твоя ненависть угрожает разрушить все хорошее, чего мы достигли, – горько промолвил Джеймс.
Люсьен стоял в позе уверенного в своей правоте человека.
– Не вижу пользы в том, чтобы спать с одной из твоих наследниц.
Вспоминая ночь после шторма, когда они последний раз были вместе, Александра не могла не поразиться жестокости его слов.
– Выгода – это мир, – возразил Джеймс. Де Готье рассмеялся.
– Слишком уж высока цена. Я думаю, что лучше война, чем жена из рода Байярдов.
– Ты отказываешься жениться на Мелиссе? Я правильно понял?
– Да.
Джеймс немного помолчал.
– Ну тогда Винцент, – наконец произнес он. – Это укрепит мир между нашими семьями и свяжет их.
Лицо Агнессы вспыхнуло.
– Моя дочь не выйдет замуж за безземельного дворянина, – воскликнула она. – Мелисса свяжет судьбу либо с наследником всего состояния и земель, либо вообще ни с кем.
– Она ни с кем не свяжет свою судьбу, леди Байярд, – произнес Люсьен. – Я не позволю Винценту жениться на вашей дочери, но и сам никогда не соглашусь на такой безумный брак.
– Ты дерзкий...
– Агнесса! – рявкнул Джеймс. Женщина повернулась лицом к мужу.
– Как ты позволяешь ему разговаривать со мной в подобном тоне?
Лорд указал рукой на лестницу.
– Вон!
Байярд нервно вертел головой, наблюдая, как жена лихорадочно подыскивала гневные слова, однако, в конце концов, промолчала. Негодующе фыркнув, Агнесса пошла по направлению к лестнице.
Дождавшись, когда она исчезнет, Джеймс вновь заговорил с Люсьеном:
– Хорошо. Не будет свадьбы, но что насчет мира? Будешь ли ты его соблюдать?
Де Готье ответил не сразу:
– Возможно, – произнес он, оставив искорку надежды у собеседника. – Но до тех пор, пока я не доберусь до Фальстаффа, не буду давать никаких обещаний.
Лицо лорда оставалось непроницаемым, но Александра почувствовала его беспокойство.
– Хорошо, договорились, а теперь иди. Девушка молила Бога, чтобы Люсьен взглянул не нее, дал хоть какой-нибудь знак, что не все кончено между ними, но он даже не взглянул в ее сторону.
Воткнув меч в ножны, он подошел к тюкам и поднял их. Открыв один, де Готье вытащил оттуда сложенное письмо.
– Послание леди Катарины ее тете и дяде, – проговорил он, держа листок так, чтобы Джеймс мог прочитать. – Оно объяснит, как появилась Александра.
«Другое письмо? – удивилась девушка. – И он молчал о нем?» Письмо Сабины, адресованное ей, осталось в доме Жака Лебрека, поэтому она боролась с искушением броситься вперед и выхватить письмо из рук.
Глаза Джеймса загорелись неистовым, страстным огнем.
– А Катарина? Где она?
Люсьен шагнул вперед, положил тюки к ногам Джеймса и вручил ему письмо.
– Она умерла.
– Умерла? – задохнулся Байярд. Все эти годы он лелеял надежду, что она жива.
Сердце Александры потянулось навстречу отцу. С уверенностью можно было сказать, что он очень любил ее мать и жестоко страдал от этой потери.
Отец развернул письмо.
– Что это за буквы?
– Арабская вязь, – ответил Люсьен. – Александра может перевести его для тебя.
– Арабское письмо?
– Да, после похищения из Корберри Катарину продали в рабство, и все эти годы она прожила в Алжире.
Внезапно лицо лорда побагровело, крылья носа то и дело свирепо раздувались, а крепко сжатые губы побелели.
– Тогда де Готье знали о ее местонахождении и ответственны за ее похищение.
Люсьен положил руку на рукоятку меча.
– Нет, нас обвинили ложно, – твердо заявил он. – С Катариной я встретился случайно.
Джеймс вперился в него взглядом.
– Он говорит правду, – произнесла девушка, выйдя вперед и встав рядом с отцом, втайне надеясь предотвратить назревающую ссору. Она посмотрела в аметистовые глаза Люсьена.
– Моя мама никогда не обвиняла де Готье в своем похищении.
– Кто же это сделал?
– Она не знала.
– И это оправдывает де Готье?
– Они невиновны, – убежденно произнесла Александра.
Убедить Джеймса было довольно трудно, судя по недоверчивому выражению его лица, однако, к счастью, он перевел разговор на другую тему.
– Ты сейчас направляешься в Фальстафф?
– Да, но не думаю, что мы на этом поставим точку, Байярд.
– А что нужно еще обсудить?
– Дьюмор Пасс.
Лорд отрицательно покачал головой.
– Это уже решено, Люсьен. Он принадлежит Байярдам.
– Возможно.
Джеймс сжал губы. Сдерживая гнев, он пнул тюки ногой.
– Что это?
– Приданое Александры.
Удивленная тем, что Люсьен ничего не взял себе из вещей матери, девушка заглянула ему в глаза.
– А как же твоя доля?
– Я уже получил ее, – холодно произнес он, скользнув по ее лицу глазами-льдинками.
Понимая, что де Готье сейчас уйдет и оставит ее одну с незнакомыми людьми, Александра шагнула вперед и сжала его руку.
– Поклянись, Люсьен, что ты не забудешь меня, – прошептала она, чтобы ее не услышал никто из посторонних.
Его глаза смягчились, в этом девушка была абсолютно уверена.
– Как же я могу? – проворчал Люсьен, затем немного отодвинул ее и повернулся на каблуках.
Он уже подошел к двери, когда Джеймс окликнул его. Люсьен посмотрел через плечо, не поворачиваясь.
– Ты увидишь, что в Фальстаффе произошли большие перемены. Прими их и будем жить в мире.
Де Готье на мгновение застыл на пороге, пытаясь понять тайный смысл слов Байярда, затем вышел.
Александра чувствовала, что у нее разрывается сердце. Вспомнив, что уже много раз давала себе клятву вести себя как взрослая женщина, а не как неразумный ребенок, она подавила в себе желание побежать вслед за Люсьеном. «Я его еще увижу, – убеждала себя девушка, – даже если мне придется идти к нему самой».
Один из рыцарей, шагнув вперед, встал перед Джеймсом.
– Милорд, когда он обнаружит, что от прежнего Фальстаффа осталась лишь призрачная тень он вернется.
Байярд кивнул.
– Я рассчитываю на это.
Изумленная и заинтригованная их диалогом, Александра дотронулась до руки отца.
– О чем говорит твой человек?
Джеймс повернулся лицом к девушке. Она замолчала, и он обнял ее за плечи и проговорил, не отвечая, однако, на поставленный вопрос:
– Добро пожаловать, дочь, я приветствую тебя в Корберри.
Глава 22
Лев, властелин Фальстаффа, прибыл домой. Но кто он – призрак, видение ада или же человек во плоти и крови? Проезжая мимо деревень, он молчал, не реагируя ни на испуганные возгласы, ни на робкие вопросы, только подгонял коня, идущего по направлению к замку. Душивший его гнев, готовый вырваться наружу, чувствовался на расстоянии, от него исходила какая-то угроза, что не позволяло людям подойти ближе.
Никто не остановил Люсьена, когда он врезался в толпу людей, даже страж у ворот промолчал, и вооруженный часовой на укрепленной стене пропустил его молча, и несколько рыцарей, бродивших по залу, не произнесли ни слова. Застыв в благоговейном ужасе, они стояли и смотрели на призрак из прошлого, восставший из могилы.
Сконцентрировав все внимание на единственном человеке, который еще не заметил его прихода, Люсьен, не обращая внимания на возгласы удивления и недоверчивый шепоток, подошел вплотную к столу.
Винцент не поднял глаз, сосредоточившись на женщине, сидевшей у него на коленях.
Подавляя желание перевернуть стол, старший де Готье хлопнул ладонями по поверхности и наклонился вперед.
Брат испуганно вздрогнул, поднял глаза и вскочил со стула, сбросив женщину на пол.
– Боже мой, ты жив! – воскликнул он.
– Ты разочарован, брат? – прорычал Люсьен.
Подобно загнанному зверю Винцент попятился, его глаза забегали. Он понял, что ждать помощи от рыцарей не приходится. Приход старшего брата лишил его права командовать ими. Теперь их мечи принадлежат другому человеку.
– Нет, конечно нет, Люсьен. Я... я удивлен, вот и все.
– Хочется думать, что да.
– Люсьен! – закричала женщина.
Он обернулся и отыскал глазами одинокую фигурку, стоявшую в центре зала. Все еще не веря, мать во все глаза смотрела на него, а румянец и бисеринки пота на ее лице свидетельствовали о том, что она только что прибежала из кухни.
– Бог услышал мои молитвы, – сказала она, упав на колени. Женщина воздела руки к небу, славя Господа.
Стрельнув гневным, предупреждающим взглядом в сторону Винцента, Люсьен прошел через зал и поднял леди Доротею с пола.
– Мама, – нежно произнес он.
Мокрыми от слез глазами Доротея смотрела на старшего сына.
– Ты вернулся домой. Он согласно кивнул.
– Я же обещал тебе. А я не из тех, кто нарушает свое слово.
Мать улыбнулась, и в следующее мгновение крепкие руки сына обхватили ее. Схватившись за него, будто опасаясь, что он опять исчезнет, женщина уткнулась лицом в его одежду.
Люсьен ласково погладил ее по голове и прижал сильнее.
– Твой отец – пробормотала она, – он умер.
– Я уже знаю. Как это произошло?
– У пего было слабое сердце. – Мать еще сильнее сжала его рубашку, и ее всхлипывания превратились в настоящие стоны. Ее плач прекратила маленькая девочка лет шести.
– Мама, – кудрявая малышка настойчиво дергала Доротею за юбку.
Вытерев ладонью слезы, женщина склонила голову и посмотрела на дочь.
– А, Жизель... Ты пришла поприветствовать своего брата?
Девочка перевела взгляд своих голубых глаз на Люсьена, как следует рассмотрела его, затем состроила гримаску.
– Он не мой брат, – наконец объявила она. Доротея оторвалась от сына и наклонилась к дочери.
– Да это же Люсьен вернулся из Франции, малышка! – произнесла женщина, ласково потрепав девочку по румяной щечке. – Поцелуй его.
Жизель скрестила руки на груди и замотала головой.
– Он не Люсьен, – упрямо сказала она и, сузив глаза, стала рассматривать шрам в виде полумесяца. – У моего брата хорошее, чистое лицо.
Доротея взглянула па старшего сына и, увидев глубокий след на щеке, нахмурилась, однако быстро взяла себя в руки.
– Жизель, это действительно Люсьен. Он воин. Девчушка надула губки.
– Иногда, когда воины идут в атаку, они получают ранения. Так произошло и с твоим братом. А сейчас будь хорошей девочкой и поздоровайся с ним, как полагается.
Жизель топнула босой ногой.
– Нет!
Уступая, Доротея выпрямилась и с извиняющейся улыбкой сказала сыну:
– Ей надо время, чтобы привыкнуть. Люсьену чертовски хотелось подхватить свою маленькую сестренку и закружить ее. До его отъезда во Францию она все время крутилась под ногами, не отходя от него ни на шаг. Он притворялся, что его раздражает ее постоянное присутствие, а на самом деле безумно любил сестренку и наслаждался каждой минутой, проведенной с ней.
Долгими ночами на галере Люсьен успокаивал свою измученную душу воспоминаниями о ее радостном смехе, восторженных криках, невинных вопросах и бесконечном любопытстве. Для него Жизель была огоньком, мерцающим в ночи, милым ребенком, который чудом появился на свет. Она родилась в муках, и выносила ее женщина, давно вышедшая из детородного возраста. Жизель выжила и стала всеобщей любимицей в семье, где рождались одни мальчишки. Из пяти сыновей до взрослого возраста дожили только трое.
Люсьен наклонился к сестренке.
– А если ты снова покатаешься на моих плечах, ты признаешь меня, да?
Широко открытые глаза девчушки округлились, рот приоткрылся – она начала вспоминать.
– О, – пробормотала она. Затем, не желая так быстро сдаваться, Жизель гордо вскинула голову.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53