Но даже если оставить в стороне великодушие короля, было бы значительно умнее дать людям возможность жить и работать; тогда вы могли бы потом вернуться и снова обобрать их до нитки.
Последние слова не было никакой необходимости добавлять, но она это сделала: в этом шотландце было что-то такое, что заставляло ее терять самообладание, дерзить и говорить колкости. Слегка наклонившись к ней, он сказал:
– Лайам, проводи, пожалуйста, леди Кристину в ее комнату. Боюсь, что сам я не удержусь и задушу ее по дороге.
– Постойте! – крикнула Кристина, не желая отпускать его.
Что происходит? Она предложила ему чуть ли не станцевать голой на столе, а он не проявил ни малейшего интереса! Кристина почувствовала себя оскорбленной и униженной. Она была готова сделать все, что угодно, лишь бы не создалось впечатления, что она и ее люди не предприняли никаких действий против шотландцев, а стояли в стороне, наблюдая, как их обирают до нитки.
Тяжелая рука опустилась на ее плечо. Кристина взглянула на Лайама. Он казался рядом с ней гигантом. Безобразный шрам, полученный, очевидно, от удара мечом, пересекал его щеку.
– Он не понимает. Мне нужно… – попыталась было что-то объяснить Кристина.
– Это вы не понимаете, – решительно оборвал ее Лайам. – Вы возвращаетесь в свою комнату, миледи.
Кристина попробовала вырваться из его рук, но, осознав бесполезность своих попыток, расправила плечи и с высоко поднятой головой направилась в комнату. Войдя, она с силой хлопнула тяжелой деревянной дверью.
Кристина подошла к узкому окну. Глазам стало больно от яркого света, и она поморщилась. Мысли одна за другой пронеслись в голове. Нельзя сидеть сложа руки, надо действовать. Под окном находился выложенный кирпичом желоб, нависавший над первым этажом здания. Кристина вдруг вспомнила, когда последний раз вылезала из окна. Они тогда были детьми, и Стивен сказал, что мужчины должны быть ловкими и отважными, а женщинам позволительно быть трусихами.
Естественно, что после этих слов она полезла из окна вслед за братом.
Как давно это было. Тогда обоих поймали. Стивен признался, что это он подначил сестру. Она помнит, как брат стоял, вытянувшись в струну, и говорил, что виноват не меньше ее. Честность была главным достоинством Стивена, хотя именно она и привела к несчастью, которое с ними произошло. А еще ее брат бесстрашный и прямолинейный человек.
У Кристины было мало времени на раздумья.
Выскользнув из окна, она прыгнула и, пролетев несколько футов, ухватилась за желоб. Уцепившись обеими руками за выступ, она подождала несколько секунд и, собравшись с духом, прыгнула вниз на крышу. Оттуда скатилась, как учил ее Стивен, и оказалась на земле. Она приземлилась на полусогнутые ноги, а затем упала навзничь. Куры, бродившие с этой стороны дома, разлетелись в разные стороны с громким кудахтаньем, хлопая крыльями и поднимая тучи пыли.
Пыль осела Кристине на лицо, попала в глаза.
Тихо выругавшись, она поднялась на ноги, с грустью вспомнив о Лорен в свадебном платье. Если казнят Стивена, никакой свадьбы не будет, мелькнуло у нее в голове.
Обогнув дом, Кристина прижалась к стене и стала наблюдать за тем, что происходило возле конюшен. Ее охватил гнев, а руки невольно сжались в кулаки. По правде говоря, их было не так уж много, однако казалось, что ее дом неожиданно расцветился знаменами Брюса, короля шотландцев, и тартанами клана, к которому принадлежал предводитель, притащивший сюда эту орду на горе ее людям. Стадо было собрано, и собаки, которые, казалось, работали на захватчиков, не позволяли скоту разбредаться, потому что с минуты на минуту стадо должно было тронуться в путь.
Некоторые уже были верхом, другие, видимо, умевшие считать, пересчитывали животных и что-то записывали. Из конюшен и с полей привели самых лучших лошадей, и Джейми Грэм, стоя в окружении своих людей, высказывал свои замечания относительно великолепной арабской кобылы.
Кристина хорошо знала о бешеном праве этого животного. Сейчас же казалось, что лошадь совсем обезумела.
Оторвавшись от стены, Кристина решительно пересекла двор, остановилась и, уперев руки в бока, сердито прокричала:
– Как вы смеете, несчастные варвары! Я не позволю ее забирать! Это моя лошадь!
Она прошла сквозь группу расступившихся перед ней мужчин, которые были явно удивлены, увидев ее здесь. Джейми, нахмурив брови, взглянул на Лайама:
– Я полагал, что ты проводил леди в ее комнату.
– Она и была в комнате, – ответил растерянный Лайам. – Я позабочусь о том, чтобы она вернулась туда немедленно.
Шотландец повернулся к Кристине, и по его виду она поняла, что на сей раз он намерен, взвалив ее себе на плечо, вернуть обратно в комнату и бросить там.
Но Лайам не успел схватить Кристину. Она проскочила под его протянутыми руками и бросилась прямиком к лошади. К ее лошади! Кобыла по кличке Кристал родилась у Кристины на глазах, она сама ее объезжала, она первая села на нее верхом.
Никто из мужчин даже не подумал остановить ее. Наверное, они еще не оправились от неожиданного появления хозяйки поместья. Кристина привычным и умелым движением быстро оседлала лошадь. Кобыла рванулась назад и легко вырвала уздечку из рук одного из шотландцев. Кристина наклонилась и тихо прошептала что-то лошади на ухо, потом легонько сдавила бока коленями. Лошадь нервно затанцевала на месте, затем встала на дыбы, перебирая в воздухе передними ногами. Мужчины испуганно подались назад, опасаясь получить удар железной подковой по лицу. Путь оказался свободен, и Кристина направила лошадь вперед.
Лошади из Хэмстед-Хита были одними из лучших в мире, а Кристина ездила верхом дольше, чем ходила по земле. Она мчалась вперед во весь опор. Шотландцы, те, что сидели в седлах, бросились за ней. Доскакав до старой полуразрушенной стены, окружавшей деревню и большую часть усадьбы, Кристина птицей перелетела через нее. Но бежать ей некуда и своим побегом она ничего не добьется. Шотландцам нужна не она, а ее лошадь. Позади слышался громкий стук копыт. Погоня была уже совсем близко.
Оглянувшись, Кристина увидела, что ее догоняет Джеймс. Кристал была великолепной лошадью, но Грэм, похоже, сумел купить, украсть или выпросить для себя отличного коня. Конь был черный как ночь, с ложбинкой на морде, которая говорила о присутствии в нем арабских кровей, а его более значительные размеры и сильная мускулатура были результатом вдумчивого и осторожного скрещивания. Получился идеальный боевой конь, способный развивать огромную скорость и нести на себе вес всадника в доспехах и при оружии.
Кристина явно недооценила своего врага. Она мчалась вперед на бешеной скорости. Впереди показался небольшой, но густой лесок. Кристина попыталась заставить Кристал сбавить бег, но было уже поздно. Лошадь на полном скаку влетела в гущу леса. Волосы Кристины, взлохмаченные ветром, зацепились за ветку. Она вскрикнула от боли и упала на землю.
Глава 3
Стивен вдруг проснулся, словно его кто-то больно ударил. Открыв глаза, он окинул взглядом комнату. Да, это была комната. Не тюремная камера, не клетка и не холодное сырое подземелье где-нибудь под замком. Однако его положение сомнения не вызвало. Он был пленником и полностью зависел от настроений и прихотей беспринципного человека, который вел себя как мальчик, освободившийся от сдерживавшей его опеки родителей и воспитателей и пустившийся в самостоятельную жизнь, наделенный слишком большой властью и слишком большими деньгами.
Эдуард II, король Англии, тот еще болван, прости Господи! Он доведет до гибели Англию своими излишествами и глупостью.
Снова оглядев комнату, Стивен слегка удивился. Он был один, лежал на довольно мягкой постели – не на роскошной, конечно, но вполне приличной. Король был в таком гневе, что он не удивился бы, оказавшись где-нибудь в подземелье на голом каменном полу и в цепях. Скорее всего он находился не во внутренней части замка, а в башне, и не в Йорке, а, пожалуй, в Тизл-он-Даунзе, семейном владении Деклаберов. И его называли не пленником, а гостем. Гостем, которому не разрешалось уйти. Ему не позволили взять с собой слугу, а из комнаты он мог выходить только в том случае, если Эдуард или один из его старших чиновников пригласит его для обсуждения положения на севере страны – ситуации, сложившейся в отношениях с шотландцами.
Стивен встал и потянулся, чтобы размять мускулы.
Подойдя к небольшому столику с мраморной столешницей, на котором стояли кувшин с водой и тазик, он налил в него немного прохладной воды и ополоснул лицо. Потом увидел свое отражение в зеркале над столом: зеленые глаза, светлые волосы, худощавое лицо, бледное и немного осунувшееся после нескольких месяцев, проведенных в заточении. Он грустно улыбнулся своему отражению. С ним все в порядке, по крайней мере он находится в добром здравии, но его положение нельзя назвать завидным.
И Кристина, должно быть, попала в беду.
Стивен опустил голову и в бессильной ярости скрипнул зубами. Честность привела его к заточению.
Однако если бы он лгал, то его, возможно, уже давно казнили бы.
Понятно, что человек, имеющий собственность в северной Англии, находится между молотом и наковальней. Хотя король Эдуард гневался на английских крупных землевладельцев, которые платили дань Роберту Брюсу, он палец о палец не ударил, чтобы защитить их собственность, которую шотландцы беззастенчиво грабили. Полный решимости никогда не признавать того факта, что он и в подметки не годится королю-воину, каким был его отец, Эдуард II, он не прощал никому ни малейшей ошибки. Лживый, слабый, он всячески привечал подхалимов, таких как лорд Деклабер, его нынешний хозяин, который делал вид, будто огорчен тем, что ему приходится выполнять столь неприятное поручение.
Стивен вынужден был находиться здесь, поскольку ему недвусмысленно намекнули на то, что его ждет смертная казнь в том случае, если он попытается пренебречь оказанным ему гостеприимством. Забота о Хэмстед-Хите легла на плечи Кристины. А время, когда шотландцы придут и потребуют дань, неумолимо приближалось…
Или уже пришло.
Стивен снова уселся на постель, не замечая, как холодные капли воды скатываются по лицу. Кристине наверняка приходится туго, а он сидит здесь, не в состоянии защитить сестру. И Лорен.
Стивен пришел в ярость от сознания собственной беспомощности. Уж лучше бы позволить отрубить себе голову – и дело с концом! Или, может быть, следовало бы заставить Кристину выйти замуж – как-никак он был владельцем поместья и ее старшим братом. Но он вспомнил, с каким ужасом и презрением Кристина говорила о том, что скорее выйдет замуж за вонючего борова, чем за Роуана Деклабера. Этого он никогда не забудет. Они с Кристиной выросли вместе и получили далеко не простое наследство. И он, пока жив, не забудет, что обещал позволить ей жить по-своему.
Дурное предчувствие тяжелым камнем давило на сердце. Что-то случилось. И если Кристина попала в беду, то и Лорен тоже. Но вырваться из замка, где его содержали, было невозможно. Однако, как он не раз говорил Кристине, способность здраво мыслить можно было бы считать самым мощным оружием в мире.
В дверь неожиданно постучали, потом послышался скрежет открываемой задвижки. Стивен ожидал увидеть угрюмого старика, который обычно приносил по утрам еду, – его хозяин и впрямь заботился о том, чтобы его хорошо кормили. Но на пороге появился не сгорбленный, высохший, словно скелет, Ламберт, а старый приятель Стивена сэр Ральф Миллер.
– Ральф! – радостно воскликнул Стивен. – Как я рад, старина! Я слышал, тебе приказано собрать войско и отправиться на север, в королевскую крепость Бервик.
Ровесник Стивена, Ральф был его старинным другом. Хотя Ральф был с юга страны, а Стивен – с севера, их обоих направили на обучение в качестве пажей к одному знатному барону, имевшему огромные земельные угодья неподалеку от Лондона. У Ральфа были рыжеватые волосы, гладко выбритое лицо и зеленые глаза. Их взгляд не оставлял сомнений в том, что Ральф – человек чести.
– Это правда. Но как только я услышал, что ты находишься здесь, я вместе со своим войском сделал крюк и завернул сюда. – Говоря это, Ральф попытался улыбнуться, но у него ничего не получилось, и он лишь сокрушенно покачал головой. – Стивен, что ты сделал или что сказал? Король страшно тобой недоволен. Тебя называют гостем короны, но убей меня Бог, не помню, с каких это пор семейство Деклабера стало частью короны. Наверное, он поклялся королю скорее умереть, чем позволить тебе покинуть это место, хотя, откровенно говоря, твое место дома. По всему северу прокатился слух о том, что люди шотландского короля объезжают земли, требуя выплаты дани за мирную жизнь.
– Видишь ли, я в прошлом году выплатил дань. Думаю, Брюс поступает великодушно, позволяя нам покупать жизнь, несмотря на жестокую расправу с его семьей и на то, что за все эти годы было убито так много шотландцев.
Заметив, что Ральф нахмурился, Стивен понял, что зашел слишком далеко: ведь в старое время шотландцы, совершая набеги, тоже не щадили жителей северной Англии, мародерствуя, насилуя и убивая.
– Ральф, именно это я и хотел донести до сознания короля: владельцам таких поместий, как Хэмстед-Хит, у которых нет постоянной армии или она слишком малочисленна, некуда податься. Эдуард отказывается защищать то, что принадлежит ему, и поэтому, чтобы не видеть, как моих людей убивают или как они умирают с голоду, я заплатил дань. Я должен был либо заплатить, либо увидеть, как шотландцы, забрав все, что есть, сжигают дотла усадьбу и деревню. В тот момент уплата дани была единственным разумным решением, потому что у Брюса сейчас имеется достаточно большая армия из закаленных в боях воинов, а в моем распоряжении лишь дети, старухи, девчонки-скотницы да ремесленники. Так же поступили и другие. Потом король потребовал, чтобы я явился сюда побеседовать с ним, и я с готовностью выполнил приказание. К сожалению, я забыл, что ему казалось, будто я поддерживал Ланкастера, добившегося казни Пьера Гавестона, хотя в действительности я занимал совсем другую позицию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52