Роджер держал барабан одной рукой, а пальцы другой его руки ловко вертели палочку с утолщениями на обоих концах.
— Это один из древнейших из известных нам инструментов, — объяснял Роджер аудитории. — Именно под грохот таких барабанов кельтские племена напугали до полусмерти и разогнали войска Юлия Цезаря в пятьдесят втором году до Рождества Христова. — По рядам зрителей пробежал трепет, а Роджер коснулся широкой плоскости барабана палочкой, ударяя то одним ее концом, то другим, и выбивая мягкий быстрый ритм, похожий на биение сердца. — А теперь — «Битва при Шерфмире», она произошла во время восстания якобитов в 1715 году.
Роджер повернул барабан под другим углом, и дробь зазвучала совершенно иначе, резко и воинственно, создавая для слов песни фон, похожий на раскаты отдаленного грома. Аудитория по-прежнему оставалась молчаливой, но теперь многие напряженно выпрямились и подались вперед, захваченные напевом, рассказывающим о великой битве у Шермфира и обо всех кланах, принимавших в ней участие.
..вперед они бросились, и кровь полилась, и многие пали мужчины.
…рубили, кромсали, палаши сверкали…
Когда эта песня закончилась, Брианна запустила пальцы в тревоживший ее конверт и вытащила из него пачку фотографий. Старые-престарые моментальные снимки, черно-белые, выцветшие, приобретшие коричневый флер… Ее родители. Фрэнк и Клэр Рэндэлл, оба выглядевшие до нелепости молодыми… и ужасно счастливыми.
Они находились в каком-то саду, и на заднем плане был виден стол, уставленный бутылками и бокалами, пестрый от пятен солнечного света, проникавшего сквозь кроны деревьев. Но лица двоих были видны хорошо — смеющиеся, сияющие юностью… и оба они не отрывали глаз друг от друга.
На другом снимке они стояли в торжественной позе, рука об руку, явно веселясь от того, что им приходится стоять столбами. А вот смеющаяся Клэр наклонилась к Фрэнку, слушая, что он ей говорит, и придерживая пышную юбку, раздуваемую ветром… ее пышные вьющиеся волосы ничем не скреплены, и это создает ощущение полной свободы… А вот Фрэнк протягивает Клэр чашку, и Клэр, принимая ее, смотрит в лицо Фрэнка с такой надеждой и с таким доверием… и сердце Брианны сжалось от взгляда матери.
Потом она взглянула на последнюю фотографию — и не сразу поняла, что именно она видит. Оба они стояли возле стола, вместе держа большой нож, и смеялись, смеялись… они явно разрезали домашний пирог. Свадебный пирог!
— И наконец, в заключение, старая и всеми любимая песня. Эту песню сочинил один из попавших в плен якобитов, на пути в Лондон, где его должны были повесить, и послал своей жене в Горную Шотландию…
Брианна быстро прикрыла снимки ладонью, словно стараясь уберечь их от постороннего взгляда. Ее пробрало ледяным холодом. Фотографии, сделанные во время венчания. Моментальные снимки главного дня их жизни.
Ну да, конечно; они ведь поженились в Шотландии. Преподобный Уэйкфилд вообще-то не мог провести эту церемонию, поскольку не был католическим священником, но он был одним из самых давних друзей ее отца… должно быть, прием по поводу торжественного события проходил в доме этого шотландского пастора.
Да. Вглядываясь в верхнюю фотографию через чуть разведенные пальцы, Брианна рассмотрела на заднем плане знакомые очертания старого дома. Потом, неохотно убрав руку, она еще раз посмотрела на юное лицо своей матери.
Восемнадцать. Клэр вышла за Фрэнка Рэндэлла, когда ей едва исполнилось восемнадцать… может, этим все и объясняется. Разве в таком юном возрасте можно знать что-то наверняка?
Тебе верю я, красотка моя,
Нам солнце светило в Лох-Ломонде ярко,
Вдвоем были мы, и будем всегда…
Но Клэр была уверена — или, по крайней мере, ей казалось, что она уверена. На широком чистом лбу и в изгибе нежных губ не было и тени сомнения; большие сияющие глаза смотрели на молодого супруга с полным доверием и обожанием. И все же, все же…
Но больше не встретить мне счастье мое,
Лох-Ломонда берег скалистый не видеть…
Не обращая внимания на все те ноги, на которые она наступила и о которые споткнулась по пути, Брианна поспешила выбраться со своего места, пока сидевшие рядом не успели заметить ее слез.

* * *
— Я могу побыть с тобой то время, пока идет перекличка кланов, — сказал Роджер. — Но потом мне нужно будет уладить там кое-какие дела, так что мне придется уйти. Ты как, справишься?
— Разумеется, — твердо ответила Брианна. — Со мной все в порядке. Не беспокойся.
Он посмотрел на нее слегка встревоженно, но больше ничего не сказал. Ни один из них и словом не упомянул о ее недавнем бегстве из зрительских рядов; к тому времени, когда Роджер сумел наконец пробиться сквозь толпу желающих обменяться с ним словечком, поздравить и пожелать удачи, Брианна успела уже найти дамскую комнату и привести себя в форму с помощью холодной воды.
Остаток дня они просто бродили где попало, что-то покупали, немножко посмотрели соревнование волынщиков, едва не оглохнув при этом, полюбовались на молодого человека, танцевавшего между двумя мечами, воткнутыми в землю. Фотографии были надежно спрятаны в сумочке Брианны, подальше от глаз.
Теперь уже начало темнеть; люди понемногу исчезали из-за столиков под тентами и тянулись к открытым трибунам у подножия горы.
Брианна подумала, что семьям с маленькими детьми следовало бы уехать в первую очередь, и некоторые так и поступили, но все же она видела множество сонных малышей на руках у взрослых. Одна совсем крошечная девочка крепко уснула, положив голову на плечо отца, и лежала безвольно, как нарядная мягкая кукла, пока тот пробирался на один из верхних рядов трибун. Перед трибунами было открытое ровное пространство, на котором красовалась огромная куча дров.
— Что такое перекличка кланов? — спросила женщина, сидевшая рядом с Брианной, обращаясь к своей соседке с другой стороны, — но та лишь пожала в ответ плечами. Брианна вопросительно посмотрела на Роджера, но он улыбнулся и покачал головой.
— Сама увидишь.
Темнота окончательно утвердилась в своих правах, даже луны не было; громада горы вставала абсолютно черным пятном на фоне усыпанного звездами неба. Собравшаяся на трибунах толпа непрерывно бормотала, время от времени раздавались чуть более громкие голоса… а потом в воздухе поплыла одинокая нота, изданная невидимой волынкой, — и все разом умолкли.
Высоко на склоне горы вспыхнул огонек. Все глаза следили за ним, когда он начал спускаться, а потом рядом с ним загорелся еще один. Музыка становилась все громче, новый огонек возник на вершине горы. Так прошло не меньше десяти минут, насыщенных ожиданием, — и музыка все нарастала, и линия огней становилась длиннее, — сверкающая во тьме цепь на теле горы.
Среди деревьев у подножия горы проходила тропа; Брианна видела ее днем, когда осматривала окрестности. И вот теперь по этой тропе вышел из-за деревьев человек, державший высоко над головой пылающий факел. Следом за ним шел волынщик, и теперь звуки его инструмента звучали уже настолько громко, что разом заглушили все «охи» и «ахи», раздавшиеся на трибунах.
Когда эти двое вышли с тропы на открытое пространство перед трибунами, Брианна увидела, что следом за ними идут другие, и каждый участник этого странного шествия нес факел, и все были одеты в яркие и пышные одежды вождей кланов Горной Шотландии. Они выглядели совершенно варварски и в то же время великолепно, со всеми этими перьями, серебром ножен палашей и кинжалов, сверкающих в свете факелов между волнующимися складками клетчатых пледов и юбок.
Волынка внезапно умолкла, и первый из мужчин шагнул вперед и остановился рядом с горой дров, лицом к трибунам. Он поднял факел еще выше и выкрикнул:
— Камероны здесь!
Громкие восторженные вскрики прокатились по скамьям, когда он ткнул факелом в облитое керосином дерево, и над кучей тут же с ревом взвилось пламя, ослепительная колонна футов в десять высотой.
Перед ослепительной завесой пламени возникла фигура другого мужчины, шагнувшего вперед и выкрикнувшего:
— Макдоналды здесь!
Крики и визг подтвердили, что в толпе присутствует достаточно представителей клана Макдоналдов. А потом…
— Маклахланы здесь!
— Макгилливрайзы здесь!
Брианна была настолько захвачена представлением, что почти забыла о присутствии Роджера. Потом вперед вышел очередной вождь и крикнул:
— Маккензи здесь!
— Tulach Ard ! — завопил Роджер, заставив ее подпрыгнуть на месте.
— Что это такое? — выдохнула она.
— Это, — с усмешкой ответил он, — боевой клич клана Маккензи.
— Да, звучит вполне воинственно.
— Кэмпбеллы здесь!
Должно быть, Кэмпбеллов присутствовало особенно много, потому что от их отклика трибуны заходили ходуном. И как будто это и было тем самым сигналом, которого он ждал, Роджер встал и набросил свой плед на плечи Брианны.
— Мы с тобой встретимся попозже у гримерных, ладно?
Брианна кивнула, и он вдруг наклонился и поцеловал ее.
— Кстати, на всякий случай, — сказал он, — учти: боевой клич Фрезеров звучит так: Caisteal Dhuni !
Она следила взглядом за тем, как он быстро спускается по проходу между скамьями, словно горная коза. Запах пылающего дерева пропитал ночной воздух, смешиваясь со слабыми струйками табачного дыма от многочисленных сигарет.
— Маккаи здесь!
— Маклеоны здесь!
— Фаркарсоны здесь!
У Брианны защемило в груди — от дыма и от нахлынувших чувств. Ведь все эти кланы погибли в битве при Калодене… или нет? Да, погибли! То, что здесь происходило, было всего лишь данью памяти, всего лишь обращением к призракам прошлого; ни один из множества людей, с таким энтузиазмом выкрикивавших лозунги кланов, не состоял в родстве друг с другом, ни один из них не клялся в верности лэрду и не арендовал у него землю, но…
— Фрезеры здесь!
Брианну охватила самая настоящая паника, она изо всех сил сжала обеими руками сумочку.
Нет , в ужасе думала она, о, нет ! Это не я !
Через несколько мгновений она смогла наконец вздохнуть, но адреналиновая буря продолжала бушевать в ее крови.
— Грэхэмы здесь!
— Иннесы здесь!
Огилвисы, Линдсеи, Гордоны… и наконец-то эхо последнего хорового ответа затихло. Брианна нервно прижимала сумочку к коленям, накрыв ладонями, как будто оберегая ее содержимое, как будто боялась, что фотографии могут выскользнуть из нее, как джинн из волшебной лампы…
Как ей быть, думала она немного позже, глядя на Роджера, шедшего к ней, — ответы огня играли на его волосах и на бодхране в его руках… и она снова и снова повторяла мысленно: «Как мне быть? Как мне справиться со всем этим? »
Глава 5
За двести лет до вчерашнего дня
— Ты не надел свой килт! — губки Гэйл разочарованно скривились.
— Век не тот, — ответил Роджер, глядя на нее сверху вниз и улыбаясь. — Нынче прохаживаются не под луной, а по Луне.
— Ты должен научить меня этому, — девушка приподнялась на цыпочки, стараясь сравняться в росте с Роджером.
— Научить чему?
— Да вот так перекатывать «р». — Она сдвинула брови и сделала попытку изобразить нужный звук, ворча, как моторная лодка на низких оборотах.
— Пр-рекрасно! — сообщил он, изо всех сил стараясь удержаться от смеха. — Так держать. Попр-рактикуешься немножко, и все будет безупр-речно.
— Ой, но ты, по крайней мере, захватил с собой гитару? — Гэйл снова поднялась на цыпочки, пытаясь заглянуть за спину Роджера. — Или этот твой обалденный барабан?
— Все в машине, — сказала Брианна, входя следом за Роджером и кладя ключи на столик. — Мы отсюда поедем в аэропорт.
— Ох, это никуда не годится; я-то думала, мы куда-нибудь сходим вместе, а потом устроим что-то вроде домашнего фестиваля, ну, чтобы отпраздновать событие. Роджер, ты знаешь песню «Эта земля — твоя земля»? Или ты предпочитаешь песни протеста? Нет, пожалуй, это не твое, ты ведь англичанин… опа, я хотела сказать — шотландец. Ваши ребята вроде как не особые любители протестовать против чего бы то ни было, а?
Брианна бросила на подругу слегка раздраженный взгляд.
— Где дядя Джо?
— В гостиной, издевается над телевизором, — ответила Гэйл. — Могу я минутку попользоваться Роджером, пока ты ищешь дядю? — И она тут же вцепилась в локоть Роджера, демонстративно хлопая ресницами.
— Ну что за досада! — У нас тут, похоже, собралась половина инженерного колледжа, и при этом никто не в состоянии привести в порядок самый простой телевизор! — Доктор Джозеф Эбернети выглянул из гостиной и обвиняющим взглядом уставился на сборище молодежи, топтавшейся под его дверью.
— Мы занимаемся электричеством , па, — важно сообщил его сын. — Мы инженеры-механики. Просить инженера-механика, чтобы он починил твой цветной телевизор — все равно что просить метеоролога посмотреть болячку на твоей за… ой!
— О, извини, — сказал его отец, рассеянно глядя поверх очков в золотой оправе. — Это что, твоя нога, Ленни?
Ленни, ко всеобщему восторгу, запрыгал по комнате на одной ноге, поджимая вторую под себя; он был обут в теннисные туфли, и потому прыжки получались хотя и увесистыми, но мягкими. Но, похоже, боль была самой настоящей, профессор постарался.
— Бри, малышка! — Доктор с улыбкой махнул рукой на телевизор и пылко обнял Брианну, не обращая внимания на то, что она была выше его дюйма на четыре или около того, а потом отпустил и посмотрел на Роджера. На его лице изобразилась немного осторожное радушие.
— Это твой приятель?
— Это Роджер Уэйкфилд, — поспешила представить Брианна, чуть прищурившись на доктора. — Роджер, это Джо Эбернети.
Роджер коротко поклонился.
— Доктор…
— Зовите меня просто Джо.
Мужчины обменялись рукопожатием, исподтишка оценивая друг друга.
Но хотя острые карие глаза доктора и всмотрелись в Роджера очень внимательно, это ничуть не убавило теплоты и добродушия, светившихся в них.
— Бри, детка, — повернулся доктор к Брианне. — Ты не могла бы возложить руки на этот кусок железа и выяснить, можно ли вернуть его к жизни? — Доктор ткнул пальцем в сторону здоровенного цветного телевизора с экраном в двадцать четыре дюйма по диагонали, стоявшего на тумбе и выглядевшего действительно просто куском железа.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15