Волосы обрамляли ее лицо, словно блестящая позолоченная оправа.
Он бросил взгляд на ее нежные, трепетные губы, расплывшиеся в приветливой улыбке. «Господи, помоги мне!» — взмолился Ной. Ему так захотелось поцеловать эти губы.
Еще миг, и он поддался своему желанию.
Целуя, он словно пил ее мелкими глотками, пробуя на вкус. Она тихо вздыхала, как будто просила не останавливаться на этом. С каждой минутой поцелуй становился все более страстным, между их языками уже завязалось восхитительное сражение. Ной почувствовал, как сначала воспламенилось тело Джесси, а потом огонь разгорелся и у него внутри.
Обняв ее за талию, Ной выпрямился, поэтому она вынуждена была привстать на носочки, прижимаясь к нему и крепко держась за его рубашку, чтобы поцелуй не прерывался.
Ощущая возбужденное тело Джесси, Ной осторожно опустил ее на кровать. Глаза ее, большие и настороженные, напоминали глаза испуганного молодого оленя. В них отражались бледные краски весеннего дождя. В течение короткого времени Джесси держала ладони на его груди, но потом, будто очнувшись, вздрогнула, когда Ной опустился ниже ее талии
Не выдержав его пристального взгляда, она отвернулась. По выражению его лица трудно было догадаться, о чем он думал.
— Твой… наш ужин остывает, — промолвила она, посмотрев на стол.
Ной был возбужден и опять зол, потому что возбудился. Он не хотел испытывать к ней физическое влечение. Ему хотелось развлекаться с ней, использовать ее, злоупотреблять ее доверием и телом в качестве расплаты за свое покровительство, но только не до боли желать обладать ею.
— Через минуту я присоединюсь к тебе, — ответил он, скрывая в своем голосе и злость, и страсть. — Сначала пойду ополоснусь. — Ной подошел к умывальнику. — А где Геде
— он? — спросил он, охлаждая свой пыл холодной водой.
— Под столом.
Взглянув в зеркало, Ной увидел отражение малыша, грызущего ножку кресла. По крайней мере хоть Гедеон смог рассмешить его по-настоящему.
— Похоже, он уже приступил к ужину без нас.
— Гедеон, сейчас же прекрати! — ужаснулась Джесси. Ворча, она встала на четвереньки и вытащила ребенка из-под стола. — Ной, он испортил мебель. Я и не думала, что четыре крошечных зубика способны на такое!
Ной изобразил улыбку, потому что она хотела этого, и тоже подошел к столу. Предложив сначала кресло Джесси, сел сам.
— Не волнуйся. Сомневаюсь, что все отметины оставлены Гедеоном. Не забывай, что дети Салема резвились тут еще до нашего появления. Эта каюта принадлежала им. — Сняв крышку с огромного плоского блюда, Ной проворчал:
— Опять рис с котятами.
— Что?
— Рис с котятами, — повторил Ной, указав на блюдо, — так во время войны мы называли походную еду. Иногда нам приходилось есть один только рис, но временами, если везло, попадались и кусочки мяса. — Ной усмехнулся. — Хотя мы не знали, да и знать не хотели, что это было за мясо. Вот мы и шутили, говоря, что нам подают рис с котятами.
Джесси поморщилась:
— Кажется, у меня пропал аппетит.
Она наклонилась вперед, внимательно разглядывая маленькие мясные кусочки, перемешанные с рисом.
Несмотря на протест Джесси, Ной положил ей в тарелку большую порцию.
— Это солонина, — успокоил он.
— Ты уверен?
— Абсолютно.
— Ладно, но ты положил мне больше, чем я смогу съесть.
— Съешь, сколько сможешь, — произнес Ной, окидывая ее медленным взглядом. — Вижу, что еды тебе вполне хватает. Нельзя сказать, чтобы ты выглядела недокормленной.
Вспыхнув, Джесси отвернулась и принялась кормить Гедеона молочным рисовым супом, пока Ной разливал по бокалам вино. Малыш чмокал губами, весело лепетал что-то непонятное и каждый раз пытался схватить ложку, которую Джесси подносила к его рту.
— А ты знаешь, — задумчиво, как бы невзначай, за метил Ной, — Гедеон совсем не похож на тебя. Наверное, вылитая копия отца?
Джесси чуть не выронила ложку. Заставляя себя успокоиться, она с деланным усердием вытерла испачканную мордашку ребенка. Почему Ной задал этот вопрос? И почему она не придумала заранее ответ?
— Да. У него отцовские черты липа, — ответила Джесси, имея в виду Кеньона Панберти. — Темные полосы, голубые глаза. И такие же брови. Видишь, они немного
Напоминают крылья? Точно такие же брови были и у его отца. Чуть дьявольские, не правда ли?
Ной заметил, что у Джесси дрожал голос, а сама она запиналась, но сделал вид, что принял се слова за чистую монету.
— Ты права. Хотя, по-моему, Гедеон больше смахивает на ребенка, чем на дьявола. — Ной вытянул руку через стол и коснулся указательным пальцем подбородка малыша. — Не так ли? — Гедеон развеселился и радостно закивал головой, словно соглашался с тем, что только что сказал Ной. — А твой муж был похож па дьявола?
Чтобы Ной не заподозрил ее во лжи, Джесси постаралась выглядеть спокойной. Думая опять же о Кеньоне, она ответила:
— Нет, не совсем. Он был очень уравновешенным человеком. — «Не как ты», — добавила она про себя. — Он ответственно подходил к своим обязанностям и положению в обществе.
— Понимаю, — спокойно произнес Ной. — А сколько лет ему было, когда он умер?
Джесси продолжала кормить Гедеона.
— Двадцать семь. — Она старалась повернуть разговор в другое русло. — А сколько тебе лет?
Ной улыбнулся:
— Странно, не правда ли? Мы так мало знаем друг о друге. Мне тридцать три, нет, уже тридцать четыре. Недавно исполнилось.
— Как недавно?
— Мы уже плыли на корабле, это было шестнадцатого апреля.
— И ты не сказал об этом ни слова?
Ной пожал плечами. Ему и в голову не пришло отмечать свой день рождения. Если бы не последний обман Джесси, он был бы польщен ее интересом. Теперь же он расценивал это как очередную хитрость. Она только притворялась, что ей было любопытно узнать день его рождения. На самом деле снова пыталась поймать Ноя в ловушку.
— Тебя не волнует, что я намного старше твоего покойного мужа?
— Я и не думала об этом. Мне самой не так уж и мало лет. В августе исполнится двадцать два года.
— Действительно, немало, — ухмыльнулся Ной. — Поешь хоть что-нибудь. — Он указал на ее тарелку.
Положив на стол ложку Гедеона, она взяла вилку и послушно произнесла:
— Слушаюсь, папочка.
— Очень смешно. — Ной отодвинул свою пустую тарелку и поставил вместо нее миску Гедеона. — Позволь теперь мне докормить малыша. — Не дожидаясь ответа, он взял у нее ребенка. — Ого, да он набирает вес. Тебе больше не следует брать его на руки, иначе твой позвоночник искривится.
Джесси покорно слушала Ноя, а тот говорил так, словно отлично разбирался в данном вопросе. Ей были приятны его внимание и забота. Притворившись, что занята едой, Джес си наблюдала за каждым движением Ноя. Он необыкновенно нежно обращался с Гедеоном, хотя его, видимо, что-то тревожило. Малыш, наоборот, чувствовал себя спокойно и был счастлив в надежных руках Ноя. Несмотря на привязанность, которую Ной начинал испытывать к ребенку, он не позволял себе его баловать.
— Ты любишь его, правда? — спросила Джесси.
— Кого? Гедеона? Я не могу передать тебе, как люблю его. — Это была правда, и Ной не собирался скрывать своих чувств. Он нисколько не жалел, что отныне ему приходилось заботиться о ребенке, пусть даже из-за обмана Джесси. — А ты сомневаешься?
Джесси отрицательно покачала головой:
— Мало людей проявляют столько любви и внимания к чужим детям, сколько ты.
Чьим же сыном был Гедеон? Ной терялся в догадках. Ему стоило большого труда не спросить об этом Джесси прямо в лоб. «Будь осторожнее, — предупредил он себя. — Не стоит ломать дров. Есть время узнать правду различными способами и так, чтобы у Джесси даже не возникло подозрения».
— Я бы не взял тебя с собой, если бы не хотел помочь Гедеону, — честно признался Ной.
— Извини, — быстро ответила она, — я не хотела…
— Ной перебил ее:
— Безусловно, ты его любишь больше всех.
— Да, я люблю его.
Но было ли это так на самом деле? Наверное, иначе она не выдержала бы его расспросов. Пальцы Джесси дрожали. 1 шдняв бокал обеими руками, она принялась пить сладкое вино мелкими глотками. В ее глазах отражалось еле заметное беспокойство.
— Джесси! — Ной ладонью прикрыл ее бокал, заставив поставить его на стол. — Что случилось с тобой?
— Ты о чем? — Неожиданно она осознала, что молча смотрела на свой бокал. — А н-нет, ничего. Я просто задумалась, вот и все.
Ной чуть не застонал, дотронувшись кончиком языка уголка ее губ. Ему захотелось попробовать вкус вина на ее губах. В душе он проклинал такую несправедливость: Джесси не имела права соблазнять его своим чарующим видом. Ной поймал себя на этой мысли. Делала ли она вообще что-нибудь неосознанно? Подобно самому практичному торговцу из Новой Англии, она высчитывала все до мелочей.
— Ты ничем не хочешь со мной поделиться? — спросил он.
Джесси отрицательно покачала головой:
— Нет, все нормально.
Гедеон начинал ерзать на его коленях, и Ной пересадил ребенка на пол. Малыш тотчас пополз к лакированному столику, рядом с которым стояли два удобных мягких кресла. Несколько раз схватившись за край стола, он попытался подняться.
— Как давно он это делает? — поинтересовался Ной, глядя, как Гедеон несколько секунд простоял на ногах, держа равновесие, а затем шлепнулся на живот. Не удов
Летворенный достигнутым, малыш снова бесстрашно под
Нялся, но на этот раз ему удалось переместиться на несколь
Ко дюймов вдоль стола. Не вставая с кресла, Джесси обернулась, чтобы посмотреть, чем именно Гедеон привлек внимание Ноя.
— Он делает это с сегодняшнего дня, — улыбнулась она. — Посмотри, кажется, он не умеет садиться. Бедный малыш, он стоит, покачиваясь, до тех пор, пока ноги не
Начинают подкашиваться, и тогда просто падает па иол. Я пробовала помочь ему садиться, но встретила такое сопротивление, что решила: пусть уж он лучше учится этому сам.
Сегодня я только и наблюдаю за тем, как он встает и падает, встает и опять падает. Он почти не отдыхал. — Джесси задумалась, с ее лица исчезла улыбка. — Вряд ли на свете есть кто-то отважнее ребенка.
Ной перевел свой взгляд с Гедеона па ее изящный профиль.
— А разве ты не отважная? — задал он ей вопрос.
— Я? — Джесси встала и принялась собирать тарелки и столовое серебро. — Вряд ли меня можно назвать отважной, — усмехнулась она. — Мне столько раз доставалось, что я уже точно знаю, когда не следует высовываться.
Доставалось? Ей? Ему верилось в это с трудом.
— Ты удивляешь меня.
— Почему?
— То, как ты разговаривала со мной вчера, после этого ужасного случая с Букером, лишний раз подтверждает, что тебя нельзя считать трусливой женщиной.
— А, вот почему ты говоришь, что я отважная? — Джесси немного успокоилась. — Просто вчера я была очень злой.
Но ведь ты решилась сбежать от Грэнтхэмов, — напомнил Ной, словно верил всей этой истории, — и здесь тоже требовалась смелость, да еще какая!
— В данном случае смелость ни при чем. Наоборот, я была слишком напугана.
Но чего она боялась? Или кого?
— Ты участвовала в ограблении, прекрасно понимая, как это опасно, несмотря на четко продуманный план. Без условно, это говорит о твоей храбрости.
Джесси натянуто рассмеялась:
— Это говорит лишь о моем отчаянии и больше ни о чем. В самом деле, Ной, ты ищешь в моем характере твердость, а она абсолютно отсутствует.
Ною показалось, что Джесси переигрывала сейчас роль беспомощной молодой вдовы. В действительности она напоминала ему иву, упругую и гибкую, гнувшуюся на ветру, но не сломленную и никем не изрезанную. Она непоколебимо шла к своей цели, не обращая внимания на компромиссы и не отступая. Если бы он не был ее жертвой, то, возможно, восхищался бы силой ее воли. Но, находясь в ее капкане, он выжидал, чтобы отомстить.
— Ма. Ма. Ма, — затараторил Гедеон, прервав его мысли. Малышу удалось залезть на низкий столик.
— Думаю, ты нужна ему сейчас, — сказал Ной, поспешив к Гедеону, чтобы уберечь его от падения.
— Нет. Ему всего лишь хочется опуститься вниз.
Джесси взяла ребенка из рук Ноя, прижала к груди, а потом посадила на пол. Постояв над ним немного и полюбовавшись, она продолжила убирать со стола посуду. Ной остановил ее:
— Оставь все, мне нужно поговорить с тобой. — Он ладонью провел по ее руке, сомкнув пальцы вокруг хрупких косточек запястья. Выражение его лица ни о чем не говорило. Но в то же время Ной с удовольствием заметил еезамешательство. Это означало, что он вывел Джесси из равновесия. Воспользовавшись этим преимуществом, он отвел ее от стола, не дав возможности подумать или возмутиться. Сев на кровать, Ной посадил ее к себе на колени. Если она и была уязвима, то только в такие минуты, как сейчас. — Спешу сообщить тебе, что Букера пересадили па другой корабль. Ты можешь больше не бояться его.
— Правда? Когда?
«Почему я вдруг заговорил с ней об этом?» — подумал Ной.
— Сегодня утром.
Джесси не владела собой, когда Ной прикасался к ней. Она попыталась нежно оттолкнуть его, но он крепко прижал ее к себе. Она задалась вопросом: а сможет ли когда-нибудь понять его натуру?
— Что же теперь будет с Букером?
— Его отпустят, как только корабль пристанет к берегам Англии.
— Ты же не веришь, что я флиртовала с ним, да?
— Не верю, — ответил Ной, стиснув ее запястья, — но мне кажется, с тобой не в первый раз случаются подобные вещи. — Ной ощутил, как она вся напряглась, и понял, что
— предчувствие его не обмануло. — Я прав, Джесси?
— Это не важно, — смутилась молодая женщина.
Она упорно продолжала скрывать что-то. Но рано или поздно ей все равно придется во всем признаться. Пусть же это станет началом. Сдерживая гнев, Ной не сдавался:
— А я думаю, важно. Почему ты совсем не доверяешь мне?
Он затаил дыхание в ожидании ответа. Что она скажет теперь? Поверит ли он ее словам?
Ты несправедлив ко мне, а я доверила тебе все: жизнь Гедеона и свою собственную.
Ной промолчал, по-прежнему сверля ее взглядом своих золотисто-зеленых глаз.
— Ты прав, со мной случалось такое прежде, — наконец не выдержала она, решив, что в лучшем случае расскажет ему часть правды.
— Когда?
— После смерти Роберта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54