Но, как видите, ни одной не пропало. Одна… — Она стала бросать их одну за другой в поспешно подставленные руки Байрона.— Ой! — Он подскочил, уколотый в колено острием вилки. — Черт побери… Ой!.. Что за…— Три… четыре…— Прекратите! Сию же…— И пять. — Кейт мстительно улыбнулась и обернулась к Уитни и Гарнеру: — Кофе и херес подадут в гостиную?Эзра покатил из столовой, задыхаясь от приступа смеха, так что Уитни серьезно испугалась и поспешила постучать его по спине. Но когда в западную гостиную подали кофе и херес, внешне все как будто успокоились. Упрямо поджав губки, Маделайн разливала чай, и, несмотря ни на что, Байрон предпочел остаться с обществом, хотя с его лица не сходило враждебно-неприступное выражение. Таунсенды не отступают, подумал Гарнер, даже если это было бы разумно. Он подавил улыбку, в которой проскользнуло сочувствие.В ту минуту, когда замершего в шоке Байрона осыпали дождем из вилок, Гарнер наслаждался этой сценой, зная по себе, каково быть униженным разгневанной женщиной, и отлично понимая, что должен чувствовать его высокомерный и самодовольный отец.Раздеваясь в спальне Уитни, он усмехнулся, вспомнив эту сцену.— Ай да женщина твоя тетушка Кейт! — сказал он, когда Уитни нетерпеливо просунула ему руки под рубашку и обняла.— Правда? — Она злорадно усмехнулась. — Никогда не забуду, какое у него было лицо! Но он это заслужил. — Гарнер только засмеялся, и она стала поглаживать его живот. — Ты знаешь, я раньше не понимала, от чего пришлось отказаться тетушке Кейт, когда она приехала в Рэпчер-Вэлли, чтобы заботиться о нас с папой. По-моему, она так и не привыкла к тамошнему образу жизни. Во всяком случае, до сих пор не умеет как следует торговаться.— Не умеет торговаться? Ты хочешь сказать, что она расплачивается деньгами? — Гарнер с трудом сдерживал дрожь желания, когда ее пальцы скользнули к нему под бриджи.— Боюсь, что так, — прошептала Уитни, потираясь о его спину голой грудью. — Но не говори ей об этом. У нас, Дэниелсов, есть своя гордость… Ты собираешься спать в этой одежде? Впрочем, я не стану возражать. Мне страшно нравятся бриджи!На следующее же утро Гарнер заехал в контору Паркера. Предположение Кейт, что пленников отвезут для суда в столицу, тревожило его, и он решил как можно скорее все разузнать.— Я пришел выяснить, есть ли у вас сведения от агента относительно Блэкстона Дэниелса.— К сожалению, известий нет, сэр. — Адвокат задумчиво потер подбородок. — А может ли быть, что его отправили в Филадельфию с остальными обвиняемыми по делу о незаконном производстве виски?— С остальными? — Гарнер встревоженно подался вперед. — Следовательно, некоторых направили для суда в столицу? Если это так, почему же мы ничего об этом не слышали?— Бостонские газеты неохотно печатают новости из столицы… да и из других городов, — пожаловался Паркер. — Мы целыми неделями не получаем оттуда известий. — Он стал перебирать бумаги на стоявшем рядом столе, что-то разыскивая. — Ага! — Он вытащил из кучи потрепанную газету и вставил в глаз монокль. — Мой компаньон только что вернулся из Филадельфии и привез мне несколько тамошних газет. — Он быстро прочитал Гарнеру две маленькие заметки, объединенные одной мрачной картинкой.Участники «водочного бунта» отправлены из Питсбурга в Филадельфию и прибыли туда на Рождество при стечении огромного количества народа, ликовавшего по поводу их разгрома. Говорились речи, появился и сам президент Вашингтон — словом, это было громкое событие. Согласно последнему номеру газеты, против «вызывающих общее возмущение преступников и изменников» выдвинуты обвинения в «угрозе национальному порядку и суверенитету».— Что вы думаете? Послать мне запрос моему другу Бартоломью Хейсу в Филадельфию?Гарнер тяжело вздохнул.— Блэкстон Дэниелс — винокур, арестован за неуплату налогов, он не изменник. Почему же его отправили в Филадельфию? — Увидев выжидательный взгляд Паркера, который беспомощно пожал плечами, он сказал: — И все же… если вам есть кого туда направить… или вы сможете написать своему другу…В последующие две недели пребывание Кейт в доме Таунсендов проходило в более или менее сносной обстановке, хотя ее, безусловно, воспринимали как серьезную угрозу на границе сорока процентов территории дома, принадлежавших Гарнеру. Уитни попыталась объяснить Кейт странное положение вещей в семье Таунсендов, где буквально все делилось между их членами пропорционально количеству принадлежащих каждому акций: сорок процентов принадлежат Гарнеру, сорок — Байрону и по десять процентов — Эзре и Маделайн. Кейт возмутилась и заявила, что ничего более дикого ей не приходилось слышать. На что Уитни справедливо заметила, что Гарнеру тоже казалась странной столь обширная семья людей в Рэпчер-Вэлли, объединенных по букве алфавита.Каждый день непримиримые отношения между Кейт и Байроном все больше обострялись. Он называл ее не иначе как «эта женщина», а она не замедлила прозвать его «чудовищем». Принципиально не желая с ней общаться, он однажды тупо проигнорировал ее предостережение, что его чашка с чаем скользит на блюдце и вот-вот опрокинется. В результате испуганно вскочил, ошпарив себе колени и испортив бриджи, и вылетел из гостиной, сопровождаемый веселым смехом Кейт, который задевал его гордость. Со своей стороны при его появлении она сразу ощетинивалась и, когда доставили ее багаж, не желая, чтобы ее сочли иждивенкой, упорно настояла на том, чтобы самой отнести наверх сразу несколько саквояжей. Разумеется, ноша оказалась ей не по силам, Кейт не удержала старую сумку для поездок и с ужасом смотрела, как, пролетев по ступенькам, та рухнула вниз и лопнула, отчего платья вывалились прямо под ноги вошедшему Байрону. Он подцепил носком элегантного ботинка поношенное муслиновое платье и, подняв голову, презрительно усмехнулся.Как-то Байрон вернулся домой раньше обычного и застал в своем кабинете Кейт, которая осматривала полки с его книгами, пытаясь понять, что он за человек. Вторжение в его святая святых возмутило его, и, вспылив, он обвинил ее в краже. Кейт, которая и так была смущена своим неожиданным интересом к Байрону, горячо отрицала это обвинение. В запальчивости осыпая ее проклятиями, он наступал на нее, заставляя пятиться к двери. Он назвал ее «авантюристкой», на что она ответила «вздорным тираном». В итоге ей уже некуда было отступать, но разбушевавшийся Байрон этого не заметил и, в очередной раз ринувшись к ней, припер к двери. Их распаленные ссорой лица едва не столкнулись, и тут только они почувствовали странное смущение. Кейт быстро отвернулась и выскочила из комнаты, едва чувствуя под собой ноги. Байрон с треском захлопнул за ней дверь и, вдруг ослабев, с растерянной физиономией побрел к письменному столу.Несмотря на уговоры Гарнера и Уитни, Кейт упросила их навести справки относительно постоянного жилья: ей нужен был недорогой и симпатичный домик, который соответствовал бы оставшимся у нее от наследства скромным средствам, а по своей архитектуре и внутреннему убранству — ее вкусам. Уитни понимала, что тетку склонили к этому решению постоянные придирки и грубость со стороны Байрона, но не могла придумать способа примирить их друг с другом, поэтому ей оставалось согласиться помочь Кейт подыскать жилье и надеяться, что таковое найдется не очень скоро.Но она быстро сообразила, что ежедневные поездки для осмотра предлагаемых к продаже домов предоставляют отличную возможность осуществить ее «сделку» с Эзрой. Она переговорила об этом со стариком, и тот с энтузиазмом согласился. Они объединили усилия и уговорили Кейт, чтобы Эзра отправился с ними в первую же поездку на осмотр домов. Дождавшись, когда Гарнер и Байрон уедут в контору, а Маделайн закроется у себя с вечной вышивкой, они затолкали Эзру в карету и приказали Бенсону и Ноулену привязать его кресло сзади.И разумеется, вскоре они уже были в южном районе города, на узкой и грязной улочке, застроенной складами и различными предприятиями. Из окошек кареты они увидели старое кирпичное здание с заткнутыми тряпками окнами. Уитни и Эзра обменялись удивленными взглядами. Да это же винокурня Таунсендов! Было бы глупо не зайти, раз уж они оказались прямо у дверей!Они застыли в дверях завода, глядя на облезлые стены, заиндевевшие стекла и мокрый каменный пол. Уитни обратила внимание, что гнилая солома и решетчатые ящики исчезли, и ей даже показалось, что пахнет здесь не так противно, как в прошлый раз, когда она приезжала сюда с Гарнером. Но все равно предприятие носило безошибочные признаки упадка.— Я предупреждала вас, что оно в очень плохом состоянии, — напомнила Уитни Эзре, когда вместе с Кейт катила его коляску по темному коридору, направляясь к конторе. Расстроенный старик только что-то возмущенно бормотал. Завернув за угол недалеко от цеха перегонки, они натолкнулись на мастера, который горячо спорил с… Гарнером.Уитни мило улыбнулась и попыталась объяснить их появление тем, что они «просто проезжали мимо» и просто подумали «зайти». По его виду было ясно, что он не поверил ни единому ее слову.— Я точно знаю, зачем ты здесь появилась, — сказал он, подойдя ближе и понизив голос, чтобы их не слышали мастер и рабочие. — Ты снова вмешиваешься. Я не допущу этого, Уитни!— Но, Гарнер, ты же ничего не смыслишь в роме, — шепотом возражала Уитни. — Ты даже его не пьешь. А если ты серьезно намерен все здесь изменить, тебе придется постоянно снимать пробы. — Стоя за креслом Эзры, который упрямо выпрямился, она устремила на мужа лукавый взгляд. — Зато твой дедушка отлично в этом разбирается и может тебя научить.Гарнер бросил настороженный взгляд на замкнутое, упрямое лицо Эзры. В первый раз за много лет поблекшие серые глаза деда открыто встретились с ясными серо-голубыми глазами внука. Эзра ни о чем не станет его просить, подумал Гарнер, не предложит свою помощь, но в его глазах читалось нетерпеливое желание заняться делом.Несмотря на то что Уитни запретили остаться, она была довольна и сияла улыбкой, когда вместе с Кейт возвращалась к карете.— Нужно будет пораньше вернуться домой, чтобы успеть послать карету за Эзрой и Гарнером. И нужно еще предупредить Маделайн, что ужинать будут только четыре человека. — Она радостно воскликнула: — Представляешь, Эзра согласился научить его варить ром!Но Гарнер и Эзра успели вернуться к ужину. У обоих был невероятно довольный и оживленный вид. Видимо, с возрастом прежняя вспыльчивость Эзры уступила место более уравновешенному отношению к ученику, что вполне устраивало Гарнера. После ужина и дед, и внук сразу же удалились в свои комнаты. Гарнер поспешно сорвал с себя сюртук и рубашку и устало рухнул в кровать, и Уитни с сочувствием и жалостью потрепала его по волосам. Через несколько часов он почувствовал, что с него стаскивают бриджи, и проснулся. Комната освещалась только огнем в камине. Вскоре он ощутил рядом теплое тело Уитни, которая затем легла ему на спину, словно укутав шелковистым одеялом. Он сонно улыбнулся, наслаждаясь теплым ощущением ее близости. Она соблазняюще извивалась у него на спине, стараясь его разбудить и возбудить, и вдруг он вспомнил, что произошло в последний раз, когда она будила его таким же образом.Он выгнулся и резко повернулся, пытаясь столкнуть ее с себя, но она удержалась и потребовала, чтобы он сдался. Он уступил, лег на спину, а она лежала у него на ногах и легко касалась пальцами то его живота, то груди. В полутьме ее глаза загадочно блестели под спутанной гривой роскошных волос. Он подтянул ее повыше и, загораясь желанием, стал ласкать ее, сначала нежно, затем все более страстно и порывисто, так что она не замедлила возбудиться. Тогда он проник в ее вечно желанное тело и властно повел за собой через все круги наслаждения… до самого апогея…Некоторое время спустя она вздохнула и потерлась о его разгоряченное тело, наслаждаясь пресыщенным видом его прекрасного лица, на которое ресницы отбрасывали густую тень.— Ну как? Здорово получилось, что Эзра занялся винокурней?— Типичная женщина! — Он беспомощно вздохнул. — Тебе обязательно нужно, чтобы тебя похвалили за интуицию.— Кстати, интуицию винокура! Так как же, говори! — прошептала она, настойчиво поглаживая его по бокам, отчего он весь затрепетал.— Получилось… на этот раз. Но это не может продолжаться, — твердо сказал он.— Нет, это обязательно должно продолжаться. Это же часть сдел… — Она испуганно прикусила язык.— Что?! — Он пришел в себя, подперся локтем и уставился на нее, чувствуя, как она напряглась. — Сделки? Какой еще сделки? Боже мой, Уитни, я не позволю тебе вмешиваться… О какой сделке ты говоришь?Уитни поняла, что он готов не на шутку рассердиться.— Ну, по правде говоря, это не совсем сделка. Скорее просто маленький толчок, побуждение. Ты нравишься Эзре, а ему так хотелось снова работать на заводе.— Значит, это ты все устроила! — Он нахмурился и пригвоздил ее тяжелым взглядом. — Эзра получает работу на винокурне, это мне понятно. Ну а ты что получаешь?— Ну… вообще-то… — Она в замешательстве медлила, видя, что его взгляд становится стальным. — На самом деле это ты получаешь. — Голос ей изменил, и она пискнула: — Получаешь десять процентов твоего дедушки.Он вздрогнул, соскочил с кровати и заметался по спальне. Остановился один раз, затем второй, растерянно взъерошил волосы, затем обернулся к кровати и внимательно посмотрел на Уитни. Она сидела, прижав к груди простыню, ее большие блестящие глаза смотрели на него неуверенно, отчего у него снова загорелось и тело, и сердце. Она сделала это ради него… выторговала у деда десять процентов, чтобы на одну ступеньку приблизить для него возможность стать главой компании Таунсендов.— Я не понимаю, — просто сказала она. — Мне казалось, ты этого хочешь.— Я хотел сам заработать это право! — Он беспомощно всплеснул руками. — А не так, чтобы моя жена выторговала для меня этот шанс!— Но ты и в самом деле его заработал! Благодаря своим желаниям!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58