— Обещай мне, Джил, что если с тобой когда-нибудь случится что-то подобное, я узнаю об этом первым.
— Хорошо, — почти не думая, согласилась она и прижалась щекой к его груди. Разве это так плохо — найти утешение в объятиях Алекса? Даже если совсем ненадолго?
Он погладил ее по голове.
— Как мне убедить тебя отказаться от подозрений насчет Эдварда?
— Я должна узнать, кто убил Кейт.
— Разумеется, должна. Я тоже хочу это узнать. Но только не надо, чтобы об этом знала моя семья. И газеты. Ты на грани срыва, Джил. По-моему, тебе надо сходить к врачу.
— Я подумаю об этом. — И она отважилась взглянуть ему в глаза, дрожа — но не от страха.
— Хорошо. — Алекс не отпускал ее взгляда. — Ты такая красивая, — прошептал он.
Сердце Джил замерло. Она узнала этот взгляд Алекса.
Но что хуже всего, она узнала реакцию своего тела, трепет желания. «Это может оказаться огромной ошибкой», — подумала Джил. Но несмотря на страхи, сомнения и подозрения, ее безумно влекло к нему, настолько, что она могла забыть об осторожности. Джил вынуждена продолжить то, что они начали в Стэнсморе. Что, если она все-таки может ему доверять? Что, если для них это — начало? Она никогда не узнает, если не рискнет.
Ее руки обвились вокруг его талии.
Он поцеловал Джил, взяв ее лицо в ладони. Она почти забыла, насколько восхитительны его поцелуи. Почти, но не совсем.
Его поцелуй стал настойчивее. Только его губы и ее, его тело и ее.
Она не двигалась, потому что не могла. Прошла вечность.
Ее рука скользнула вверх, она запустила пальцы в его волосы. Джил знала, где хочет оказаться. В его постели, под ним, ноги раскинуты, и он внутри ее, глубоко.
Она никого и никогда так не хотела.
Алекс. Высокий, стройный, темноволосый, в кашемировом свитере и потертых джинсах.
Его губы и язык становились все настойчивее, бедром он раздвинул ей ноги.
Руки Джил переместились ему на плечи, но не для того, чтобы оттолкнуть. Обнять крепче.
Он оторвался от нее.
— Господи!
— Пойдем наверх, — хрипло сказала Джил. — И тогда мы позаботимся о завтрашнем дне.
Джил проснулась одна.
Ее маленький будильник пропищал настойчиво, раздражающе. Она хотела было опять провалиться в сон, настолько была истощена, но воспоминание о ласках Алекса заставило ее моментально прийти в себя. Джил не двигалась, вспоминая прикосновения его рук, вкус губ, языка, мощное, всепоглощающее ощущение, когда он находился в ней, то, как он наклонялся между ее ног и лизал ее так, что она едва не лишалась чувств. Этой ночью они спали мало.
Джил отключила будильник. Она сообразила, что у Алекса на восемь назначена встреча за завтраком. Сейчас было семь.
А они с Люсиндой должны выехать в Йоркшир в девять.
Джил села в постели. Как все перепуталось. Она мрачно посмотрела на пустующую половину кровати. Ей казалось, что ее секс с Хэлом превзойти невозможно. Она ошибалась.
Джил почувствовала себя несчастной. Она встала, натянула джинсы и белую футболку. Она любила Хэла, даже если это было только с ее стороны, даже если это было ошибкой. Алекса она не любила. И не понимала, как они могли достичь такой страсти прошлой ночью.
Джил остановилась перед зеркалом, увидела свои припухшие губы, и на глаза у нее навернулись слезы.
— Господи, что же мне делать? — спросила она свое отражение.
Ответ пришел немедленно. Узнай правду. Голос Кейт — пугающе громкий и ясный — в ее мозгу.
Джил услышала какой-то шум внизу. Она помедлила в нерешительности. Если бы он уехал не попрощавшись, Джил огорчилась бы, но и вздохнула бы с облегчением. Если Алекс внизу — какая-то часть ее порадуется, другая — придет в растерянность. Джил поняла, что очутилась между молотом и наковальней. Босая, она медленно спустилась вниз.
Алекс был на кухне с мобильным телефоном в руке. В кофеварке готовился свежий кофе. Бодрящий, густой аромат наполнял помещение.
Он увидел ее и замолчал на полуслове. Их взгляды встретились.
Алекс улыбнулся и сказал в трубку:
— Хорошо. Спасибо. Пока. — И отключил телефон.
Его глаза светились теплом.
— Доброе утро, — осторожно сказала Джил.
Он продолжал улыбаться.
— Доброе.
Она прошла к кофеварке, налила две кружки кофе.
— Я не забыла, что ты мастер по приготовлению этого напитка. — Ей хотелось улыбнуться ему, но разум не позволил ей этого сделать.
— Надеюсь, ты помнишь не только это, — тихо проговорил он.
Ее щеки вспыхнули.
— Прошлая ночь была великолепной.
Он по-прежнему смотрел на нее, но улыбка угасла.
— Да. С тобой все хорошо?
Джил отвела взгляд.
— Да.
Алекс какое-то время молчал, потом сказал:
— Мне надо бежать. Я забыл в офисе один важный документ, так что даже не смогу выпить с тобой кофе.
— Ничего. — Ей хотелось, чтобы он ушел, чтобы она в одиночестве подумала, что теперь делать.
Алекс остановился рядом с ней, внимательно посмотрел.
— Я позвоню тебе позже. — Он коснулся большим пальцем ее подбородка.
— Хорошо. — Джил не сказала, что позже она будет на пути в Йоркшир, в Стэнсмор.
Он поцеловал ее в щеку без улыбки, почти мрачно и, может, даже обиженно и вышел из кухни. Джил смотрела ему вслед.
Когда за ним захлопнулась входная дверь, она опустилась на стул, несчастная как никогда.
Но долго горевать было некогда, следовало собираться в дорогу.
Джил поднялась наверх, приняла душ, оделась, уложила вещи. Без четверти девять она была готова и вынесла сумку на улицу, к автомобилю.
Не успела она поднять крышку багажника, как из своего дома вышла Люсинда, тоже с сумкой в руках. Женщины поздоровались, Джил уложила сумку приятельницы и закрыла багажник.
— Я поведу? — спросила Люсинда. — Или лучше ты? Я очень хорошо указываю дорогу, — улыбнулась она.
Взглянув на старшую женщину, Джил решила, что, учитывая разницу в возрасте, возьмет на себя как можно больше вождения.
— Я поведу первые два часа, а потом мы поменяемся.
— Спасибо, дорогая, — бодро откликнулась Люсинда, садясь на место пассажира. — На самом деле я неважно вожу, когда много транспорта.
Джил села в машину. И скоро они уже ехали по шоссе А40 на скорости добрых сорок миль в час. Движение было умеренным. Джил подумала, что вместе с ясным днем это хороший знак.
Мысли об Алексе вышли на первый план. Она попыталась отогнать их, но безуспешно.
— Впереди светофор, — подсказала Люсинда.
Джил уже заметила, что машины впереди остановились на красный свет, и нажала на тормоз. К ее неподдельному изумлению, «тойота» не замедлила движение.
Джил нажала на тормоз еще раз, как следует, но машина продолжала мчаться вперед.
Джил жала на тормоз, поняв в это единственное мгновение ужаса, что тормозов у них нет. Тормоза отказали.
Это с ней уже было. Они мчались вперед… и на них надвигалось огромное дерево… доля секунды перед жестоким, страшным столкновением.
— Джил?! Тормози! — закричала Люсинда, а они неслись к остановившимся у перекрестка машинам.
— Не могу! — крикнула Джил, давя на тормоз. Пот лился по ней ручьями. — Тормоз не работает!
До красного автомобиля перед ними оставалось совсем немного. «Тойота» мчалась вперед. Бампер красной машины надвигался на них. Секунда до столкновения…
Люсинда закричала.

Часть четвертая
СУД
Глава 22
15 сентября 1908 года
Ей было плохо. Борясь с приступом тошноты, Кейт сидела в своем экипаже, который несся по улице.
Она закрыла полные слез глаза. Разве она не знала, что однажды Эдварда заставят жениться на ком-нибудь? Но, Боже Всемогущий, неужели это должна быть Энн? Ее самая лучшая подруга?
Это, вероятно, ошибка, чудовищная ошибка. Она припомнила, что, кажется, не видела на руке Энн кольца, значит, он за ней не ухаживает, и пока они не помолвлены официально. Но отец Эдварда мог действовать и через его голову.
Экипаж замедлил ход, и, теперь уже разъяренная, Кейт чуть не закричала на кучера, требуя ответа, почему он не выполняет ее приказа, когда вдруг поняла, что они въехали на подъездную дорожку Аксбридж-холла. Ей стало страшно.
Она только раз была в фамильном доме Эдварда, когда он устроил для нее «экскурсию» по нему. Вскоре после этого граф запретил Эдварду ухаживать за Кейт, не говоря уже о том, чтобы жениться, и их роман превратился в тайную связь.
— Мисс? — Дверцу экипажа открыл слуга.
Кейт оперлась на его руку и сошла на землю.
— Чем могу служить? — спросил ее другой лакей у парадной двери.
Дрожащей рукой Кейт вынула из сумочки визитную карточку.
— Лорд Бракстон дома? — спросила она.
— Я посмотрю. — Лакей взял маленький кусочек картона.
— Он дома? — собрав все силы, твердо спросила Кейт.
Глаза слуги блеснули.
— Не думаю. Я передам ему вашу карточку, мисс Галлахер. Уверен, лорд ответит на ваш визит.
Кейт повела себя неслыханно. Она мимо слуги вошла в выложенный мрамором вестибюль.
— Пожалуйста, доложите лорду Бракстону, что я должна поговорить с ним сейчас же. Дело огромной важности.
Ливрейный лакей смотрел на нее широко раскрытыми от изумления глазами. Кейт знала, что самым непростительным образом нарушила этикет. Но ей было наплевать.
— Очень хорошо… — начала она, когда резкий женский голос с аристократическим выговором спросил:
— Фордем, что здесь происходит?
Кейт задрожала, потому что в вестибюль вошла графиня Коллинзуорт. Ее юбки из органзы вздымались и опадали.
— Мисс Галлахер с визитом к виконту. — Лакей поклонился.
Графиня была красивой, элегантной женщиной, очень богатой и очень надменной. Кейт была ей представлена — они виделись всего один раз, — и графиня сразу же отмела ее как незначительную особу. И вот теперь она пристально смотрела на нее проницательным взглядом темно-карих глаз, составлявших поразительный контраст с ее светлыми волосами.
— Мы знакомы, миледи, — присела в реверансе Кейт. — Прошу простить мою дерзость, но я должна видеть вашего сына.
Внимательно посмотрев на нее, графиня кивнула лакею.
— Пошлите за его светлостью. Только дайте нам пять минут, Фордем, — добавила она вслед ему, когда он уже поднимался по лестнице. — Идемте со мной. — Это прозвучало как приказ.
Кейт повиновалась. Они прошли по коридору и оказались в комнате, в центре которой стоял рояль, а рядом арфа. Перед ними полукругом были расставлены стулья. Должно быть, это была музыкальная комната.
Женщины сели. Кейт приготовилась выслушать нравоучение по поводу своих манер в лучшем случае. Она могла только догадываться, знает ли жена графа о ней и Эдварде.
— Вы проявили огромное мужество, придя сюда. — Графиня не сводила глаз с гостьи.
— У меня не было выбора.
— У всех есть выбор, мисс Галлахер, — возразила графиня. — И вы решили добиваться моего сына.
— По правде говоря, миледи, и я не хочу проявить неуважение, но это ваш сын добился меня.
— Насколько мне известно, у вас большое состояние.
— Да. Очень большое, — подтвердила Кейт.
Графиня кивнула.
— Кажется, мой муж навел справки о наследниках и тому подобных вещах. Это говорит в вашу пользу.
Кейт растерянно моргнула. Она ожидала оскорблений, но в последних словах не было ничего такого.
— Как вы понимаете, состояние Эдварда меня не интересует.
— Я бы не хотела переходить к теме о том, что вас интересует. Я только должна сказать вам, что мой муж никогда не согласится на этот брак, у него другие планы в отношении сына, и будет лучше для вас и для Эдварда расстаться сейчас, пока ситуация не стала совсем неловкой.
У Кейт чуть не сорвалось с языка, что ситуация и без того уже весьма неловкая — не только потому, что они любят друг друга, но и потому, что у них уже есть ребенок.
— Мне известно, чего желаете вы с графом, — наконец сказала Кейт.
Графиня смотрела на нее, не отводя взгляда. Устрашающая женщина — не хотела бы Кейт оказаться ее врагом. Наконец графиня поднялась.
— Я только хочу, чтобы Эдвард занял подобающее ему место в обществе и был счастлив. — Она слабо улыбнулась, но ее взгляд оставался таким же пронизывающим. — Ведь этого хочет любая мать, не так ли?
Кейт медленно встала.
— Да. — Стук сердца отдавался в ее ушах. — Да. — Неужели графиня все же знает о маленьком Питере?
— Прошу вас, не осложняйте это, — сказала графиня. — Ради общего блага.
Дверь открылась. Кейт стремительно повернулась. На пороге комнаты стоял Эдвард, растерянно глядя на двух женщин. Потом их взгляды встретились.
— Эдвард, — прошептала Кейт, ее сердце сжалось от немыслимой любви. Она знала, что все это чудовищное недоразумение. Иначе и быть не может. Он не мог предать ее, тайком обручившись с Энн.
Эдвард перевел взгляд на мать.
— Мадам! Что здесь происходит, могу я узнать?
Графиня подошла к сыну.
— К тебе пришли с визитом. Пожалуйста, не забывай, что наши гости прибудут в семь часов.
Она поцеловала его в щеку и вышла, тихо притворив за собой дверь.
Кейт смотрела на Эдварда, ошеломленная, охваченная страхом. Он быстро подошел к ней. Лицо его выражало озабоченность.
— Кейт? Что такое? Что случилось? Господи, что-то с Питером? — Эдвард схватил ее за плечи.
— С нашим сыном все в порядке.
— Слава Богу! — Внезапно Эдвард насторожился. — Как ты могла прийти сюда? Вот так? Что сказала тебе моя мать?
— Она хочет, чтобы я оставила тебя, — прошептала Кейт. — Это было бы так удобно.
Эдвард застонал.
— Я не знал, что она в курсе дела. Мать никогда и виду не подавала. Я не хотел тревожить ее.
— Я только что была у Энн.
Он замер.
— У твоей невесты! — Слова вырвались помимо воли Кейт. — Ты помнишь ее, не так ли?
Его глаза потемнели.
— Вряд ли ее можно назвать моей невестой.
Кейт смотрела на него, колеблясь между надеждой и безнадежностью. Но Эдвард действительно рассердился.
— Она сказала, что вы поженитесь, — проговорила Кейт. — Она утверждает, что вы помолвлены, Эдвард.
— Кейт! И ты поверила ей? — Он порывисто схватил ее за руки. — Я не собираюсь жениться на Энн. — Внезапно Эдвард обнял ее. — Я люблю тебя и хочу жениться на тебе. Два месяца назад я уже это предлагал. Или ты забыла? Мое предложение остается в силе. — Он смотрел на нее блестящими от волнения глазами.
Эдвард не собирается жениться на Энн. У Кейт от облегчения подкосились ноги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41