Джейсон мысленно пробежал список глазами.
– По-моему, около половины. Но теперь все они живут одни.
– И все равно я не желаю видеть своим мужем человека, у которого есть ребенок от индианки! – в слезах воскликнула Эрика.
Вспомнив, с какой симпатией Эрика до сих пор относилась к Льюису, Габриель попыталась оправдать его точку зрения:
– Я полагаю, Льюис чувствовал себя здесь очень одиноко. Нетрудно понять, что он даже на время не мог обойтись без спутницы жизни. Мы ведь и сами знали, как отчаянно мужчинам здесь не хватает женского общества, когда решили откликнуться на объявление в Канзас-Сити.
Эрика ничего не ответила, и Габриель, провожая Джейсона к выходу, слегка коснулась рукой его рукава:
– Мы все еще очень молоды и во многих отношениях наивны. Разумеется, ни один из наших знакомых фермеров не позволял себе открыто содержать любовницу, поэтому вполне понятно, что Эрика так потрясена.
– Если бы ты сама оказалась в таком положении, могло бы это повлиять на твой выбор мужа? – полюбопытствовал Джейсон.
– Ты забыл, что я не собираюсь выходить замуж ни за одного из ваших клиентов? – откликнулась Габриель шепотом. – Следовательно, их привычки меня вовсе не касаются.
Джейсон в ответ промолчал, однако его мрачный взгляд был весьма красноречив.
Как только он ушел, Габриель в изнеможении прислонилась к двери, безуспешно пытаясь унять сердечную боль, которую он продолжал причинять ей своим равнодушием. Она легко могла себе представить, какое унижение, должно быть, испытала Эрика, узнав, что Льюис нарочно отослал от себя свою сожительницу-индианку и их ребенка, чтобы освободить место для нее. Очевидно, этих индейских женщин просто использовали, а затем тут же выбрасывали прочь, как только у мужчины появлялась возможность обзавестись белой женой. Джейсон считал такое положение вещей неприемлемым, поскольку дети в его глазах были слишком большой ценностью, чтобы потом от них избавляться. Но как он поступил с ней самой? По-видимому, ее счастье так мало для него значило, что ему не терпелось поскорее сбыть ее с рук. Как только она станет невестой другого мужчины, его совесть будет чиста, поскольку ответственность за нее будет лежать уже не на нем…
Солнце уже клонилось к закату, когда остальные соседки подруг по комнате прокрались на цыпочках в спальню и принялись переодеваться к приему. Однако Габриель красноречиво поднесла палец к губам, чтобы они ненароком не разбудили забывшуюся от горя Эрику. Мэрлин тем не менее не удержалась от вопроса:
– Это правда, что Эрика отказалась выйти замуж за Льюиса, потому что он содержал индианку?
– Да, но пусть она сама вам все расскажет. – Мэрлин безнадежно опустила глаза на спящую.
– Получается, он рассказал ей о себе всю правду и потерял ее, так?
– Я не знаю, как сложатся дальше отношения между Эрикой и Льюисом, Мэрлин.
Габриель повернулась, собираясь уйти, но Мэрлин преградила ей путь.
– Погоди! Я просто пыталась решить для себя, стоит ли мне открывать свой настоящий возраст Чарльзу. На мой взгляд, он заслуживает доверия, но я никогда не скажу ему правду, если из-за этого я рискую навсегда лишиться его!
– Мэрлин, почему ты решила, что твой возраст имеет значение для Чарльза? По-моему, это такой пустяк, что тебе не стоит даже беспокоиться, – заметила Габриель и кинулась вон из переполненной спальни.
Но едва она сбежала вниз по лестнице, решив, как можно скорее покинуть этот проклятый дом, как из гостиной донеслись мужские голоса, и девушка поняла, что ей не удастся улизнуть незамеченной. Разумеется, она могла выйти из дома через кухню, но там ее увидят слуги и тотчас доложат об ее исчезновении, Габриель застыла на месте, вне себя от гнева, и внезапно услышала голос Джейсона.
– Я уже посоветовал Льюису подождать несколько дней дома и надеюсь, что вы все извлечете урок из этого прискорбного случая. Все молодые женщины, которых мы доставили сюда в качестве ваших невест, – настоящие леди и заслуживают того, чтобы выйти замуж за джентльменов. Вам незачем извиняться за тот образ жизни, который вы вели до их прибытия. Это ваше личное дело, и у меня есть веские основания утверждать, что одним из главных достоинств любого мужчины является умение держать язык за зубами. Я считаю достойным сожаления то обстоятельство, что Эрика была так глубоко оскорблена поведением Льюиса.
Для нее было жестоким ударом узнать, что человек, которым она восхищалась, не только содержал любовницу-индианку, но и прижил с ней ребенка, которого также бросил. Все вы знаете, какой скандал произвел бы подобный поступок в ваших родных местах, поэтому нетрудно догадаться, как должны отнестись к нему ваши будущие невесты. А теперь я хочу спросить, остались ли у кого-нибудь из вас сомнения относительно того, как вам следует вести себя с нашими юными леди?
Раздалось приглушенное бормотание, но никаких протестов и вопросов не последовало. Наконец кто-то произнес:
– Я полагаю, что чем скорее мы сочетаемся браком с нашими избранницами, тем лучше. Надеюсь, ни вы, ни мистер Хорн не станете возражать, если мы попросим священника приступить к подготовке свадебных церемоний, как только мы заручимся их согласием?
Джейсон довольно рассмеялся:
– О нет, нисколько, и я почту за честь быть шафером для любого из вас.
Его ответ был встречен общим смехом и аплодисментами.
Габриель тотчас направилась обратно к лестнице, но тут из гостиной вышел Джейсон. Он заметил ее и позвал хриплым шепотом:
– Габриель! Никому ни слова о том, что только что слышала! Понятно? – Он сделал все от него зависящее, чтобы как-то загладить недавнее происшествие, и потому был крайне недоволен тем, что она слышала его замечания. – И еще. Забудь мои слова о том, сколько мужчин здесь имели в прошлом связь с индейскими женщинами. Мне ни в коем случае не следовало делать подобного признания.
Как только он сделал паузу, чтобы перевести дух, она не раздумывая, ответила:
– Джейсон, на мой взгляд, нет более непростительного поступка, чем бросить свою сожительницу-индианку и ребенка ради одной из нас, однако я думаю, что ты был прав, посоветовав своим клиентам оставить такого рода тайны при себе. Я не стану никому передавать эту историю, так что тебе не о чем беспокоиться. Я не намерена доставлять твоим неженатым друзьям – или, вернее, тем, кто выставлял себя неженатыми, – больше хлопот, чем они сами уже себе создали.
Джейсона подобная готовность к уступкам застала врасплох.
– Мне очень жаль. Конечно, тут нет твоей вины. Прости меня за то, что я вел себя так грубо.
– Почему бы и нет? – бросила в ответ Габриель. – Ведь я же простила тебя за все остальное!
Глава 16
Утром в воскресенье Эрика поразила своих соседок по комнате тем, что, одевшись в свой лучший костюм, объявила о намерении присутствовать на службе в церкви вместе с остальными невестами.
– Я поняла, что поступаю глупо, так убиваясь из-за Льюиса, ведь он не единственный холостяк в Орегон-Сити. Я верю, что мне удастся найти другого, который в отличие от Льюиса сумеет сделать меня счастливой.
Эрике явно удалось полностью овладеть собой после той неприятной сцены, которую она устроила накануне.
– Знаешь, Эрика, я думаю, тебе не стоит принимать какое-либо решение, не взвесив все самым тщательным образом. Поскольку никто из нас не в состоянии изменить то, что было, нам в первую очередь следует думать о будущем.
Отложив гребень, Эрика изрекла:
– Я не допущу, чтобы у моего сына был сводный брат-индеец. Если ни один из клиентов мистера Хорна не может ручаться, что у него нет и не будет других детей, кроме тех, что подарю ему я, то я просто отказываюсь выходить замуж до тех пор, пока не встречу такого человека.
Усевшись на кровать, Габриель невольно вспомнила о Ревущей Молнии. Разумеется, она бы не испытывала ни малейшего стыда, если бы он приходился ей сводным братом или находился в кровном родстве с ее будущими сыновьями.
– Я знаю, что индейцы внушают тебе куда больше страха, чем мне, поэтому могу понять, почему на тебя так подействовал рассказ о прошлом Льюиса. Если ты не можешь ни простить его, ни смириться с тем образом жизни, который ведут здесь мужчины, тогда тебе лучше просто с ним не видеться, поскольку с любым другим ты будешь гораздо счастливее.
– А что, если бы Майкл Дженкинс признался тебе в том, что он не только взял в свой дом индианку, чтобы та вела его хозяйство и согревала ему постель, но и прижил с ней внебрачного сына? Неужели ты бы простила ему столь бесчестный поступок? – Щеки Эрики пылали от гнева, а в зеленых глазах вспыхнул яростный огонек.
Поднявшись с кровати, Габриель подошла к туалетному столику. Хотя со стороны казалось, что девушка всецело поглощена собственной внешностью, в действительности она пыталась найти ответ.
– Ты сама напрашиваешься на неприятности, Эрика. Вполне возможно, что Майклу не в чем признаваться, а если даже и есть, он вправе держать все в тайне.
Досадуя на уклончивость Габриель, Эрика окинула любопытным взглядом остальных обитательниц комнаты.
– Ну а что скажете все вы? Вы тоже думаете, что я совершаю ошибку, не желая делить своего мужа с индейской скво?
Айрис двусмысленно улыбнулась:
– Они же зрелые мужчины, Эрика, а не невинные подростки, с которыми вам, судя по всему, приходилось иметь дело прежде. Я вправе ожидать, что мой муж будет хранить мне верность после свадьбы, однако не могу осуждать его за тот образ жизни, который он вел до нашей встречи. Главное, чтобы он не распространялся о своем прошлом, как и подобает джентльмену. – Барбара пожала плечами:
– Мне трудно себе представить, чтобы кто-нибудь из тех мужчин, что привлекли мое внимание, хотя бы раз даже просто взглянул в сторону индианки, так что я понятия не имею, что бы я почувствовала.
Маргарет, у которой не было никакого мнения на сей счет, покачала головой, между тем как Мэрлин была настолько шокирована предположением, что у ее возлюбленного Чарльза могла быть подруга из индейского племени, что на щеках ее выступил густой румянец, и она воздержалась от замечаний.
Джоанна, захватив с собой Библию, направилась к двери.
– Я, со своей стороны, поступила бы так же, как ты, Эрика. Ни один мужчина, который отказался жениться на матери своего ребенка, будь она белой или индианкой, не заслуживает того, чтобы стать моим мужем. А теперь нам нужно торопиться, иначе мы опоздаем в церковь. Думаю, сегодня там соберется весь приход.
Габриель тотчас последовала за Джоанной. Она твердо намеревалась сразу же по возвращении из церкви сообщить Клейтону Хорну следующее: вне зависимости от его окончательного решения она не может больше здесь оставаться. Габриель знала наверняка, что в городе имелась по крайней мере одна гостиница. Там она снимет номер и в понедельник с самого утра отправится на поиски работы. Габриель была уверена, что найдет какой-нибудь способ заработать себе на жизнь.
Как только Габриель появилась у парадного входа, Майкл Дженкинс тут же бросился ей навстречу. Как и большинство других мужчин, он прибыл в то утро к дому Клейтона на своей двуколке, намереваясь сопровождать Габриель в церковь и обратно.
– У меня есть экипаж, мисс Макларен. Вы не возражаете, если я подвезу вас до церкви?
Он нервно мял в руках шляпу, ожидая ее решения.
– Благодарю вас, – отозвалась Габриель. – Я и не знала, что церковь так далеко отсюда, что до нее нельзя дойти пешком.
– Она на другом конце города.
Обрадованный ее согласием, Майкл проводил девушку к экипажу, который он с самого утра тщательно вымыл и начистил до блеска, усадил рядом с кучером, выждал, пока все остальные отправятся в церковь, а затем вскарабкался на козлы и многообещающе улыбнулся:
– Мы не успеем поговорить по пути в церковь и обратно, а потому, думаю, вместо этого вы согласитесь съездить ко мне на ферму. Сегодня утром на проповедь соберется столько народа, что вряд ли кто-нибудь заметит наше отсутствие.
Майкл был таким славным человеком, а в его блестящих карих глазах было столько сердечного тепла, что Габриель ответила не раздумывая:
– Да, я буду только рада побеседовать с вами с глазу на глаз. Вот только надо ли ехать к вам на ферму? Нельзя ли найти какое-нибудь живописное местечко поблизости? Окрестности тут так великолепны, что едва ли не каждая поляна подойдет.
– Я отвезу вас к себе домой, – отозвался Майкл. – Это не займет много времени, да и дорога в это время года вполне пригодна для передвижения.
– Хорошо, пусть будет по-вашему, – согласилась Габриель. Зная, как сильно его разочарует ее признание, она решила, что для него по крайней мере послужит утешением то, что он услышит его в своем доме.
Долина Уилламетт поражала воображение своей красотой. День выдался солнечным, но атмосфера была бодрящей, свидетельствуя о том, что зимы осталось ждать недолго. Рассказывая об окрестностях, Майкл ни на минуту не умолкал, и здесь, вдали от дома Клейтона, его природное обаяние проявилось в полную силу.
– Я всегда держу при себе топор, так как мне не раз приходилось рубить слишком тяжелые сучья, которые невозможно убрать с дороги.
– Должно быть, вам пришлось приложить немало усилий, чтобы расчистить участок, если на нем росли такие же высокие деревья, как эти, – заметила Габриель с уважением.
– Усилий – не то слово! Это скорее похоже на пытку, чем на работу, но теперь почти весь мой участок расчищен. Впрочем, я оставил несколько деревьев рядом с домом. Летом они дают тень, которая так необходима, а зимой служат преградой ветрам. Я решил, что они мне нужнее, чем еще четверть акра под овсом или пшеницей.
Когда наконец они подъехали к его дому, она была очарована красотой окружавшего их пейзажа. Сам дом был построен из бревен, хорошо обставлен, и Габриель сочла его весьма удобным для молодой семьи. Майкл заварил чай, принес сахар и сливки, между тем как Габриель, сидя в кресле-качалке, пыталась сообразить, как наиболее тактично выразить свой отказ.
Майкл пододвинул свое кресло к ней поближе и, отпив глоток чая, поставил чашку рядом с собой на тщательно выметенный пол.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45