тумба с раковиной напольная
— Нет, доставил, — запротестовала она, по-прежнему ощущая его напряженное и пульсирующее присутствие внутри себя.Он медленно покачал головой:— Нет, моя невинная малышка, совсем не так, как намеревался.Прежде чем она успела запротестовать, он приник к ее губам поцелуем и, не разъединяя тел, заскользил пальцами по ее нежной коже. Медленно, чувственно он прикасался к ней, ласкал ее, так передвигая свое тело и руку, чтобы до предела увеличить ее наслаждение.Ариана таяла от его прикосновений, тело ее горело от переполнявшего желания, она была вне себя от страсти. Глаза ее расширились от потрясения, когда она поняла, насколько горячо жаждет облегчения.Трентон загадочно улыбнулся, его не удивила сила ее отклика.— А теперь, Ариана, — сказал он, слегка покусывая ее нижнюю губу, — теперь ты почувствуешь. — Он, выгнувшись, вошел в нее, не прекращая движения пальцев. — Раскройся мне, — мягко скомандовал он. Его большой палец, двигаясь кругами, ласкал ее чувствительную плоть. — А теперь, туманный ангел, — потребовал он, — теперь… отдайся этому ощущению… Отдайся мне.Наслаждение разлилось радугой мерцающих ощущений, столь сильных, что Ариана, безудержно крича, приникла к Трентону и, всхлипывая, произнесла его имя. Уступая сокрушительным судорогам, она уткнулась лицом в плечо мужа и замерла, пока дрожь не утихла. Затем со слабым вздохом удовлетворения упала ему на грудь. Обмякшая и ошеломленная, она словно плыла в его руках, когда он бережно нес ее к кровати.Он положил ее, стащив с нее халат и ночную рубашку, и быстро разделся сам. Затем опустился рядом и принялся неспешно ласкать губами ее тело, упиваясь шелковистостью ее кожи.— Всю ночь, Ариана, — пообещал он. — Я буду заниматься с тобой любовью всю ночь.Он ласково провел языком по ушной раковине, чуть слышно описывая все те возбуждающие вещи, которые они будут проделывать друг с другом.А затем он заставил ее забыть обо всем на свете.— Трентон… — среди ночи прошептала она, положив руку ему на плечо, в голосе смутно прозвучали вопросы, стоявшие между ними.— Позже, — ответил он, целуя ей руку. — Намного позже. — Он раздвинул ей ноги и стал погружаться во влажную теплоту до тех пор, пока глаза ее не закрылись и она не произнесла его имя снова, но на этот раз уже ни о чем не собираясь спросить. — Ах, мой прекрасный, дарящий радость туманный ангел, — бормотал он, обвивая ее ногами свою талию, — много, много позже…
Первые утренние лучи заблестели сквозь узкую щель в занавесях, когда Трентон, наконец, выпустил из объятий свою изнуренную жену.Ощутив, как холодный воздух окутал ее тело, Ариана тотчас же пробудилась, и ее охватила паника. «Захочет ли он снова уйти, как сделал прошлой ночью?» — безмолвно вопрошала она.Она закрыла глаза и стала ждать. Исчезнет ли волшебство вместе с тьмой?Проходили минуты, напряжение в комнате все усиливалось. И Ариана внезапно поняла, что больше не может выносить этого. Она отодвинулась от Трентона, намереваясь утаить от него свою боль и изо всех сил борясь со слезами, уже заструившимися по ее щекам. Ее плечи чуть заметно сотрясались от рыданий. И их содрогание было единственным знаком ее страдания.Трентон пододвинулся, и, обняв Ариану с властной нежностью собственника, прижал ее к своему крепкому теплому телу.— Это из-за меня, туманный ангел? — прошептал он, уткнувшись ей в волосы, покрывая легкими поцелуями перепутанные пряди. — Прости меня, я не хотел причинять тебе боли. Пожалуйста… не плачь.Не говоря ни слова, Ариана повернулась к нему и уткнулась лицом в его мощную грудь, принимая предложенное им утешение с детским доверием и благодарностью.— Не позволяй моей ненависти заразить твою душу, Ариана, — горячо прошептал Трентон. — Эта война не между нами. Не позволяй мне причинять тебе боль.Ариана подняла голову и полными слез глазами вопросительно посмотрела на мужа.— Спи, — вместо ответа сказал Трентон, целуя слезинки на ее влажных, слипшихся ресницах. Чуть коснувшись ее губ своими, он уложил ее голову себе под подбородок. — Отдохни… уже скоро день.— Ты уйдешь от меня? — спросила она, повернувшись, чтобы посмотреть ему в глаза. Лицо его, казалось, окаменело.— А ты хочешь этого?— Нет, о нет — воскликнула она. — Я хотела сказать… — Она вспыхнула. — Я надеялась, что мы будем спать вместе… просыпаться вместе. — Голос ее дрогнул, и она замолчала, полная надежды и смущения.Глаза Трентона блеснули — она уже несколько раз прежде видела, как они загораются этим диковинным светом, и он снова привлек ее к своей широкой мускулистой груди.— Так и будет, — ответил он странным тоном. Без дальнейших объяснений он прижал ее к себе, поцеловал влажный лоб. — А теперь спи.Ариана покорно закрыла глаза, но, несмотря на физическую усталость, заснуть не могла. Ее разум отказывался смириться и молчать, она не могла прогнать мысли о загадке, которую представлял собой ее муж. Она пыталась заставить себя рассуждать здраво. Неоспоримым фактом было то, что гнев Трентона и его жажда мести, справедливые или нет, как-то связаны с ее семьей. Словно воды океана, эти чувства отливали и снова приливали, принося с собой мрачные воспоминания, теснившиеся в его мозгу. Особенно Ариану мучили два вопроса. Какие события минувших лет могли быть настолько болезненными, чтобы постоянно питать непреодолимую горечь Трентона и внушить ему решение жениться на ней? И какую роль в этих событиях играла Ванесса? Ариана дала себе клятву открыть правду, узнать, что именно произошло шесть лет назад, — только узнав все подробности прошлого Трентона, она сможет понять, с чем ей предстоит бороться.Время шло. Грудь Трентона медленно и ровно вздымалась и опадала, и Ариана поняла, что он уснул. Она тихо выскользнула и, надев халат, бесшумно подошла к окну. Раздвинула портьеры и, устремив взгляд в чуть осветившееся небо, мысленно молила Всевышнего дать ей силы вынести тяжелые испытания, которые, она знала, ей предстоят, ниспослать мудрость, чтобы найти свой путь, интуицию, чтобы отличить правду от лжи, и мужество, чтобы встретить, не дрогнув, исход.Но она должна смело смотреть вперед. Невзирая на язвительность и враждебность Трентона, Ариану влекло к нему с первой же минуты их встречи, она чувствовала к нему доверие, даже когда здравый смысл и осмотрительность предостерегали ее, и подсознательно ощущала, что нужна ему. И он в равной степени необходим ей.Она чувствовала, что испытывает к нему нечто большее, чем просто физическое влечение, знала это уже в лабиринте у Ковингтонов, когда логика подсказывала ей бояться его, но инстинкт отказался подчиниться, знала это в преддверии свадьбы, когда единственное, о чем она могла думать и мечтать, был Трентон, знала это в церкви, когда почувствовала ранимость своего жениха. И теперь, когда они по-настоящему стали мужем и женой, не только его желание рождало ответный отклик в ней, боль и гнев в его глазах вызывали в ней столь же глубокие чувства, как и его страстные прикосновения. И не влечение заставило ее оплакивать пустоту Броддингтона, зеркально отражающую пустоту в сердце Трентона.Это было нечто большее.Ариана зажмурила глаза, пытаясь защититься от ослепительно засверкавшего осознания того, что с ней происходит. Она предпочла бы вернуть назад негодование, противоречивые чувства, даже росток страха, но бесполезно, они исчезли навсегда, и на смену им пришло еще более пугающее чувство.Боже, помоги ей, она влюбилась в собственного мужа. В человека неприступного, недосягаемого… и не желающего или не способного принять ее любовь и дать ей свою взамен.Ариана склонила голову.— Пожалуйста, — молила она силы Небесные. — Укажите мне мой путь.Трепещущий звук, легкий, но, тем не менее, внятный и настойчивый нарушил тишину, Ариана подняла голову и, открыв глаза, устремила взгляд в осветившееся небо нового дня… небо, которое минуту назад было пустынным.Прямо на нее летела сова, ее белоснежные крылья, словно плащом, прикрывали зарю. Ариану пронзил взгляд приближающейся птицы. Взор ее казался торжественным и словно передавал ей какое-то мудрое послание. Затем птица резко взмыла ввысь и скрылась за шпилями Броддингтона, оставив позади пронзительный крик, опустевшее небо… И надежду. Глава 10 — Я заставила тебя ждать?Миновав холл и выйдя на площадку второго этажа, Ариана ускорила шаг при виде нетерпеливо расхаживающего мужа.Трентон резко повернул голову:— Нет, — натянуто ответил он. — Я только что пришел.Его взгляд скользнул по прекрасным золотисто-каштановым волосам жены, ее огромным бирюзовым глазам, по стройной фигуре, изящество которой подчеркивало голубовато-серое платье из тафты, облегавшее бедра и ниспадавшее сзади легкими складками.— Что-то не так? — спросила Ариана, поежившись под его внимательным взглядом. Трентон отвел от нее глаза:— Вовсе нет.— Хорошо, — заставила себя улыбнуться она. — Тогда пойдем обедать?— Да.Не предложив ей руки, Трентон взялся за перила и стал спускаться по лестнице, держась на расстоянии от жены.С болью ощутив невысказанные вслух мысли Трентона, Ариана смирила свою гордость и молча последовала за ним, не пытаясь догнать его. Голова ее кружилась после бессонной ночи и от демонстративного пренебрежения мужа. Полный переворот в его поведении произошел в тот же момент, как только он проснулся. Несмотря на проявленную им ночью нежность, открыв глаза, он посмотрел на Ариану, словно на незнакомку, с ледяным отчуждением, которое всегда присутствовало в его отношении к ней, за исключением моментов физической близости. Надев халат, он направился к двери, даже не взглянув в ее сторону.— Я буду тебя ждать на площадке второго этажа, — сказал он таким равнодушным тоном, словно говорил с каким-нибудь компаньоном. А она осталась одна на простынях, сохранивших тепло его тела. И воспоминаниями о тех долгих часах, когда он принадлежал ей.«Я смогу разрушить невидимую стену, возведенную между нами, и сделаю это», — дала себе клятву Ариана, наблюдая за тем, как напряженно держится ее муж, спускаясь по лестнице. Постепенно ей удалось собраться с силами, в чем ей помогло воспоминание о полете уже знакомой редкостной птицы. Появление белой совы при первых лучах зари было не случайным, в нем ей виделся добрый знак — она обретет то, что ищет. Величественная птица появлялась в переломные моменты ее жизни, в преддверии эмоциональных потрясений, связанных с Трентоном, когда ее вера готова была пошатнуться и она нуждалась в поддержке. Сначала это произошло в ту ночь, когда они познакомились, затем в день, когда она стала его женой, и теперь в это утро, Когда она признала реальность своей любви к нему. Как истинное чудо, ее сова стала символом вдохновения и предвестником будущего. На смену меланхолии пришло чувство уверенности и реальной неизбежности. Каким-то образом она проникнет в сердце Трентона, прогонит его боль и добьется его любви.Ей это необходимо… и ему тоже.Ариана напряженно пыталась найти безопасную тему для разговора в надежде исправить то обстоятельство, что они с мужем, несмотря на физическую близость, почти не знали друг друга. Когда они бывали вместе, всегда доминировали гнев или страсть, почти не оставляя места для разговоров.— Броддингтон — удивительный дом, — осторожно сказала Ариана.Трентон ответил коротким кивком.— Ты уже говорила мне.— Да, но тогда я видела только оранжерею.— С тех пор что-то изменилось? — Удивленный словами жены, Трентон повернул голову и посмотрел на нее.Ариана энергично закивала.— Вчера Дастин провел со мной экскурсию… или, во всяком случае, показал мне часть дома, — поправилась она, оживляясь при воспоминании. — Музыкальный салон, гостиная, бильярдная, галерея… он показал мне все это. — Она помедлила, чтобы перевести дыхание, затем продолжила: — Они производят такое же огромное впечатление, как и оранжерея.Слушая воодушевленную болтовню Арианы, Трентон все более мрачнел.— Я рад, что ты так ко всему относишься, — с безразличием отозвался он. — Вы с Дастином, по-видимому, хорошо провели время в мое отсутствие, даже лучше, чем я предполагал.Ариана вздрогнула.«Ну а теперь почему он сердится, — подумала она. — Из-за того, что я вторглась в его владения? Или из-за воспоминаний, которые вызвал этот разговор… воспоминаний, которые он предпочел бы забыть?»Каковы бы ни были причины, Ариана намеревалась выяснить все, что только возможно.— Я видела картины твоей матери в галерее, — торопливо начала она, боясь, что беспокойство заставит ее замолчать. — Она была невероятно красивой женщиной. Я вижу меж вами лишь легкое, почти неуловимое сходство… Она выглядит такой неземной, такой маленькой и хрупкой. Дастин унаследовал ее синие, словно полуночное небо, глаза, тебе не кажется?Слабый проблеск улыбки разгладил суровые черты Трентона.— Да, моя мать была красивой, да, я не очень похож на нее, а Дастин действительно унаследовал ее необычный цвет глаз. Что-нибудь еще?Ариана вспыхнула при мысли о том, как глупо, должно быть, выглядит ее незатейливая болтовня. И все же ей удалось сделать первый шаг, чтобы выяснить причину подавленного недовольства Трентона. Его спокойная реакция показала, что посещение ею галереи и упоминание о портретах матери не вызывает у него каких-либо волнений. Его, казалось, совершенно не тронуло вторжение Арианы в этот период его прошлого. Более того, сам он упомянул о матери достаточно легко, следовательно, она не имела отношения к той горечи, что пожирала его сердце.Значит остается, как она и подозревала, его отец.И Колдуэллы.Трентон спустился до подножия лестницы. Прислонившись к стене, он пристально всмотрелся в поглощенное своими мыслями лицо жены, приближавшейся к нему.— Кажется, эта экскурсия произвела на тебя большое впечатление, — сухо заметил он.Ариана моргнула, внезапно выведенная из задумчивости.— Твой талант архитектора явно виден в планировке каждой из комнат Броддингтона. — Она откинула голову, чтобы понаблюдать за реакцией Трентона. — Так же, как и талант Дастина… — Она помедлила.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
Первые утренние лучи заблестели сквозь узкую щель в занавесях, когда Трентон, наконец, выпустил из объятий свою изнуренную жену.Ощутив, как холодный воздух окутал ее тело, Ариана тотчас же пробудилась, и ее охватила паника. «Захочет ли он снова уйти, как сделал прошлой ночью?» — безмолвно вопрошала она.Она закрыла глаза и стала ждать. Исчезнет ли волшебство вместе с тьмой?Проходили минуты, напряжение в комнате все усиливалось. И Ариана внезапно поняла, что больше не может выносить этого. Она отодвинулась от Трентона, намереваясь утаить от него свою боль и изо всех сил борясь со слезами, уже заструившимися по ее щекам. Ее плечи чуть заметно сотрясались от рыданий. И их содрогание было единственным знаком ее страдания.Трентон пододвинулся, и, обняв Ариану с властной нежностью собственника, прижал ее к своему крепкому теплому телу.— Это из-за меня, туманный ангел? — прошептал он, уткнувшись ей в волосы, покрывая легкими поцелуями перепутанные пряди. — Прости меня, я не хотел причинять тебе боли. Пожалуйста… не плачь.Не говоря ни слова, Ариана повернулась к нему и уткнулась лицом в его мощную грудь, принимая предложенное им утешение с детским доверием и благодарностью.— Не позволяй моей ненависти заразить твою душу, Ариана, — горячо прошептал Трентон. — Эта война не между нами. Не позволяй мне причинять тебе боль.Ариана подняла голову и полными слез глазами вопросительно посмотрела на мужа.— Спи, — вместо ответа сказал Трентон, целуя слезинки на ее влажных, слипшихся ресницах. Чуть коснувшись ее губ своими, он уложил ее голову себе под подбородок. — Отдохни… уже скоро день.— Ты уйдешь от меня? — спросила она, повернувшись, чтобы посмотреть ему в глаза. Лицо его, казалось, окаменело.— А ты хочешь этого?— Нет, о нет — воскликнула она. — Я хотела сказать… — Она вспыхнула. — Я надеялась, что мы будем спать вместе… просыпаться вместе. — Голос ее дрогнул, и она замолчала, полная надежды и смущения.Глаза Трентона блеснули — она уже несколько раз прежде видела, как они загораются этим диковинным светом, и он снова привлек ее к своей широкой мускулистой груди.— Так и будет, — ответил он странным тоном. Без дальнейших объяснений он прижал ее к себе, поцеловал влажный лоб. — А теперь спи.Ариана покорно закрыла глаза, но, несмотря на физическую усталость, заснуть не могла. Ее разум отказывался смириться и молчать, она не могла прогнать мысли о загадке, которую представлял собой ее муж. Она пыталась заставить себя рассуждать здраво. Неоспоримым фактом было то, что гнев Трентона и его жажда мести, справедливые или нет, как-то связаны с ее семьей. Словно воды океана, эти чувства отливали и снова приливали, принося с собой мрачные воспоминания, теснившиеся в его мозгу. Особенно Ариану мучили два вопроса. Какие события минувших лет могли быть настолько болезненными, чтобы постоянно питать непреодолимую горечь Трентона и внушить ему решение жениться на ней? И какую роль в этих событиях играла Ванесса? Ариана дала себе клятву открыть правду, узнать, что именно произошло шесть лет назад, — только узнав все подробности прошлого Трентона, она сможет понять, с чем ей предстоит бороться.Время шло. Грудь Трентона медленно и ровно вздымалась и опадала, и Ариана поняла, что он уснул. Она тихо выскользнула и, надев халат, бесшумно подошла к окну. Раздвинула портьеры и, устремив взгляд в чуть осветившееся небо, мысленно молила Всевышнего дать ей силы вынести тяжелые испытания, которые, она знала, ей предстоят, ниспослать мудрость, чтобы найти свой путь, интуицию, чтобы отличить правду от лжи, и мужество, чтобы встретить, не дрогнув, исход.Но она должна смело смотреть вперед. Невзирая на язвительность и враждебность Трентона, Ариану влекло к нему с первой же минуты их встречи, она чувствовала к нему доверие, даже когда здравый смысл и осмотрительность предостерегали ее, и подсознательно ощущала, что нужна ему. И он в равной степени необходим ей.Она чувствовала, что испытывает к нему нечто большее, чем просто физическое влечение, знала это уже в лабиринте у Ковингтонов, когда логика подсказывала ей бояться его, но инстинкт отказался подчиниться, знала это в преддверии свадьбы, когда единственное, о чем она могла думать и мечтать, был Трентон, знала это в церкви, когда почувствовала ранимость своего жениха. И теперь, когда они по-настоящему стали мужем и женой, не только его желание рождало ответный отклик в ней, боль и гнев в его глазах вызывали в ней столь же глубокие чувства, как и его страстные прикосновения. И не влечение заставило ее оплакивать пустоту Броддингтона, зеркально отражающую пустоту в сердце Трентона.Это было нечто большее.Ариана зажмурила глаза, пытаясь защититься от ослепительно засверкавшего осознания того, что с ней происходит. Она предпочла бы вернуть назад негодование, противоречивые чувства, даже росток страха, но бесполезно, они исчезли навсегда, и на смену им пришло еще более пугающее чувство.Боже, помоги ей, она влюбилась в собственного мужа. В человека неприступного, недосягаемого… и не желающего или не способного принять ее любовь и дать ей свою взамен.Ариана склонила голову.— Пожалуйста, — молила она силы Небесные. — Укажите мне мой путь.Трепещущий звук, легкий, но, тем не менее, внятный и настойчивый нарушил тишину, Ариана подняла голову и, открыв глаза, устремила взгляд в осветившееся небо нового дня… небо, которое минуту назад было пустынным.Прямо на нее летела сова, ее белоснежные крылья, словно плащом, прикрывали зарю. Ариану пронзил взгляд приближающейся птицы. Взор ее казался торжественным и словно передавал ей какое-то мудрое послание. Затем птица резко взмыла ввысь и скрылась за шпилями Броддингтона, оставив позади пронзительный крик, опустевшее небо… И надежду. Глава 10 — Я заставила тебя ждать?Миновав холл и выйдя на площадку второго этажа, Ариана ускорила шаг при виде нетерпеливо расхаживающего мужа.Трентон резко повернул голову:— Нет, — натянуто ответил он. — Я только что пришел.Его взгляд скользнул по прекрасным золотисто-каштановым волосам жены, ее огромным бирюзовым глазам, по стройной фигуре, изящество которой подчеркивало голубовато-серое платье из тафты, облегавшее бедра и ниспадавшее сзади легкими складками.— Что-то не так? — спросила Ариана, поежившись под его внимательным взглядом. Трентон отвел от нее глаза:— Вовсе нет.— Хорошо, — заставила себя улыбнуться она. — Тогда пойдем обедать?— Да.Не предложив ей руки, Трентон взялся за перила и стал спускаться по лестнице, держась на расстоянии от жены.С болью ощутив невысказанные вслух мысли Трентона, Ариана смирила свою гордость и молча последовала за ним, не пытаясь догнать его. Голова ее кружилась после бессонной ночи и от демонстративного пренебрежения мужа. Полный переворот в его поведении произошел в тот же момент, как только он проснулся. Несмотря на проявленную им ночью нежность, открыв глаза, он посмотрел на Ариану, словно на незнакомку, с ледяным отчуждением, которое всегда присутствовало в его отношении к ней, за исключением моментов физической близости. Надев халат, он направился к двери, даже не взглянув в ее сторону.— Я буду тебя ждать на площадке второго этажа, — сказал он таким равнодушным тоном, словно говорил с каким-нибудь компаньоном. А она осталась одна на простынях, сохранивших тепло его тела. И воспоминаниями о тех долгих часах, когда он принадлежал ей.«Я смогу разрушить невидимую стену, возведенную между нами, и сделаю это», — дала себе клятву Ариана, наблюдая за тем, как напряженно держится ее муж, спускаясь по лестнице. Постепенно ей удалось собраться с силами, в чем ей помогло воспоминание о полете уже знакомой редкостной птицы. Появление белой совы при первых лучах зари было не случайным, в нем ей виделся добрый знак — она обретет то, что ищет. Величественная птица появлялась в переломные моменты ее жизни, в преддверии эмоциональных потрясений, связанных с Трентоном, когда ее вера готова была пошатнуться и она нуждалась в поддержке. Сначала это произошло в ту ночь, когда они познакомились, затем в день, когда она стала его женой, и теперь в это утро, Когда она признала реальность своей любви к нему. Как истинное чудо, ее сова стала символом вдохновения и предвестником будущего. На смену меланхолии пришло чувство уверенности и реальной неизбежности. Каким-то образом она проникнет в сердце Трентона, прогонит его боль и добьется его любви.Ей это необходимо… и ему тоже.Ариана напряженно пыталась найти безопасную тему для разговора в надежде исправить то обстоятельство, что они с мужем, несмотря на физическую близость, почти не знали друг друга. Когда они бывали вместе, всегда доминировали гнев или страсть, почти не оставляя места для разговоров.— Броддингтон — удивительный дом, — осторожно сказала Ариана.Трентон ответил коротким кивком.— Ты уже говорила мне.— Да, но тогда я видела только оранжерею.— С тех пор что-то изменилось? — Удивленный словами жены, Трентон повернул голову и посмотрел на нее.Ариана энергично закивала.— Вчера Дастин провел со мной экскурсию… или, во всяком случае, показал мне часть дома, — поправилась она, оживляясь при воспоминании. — Музыкальный салон, гостиная, бильярдная, галерея… он показал мне все это. — Она помедлила, чтобы перевести дыхание, затем продолжила: — Они производят такое же огромное впечатление, как и оранжерея.Слушая воодушевленную болтовню Арианы, Трентон все более мрачнел.— Я рад, что ты так ко всему относишься, — с безразличием отозвался он. — Вы с Дастином, по-видимому, хорошо провели время в мое отсутствие, даже лучше, чем я предполагал.Ариана вздрогнула.«Ну а теперь почему он сердится, — подумала она. — Из-за того, что я вторглась в его владения? Или из-за воспоминаний, которые вызвал этот разговор… воспоминаний, которые он предпочел бы забыть?»Каковы бы ни были причины, Ариана намеревалась выяснить все, что только возможно.— Я видела картины твоей матери в галерее, — торопливо начала она, боясь, что беспокойство заставит ее замолчать. — Она была невероятно красивой женщиной. Я вижу меж вами лишь легкое, почти неуловимое сходство… Она выглядит такой неземной, такой маленькой и хрупкой. Дастин унаследовал ее синие, словно полуночное небо, глаза, тебе не кажется?Слабый проблеск улыбки разгладил суровые черты Трентона.— Да, моя мать была красивой, да, я не очень похож на нее, а Дастин действительно унаследовал ее необычный цвет глаз. Что-нибудь еще?Ариана вспыхнула при мысли о том, как глупо, должно быть, выглядит ее незатейливая болтовня. И все же ей удалось сделать первый шаг, чтобы выяснить причину подавленного недовольства Трентона. Его спокойная реакция показала, что посещение ею галереи и упоминание о портретах матери не вызывает у него каких-либо волнений. Его, казалось, совершенно не тронуло вторжение Арианы в этот период его прошлого. Более того, сам он упомянул о матери достаточно легко, следовательно, она не имела отношения к той горечи, что пожирала его сердце.Значит остается, как она и подозревала, его отец.И Колдуэллы.Трентон спустился до подножия лестницы. Прислонившись к стене, он пристально всмотрелся в поглощенное своими мыслями лицо жены, приближавшейся к нему.— Кажется, эта экскурсия произвела на тебя большое впечатление, — сухо заметил он.Ариана моргнула, внезапно выведенная из задумчивости.— Твой талант архитектора явно виден в планировке каждой из комнат Броддингтона. — Она откинула голову, чтобы понаблюдать за реакцией Трентона. — Так же, как и талант Дастина… — Она помедлила.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45