Казалось, Катберту стало трудно дышать. Его щеки приняли нездоровый багрово-красный оттенок. Он нервно затеребил узел на своем галстуке, пытаясь ослабить его.– Так вы говорите о большом состоянии, миссис Далримпл? – Жадный интерес, вспыхнувший было на его лице, стал быстро исчезать, уступая выражению страха.– Совершенно верно.«Она нарочно поддразнивает его,» – подумал Эмброуз.Как Уэллс и опасался, враждебность Конкордии Глейд по отношению к Катберту стала угрожать его планам. Настала пора взять контроль за ситуацией на себя.– Мы не станем докучать вам деталями, которые, вероятно, только нам кажутся весьма печальными, – ровным тоном заговорил Эмброуз. – Полагаю, достаточно будет сообщить вам, что недавно скончалась родственница моей жены. Некоторое время она чувствовала себя ужасно, была совершенно изнурена возрастом и болезнью. Мы всегда были уверены, что ее деньги достанутся жене. И лишь после смерти этой родственницы выяснилось, что она изменила свое завещание и оставила все деньги той самой девочке, о которой я уже говорил вам.Катберт нервно откашлялся.– Могу себе представить, как вас это огорчает, мистер Далримпл, но, ей-богу, не представляю, чем я могу помочь вам, – проговорил он внезапно охрипшим голосом.– Вы можете разыскать ее для нас, вот чем вы можете помочь нам, мистер Катберт, – нетерпеливо промолвил Эмброуз. – Из этого чертового завещания следует, что если деньги не получит упоминаемая мною молодая леди, то они перейдут к кузине, еще более дальней родственнице. Мы не можем этого допустить. Наследство должна была получить моя жена.Казалось, Катберт не хочет понимать его.– Да уж, ваше положение не из приятных, – сказал он. – Но найти девочку не так-то просто. В Лондоне множество приютов и благотворительных домов. – Он замолчал и нахмурился. – А сколько лет этой молодой леди?– По моим прикидкам, в последние месяцы ей должно исполниться пятнадцать лет, – вымолвила Конкордия.– Это еще более усложняет ситуацию, – тяжело вздохнул Катберт. – К пятнадцати годам многих сирот уже выставляют из приютов, чтобы они сами зарабатывали себе на жизнь. А уж дальше чего только не бывает! Видите ли, вокруг всегда находится немало молодых людей, не обремененных заботами, которые без труда договариваются о чем угодно с теми, кто облагодетельствовал этих девушек своей добротой.– Но если дело происходит именно так, как вы говорите, должна же хоть где-то быть запись о том, где сейчас работает эта молодая леди, – вымолвил Эмброуз.– Возможно, вы и правы, – задумчиво произнес Катберт. – Тем не менее…Эмброуз с силой ударил кончиком прогулочной трости по полу. Катберт от неожиданности вздрогнул и едва не подскочил.– Я хочу, чтобы вы правильно меня поняли, – сказал Эмброуз. – Для меня найти эту девушку – дело чрезвычайной важности.– Понимаю… – пробормотал Катберт. – И тем не менее…– Малышка чрезвычайно важна для нас, – продолжал Эмброуз, многозначительно глядя на хозяина конторы и делая ударение на слове «чрезвычайно». – И я бы хотел очень щедро наградить того человека, который разыщет ее. Вы меня понимаете?– Насколько щедро? – осторожно поинтересовался Катберт.– Ну-у… – Эмброуз сделал вид, что колеблется. – Скажем, я был бы готов предложить ему тысячу фунтов.Катберт несколько раз безмолвно открыл и закрыл рот, прежде чем к нему вернулся дар речи.– Это действительно очень щедрое вознаграждение, – наконец промолвил он, откашлявшись. – Полагаю, я бы мог навести кое-какие справки. А как зовут эту юную леди?– Ханна Радберн, – безучастно ответил Уэллс.Катберт вздрогнул; судя по его виду, можно было подумать, что кто-то душит этого человека его же галстуком.– Радберн? – переспросил он хрипло. – Вы уверены?– Абсолютно уверены, – ледяным тоном подтвердила Конкордия.Эмброуз сунул руку в карман и вытащил оттуда листок бумаги.– Моя жена записала приметы Ханны и кое-какие данные из ее биографии, – промолвил он. – Вот… Дата и место рождения, имена ее родителей и так далее и тому подобное. Я прошу вас очень тщательно наводить справки. Мы не хотим получить чужую девочку, не так ли, дорогая?Конкордия молча кивнула. Катберт был в полном смятении.– Сэр, – скороговоркой заговорил он, – я… м-м…– Если выяснится, что она, как вы и предполагаете, покинула приют, – не обращая на него внимания, продолжил Эмброуз, – мы будем вам очень признательны, если вы сумеете сообщить нам, где ее можно найти.– Видите ли, сэр, осиротевшие девочки не всегда занимаются… пристойными делами, когда их берут в услужение, – слабым голосом проговорил Катберт. – Вынужден с сожалением заметить, что некоторые из них вообще исчезают.– Насколько я понимаю, вы имеете в виду, что многие из них оказываются в борделях или на улице, – вмешалась Конкордия. – И кто, по-вашему, должен отвечать за это? До тех пор, пока женщины, которым нужна работа, не будут в равном положении с мужчинами, мужчины будут этим по…Эмброуз поспешно поднялся, положил руку ей на плечо и крепко стиснул его. Конкордия смущенно замолчала. Эмброуз посмотрел на Катберта, который с изумлением глазел на Конкордию.– Вы должны извинить мою жену, сэр, – сказал Эмброуз. – Она сама не своя с тех пор, как узнала, что все ее состояние переходит в руки этой Ханны Радберн.– Да, разумеется, да… – Катберт сумел взять себя в руки. –Ужасное положение, я хорошо понимаю вас. От такого у любой женщины сдадут нервы.– Совершенно верно, – кивнул Уэллс. – Так вот, возвращаясь к нашему делу… Мы должны разыскать Ханну Радберн, даже если она совершенно опустилась. Эта девочка для нас в буквальном смысле слова на вес золота. Как я уже говорил вам, я готов заплатить тысячу фунтов стерлингов, если вы найдете нам малышку.– Дело в том, что я, возможно, не сумею разыскать ее, – вздохнул Катберт. – Но я бы мог разузнать, где она в настоящее время обитает. За эти сведения вы готовы что-то заплатить мне?– Пять сотен фунтов, это без вопросов, за то, что вы назовете мне имя человека, который сможет предоставить о Ханне хоть какую-то существенную информацию, – тихо проговорил Эмброуз.От изумления глаза Катберта округлились.– Пять сотен фунтов всего лишь за имя? – переспросил он.– Мы должны найти ее, мы в отчаянном положении, – сказал Уэллс раздраженно. – И я буду рад получить хотя бы какую-то информацию. И если она находится в борделе или переживает еще какую-нибудь неприятную ситуацию, я не жду, что вы вытащите ее оттуда. Просто сообщите нам, а я уж дальше сам обо всем позабочусь.Катберт лишь всплеснул руками:– Сэр, это самое необычное предложение, какое я когда-либо получал!С силой стиснув ручку трости, Эмброуз прищурил глаза.– Назовите мне имя – и вы получите пять сотен фунтов стерлингов, – повторил он. – Вы поняли меня?– Определенно понял, – выдохнул Катберт.– Что ж, очень хорошо, не будем больше отнимать у вас время. – С этими словами Эмброуз вынул из кармана визитную карточку. – Если вы узнаете хоть что-то, касающееся Ханны Радберн, немедленно сообщите мне в клуб. Тамошний менеджер знает, как связаться со мной. Как только получу от вас какие-то сведения, я тут же приеду к вам.Эмброуз бросил карточку на стол Катберта, Конкордия поднялась со стула, чувствуя, как каждая клеточка ее тела вибрирует и трепещет от ярости. Не оборачиваясь, Эмброуз и Конкордия направились к двери. Глава 23 На улице уже темнело, сгущался туман. Откуда-то из туманной мглы к ним подъехал кеб. Эмброуз остановил экипаж и распахнул перед Конкордией дверцу.Молодая женщина села в кеб и, устроившись на сиденье, расправила свою юбку. Ее все еще поколачивало от ярости. Больше всего Конкордии хотелось вернуться в дом Катберта, вихрем ворваться в его кабинет и сказать ему, что она собирается сообщить полиции обо всех его проделках. Однако с этим придется подождать – удовлетворение от такого поступка она получит позже.– Совершенно очевидно, что этот чудовищный Катберт вспомнил имя Ханны, – сказала она Эмброузу.– Да, – кивнул тот, бессильно уронив руки на колени и глядя на опустевшую улицу. – В этом можно не сомневаться. Катберт встревожился не на шутку, однако мне доводилось иметь дело с такого рода типами. В конце концов жадность возьмет верх над тревогой.– Согласна, – отозвалась Конкордия. – Но что он, по-твоему, сделает? Как бы там ни было, Ханна для них пропала. Исчезла!– Если я прав, Катберту немало известно об этом деле, – заметил Эмброуз. – И уж он постарается продать мне кое-какую информацию.Конкордия осторожно откашлялась.– Ты сказал мистеру Катберту, что он может послать тебе записку в твой клуб… – заговорила она.– Да, – перебил ее Эмброуз, утвердительно кивая.– Мне как-то и в голову не приходило, что вы являетесь членом какого-то клуба, сэр.– Но ведь в клубах можно припасть к полноводному источнику всевозможных сплетен и слухов, – рассеянно произнес Уэллс. – А я в своем бизнесе завишу и оттого, и от другого.– Понятно, – промолвила Конкордия, стараясь не выдавать голосом своих эмоций. – Но если ты член клуба, то тебя должны знать и остальные его завсегдатаи.Эмброуз продолжал смотреть на улицу, но уголок его рта слегка дернулся.– Они знакомы с эксцентричным джентльменом по имени Далримпл, – сказал он.– Потрясающе! – Конкордия расправила свои перчатки. – Должна признаться, что я не слишком-то осведомлена в таких тонких делах, но мне всегда казалось, что в клуб принимают только по рекомендации кого-то из постоянных членов этого клуба. Разумеется, этот человек должен очень хорошо знать кандидата на место в клубе.– Да, и джентльмен, рекомендовавший меня в клуб, очень хорошо меня знает, – согласно кивнул Эмброуз.Конкордия поморщилась.– Ты имеешь в виду мистера Стоунера? – спросила она.– Имя Стоунера отворяет многие двери в этом городе, – проговорил Эмброуз.Учительница вздохнула:– Тебе вся эта игра по нраву, не так ли?Эмброуз из вежливости сделал вид, что его удивил ее вопрос.– О какой игре идет речь?– Ох, ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду, – слегка улыбнулась Конкордия. – Задавать тебе личные вопросы – это то же самое, что ловить лунный свет. Каждый человек явственно видит его, но схватить, потрогать не может.Несколько мгновений Уэллс молчал, уголок его рта больше не дергался.– Я не привык объяснять что-то, касающееся меня, кому-то, – наконец промолвил он.– Я тоже.Откинувшись назад, Эмброуз положил руку на спинку сиденья.– Мне это известно.– Похоже, что ради карьеры нам обоим пришлось создать целую систему конспирации, скрывающую нашу личную жизнь, – заметила Конкордия.С минуту Уэллс раздумывал над ее словами, а затем демонстративно кивнул.– И что же для тебя главное? – поинтересовался он наконец.– Мне кажется, что если человек долгое время имел дело с тайнами, ему трудно отказаться от этой привычки, – промолвила Конкордия.В глазах Эмброуза промелькнула какая-то тень. Заметив ее, Конкордия подумала было, что зашла слишком далеко в своих предположениях.К ее удивлению, Эмброуз наклонился к ней поближе и провел пальцем по ее подбородку.– Временами лучше не изменять старым привычкам, – сказал он.– Я же нарушила собственную привычку и поведала тебе о своем прошлом в обществе «Чистый родник», – заметила Конкордия.– Можешь не сомневаться: я сохраню твои тайны, – пообещал Эмброуз.– В этом я как раз не сомневаюсь. Но мы с тобой находимся в разном положении, потому что не все рассказали о себе друг другу, Эмброуз. Я до сих пор тебе доверяла. А ты можешь доверять мне?Уэллс снова откинулся на спинку сиденья, пытаясь взять себя в руки.– Это вовсе не вопрос доверия, – заметил он.– Следует ли мне понимать, что твои секреты просто ужасны?Брови Уэллса приподнялись – он явно хотел остановить дальнейшие расспросы на эту тему.– Я же не одна из твоих учениц, которым хорошо от твоего участия и желания выслушать их, Конкордия. Я давно храню свои секреты.Учительница напряглась, услышав довольно суровую отповедь Эмброуза. Не похоже, чтобы он собирался ей довериться.– Что ж, очень хорошо. – Она сложила руки на коленях. – Вы слишком скрытны, сэр, и слишком много думаете о своих тайнах. Но я не буду давить на вас.Уэллс стал вновь задумчиво смотреть в окно. Между ними повисла тишина. Через некоторое время, будучи не в силах больше выносить ее, Конкордия попыталась завести разговор.– Хотелось бы мне знать, что бы сказала миссис Хокстон, узнав, что происходит в благотворительной школе для девочек Уинслоу, – промолвила она.– Что еще за миссис Хокстон, черт побери? – сердито спросил Эмброуз.– Благотворительница этой школы, – объяснила Конкордия. – Ее портрет висит в кабинете Эдит Пратт – напротив фотографии королевы.– Да неужели? – Уэллс удивленно приподнял брови. – В таком случае ты задала очень интересный вопрос. Мне тоже любопытно, знает ли миссис Хокстон о том, что происходит в школе.– Полагаю, ей ничего об этом не известно.– А почему ты так думаешь?– Судя по тому, что рассказывали мне о ней девочки, миссис Хокстон из тех женщин, которые становятся филантропами, потому что верят: благотворительность повысит их общественный статус. На самом-то деле все эти миссис Хокстон ничуть не интересуются ни сиротами, ни школами, которые они опекают.– А девочки когда-нибудь видели миссис Хокстон?– Лишь однажды, – ответила Конкордия. – Как-то раз миссис Хокстон появилась в школе на Рождество и задержалась там ровно столько времени, чтобы вручить каждой девочке по паре митенок. По словам Ханны, Эдвины, Теодоры и Фебы, ради этого в столовую привели всех девочек без исключения. Мисс Пратт произнесла короткую речь о том, как им всем повезло, потому что им попалась такая чудесная и щедрая благотворительница, затем девочки спели несколько рождественских гимнов, а потом миссис Хокстон уехала.Эмброуз с отвращением покачал головой.– Вероятно, эту встречу устроили для того, чтобы ученицы навсегда запомнили то Рождество.– А я считаю, можно с уверенностью сказать, что миссис Хокстон не слишком-то интересуется делами в школе Уинслоу, – добавила Конкордия.– Совершенно с тобою согласен, – кивнул Эмброуз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40