Лорен снова сняла очки.
— Думать о чем? — властно спросила она.
Джил облизнула губы. Она колебалась. В голове промелькнуло все разом — машина «скорой помощи», ее вина, женщина по имени Кейт.
— О будущем.
Лорен взглянула на Джил так, словно у той было две головы.
— Брату следовало давно вернуться домой, — наконец вымолвила она. — Ему было не место в Нью-Йорке.
Джил не знала, что ответить. Хэл не сказал сестре о том, какие их связывали отношения. Почему? Больно. Боже, как же больно вспоминать об их последнем разговоре, о том, как Хэл обидел ее уже одним тем, что усомнился в их будущем. Совершенно измученная, Джил откинулась на сиденье. От этого было так же больно, как от его смерти.
Ей нужно какое-то убежище, где она накроет голову подушкой и уснет. Но потом проснется и снова все вспомнит, и это будет так ужасно.
«Роллс-ройс» остановился.
Внезапно напряжение Джил усилилось. Теперь ей меньше всего хотелось оказаться в доме Шелдонов. Если отношение к ней Лорен хоть в малейшей степени отражает то, как ее примут родные Хэла, она не готова к встрече с ними.
Они стояли на оживленной улице с двусторонним движением в центре Лондона, поняла Джил. Водитель ждал, когда можно будет повернуть направо — через поток идущего лавиной транспорта. Высокие железные ворота были открыты, но дорога, на которую им предстояло свернуть, перекрыта механическим шлагбаумом, рядом стоял охранник в униформе. Джил облизнула губы. За шлагбаумом она разглядела окаймленную тенистыми деревьями улицу, по обе стороны которой располагались огромные каменные особняки.
Автомобиль пересек дорогу, причем шлагбаум подняли так быстро, что они даже не замедлили хода. Дежурный офицер в небольшой будке помахал им рукой. Пока «роллс-ройс» катил по улице, Джил разглядывала похохше на дворцы здания. За домами с правой стороны она заметила парк.
Джил хотела спросить, где они находятся, но промолчала.
«Роллс-ройс» свернул на круговую подъездную дорожку, ведущую к самому большому на этой улице особняку, и остановился перед ним на засыпанной гравием площадке. У Джил сжалось сердце.
— Приехали.
Лорен вышла из машины, не дожидаясь помощи шофера. Джил так быстро двигаться не могла. Водитель открыл ей дверь, и она с трудом выбралась наружу. Заморосил дождь.
Джил стояла на месте. Мелкая дождевая пыль оседала на волосах и плечах, а она, не в силах пошевелиться, смотрела на дом, где рос Хэл. Лорен поспешила к широкой парадной лестнице, по бокам которой сидели два каменных льва. Джил растерялась.
Хэл с гордостью рассказывал о лондонском доме. Он между прочим упомянул о том, что в этом особняке, построенном на рубеже XIX и XX веков, двадцать пять комнат, а примыкает к нему один из самых живописных в Лондоне розариев. Но это не было их фамильное лондонское поместье, основанное во времена Георга и входящее в Национальный трест. Джил смутно припомнила, что Аксбридж-холл, расположенный за пределами центральной части Лондона, открыт для посещения, хотя и там есть принадлежащие семье частные помещения.
Джил во все глаза разглядывала это городское жилье. Она ожидала увидеть роскошь, но масштабы роскоши поразили ее. Здание, сложенное из камня песочного цвета, насчитывало три этажа, однако первые два явно были двусветными. Внушительный фронтон над чрезмерно большими парадными дверьми поддерживался толстыми колоннами, а бесчисленные арочные окна также были украшены меньшими по размеру фронтонами и затейливой каменной резьбой. На втором этаже были железные балконы, а на высокой крутой крыше разместился целый сонм каминных труб. Работа по камню производила поразительное впечатление. Каждый карниз был тщательно отделан. Во дворе были разбиты ухоженные газоны и цветущие розарии; кованый решетчатый забор окружал владение по периметру, чтобы публика держалась на расстоянии.
— Боже! — услышала Джил свой голос.
Несмотря на рассказы Хэла, ей с трудом верилось, что он вырос в этом доме. А это был всего лишь городской дом, а не родовое гнездо, которое, как подозревала Джил, имело еще более внушительный вид. Она внезапно осознала, какая маленькая и жалкая у нее квартирка-студия, и вдруг пожалела, что надела свои самые старые и самые потертые джинсы.
Если Лорен и услышала возглас Джил, то не подала виду, потому что уже толкнула тяжелую парадную дверь.
— Я отнесу ваш багаж, мадам, — раздался позади голос шофера.
Через силу улыбнувшись ему, Джил медленно последовала за Лорен. Она оказалась в большом холле с высокими потолками и блестящими полами из бежево-белого мрамора. На стенах висели произведения искусства, а банкетки, столы с мраморными столешницами и рамы зеркал украшала изысканная позолота. Джил помрачнела. Она явно была здесь чужой.
Девушка посмотрела на свои поношенные джинсы и черный блейзер, который надела в снабженном кондиционером автомобиле. На самом деле это был мужской спортивный пиджак, но он понравился ей с первого взгляда, и она купила его для себя в магазине, торговавшем поношенной одеждой. Туфли на Джил были приличные, но только очень старые, хотя и удобные, как тапочки. Когда Джил не танцевала, она могла носить только мягкую, растоптанную обувь.
Джил помедлила, боясь следовать за Лорен. Теперь она чувствовала себя не в своей тарелке и сожалела, что на ней не такой, как на Лорен, шелковый костюм. Джил даже не помнила, как одевалась перед поездкой и что лежит в ее мягкой дорожной сумке. Если ей повезло, то Кейси, ее лучшая подруга и соседка, помогла сложить вещи. Но разговаривала ли она с Кейси в последние дни? Внезапно Джил заволновалась, как там ее кот Иезекииль. Надо будет сразу же позвонить Кейси и убедиться, что та заботится о ее любимце.
Взгляд Джил остановился на картине, занимавшей целую стену. Должно быть, этот шедевр изображал неизвестную ей мифологическую сцену. Девушка сглотнула, заставляя себя дышать глубоко и размеренно. Она познакомится с этой семьей, будет держаться вежливо. И наверняка они тоже будут вести себя цивилизованно — не как Лорен. Через несколько минут Джил проводят в отведенную ей комнату. Поскорее бы уж.
Если б только она могла остановиться в гостинице!
Джил так встревожилась, что уже готова была бежать из этого дома. Она глянула через плечо. Парадная дверь была плотно закрыта.
Начала нарастать паника — медленно, неуклонно.
Джил сказала себе, что все будет хорошо. Главное — глубоко дышать.
Перед ее внутренним взором предстал Хэл, умиравший у нее на руках, его неправдоподобно белое лицо, кровь, пенящаяся на губах.
Раздались шаги. Джил постаралась унять дрожь в руках и улыбнуться, когда вновь появилась Лорен, уже без жакета, в бежевой шелковой футболке, стоившей, вероятно, больше, чем все надетое на Джил.
— Идемте, — сказала она.
Джил трепеща последовала за ней. Лорен привела ее в большую гостиную, гораздо более роскошную, чем холл. Но Джил почти не обратила внимания на изумительные восточные коврики, антикварную мебель и на висевшую на стене картину Матисса. В центре комнаты стояли трое мужчин, один — немолодой и седовласый, а два других — молодые, тридцати с небольшим лет. Один из них был с золотистыми волосами и загорелый, другой — темноволосый с оливковой кожей. В руках у мужчин были бокалы с напитками.
Лорен остановилась, Джил тоже. Мужчины обернулись и уставились на Джил.
Три пары проницательных глаз. Три обвиняющих взгляда.
Это была семья Хэла.
Джил поняла, что видит Уильяма, уже немолодого отца Хэла, его старшего брата Томаса и двоюродного — Алекса. Джил предположила, что Томас — блондин. Но в тот момент ни о чем больше не могла думать, потому что их взгляды не смягчились. Враждебность была совершенно явной. Но в конце концов ведь это она вела машину…
«Мне нужно все обдумать… Я люблю тебя, Кейт».
Джил попыталась сосредоточиться, но не смогла. Лорен что-то говорила, ее тон был холодным и недружелюбным, как и устремленные на девушку взгляды. Эти обвиняющие, холодные, враждебные пристальные взгляды. Фигуры перед Джил начали расплываться. Белое, как у призрака, лицо Хэла, кровь… Она вела машину… Свет в комнате померк, потом посветлел, потом снова померк. Навалилась полная тьма.
Какое блаженство!
Сначала Джил услышала голоса, но не узнавала их. Мужские голоса произносили слова, смысл которых не доходил до нее.
Джил выплыла из забытья, чувствуя покой и странную легкость в голове. Затем, когда сознание немного прояснилось, она поняла, что упала в обморок. Вместе с этой догадкой Джил почувствовала, что произошло что-то ужасное. И ощущение покоя исчезло. Словно нож вонзили в живот — она вспомнила, что потеряла сознание оттого, что Хэл мертв.
— О чем Хэл думал? — раздался низкий, скрежещущий голос. Надменный, британский, очень злой.
Джил замерла. Она хотела открыть глаза, вспомнив, где находится, но теперь передумала.
— Хэл поступал так, как обычно… следовал своим прихотям… в этом был весь Хэл. — Другой голос, не такой враждебный, но все равно отрывисто-грубоватый. У говорившего был американский акцент. Должно быть, это Алекс, кузен Хэла.
— Прежде всего ему не надо было заводить с ней никаких отношений, — проговорил первый голос все с тем же гневом. — Он напрашивался на неприятности. Черт побери!
Джил не поняла. О ком это они говорят? О ней?
— И посмотрите, что получилось, — с явной болью сказала Лорен. — Он умер. Из-за нее!
Джил замерла. Все они винили в автокатастрофе ее. Желудок скрутило от подступившей тошноты.
— Да хватит вам спорить, — вступил третий мужской голос, постарше. Он звучал устало и, видимо, принадлежал Уильяму, отцу Хэла. — Мы переживаем нелегкое время и… — Он осекся.
Сердце Джил снова сжалось — из-за него, из-за себя.
— Дядя Уильям, сядьте. Давайте я налью вам еще.
Джил хотелось бы очутиться где угодно, только не в гостиной Шелдонов. Она не должна здесь находиться. Это слишком личный, слишком интимный разговор.
— А смелости ей не занимать, — проскрежетал в своей манере первый голос. И это был не комплимент. — Интересно, что ей известно и зачем она здесь. — Должно быть, говорил Томас.
— Твой отец прав. Давайте не усложнять ситуацию, да и обвинения без точных фактов бессмысленны. — Это говорил американец, Алекс.
— Обвинения, — резко повторил Томас. — Только не проси меня не обвинять ее, Алекс. Проклятие!
— Я не говорю тебе, что ты должен делать. Но дядя Уильям прав. Момент трудный, не стоит действовать поспешно.
Кто-то наклонился над Джил. Она замерла, боясь, что ее уличат в симуляции обморока.
— Мисс Галлахер? — Это снова был голос Алекса.
Охваченная отчаянием, Джил открыла глаза. Слезы жгли ей веки — теперь она презирала их всех. Джил тут же встретилась взглядом с мужчиной.
Глаза у него были удивительно голубыми, кожа смуглой, курчавые темные волосы коротко подстрижены. Они какое-то время смотрели друг на друга. Потом Алекс выпрямился, он оказался высоким, футов шести или даже выше.
— Она пришла в себя.
Алекс продолжал смотреть на Джил. Взгляд его был пронизывающим, и внезапно Джил испугалась: он знает — она пришла в себя раньше и подслушивала их.
Джил попыталась сесть, но у нее закружилась голова.
Лорен посмотрела на нее.
— Вы потеряли сознание. Возможно, вам следует полежать еще немного.
— Такого со мной никогда не было, — хрипло проговорила Джил, смущенная и желавшая только одного — восстановить силы и сбежать из этой комнаты, от них всех. Она потеряла сознание, это было совсем другое, а не ее отключения от действительности. — Я не ела.
Как же глупо прозвучало ее пояснение! Джил перевела взгляд на троих мужчин и снова попыталась сесть, на этот раз успешно. Все они пристально смотрели на нее. Теперь она различала их. Уильям, высокий, с брюшком, усталый, совсем седой. Ему, подумала Джил, далеко за семьдесят, но он все еще привлекателен. Двубортный темно-синий блейзер, рыжевато-коричневые брюки и перстень-печатка — именно так, по ее представлению, должен выглядеть богатый аристократ голубых кровей.
Томас был его наследником. Старший из двух братьев. Хэл не раз говорил, что его брат, которого он обожал, неисправимый плейбой, так хорош собой и обаятелен, что перед ним не устоит ни одна женщина. До этого момента Джил избегала смотреть на него, но теперь не могла отрицать, что он именно такой сногсшибательный красавец, как говорил Хэл. Темно-русые волосы, слегка выгоревшие на солнце, загорелая кожа и мускулистое тело, над которым он, без сомнения, работает в тренажерном зале. Поразительно красивые черты лица, энергичные и мужественные, высокие скулы и волевой подбородок, полный чувственный рот. На нем была черная рубашка-поло, коричневые брюки и туфли от Гуччи, на руке блестели золотые часы «Ролекс». Джил ожидала красоты и шика. Томас выглядел как завсегдатай модных курортов и плейбой. Джил не сомневалась, что он вел рассеянный образ жизни. Она также знала, что Томас разведен, а два его маленьких сына большую часть года живут вместе с матерью.
Джил, вдруг осознала, что пялится на него. Хуже всего, что Томас заметил это, потому что его взгляд скрестился с ее взглядом. Девушка вспыхнула. Его взгляд был холоден и резок. Смысл его был более чем ясен: Томас нашел Джил неподходящей по всем статьям, по крайней мере в том, что касается внешности. Ему явно не нравилась если не она сама, то ее потертые джинсы и пиджак «с плеча бойфренда». Несомненно, он, как и Лорен, винил Джил в смерти Хэла.
Ей следовало бы сообразить, что именно так ее и примут. Может, она сглупила, что приехала. Но как же Джил могла не присутствовать на похоронах Хэла?
— Представляемся по порядку, — сказал Алекс, прерывая ее мысли.
Джил снова встретилась с его взглядом, когда он шагнул вперед. Щеки ее горели огнем.
— Извините, — проговорила она, обращаясь скорее к нему, но на самом деле ко всем.
Краткий кивок, взгляд отведен в сторону. Ясно, что он, как и все остальные, нисколько ей не сочувствует.
— Стресс, шок, такое бывает, — сухо проронил он.
Джил поймала себя на том, что рассматривает его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41