Тут же возникла мысль: поскорее завести любовницу. Интерес к прелестям Дианы он объяснял долгим отсутствием у него женщины.Около полуночи Диана опять вальсировала с Лайонелом. Теперь граф казался ей более приятным — под легким воздействием выпитого шампанского.— Почему вы молчите?— Мне нечего сказать. В отличие от представительниц слабого пола я не привык нести вздор, пока мои собеседники умирают от скуки.— Я не отношусь к слабым. Держу пари, что в драке с вами я смогла бы за себя постоять.— Не сомневаюсь, это украшает даму. Я видел, что вы танцевали с этим безмозглым французом Дюпре. Держитесь от него подальше, Диана. Он в пять минут может уложить вас на спину с задранными до подбородка юбками.— А вы, как я понимаю, святой?— Нет, меня просто не интересуют глупые девчонки с чересчур пышными формами. А теперь помолчите, вы сбиваетесь с такта.— Мне жаль, что я вас сильно толкнула, Лайонел.— Да замолчите вы, Диана!Девушка вздохнула — если бы не легкий хмель, который ее немного расслабил, она поставила бы на место этого грубияна. Она так старалась быть с ним вежливой!Когда вальс закончился, Диана сказала:— Мне нужно в дамскую комнату.— Перепили шампанского?— Не грубите.Чуть покачиваясь, Диана шла вверх по лестнице и думала о своем странном поведении: она пришла бы в ужас при одной мысли только о манере разговаривать с партнером во время танца, не говоря уж о самом разговоре, какой она позволяла себе в танцах с Лайонелом. Глава 3 Тому, кто подсматривает в замочные скважины, когда-нибудь выколют глаз. Итальянская пословица — Я слышала, она из Вест-Индии.— Сразу видно, что она из каких-то жутких мест. Заметили этот загар?— Интересно, правду ли говорят… что эти так называемые леди из диких стран абсолютно безнравственны?— Не забывайте, она — гостья леди Крэнстон.— Как она решилась находиться на открытом солнце? По-моему, у нее лицо цвета гуталина!Приостановившись у открытой двери, Диана слышала разговор светских дам. «Ну, какое им до меня дело?» Она невольно дотронулась до щеки; пудра осыпалась, выступили капельки пота. Вероятно, действительно она похожа на гуталин.Послышалось шуршание шелковых платьев, гул приближающихся голосов. Диана прошла дальше по коридору. Из дамской комнаты вышли пять дам, прошли мимо нее к лестнице. Диана облегченно расправила плечи и направилась в дамскую комнату.В дамской комнате перед зеркалом сидела женщина, растирая передние зубы подушечками пальцев.Диана слегка кивнула ей и прошла мимо. Возвращаясь, она увидела ту же даму. Незнакомка вынула пальцы изо рта и стояла, постукивая каблучками.— Полагаю, Диана Саварол это вы?— Да. А вы?..— Шарлотта Моресси, леди Дэнверс. Я слышала, вы с Лайонелом приходитесь родственниками?Так это Шарлотта! Та самая юная леди, что разбила сердце Лайонела? Диана с удивлением почувствовала проснувшуюся в ней ревность. Она объяснила это состояние действием шампанского.— Да, — сказала Диана. — Дальними родственниками.— В свет вас вывозит леди Крэнстон?Диана почувствовала в тоне Шарлотты недовольство. Ей была непонятна причина этого.— Да, это так.— Не слишком ли много вам лет для первого выезда в свет?— Возможно. Мне девятнадцать, скоро исполнится двадцать.— Господи, мне всего двадцать, но я замужняя женщина.— Поздравляю вас, миледи.Шарлотта нахмурилась, ей показалось, что эта девушка пыталась съязвить.— Вы, конечно, знаете, что лорда Сент-Левена сейчас не интересуют дамы?— Сомневаюсь в этом.Шарлотта засмеялась.— Я говорила о дамах, дорогая моя и только о них. А свои мелкие привязанности и интрижки джентльмены очень тщательно скрывают.Мелкие привязанности? Сколько презрения в этих словах! Можно подумать, что Лайонел где-то прячет любимого грызуна.— Прислушайтесь к моему совету и держитесь подальше от вашего дальнего родственника; он нехороший человек. Именно поэтому я разорвала нашу помолвку. У него очень злобная натура, скорее, порочная. На вашем месте я не стала бы ему доверять.— Но у него такие приятные, мягкие манеры, — немедленно выдала Диана откровенную ложь. — Он настоящий, джентльмен.— Поверьте мне, дорогая, — тронула ее за плечо Шарлотта и тут же резко сменила тему: — Боже, какая вы крупная! Жаль! Джентльмены предпочитают женщин пониже и не с такими формами. Но если у вас хорошее приданое, найдется кто-нибудь, кого…— Устроит мой рост?— Ну, в общем, возможно…— И мои руки? Вы знаете, что вот так, по статям, оценивают только лошадей…— Вы странно шутите, мисс Саварол. И проиграете, если, не будете держать свои, резкие оценки при себе.— Это не оценка, а просто другое мнение. Когда известно несколько точек зрения на предмет, легче судить объективно, миледи. Но вы сказали «проиграете». Кажется, это выражение тоже употребляется по отношению к скаковым лошадям?— О нет! Проиграете — значит, останетесь невостребованной.— Боже! Это как пустое седло…— Довольно, мисс Саварол! Меня ваши шутки не забавляют. Вы невыносимы!— Меня это убивает, — сказала Диана, глядя на разгневанную даму со всевозрастающей неприязнью. — Но не выбивает из седла, разумеется.— Зато сбивает с пути.Диана вздохнула.— Да, Лайонел предупреждал меня насчет месье Дюпре. Он довольно ярко описал, что именно делают джентльмены с особами нашего пола, сбившимися с пути.— Но вы, естественно, и без него хорошо осведомлены об этом, не так ли? Там, откуда вы приехали, нет общества, нет воспитания, нет правил приличия…— Вы во многом правы, миледи. И я мечтаю побыстрее вернуться в свой круг. А теперь извините меня.Диана отвернулась и пошла к выходу. Она знала, что в лице Шарлотты нажила себе врага, но ее это не беспокоило. Вот мерзавка! Если эта Шарлотта разбила сердце Лайонела, почему ее так беспокоят отношения между ним и Дианой? У Шарлотты нет причин для ревности. Спускаясь по широкой лестнице, Диана подумала, что Лайонел, невзирая на все его многочисленные недостатки, не должен быть связанным с такой женщиной. Даже в минуты гадкого непочтительного к ней обращения девушка не могла пожелать ему этого.Диана оцепенела, когда услышала от Люции, что раньше трех они не уедут. У нее сильно болели ноги, о чем она тут же сообщила тетушке.— У тебя все идет великолепно, девочка моя, — сказала тетушка. — Наверное, тебе просто туфли маловаты, утром займемся этим.— Вы говорите «утром», тетушка? Вряд ли я доживу до утра. Мне не хотелось бы, чтобы кто-нибудь сейчас увидел мои ноги.— Разве на ней не самый большой размер из всех возможных, Люция? — подколол Лайонел.— Лайонел! Как можно!— Простите, Люция. Леди, не пора ли нам?По дороге домой Лайонел молчал так же, как Диана по дороге на бал.Наконец Люция спросила:— Мальчик мой, что с тобой? Ты не пьян?— Нет, — ответил он, и это короткое слово мгновенно вывело Диану из состояния дремы.— Тогда что же с вами? У вас вышел весь запас оскорблений? Вам-то ваши туфли не малы, не так ли?— Нет. Со мной все в порядке. Продолжайте спать, Диана. Так будет лучше для нас обоих.— Я не оскорблю ваши тонкие чувства, если сниму туфли?— Не стоит объявлять об этом во всеуслышание. Просто снимите их, а мы сделаем вид, что не замечаем ваших потных ног.— Лайонел!— Простите, Люция. — Он вздохнул, откинулся на мягкую спинку сиденья и закрыл глаза.— Он изволит гневаться, — сказала Диана достаточно громко, чтобы ее услышал не только Лайонел, но и…— Мисс… Диана! Замолчите!— Я просто хотела сказать, что чувствую себя неловко, когда вы столь неприветливы, а точнее — грубы.Лайонел открыл один глаз и сказал:— Так и есть. Шарлотта, леди Дэнверс, старательно расписывала мне ваш отвратительный характер, низкие моральные качества, отсутствие воспитания, несдержанность, недовольство лондонским светом и неуважение к нему.— Вот мерзкая ба… женщина!— Совершенно с вами согласен.— Боже мой! Зачем ей это, Лайонел?— Простите, Люция. Мне нужно вначале кое-что спросить у Дианы. Вы разговаривали с этой дамой?Диана неуверенно пожала плечами.— Можно сказать и так. Помните, я выходила в дамскую комнату?— Прекрасно помню. Вы перепили шампанского, и вам понадобилось…— Лайонел!— Извините меня, Люция.— Так вот, она ждала меня там и вела себя нахально. Я защищала вас, милорд. Она предупреждала о вашей злобной натуре и отвратительном характере.При этих словах Лайонел подобрался и подался вперед.— Она — что?!— Она предупреждала меня, что у вас…— Я прекрасно слышал сказанное вами. Теперь вы видите, Люция? Шарлотта решила сыграть роль роковой женщины, но ей мешает произвести нужное впечатление мое общение с Дианой.— Я заставила ее прикусить язык, — с удовлетворением сообщила Диана.— Она потрудилась больше — заставила все языки заработать на ваш счет.— Помолчите-ка вы оба, — проговорила Люция. — Я должна подумать. Отчасти меня радует, что Шарлотта сразу же показала свое истинное лицо. Ты же знаешь, Лайонел, я обладаю некоторым влиянием в свете, и я не позволю ей распускать эти злобные, лживые сплетни. Ее положение в свете окажется крайне шатким.— Видимо, она полагается на мое благородство, а поэтому уверена, что я не предам ее. — Тон Лайонела был сух, как остров Моргана — кучка земли в Карибском море, где не росли ни деревья, ни кустарники.— Предать ее? Но что она сделала? Разве не она разорвала вашу помолвку? Она сказала мне, что…— Помолчите, Диана!— Нет, милое мое дитя, помолвку разорвала не она, а Лайонел. Я заставлю эту нахалку замолчать, иначе вся округа узнает правду.— Люция, я запрещаю вам это делать! Диана резко подпрыгнула на сиденье.— Но почему? Я ничего не понимаю. С момента нашего знакомства вы только и делаете, что постоянно оскорбляете меня, а эту женщину, далеко не добродушную особу, защищаете. Вы все еще любите ее? Поэтому, да?Лайонел вздохнул.— Люция, постарайтесь найти ей в мужья немого, нет, лучше глухого.— Я поняла, вы все еще любите ее! Вы слабы и…— Будет, милая моя. Давай оставим эту тему. Вот, наконец, мы и приехали.— Действительно «наконец», — бросил Лайонел в сердцах. Он помог Люции выйти из экипажа, затем подал руку Диане.— Видите ли, дело в том, что я не могу надеть на распухшие ноги туфли, — отпрянув, сказала Диана.Лайонел выругался про себя.— Тогда идите сюда!К удивлению Дианы, молодой человек обнял ее за талию и вынес из экипажа.— Из-за вас у меня будет растяжение на спине.Однако, произнося эти слова, он почувствовал прижавшееся к нему тело, ощутил прикосновение ее груди к своей, а также ее женственные бедра в своих руках.Он пробормотал совсем тихо: «Завтра в первую очередь я решу эту проблему».— Какую проблему? — спросила Диана, невольно приблизив к нему свое лицо.— Это не ваше дело. Сидите спокойно, не то я вас уроню. И, Бог свидетель, вы этого заслуживаете.— Да говорите же, что это вы вдруг стали скрытным? Струсили? Думаю, что струсили.Язвительность подействовала на него.— Завтра я найду себе милую… подругу.— А, это как в мелкой интрижке? Прятать ее?Он замер на верхней ступеньке лестницы и пристально посмотрел на девушку. Его лицо находилось всего в дюйме от нее.— Откуда вы знаете о таких вещах?— Ваша дражайшая Шарлотта предупредила меня о том, что и у вас, и у всех других джентльменов есть привязанности, которые вы тщательно скрываете. Все это странно: можно предположить, что вы тайно держите в своем доме какого-нибудь грызуна.Он громко рассмеялся.— Диана, вас следовало бы выпороть!— А я думаю, что выпороть надо бы ее. Она еще рассказала, что светские дамы вас не интересуют, а интересны вам сами привязанности, с тех пор как она разбила вам сердце.— За один день пребывания в Лондоне вы сумели раскопать больше грязи, чем я — за всю жизнь.— Глупости. Я просто не понравилась ей и…— Что «и»? Теперь вы струсили?— Вы стоите на одном месте, Лайонел, дверь открыта, и здесь очень холодно. К тому же я — невероятно тяжелая, вы повредите себе спину.— Все так. И…Наконец Лайонел вошел в дом. Он раскрыл объятия, и она соскользнула вниз вдоль его тела. Лайонел опять увидел в ее глазах удивление. Его твердость, обусловленная кодексом чести джентльмена, пошатнулась. «Нет! — твердо сказал он себе. — Завтра я все улажу».Лайонел вздохнул.— Вы меня утомляете, Диана. Оботрите ноги и идите спать. Вырвитесь, наконец, из корсета, выпустите свои формы на свободу.— Вы, милорд, скучны, неотесанны, вы — пародия на шекспировского героя, вы распутны…— Распутен?! Шарлотта не могла такого сказать.— Нет, дело не в ней. Я недавно услышала это замечательное слово и решила им воспользоваться. Вы предоставили мне такую возможность, и я не могла ее упустить.— Конечно, нет, спокойной ночи.Он похлопал ее по щеке, повернулся на каблуках и вышел. Из темноты возник Дидье и поклонился Диане.— Спокойной ночи, Дидье.— Спокойной ночи, мисс.Она вздохнула с облегчением, когда поняла, что дворецкий ничего не скажет о ногах в одних чулках и о туфлях, которые она держала в руке за завязки. Интересно, видел ли он ее на руках у Лайонела?Минут тридцать спустя, залезая под одеяло, Диана отметила про себя, что Лайонел заговорил о подруге, когда нес ее, Диану, на руках. Это решение она отнесла на счет легкого интереса, вызванного близостью ее груди.Девушка провела по груди пальцами и мрачно спросила себя, что интересного в ней находят мужчины: нечто распухшее, вроде усталых ног… и постоянно торчащее вперед. Правда, ее няня, острая на язык угольно-черная негритянка Дидо многозначительно говорила Диане, когда ей было четырнадцать лет, что «такие дыньки еще пойдут для лакомства». Сама Дидо мужчинами не интересовалась, поэтому Диана решила, что не они подразумевались под «лакомством».Или все-таки они?Диана вдруг с тоской подумала о доме; в горле даже появился комок. Ей очень хотелось, чтобы с ней в Англию поехала Дидо, но отец воспротивился. Он сказал тогда: «Нет, моя милая, сейчас в Англии сильны предубеждения против рабства, они просто этого не поймут, поверь мне». Ей пришлось отправиться в путешествие с чужими людьми — с семьей плантатора-англичанина с острова Святого Фомы.Пришлось расстаться с отцом, с управляющим Грейнджером, с лошадью Танис, с Дидо… От усталости мысли Дианы начали путаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43