Со спинки стула Шарль взял гостиничное полотенце, оставленное специально для него. Он завернулся в него, Сильви успела заметить, что он все еще стройный и мускулистый. Она отвернулась, взгляд упал на пачку сигарет – она достала одну сигарету и медленно прикурила. Когда Сильви перевела взгляд, Шарля уже не было, и она коротко вздохнула. Откуда эта улыбка: Шарль снова оживился или эта улыбка для нее? На мгновение он напомнил молодого красивого лейтенанта Морвана, ее тайную девичью любовь. Двадцать лет назад этой улыбкой Шарль мог очаровать и заполучить кого угодно. Девушки теряли голову, завоевывали право потанцевать с ним. Новость о его женитьбе повергла в отчаяние не одну из них, но тогда никто не мог соперничать с Юдифью, и они отступили, зеленея от зависти.«Но сейчас, здесь он улыбнулся мне одной, и если еще хоть раз так улыбнется, я брошусь ему на шею».Она не отдалилась от него ни на шаг. Ни дня не проходило без того, чтобы она не думала о нем. И любовь Стюарта ничего не могла тут изменить: Шарль оставался мужчиной ее жизни.«Ты в этом хотела убедиться, когда звала его сюда? Теперь ты это знаешь наверняка…»Появился Шарль, он был одет с привычной элегантностью, волосы его еще не высохли. Пока он шел между столиками, на которые подавали аперитив, его кто-то окликнул.– Мэтр Морван-Мейер! Какая радость встретить вас здесь…Какой-то мужчина встал из-за столика и поприветствовал его, Шарль немного задержался, продемонстрировав хорошо знакомую Сильви высокомерную вежливость. Едва он подошел к ее столику, метрдотель поспешил поставить два бокала шампанского и тарелку с горячим, печеньем.– Ты так изящна, я выпью за тебя, – вкрадчиво проговорил он.– Спасибо за комплимент, Шарль, ты тоже в прекрасной форме. У тебя каникулы?Вопрос был такой незначительный, что он даже не стал на него отвечать, а вместо этого внимательно рассматривал Сильви.– Как твои дела? – наконец спросил он.– Так, понемногу. Последнее время мы много путешествовали. Стюарт работает на Баленсиагу, а я ушла от Жака Фата.– Почему?– Ну… как тебе сказать…– Зачем? Ты же любила работу!– Да, но я не могу все делать одновременно. Мы купили квартиру, я обставляла ее на свой вкус. Столько простора после моей маленькой квартирки! Помнишь ее? Я сделала все так, как хотела. Стюарт привез из Англии прекрасную мебель. Фамильные вещи. И потом, мы часто принимаем гостей…Объяснения звучали неубедительно, и, расстроенная, она замолчала. После свадьбы она мечтала о ребенке и все обустроила так, будто он вот-вот родится. Но до сих пор не могла забеременеть.– Только не говори, что этот недоумок посоветовал тебе сидеть дома!– Шарль!– Прости, это слово вырвалось. Тебе сегодня понадобится немало терпения, но ведь ты сама пригласила меня. Не будем говорить о Стюарте, расскажи лучше о себе.Смущенная Сильви покачала головой, челка растрепалась, и ему вдруг захотелось пригладить ее волосы.– Начнем с тебя, – предложила она. – Как насчет твоих женщин?– Скучные интрижки.– Пользуешься успехом?– В суде – да. В остальном…Он положил свою руку на руку Сильви, она вздрогнула.– Нелегко было потерять тебя, – вдруг признался он. – Я знаю, это моя ошибка. Но имей в виду, я с удовольствием наставил бы твоему мужу рога. Так что не искушай меня.Он выразительно посмотрел на глубокое декольте ее зеленого платья и, подняв глаза, увидел, что до сих пор может вогнать ее в краску. Жалкое утешение.– Как там Клара? – спросила она, меняя тему.– Как всегда. Каждое утро благодарю небо за то, что у меня не мать, а гранитная глыба. Случись третья мировая война, мы б с ее помощью и войну пережили.Сильви не убирала руку, и тогда он убрал свою, на мгновение задержался, кончиками пальцев погладил ее кисть.– Я хочу побыстрее вернуться в Париж, – вздохнул он. – Каникулы меня раздражают, Валлонг угнетает…– Потерпи немного, лето скоро кончится!Было время, когда она с нетерпением ждала его возвращения, часами просиживала рядом с молчащим телефоном, по десять раз переодевалась, выбирая платье перед их редкими свиданиями.– Кажется, ты чем-то разочарован, Шарль.– Да. Именно это чувство я и испытываю. Слегка постаревший, он по-прежнему притягивал ее. Напрасно она смотрела на седину у висков, горькую складку в углах рта, она все равно умирала от желания оказаться в его объятиях.– Почему ты согласился прийти сегодня вечером? – вдруг спросила она.– А почему ты меня позвала? Сам бы я никогда не позвонил тебе. Но теперь могу попросить прощения. Во время нашей последней встречи я вел себя отвратительно. Как негодяй, как трус…– Да!В темноте глаза Сильви странно заблестели, как будто она сейчас заплачет. В тот вечер, в своей конторе, он сказал, что любит ее, и эту фразу она повторяла по многу раз. Он любит ее, но она ему не нужна. Он любит ее, но ничего не сделает, чтобы не дать ей выйти замуж за другого. Он раздел ее, снял обручальное кольцо… Она помнила все до мельчайших подробностей: как она оказалась на полу в большой гостиной, служившей приемной для посетителей, как он бессильно ревновал к Стюарту, как он молча открыл перед ней дверь. Особенно она запомнила свое отчаяние… Она всхлипнула.– Сильви?Она подняла голову и взяла платок, который он ей протянул.– Прости, – сказал он. – Хочешь, я уйду?– Нет. Останься. Идем ужинать.Каких-то два часа назад он не стал бы показывать свои чувства, а теперь взволнованно и обеспокоенно смотрел на нее. Осторожно утерев слезы, она встала и улыбнулась. В саду, под кипарисами и кустами багряника, зажигались фонари. Чуть поодаль прожекторы освещали каменные уступы Адской долины, и на одной из вершин – крепость Бо-де-Прованс. Захватывающее зрелище, и Шарль, задержав Сильви, залюбовался им. Аромат «Шанель № 5» заглушил запах розмарина.– Ты не сменила духи? Это хорошо, – прошептал он.Ему вдруг захотелось прижать ее к себе, убедиться, что ее чувства остались прежними. Но несколько человек, восхищенных прекрасной парой, смотрели на них, и Шарль резко отстранился. Сильви не была ему женой, она вышла за Стюарта. А единственной женщиной, с которой он хотел бывать везде и всегда, единственной, которую мечтал вернуть, ради которой прошел самый настоящий ад, всегда оставалась Юдифь.– Что с тобой?Резкие смены настроения удивляли Сильви, она с любопытством смотрела на него. Своим безразличием он, как стеной, всегда отгораживался от окружающего мира, и, кажется, эта стена дала трещину: он стал уязвим.– Шарль, я хочу есть, – мягко произнесла она. – Идем.Но еда мало занимала Сильви, она думала лишь о том, как убедить его остаться после ужина.
– Они подписаны! – ликовал Ален, показывая контракты Винсену.Приятно было видеть его радость. Он аккуратно вытащил из-под рубашки остальные листы.– Я потратил кучу времени, чтобы получить все эти договоры, но оно того стоило, ведь правда?Винсен склонился над бумагами с эмблемой продуктового магазина «Фошон» «Фошон» – один из самых престижных и дорогих гастрономов Парижа, расположенный на площади Мадлен.

и просмотрел все пункты договора.– Ты заключил отличную сделку, – восхищенно ответил он.– Вся продукция продана престижным фирмам, и даже урожай следующего года продан заранее. Хотел бы я посмотреть на лицо твоего отца, когда он придет на площадь Мадлен в элитный гастроном! «Фошон», «Эдиар» – это моя мечта…Усевшись за маленьким бюро в комнате Алена, кузены переглянулись.– Рад, что ты добился успеха, – сказал Винсен. – Но ведь все это не для того только, чтобы позлить отца?– Нет, конечно! Я уже пять лет совершенствую технологии. У меня будут кое-какие нововведения. Ферреоль будет недоволен. Но ты его знаешь, для него все новое…Он коротко рассмеялся и снова стал серьезным.– Я преподнесу бабушке контракт за завтраком. Это она позволила мне жить здесь. Без нее я стал бы лоботрясом, а не успешным предпринимателем.То, что он был успешным предпринимателем, не вызывало сомнений. Винсен внимательно смотрел на Алена. Казалось нелепым и абсурдным то, что открыл ему Даниэль. В Алене ничего не изменилось, он ничем не отличался от того мальчишки, которому Винсен доверял свои секреты.– Почему ты так смотришь? Волнуешься за Магали? Думаешь о том, что решит этот несносный Шарль Морван-Мейер и под каким соусом съест вас обоих?В вопросе была ирония, а не злость: Ален часто сам противостоял Шарлю и прекрасно понимал Винсена.– Не бойся, – добавил он, – она очень красива, а Шарль не слепой, он поймет.– Ты так думаешь?– Да. Она не может не понравиться.От этих слов Винсену стало не по себе. Ален, что, притворялся? Если то, что сказал Даниэль – правда, то красивые девушки не интересовали кузена.– А тебе она нравится? – невинно спросил он.– Нет. Она твоя невеста, и, потом, я не люблю рыженьких.– А каких ты любишь?– Черненьких. По-моему, в них больше характера. Если я обращаю внимание на девушку, то она, как на заказ, обязательно брюнетка.– Ты ни с одной меня не знакомил.Настаивать было неловко, но Винсен не мог остановиться. Удивленный Ален молча посмотрел на него, потом медленно спросил:– Ты хочешь мне что-то сказать?– Нет, просто…Повисло неловкое молчание, и Винсен решился на прямой разговор.– Ты ни разу не влюблялся, ни с кем не встречался… Я тебе все рассказываю, даже о самом сокровенном. Я хочу, чтобы ты тоже мне все рассказал.– Ладно, последнюю звали Од, она ничем особым не выделялась, и о ней не стоит рассказывать такому умному человеку, как ты. Но я спал с ней три раза. История без слов.Ошеломленный Винсен только кивнул. Искренность Алена не вызывала сомнений, и он уже ничего не понимал. У него пропало всякое желание выпытывать что-либо, но было поздно.– А то, о чем ты боишься спросить, тоже правда, – закончил Ален.Он встал, подошел к Винсену, положил руки ему на плечи и ожидал реакции.– До тебя можно дотронуться? Ты ничего дурного не подумаешь? Не почувствуешь отвращения или опасности?В его сердитом голосе не было и следа веселья. Винсен понял: то, что сближало их до сих пор, может мигом разлететься вдребезги. Подняв голову, он встретился с настойчивым взглядом Алена.– Нет, я не чувствую себя в опасности, – твердо произнес он. – Но разозлюсь, если ты будешь продолжать говорить глупости. Ты мой лучший друг. Разве это что-то изменило?– Для меня – ничего.Ален провел рукой по шее Винсена, потрепал его волосы. Теперь любой дружеский жест можно было понять неправильно, и Винсен старался не выдать себя. Они годами веселились, дрались, катались в траве, вместе спали. В их физическом контакте не было ничего необычного или двусмысленного. Однако Винсену вдруг вспомнились кое-какие детали. Мог ли он утверждать, что Ален ни разу не смущал его в детстве и юности? Даже если не считать забав подростков, достигших половой зрелости.Они молча смотрели друг на друга. Лицо Алена было жестким, непроницаемым. Винсен не хотел высвобождаться сам, но тут кузен отпустил его.– Да, и для тебя это ничего не изменило, – сказал он, отступая. – Спасибо.Винсен тоже встал, они оказались лицом к лицу – они были одного роста – и не было никакой неловкости, а только радость, что их дружба вышла из этого столкновения целой и невредимой.– Мне надо было раньше сказать, – проговорил Ален.– Ты всегда был неразговорчивый.– Так или иначе, мне особо нечего тебе рассказать. Даже если покопаться. Не знаю, что будет дальше… но сейчас я живу вот для этого.Он указал на контракты, лежавшие на столе, на видном месте – заказ «Фошона». Только сейчас Винсен заметил стопки папок, громоздкую пишущую машинку «Ундервуд» и кучу бухгалтерских книг на этажерке.– Почем у ты работаешь здесь? – удивился он.– Твой отец не хочет, чтобы я вторгался в «его» кабинет на первом этаже.– Ты мог бы работать в библиотеке или комнате для гостей…– Ты забыл? Когда я переселялся в Валлонг, одним из условий было не оккупировать дом. Я и так получил свое.Он говорил без гнева, как о неизбежности, с которой успел смириться за годы.– Зимой собираюсь перестроить маленькую овчарню. Клара разрешила. Там будет отличное помещение.– Но это смешно! Наша хибара пустует десять месяцев из двенадцати. Валлонг – это твой дом, Ален, а не наш! Валлонг – это ты.– Ты так считаешь? Спроси отца, узнаешь, что он думает об этом. Это владение когда-нибудь достанется ему.Нахмурившись, Винсен задумался, потом скорчил озабоченную гримасу. Будущее Алена казалось ему туманным. Мадлен его презирала, Шарль игнорировал, а Клара… сколько ей осталось?– Ты беспокоишься обо мне? Это приятно! Но лучше сходи к Магали, время идет.Взгляд Алена был дружелюбным и приветливым, Винсен без всякой задней мысли весело оттолкнул его и выкрикнул:– Иду, как на первое причастие!– Ты очень похож…– И я боюсь…– Понимаю.Они обменялись улыбками, одной рукой Ален открыл дверь и пальцами другой изобразил букву «V» – знак победы.Час спустя Винсен ввел Магали в гостиную, где их поджидал Шарль. Винсен привез девушку на машине и всю дорогу пытался шутить, чтобы как-то успокоить ее. Лучше уж пусть смеется: никакая подготовка не смягчит удар от встречи с Морванами, это он знал точно. При виде Валлонга она оцепенела. Одетта, конечно, рассказывала про большой дом, но Магали не думала, что он такой роскошный. На крыльце Винсену пришлось взять ее под руку, чтобы она смогла идти дальше.Поднявшись с кресла, Шарль наблюдал с другого конца гостиной, как девушка приближается к нему. Он не сводил глаз с поношенного платья и матерчатых сандалий.– Это мой отец, – представил Винсен, – а это Магали, папа…Ошеломленная Магали молча пожала руку Шарля, не зная, что сказать.– Очень рад, мадемуазель, – холодно произнес он.Через несколько секунд добавил:– Прошу садиться.В смущении она села на краешек кресла «жабы» Кресло «жаба» – низкое мягкое кресло

, и Винсен попытался оживить беседу.– Я рад, что вы встретились! Магали так хотела с тобой познакомиться…Шарль даже не потрудился ответить: он не стал помогать сыну и молча ждал продолжения.– Как я уже говорил, папа, мы хотели бы пожениться… Шарль кивнул и обратился к Магали:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37