Девушка поежилась от неприятных воспоминаний. Она очень изменилась с тех пор, как покинула Англию, стала мудрее, научилась заботиться о себе. И все же одиночество оставалось ее злейшим врагом. У Лайлы был Жан-Поль, у Мэтью — Бегущая Лань, а у Лорен не было никого, если не считать Феликса Дюваля. Завсегдатай игорного дома, заядлый игрок, Феликс Дюваль уже несколько месяцев добивался ее благосклонности, но Лорен не испытывала влечения к нему. Точнее, она боялась его испытать — ведь это означало бы стать уязвимой, открыть свою душу, как это сделала когда-то ее мать.Как только тоска по любви и сердечному теплу овладевала Лорен, она немедленно гнала ее прочь, изнуряя себя работой так, что под вечер буквально валилась на кровать с одним-единственным желанием — как следует выспаться. Никогда не позволяя себе плакать, Лорен трудилась не покладая рук.Но отчего-то в последнее время по вечерам делалось особенно беспокойно. Иногда ей внезапно хотелось очутиться в веселой, беззаботной компании, а то вдруг сердце трепетало в груди при звуках глубокого и ласкового мужского голоса. К тому же Джейсон Стюарт стал все чаще являться ей в снах. После таких необычных «свиданий» Лорен всегда просыпалась с ощущением неясного томления и невыплеснутой боли.Конечно, Джейсон предлагал ей жениться лишь потому, что хотел получить наследство Карлина. И все же Лорен приятно было представлять, будто ему нужна была именно она. Ей хотелось понять, каково это — быть женой капитана Стюарта. Засыпать в его объятиях, целовать и ласкать его каждую ночь, чувствовать на себе тяжесть его тела во время занятий любовью, принадлежать ему безраздельно…Задумавшись, Лорен забыла о времени, но в конце концов легкий стук в дверь заставил ее очнуться. Да что это с ней? Верх глупости — позволять себе мечтать о том, чего никогда не произойдет. Она не в силах изменить прошлое, поэтому должна думать только о будущем. Лишь о нем и стоит теперь переживать.Лорен не удивилась, увидев на пороге рыжеволосую пышногрудую Вероник.— Ах, Лорен, — воскликнула та с явным французским акцентом, капризно кривя ярко накрашенные губы, — шесть лестничных маршей для меня многовато! Ты могла бы проявить чуть больше такта — ведь я уже битый час тебя дожидаюсь. Еще одна песенка — и я бы в обморок грохнулась. Я не преувеличиваю.— Неужели? — ответила Лорен, чуть улыбнувшись. — Что же, гости уже пришли?— А как же! Такие лапочки — просто красавчики! Ну, по-крайней мере двое из них уж точно душки. Один, правда, старый и толстый, а остальные очень даже ничего. Чует мое сердце, что мне-то как раз достанется старый и толстый. И это ты будешь виновата, ты, ты, ты… Так-то ты платишь мне за все мои заботы? — Вероник хрипло засмеялась, давая понять, что ее слова надо понимать как шутку.Вероник действительно помогала Лорен совершенствовать французский, а заодно учила девушку уму-разуму, однако Лайла считала, что Вероник являет собой дурной пример для подражания. Но Лорен нравилось, что с Вероник можно поговорить о чем угодно, не опасаясь порицания. К тому же с ней было очень весело — она умела рассмешить даже самого угрюмого человека.Лорен подошла к зеркалу, чтобы закрепить на лице полумаску.— А мне казалось, ты говорила, будто это вовсе не важно, как выглядит клиент, — заметила она лукаво.Вероник пожала плечами:— Ну конечно же, я это говорила! И все-таки лучше спать с красивым богачом, а не с безобразным.— Хорошо со всеми, кто при деньгах, не так ли?— С моим-то везением наверняка окажется, что толстяк беден как церковная мышь. Ну вот, держите свой веер, мадемуазель Бессовестность, и попрошу вас поторопиться, а то всю рыбку выловят, прежде чем я успею закинуть удочку.Последний раз взглянув в зеркало, Лорен подоткнула под тюрбан выбившийся локон.— Сколько суеты из-за какой-то рыбки.Вероник распахнула дверь.— И ты засуетишься, когда увидишь, какого она размера.— Наверное, лучше всего она будет выглядеть на тарелке под соусом, — засмеялась Лорен, накидывая на плечи легкую шаль. — Впрочем, я вряд ли увижу великолепное зрелище, если только твоя рыбка не проплывет рядом. Лайла запретила мне покидать гостиную.— Лайла мудра, — заключила Вероник, бросив понимающий взгляд на откровенное платье Лорен. — Это платье — все, что тебе нужно, чтобы привлечь чье угодно внимание. Боже, как нам всем повезло, что рыбка тебе не по вкусу!Здание игорного дома представляло собой типичный образец архитектуры Нового Орлеана. Простые аккуратные стены фасада украшал кованый кружевной орнамент, высокая арка вела в открытый внутренний дворик, окруженный галереей с перилами.Весь нижний этаж занимали игорные залы. Там же помещались гостиная, курительная и буфет, где подавали поздний ужин. В элегантные номера на втором этаже из холла вели изящные лестницы; была также и еще одна литая лестница прямо со двора. В залах гостям на выбор предлагались пикет, девятка, мак-као, фараон; имелась даже рулетка.«Придраться решительно не к чему», — думал Джейсон, оглядываясь по сторонам. Играть было интересно, игроки подобрались примерно одного уровня; негромкие разговоры за столами и приглушенный смех сливались в общий приятный фон, создававший непринужденную атмосферу. К тому же пышная рыжеволосая девица, постоянно крутившаяся поблизости, пока он играл в фараон, обещала приятное завершение вечера. Она без устали обмахивалась веером, искрометно улыбалась и посылала Джейсону томные взгляды.Первые фортепьянные аккорды полились в залу через открытую дверь, но Джейсон, увлеченный игрой, не обратил на них внимания. Однако стоило ему услышать низкий, богатый обертонами голос, запевший песню, как каждый его мускул напрягся.Как он ни убеждал себя, что слишком часто в последнее время вспоминает дочь Карлина, что завораживающая бархатистость голоса певицы может принадлежать другой женщине, все же, не удержавшись, Джейсон извинился перед игроками, сложил карты и поднялся из-за стола.Удивительный голос манил его, подобно пению сирены. Когда Джейсон вышел в тенистый двор, ночная прохлада приятно пахнула ему в лицо. Пройдя по каменным плитам, он остановился у застекленных дверей в большую ярко освещенную гостиную, откуда доносилась музыка. Комната была обставлена мебелью из розового дерева с позолотой, кремовые стены поблескивали золотым узором, а на дальней стене помещалось огромное зеркало, в котором отражался официант с подносом, обносивший гостей напитками.Однако Джейсон не видел ничего, кроме женщины за фортепьяно.Сидя вполоборота к двери в сад, она пела сочным, гортанным контральто, вызывавшим в душе Джейсона одновременно боль и наслаждение. Казалось, женщина полностью отдалась музыке. Перья в ее затейливом головном уборе покачивались в такт плавным движениям тела, а голова была слегка опущена.Джейсон узнал бы ее где угодно. Золотые волосы спрятаны под тюрбан, тонкие черты лица, врезавшиеся ему в память четыре года назад, скрыты маской… но все та же неуловимая прелесть, воспоминания о которой не давали Джейсону покоя ни во сне, ни наяву, окружала женщину за фортепьяно дивным ореолом.Конечно, кое-что изменилось. Бледные скулы покрывали густые румяна, полные губы были ярко накрашены, а глаза в прорезях маски, казалось, были того же цвета, что и блестящая темно-изумрудная материя платья; но Джейсон знал, что, если вглядеться с близкого расстояния, станут видны мерцающие золотые искорки и чувственный янтарный блеск кошачьих глаз.Несколько мгновений Джейсон всматривался в эти гипнотические глаза, затем взгляд его скользнул ниже, следуя за изгибом нежной лебединой шеи, по покатым плечам, обнаженным низким декольте.Желание охватило Джейсона при виде соблазнительных теней между тугими полными грудями, выпиравшими из шелкового лифа так, что вырез платья едва прикрывал соски. Руки Джейсона сжались в кулаки, а в голове роем понеслись бесчисленные вопросы. Давно ли она здесь? Чем зарабатывает на жизнь? Продает себя богатым завсегдатаям игорного дома? Но где же тогда Лайла?И еще один вопрос настойчиво возвращался вновь и вновь: неужели это он довел девушку до такой жизни?Невыносимая мука терзала душу Джейсона. Отвратительно было одно то, что он выторговал ее невинность за сотню фунтов и навязывался с предложением замужества. Но оказывается, этим дело не ограничилось. Из-за него прелестный ангел отправился на панель.Тем временем элегантно одетый брюнет подошел к девушке и властно положил руку на ее обнаженное плечо. У Джейсона перехватило дыхание. То был Феликс Дюваль, местный картежник и шулер, — Джейсон познакомился с ним всего несколько минут назад.Когда Дюваль наклонился, чтобы поцеловать гладкое молочно-белое плечо в том месте, где лежала его рука, Джейсон заскрежетал зубами. Он испытывал желание задушить мерзавца. Однако реакция Лорен привела молодого человека в еще большее бешенство. Девушка не вспыхнула, не отвернулась в смущении — напротив, обернувшись к шулеру, она кокетливо склонила голову набок.— Феликс, — донесся до Джейсона ее низкий голос с небольшим французским акцентом, — вы уезжаете на бал?— Да, моя прекрасная Маргаритка, но я буду считать минуты, приближающие меня к возвращению.Девушка улыбнулась Дювалю улыбкой, пленительной в своей отчужденности.Сомнений быть не может. Они любовники. Джейсон застонал, как раненый зверь. Дочь Джонатана Карлина, наследница судовладельческой империи, стала обыкновенной проституткой! Боже милосердный, а ведь он хотел жениться на ней!Взгляд Джейсона вновь скользнул по лицу Лорен и задержался на изумруде, примостившемся у нее между грудями. Ожерелье, должно быть, стоит целое состояние. Вероятно, подарок Дюваля. Конечно, для нее предпочтительнее было иметь одного мужчину, который защитит и обеспечит ее, но отчего-то мысль о таком кавалере была для Джейсона не менее тяжела, чем предположение, что она раздвигает ноги для любого, кто достаточно состоятелен, чтобы за это заплатить.Он не знал, сколько простоял во дворе, терзаемый вихрем мрачных мыслей. Его плеча касалась гроздь похожих на звездочки желтых цветов, но их пьянящий аромат словно был предназначен кому-то другому. Только что прямо на глазах Джейсона рухнула его мечта — невинная молодая женщина, которую он некогда держал в объятиях, которую хотел лелеять и защищать, превратилась в обыкновенную шлюху…Лишь спустя некоторое время Джейсон успокоился и разжал судорожно стиснутые кулаки. Он не мог винить Дюваля за то, что тот желал Андреа. Любой мужчина в здравом рассудке хотел бы заполучить ее к себе в постель. И саму девушку винить было не за что — она занялась столь постыдной работой от безысходности, для того чтобы выжить.Стюарт устало провел рукой по глазам. У него не было пока ответов на многие мучительные вопросы, но ничто теперь не поколеблет его решимости докопаться до истины и вырвать андреа из этого притона похотливых сладкоречивых картежников, которым она дарит свои улыбки.Когда Джейсон вернулся из сада в игорную залу, лицо его было чернее тучи. Заметив это, Кайл немедленно уступил свое место одному из наблюдающих за игрой и направился следом. Курительная комната очень кстати оказалась пустой, и, расположившись в удобном кресле, Кайл, закурив сигару, стал наблюдать за другом. Джейсон беспокойно мерил пространство комнаты шагами, словно это была верхняя палуба корабля. Но Кайл не помнил, чтобы капитан Стюарт когда-либо терял самообладание на корабле.— Я нашел ее, — выговорил наконец Джейсон дрогнувшим голосом. Затем он рассказал другу о своем открытии.Кайл хмуро слушал. Конечно, он не удивился, узнав, что причиной столь мрачного выражения на лице своего бывшего капитана оказалась все та же навязчивая страсть. Джейсон был убежден, что когда-нибудь отыщет свою распрекрасную девчонку. Но обнаружить наследницу здесь, в новоорлеанском ночном заведении, — такое никому из них и в голову не могло прийти.Некоторое время спустя Кайл появился в гостиной и, не спеша подойдя к фортепьяно, опустился в кресло неподалеку. Лорен в это время играла шотландскую народную песенку. Заметив Кайла, пристально разглядывавшего ее, девушка слегка улыбнулась. Вероник оказалась права. Незнакомец был высок, широкоплеч и затмевал своими размерами низкорослых французов. «Очень красив», — решила Лорен, разглядывая его.Судя по бронзовому загару на обветренном лице, этот бостонец не был богатым коммерсантом, хотя его вечерний костюм, выдержанный в темных тонах, был скроен безукоризненно. Молодой человек то и дело дергал шейный платок, словно чувствовал себя неудобно в этой одежде. Он и в самом деле выглядел чужим среди изящной салонной мебели, как средневековый воин в кукольном доме. Казалось, что позолоченное кресло вот-вот сломается под его тяжестью.Закончив песню, Лорен краем глаза заметила, что незнакомец поднялся и направился к ней с таким видом, словно собирался напасть на нее. У Лорен екнуло сердце, но викинг вовремя остановился и с улыбкой отвесил глубокий поклон.— Вы превосходно играете, мисс, — произнес он приятным басом, — и ваш очаровательный голос… Клянусь, я подумал, что слышу пение ангела. Можно ли мне надеяться, что вы порадуете нас еще одной песней?— Конечно, мсье, что бы вам хотелось услышать?Бровь незнакомца удивленно приподнялась.— Так вы француженка? Простите, но я уже готов был сравнить вас с прекраснейшей из английских роз.— К чему извиняться, мсье, это весьма лестный комплимент, — ответила Лорен, гадая, действительно ли ее английское происхождение столь очевидно. — Пожалуйста, не забирайте его назад.Великан пожал могучими плечами.— О, ни в коем случае — вы украсили бы собою сад любой национальности. Полагаю, вы просто напомнили мне кого-то, с кем я некогда был близок. — Он протянул огромную ручищу и представился: — Кайл Рэмзи.Его речь звучала более отрывисто, чем мягкий выговор других американцев. Испытав облегчение оттого, что новый знакомый оставил попытки выяснить ее происхождение, Лорен улыбнулась и, не обратив внимания на протянутую ладонь, подставила свои тонкие пальчики для поцелуя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51