Эмилия опустила голову на плечо пожилой женщины.
— Я люблю его, бабушка, люблю до боли!
— И ты думаешь, что будешь любить его меньше, если он вспомнит свое имя?
— Нет, — Эмилия посмотрела на солнечные лучи, прочертившие золотые узоры на ковре. « А вдруг он думает иначе? Особенно если он вспомнит, что именно я стреляла в него.
Леди Геррит крепче обняла Эмилию.
— Да, но я уверена, что он поймет, что это был просто несчастный случай.
— Мне бы твою уверенность, бабушка.
Геррит убрала локоны со щеки Эмилии.
— Я уверена, время докажет, что твоя любовь к этому человеку достаточно сильна, чтобы выдержатъ и более сильную бурю.
— Надеюсь, ты права. — Эмилия не представляла, как она переживет потерю своей любви.
У Саймона был очень чуткий сон. За годы войны его чувства привыкли всегда оставаться настороже, даже во сне. Он услышал, как Эмилия тихонько выскользнула из кровати. Это было не просто легкое покачивание матраца, лишившегося ее веса, и даже не звук. Саймон ощутил, что ушло ее тепло.
Не поворачиваясь, он смотрел, как она одевалась. Вот она подняла волосы, доставая тяжелые пряди из-под одежды, ее груди соблазнительно качнулись под голубым шелком.
Набросив пеньюар, Эмилия подошла к одному из окон, словно завороженная лунным светом.
Саймону внезапно стало жарко.
Прошло лишь несколько часов, с тех пор как он держал ее в своих объятиях, любил ее и вместе с нею вознесся на небеса. Они страстно занимались любовью, доводя друг друга до безумия и разделяя общий страх потерять все то, что обрели в объятиях друг друга.
Саймон догадался, что она боится того дня, когда он восстановит память и вспомнит, кто он и что между ними случилось. А он желал разделить с ней правду. Только бы знать, что правда не принесет большой беды.
Эмилия смотрела из окна куда-то вдаль, и он знал, что она видела норманнский замок, как призрак, поднимавшийся из лунного света. Она видела место, полное романтики, легенд и сбывшихся желаний, и была похожа в эту минуту на ребенка, потерявшего свой дом и страстно желавшего обрести его. Казалось, она ищет, где можно сохранить свои мечты. Если бы судьба подарила ему счастье провести остаток своих дней с нею!
— Эмилия! — тихонько окликнул Саймон. Она вздрогнула, услышав его тихий голос.
— Прости, — произнесла она, прижимая рук] к сердцу. — Я не хотела тебя разбудить.
— Ничего страшного. Мне нравится смотреть на тебя. Ты похожа на сказочную принцессу, окутанную лунным светом.
— Я думала о сегодняшнем утре и о том, как ты вспомнил свою боязнь высоты. Ты вспомнишь еще что-нибудь?
Саймон уловил волнение в ее голосе, и его грудь сжалась от страстного желания сказать ей правду и уничтожить ложь, вставшую ними.
— Я вспомнил, что люблю тебя. И этого меня достаточно.
Она бросилась к нему:
— Я надеюсь, что ты всегда будешь помнить. Я об этом. Не важно, что еще всплывет в памяти!
Я надеюсь, что ты всегда будешь помнить о любви, которая объединяет нас.
Саймон поднял покрывало, освобождая для нее место рядом с собой. Эмилия сбросила пеньюар, и лунный свет залил ее обнаженное тело, лаская каждый изгиб. Она смотрела на него, и жар ее взгляда обжигал, как солнечный свет, проникая прямо в его кровь.
— Иди ко мне, — сказал Саймон, проведя рукой по белому льну простыни. Ему хотелось подтверждения того, что они смогут прожить будущее вместе. А теперь это подтверждение состояло в физическом слиянии их тел.
Она уютно устроилась рядом, так, что тепло ее кожи согрело его тело.
— Я часто мечтала вот так лежать рядом с тобой, — сказала Эмилия, проводя рукой по его бедру.
— Мечты никогда не сравнятся с реальностью, особенно с такой. — Он потянулся к ней, прикасаясь к ее руке.
— Не сейчас, — прошептала она, нежно освобождаясь от его прикосновения. Эмилия встала рядом с Саймоном на колени, ее волосы закрыли ей грудь и плечи. Глядя на него сверху вниз, она прошептала: — Теперь моя очередь изучить каждый дюйм твоего тела, мой дракон.
У Саймона перехватило дыхание. В следующее мгновение Эмилия толкнула его в плечо, и он упал на подушку, сдаваясь без боя.
Эмилия улыбнулась, в ее глазах появилось торжествующее выражение. Она наклонилась ниже, и ее волосы защекотали его кожу. А затем ее груди коснулись его тела, упругие соски дразнили. Саймон ахнул, когда она провела своими теплыми руками по его плечам и по груди.
— Что означает это мурлыканье, мой дракон? Он улыбнулся:
— Лишь самый близкий человек может вызвать у дракона этот звук.
— Это мне нравится, — Эмилия прижалась губами к его шее и провела по его коже кончиком языка. — Мне нравится вкус твоего тела.
Саймон протянул к ней свои руки:
— Я тоже люблю вкус твоего тела. Эмилия тихонько засмеялась, отталкивая его руки.
— Я это заметила и должна сказать тебе, что счастлива. Но ты должен придерживаться сегодня ночью моих правил.
— Скажи мне, принцесса, в чем заключаются эти правила?
— Я хочу, чтобы ты лежал тихо, не притрагиваясь ко мне, пока не получишь моего разрешения. — Она провела кончиком языка по линии его шеи к плечам. — Ты согласен, мой дракон?
— Я постараюсь сделать все, что ты мне прикажешъ, принцесса.
Она потянула за простыню с другой стороны от него, пока не показались ее концы.
— Держи и не отпускай.
Саймон не привык отдавать руководство ситуацией в чьи-либо руки, особенно в интимных делах. Но он не мог противиться ей и огню ее глаз, чувствуя себя все же уязвленным.
— Расслабься, мой дракон. — Она нежно поцеловала его в губы. — Я не сделаю тебе больно, обещаю.
Эмилия дотронулась до его шрамов — неровных полос на его плечах, тонкой линии на груди и множества других небольших напоминаний о войне — так нежно и благоговейно, будто хотела стереть эти уродливые напоминания о прошлом. Затем Эмилия провела руками по его груди и опустилась ниже, задержавшись прямо над его затвердевшей плотью.
Саймон затаил дыхание, ожидая прикосновения ее пальцев там, где он желал этого больше всего. Но Эмилия скользнула дальше, по его бедрам и икрам. Ее ладони были теплыми, как прикосновения лепестков розы, согретых солнечным светом.
— Ты так прекрасен, мой дракон! Нежный и сильный, ласковый и грубый. — Эмилия прижалась губами к его груди и кончиком языка коснулась маленькой шишечки его соска. Он застонал от неожиданного прилива чувств.
— Ага, тебе нравится это!
— Да, — прошептал он. — Когда ты так прикасаешься ко мне своими губами и языком, я чувствую себя так, словно во мне заблудилась молния и искры от нее летят во все стороны.
Саймон откинул голову назад и крепче уцепился за простыню, когда Эмилия продвинулась дальше по его груди к животу, продолжая целовать его тело. Еще никогда раньше ни одна женщина не доставляла ему такого наслаждения. К нему еще никогда не прикасались так, словно любят каждый дюйм его тела.
Ее волосы касались его изнемогающей плоти, он посмотрел на Эмилию, борясь с желанием схватить ее прямо сейчас. И в то же время хотелось посмотреть, как далеко она зайдет в этой игре. Он хотел испытать до конца эту сладкую муку. Стараясь сдержать свое учащенное дыхание, Саймон замер в ожидании. Каждый мускул в его теле напрягся, когда Эмилия все же прикоснулась к его восставшей плоти, и Саймон застонал от наслаждения.
— Ты чувствуешь? — прошептала она, глядя на него потемневшими от страсти глазами.
— Да! О небо!
— Странно, но я тоже чувствую вспышку и желание. А ведь ты еще не дотрагивался до меня.
— Освободи меня от оков, дорогая. Разреши, прикоснуться к тебе, принцесса.
Она посмотрела на него, и улыбка появилась у нее на губах:
— Бери, бери все, что хочешь.
Саймон поднялся, рывком схватил Эмилию и повалил на постель, прижав своим телом. Он целовал ее губы, плечи и шею. Она зашевелилась под ним, вытянулась и прижалась к нему, будто хотела раствориться в нем.
Он любовался ее волнующейся грудью, свет луны ласкал плавные линии прекрасных нежных полушарий, их упругие соски. Саймон наклонился к любимой, словно желая выпить до дна сладкий аромат ее кожи. Он ласкал бутоны сосков языком, и с губ Эмилии срывались стоны наслаждения и страсти.
А его губы опускались все ниже, покрывая поцелуями ее живот, проникая в мягкую поросль ее волосков. Эмилия ахнула и вцепилась в его плечи. Саймон ласкал ее, пока она не задрожала от наслаждения. Спустя мгновение женщина сжала его плечи и произнесла:
— Я хочу тебя, мой дракон. Войди в меня! Сейчас!
Ее нежные слова пролились бальзамом на его горящее от страсти тело. Саймон посмотрел ей в глаза и произнес:
— Все что пожелаешь, моя принцесса. Она улыбнулась:
— Ну же, мой любимый дракон, приди в мои объятия!
Он прижался к нежной женской груди, и Эмилия потянулась к нему, не скрывая своего желания. И в следующую секунду он вошел в нее, застонав от удовольствия, когда ее теплое тело приняло его в свое лоно.
Они двигались в упоительном ритме, отвергая все сомнения и страхи и оставляя лишь любовь и страстный огонь, сжигавший их обоих. А когда луна совершила ленивый поворот на ночном небе, они заснули, мирно обняв друг друга.
Глава 20
Саймон повернулся к Мейтленду, собиравшемуся покинуть свой офис, и сказал:
— Я, пожалуй, побуду здесь еще немного. Хотелось бы посмотреть некоторые доклады по перевозкам на Ямайку.
Хью Мейтленд скептически покачал головой, глядя на бумаги, разбросанные по столу перед Саймоном.
— Блейк, это ваш первый рабочий день после выздоровления. Не следует перенапрягаться.
— Я вернусь домой как раз к обеду.
— Эмилия и моя жена повесят меня, если решат, что я загружаю вас работой.
— Я все объясню Эмилии. Мейтленд пожал плечами:
— Ладно. Но если не успеете к обеду, обещайте вынуть меня из петли, когда вернетесь домой.
— Я приду вовремя.
Саймон облокотился на столешницу, и некоторое время прислушивался к звукам удаляющихся шагов отца Эмилии. Низкий голос Хью пожелал доброй ночи одному из клерков, расположившемуся в офисе. Стенбери и Уитком уже ушли. Через несколько минут контора совсем опустеет.
Саймон повернулся в своем кресле и посмотрел в открытое окно, находившееся у него за спиной. Лучи заходящего солнца коснулись реки, воспламенив ее алыми изолотыми цветами, и покачивавшиеся на волнах темные силуэты кораблей казались еще чернее. Как же ему это все надоело. Саймон чувствовал себя вором, который выжидал, пока все уйдут, чтобы залезть в бумаги Мейтленда и найти улики. Его извиняло только то, что Саймон хотел найти доказательства невиновности Хью Мейтленда.
К тому же следовало заглянуть также в бумаги Стенбери и Уиткома.
Мейтленд. Стенбери, Уитком. Кто-то из них повинен в предательстве. И Саймону впервые в жизни не хотелось выполнять задание и разыскивать преступника.
Сумерки медленно опускались над рекой, и когда в комнате стало достаточно темно, Саймон вытащил из кармана свои золотые часы. Последний клерк должен был уйти несколько минут назад. Если он хотел успеть к обеду в доме Мейтлендов, то может располагать временем менее часа, чтобы проверить бумаги. Этого должно хватить.
Внезапно в холле послышался какой-то звук, и Саймон насторожился. Это были чьи-то тихие, осторожные шаги. Может быть, вернулся один из клерков? Но того, кто вошел в кабинет, Саймон не видел никогда ранее. Неожиданный посетитель — высокий, крепкий — держал в правой руке пистолет, направленный в грудь Саймона.
— Итак, вы не станете делать никаких движений, не так ли? — Мужчина покачал пистолетом, указывая на Саймона. — Иначе эта штука проделает в вас дырку размером с кулак.
Судя по грязной одежде, незваный гость был рабочим в доках или контрабандистом, или и тем и другим. Одного взгляда в его темные глаза было достаточно, чтобы понять, что ему уже приходилось убивать раньше.
— Что вам угодно? — стараясь сохранять спокойствие, спросил Саймон.
Мужчина улыбнулся, обнажив свои пожелтевшие зубы:
— Мой капитан хотел бы переброситься с вами парой слов.
Саймон подумал о том, что эта «пара слов» может стать последней в его жизни, а вслух спросил:
— Кто ваш капитан?
— Я здесь не для того, чтобы отвечать на вопросы. — Незнакомец перевел глаза на золотые часы Саймона. — Однако вы можете протянуть мне ваши часы. Почему бы бедному Билли не поживиться чем-нибудь прямо сейчас?
Саймон медленно отстегнул часы от жилета, лихорадочно пытаясь найти на столе что-нибудь, что можно было бы использовать в качестве оружия. Саймон облизнул пересохшие губы, старательно изобразил на лице ужас и попытался заручиться у контрабандиста хоть какой-то гарантией безопасности:
— Вы ведь не станете стрелять в меня? Громила ударил себя в массивную грудь:
— Если старый Билли сказал «нет», значит, он не станет проливать чужую кровь. А теперь идите сюда и протяните мне этот кусочек золота.
Саймон встал и оперся на стол так, будто ему требовалась опора.
— Пожалуйста, не стреляйте в меня. Билли улыбнулся, явно довольный произведенным эффектом.
— Протяните мне часики, или я все-таки выстрелю.
— Да, сэр. — Саймон, держась за цепочку, покачал часами, и Билли на мгновение перевел свой взгляд на блестящее золото. В ту же секунду Саймон схватил нож для вскрытия писем.
— Давайте сюда, нам надо спешить — мой капитан не любит ждать, — проворчал бандит.
Саймон послушно вышел из-за стола и резко метнул нож в контрабандиста. Лезвие ударило Билли прямо в грудь, и хотя оно не могло причинить серьезного ранения, все же это дало Саймону лишнее мгновение. Бандит отшатнулся назад и взревел:
— Негодяй!
А затем раздался выстрел. Саймон отпрянул. Выстрел оглушил его, пуля просвистела совсем рядом с рукой. Саймон бросился на пол, перекатился и вновь оказался на ногах.
Контрабандист мгновенно выхватил второй пистолет из кармана своих грязных брюк, но Саймон рванулся вперед и схватил противника за руку, стараясь выбить пистолет.
— Я убью тебя! — заорал Билли.
Саймон ребром ладони ударил по руке контрабандиста, и пистолет упал на пол, но Билли тут же перешел в атаку и заехал Саймону кулаком в челюсть. У того даже искры из глаз посыпались, и он тяжело рухнул на стол, жадно хватая ртом воздух.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44