За королевскими носилками следовали верхом десять обворожительных девушек, а также восемь карет со свитой королевы. На улицах, по которым двигался кортеж, толпились горожане, встречавшие громкими криками Маргариту, чей бурный темперамент им был хорошо известен.— Это самая большая шлюха во всем королевстве, — говорили люди друг другу.И все смеялись.Королева Марго не лишена была некоторого простодушия. Та живость и доброжелательность, которую она увидела в глазах людей, ее очень обрадовали, и, покидая столицу, она с волнением думала, что парижане, без сомнения, любят ее…В начале своего путешествия она с восторгом помахивала рукой, приветствуя встречавшихся на пути крестьян и горожан, которые почтительно кланялись при ее появлении; вскоре, впрочем, эта игра ее утомила, и она вновь почувствовала весеннее томление.Уже на второй день взор ее стал задерживаться на офицерах и всадниках, охранявших королевский кортеж. Боже, как они были обольстительны! С каким сладострастием она мечтала о них! Но, кажется, впервые в жизни ей удалось проявить благоразумие. Может быть, она опасалась скандала в тот самый момент, когда отправлялась с определенной политической миссией? Скорее всего именно так, судя по тому, что она вызвала срочно из Парижа мужчину, чтобы получить то, что ей хотелось.Этим на удивление предупредительным и услужливым мужчиной оказался герцог де Гиз. Он догнал королеву в городке Катле, что в провинции Камбрезн. Их свидание произошло в ее комнате, которую он тайно покинул на рассвете, как только исполнил свое предназначение…Таким образом, направляясь во Фландрию, чтобы послужить интересам своего брата и тем самым помочь протестантам, она в то же время беспокоила главу Лиги французских католиков, чтобы провести с ним ночь любви.По прибытии в Камбре Маргарите уже незачем было вызывать кого-то срочно из Парижа: там, на месте, она нашла то, что ей требовалось, в лице г-на д`Энши, губернатора, с которым она познакомилась на балу, данном местным епископом. И тут мне следует сразу же оговориться, что этот святой человек сам не присутствовал на этом галантном празднике, который начался сразу после танцев. Епископ покинул праздник после ужина, напуганный тем, какой оборот начали принимать события.Когда оргия, в которой с притворным восторгом принимали участие все знатные дамы города, достигла своего апогея, королева Наваррская также, не привлекая к себе внимания, удалилась в свои покои в сопровождении г-на д`Энши, который проявил себя столь доблестным любовником, что она поинтересовалась, не желает ли он сопровождать ее во время путешествия. Губернатор согласился, и от этого к удовольствию повидать незнакомую страну у королевы Марго добавилась радость предвкушения медового месяца.Она, однако, не забывала о своей миссии. Более того, это любовное приключение составило часть задуманного ею плана. В своих «Мемуарах» Маргарита дает понять, что, приглашая губернатора Камбре принять участие в ее поездке, она надеялась привлечь его на сторону герцога Анжуйского: «Воспоминания о моем брате ни на минуту не покидали меня, и ни к кому я не питала такого расположения, как к нему. Поэтому я постоянно помнила инструкции, которые он мне дал, и, видя представившуюся мне прекрасную возможность содействовать его предприятию во Фландрии, по отношению к которой город Камбре и его цитадель можно было считать ключом, я не хотела упустить случай и употребила весь данный мне Богом разум, чтобы расположить г-на д`Энши к Франции и, в особенности к моему брату. Богу было угодно, чтобы он почувствовал ко мне расположение, нашел удовольствие в беседах со мной и попросил разрешения сопровождать меня во время моего пребывания во Фландрии…»Во всех городах, где она останавливалась и где в ее честь устраивались праздники, она очень ловко затевала разговор о Франциске, расхваливала его достоинства и даже обещала должности и титулы тем, кто захочет помочь ее дорогому братцу завоевать Нидерланды.В Мопсе в ответ на сетования графини Лален по поводу испанской оккупации она заявила:— Мой брат, Монсеньор герцог Анжуйскнй, вырос среди оружия и считается одним из лучших полководцев своего времени. Вы не сможете назвать ни одного принца, чья помощь могла бы быть более полезной, во-первых, из-за ее близости, а во-вторых, потому что огромное королевство, каковым является Франция, очень предано моему брату, и он смог бы оттуда черпать людей, средства и все необходимое для этой войны. Так что если бы г-н граф, ваш муж, оказал бы ему услугу, то можете не сомневаться, что и мой брат содействовал бы ему в той мере, в какой это потребуется.И, помолчав, прибавила:— Если бы мой брат с вашей помощью здесь обосновался, поверьте, вы бы часто меня видели, потому что у нас с ним такая дружба, какой никогда еще не было между братом и сестрой.То была сущая правда… Мало кому приходилось встречать столь захватывающую братскую любовь.В Намюре дон Хуан Австрийский, незаконнорожденный брат Филиппа II и губернатор Нидерландов, принял Маргариту с особым почетом. За полгода до этого он побывал инкогнито в Париже. Благодаря помощи испанского посла ему удалось проникнуть во французский двор, где в тот вечер давали бал, и не узнанным увидеть королеву Маргариту, о которой говорила вся Европа. Само собой разумеется, он в нее влюбился, хотя молнии, сверкавшие в ее взоре, его немного напугали. После бала впавший в задумчивость дон Хуан признался друзьям:— Она обладает скорее божественной, нежели человеческой, красотой, но в то же время она создана для погибели мужчин, а не для их спасения…Маргарита знала это и рассчитывала использовать свои опасные чары, чтобы заручиться благожелательным нейтралитетом дона Хуана в тот момент, когда герцог Анжуйский попытается совершить в стране переворот.В Намюре она надела парчовое платье, «которое облегало ее самым бесстыднейшим образом, а декольте обнажало грудь до самых кончиков нежно-розовых сосков». Но незаконнорожденный сын Карла Пятого повел себя крайне настороженно; по его указанию были устроены пышные празднества, играли скрипки, исполнялись торжественные мессы с участием певчих, но сам он проявлял совершенно неожиданную для Маргариты сдержанность. Она была готова к тому, чтобы ответить «да», а ее ни о чем не просили. Крайне разочарованная, она двинулась дальше по пути в Спа, продолжая в каждом городе, который она проезжала, агитировать против испанцев.— Поднимайте мятеж, — говорила она местной знати, — и призывайте на помощь герцога Анжуйского!Результаты оказались сверх всякого ожидания. «Никогда еще ни одному дипломату не удавалось во время непрерывных увеселений и чествований справиться с поставленными перед ним задачами», — писал Б. Целлер. В результате ее деятельности очень скоро в стране начались сильнейшие волнения. В Льеже ей оказали горячий прием фламандские и немецкие сеньоры, которые устроили в ее честь грандиозные празднества. Кончилось тем, что у нее не было времени доехать до Спа, который находился в семи лье, и она приказала привозить ей целебную воду в бочках…Все шло как нельзя лучше, когда из письма своего горячо любимого брата она узнала, что королю донесли о ее переговорах с фламандцами. Придя в неописуемую ярость, он предупредил об этом испанцев, надеясь, что они арестуют Маргариту как заговорщицу.Когда дело касалось его сестры, Генрих III мгновенно превращался в жертву самой необузданной ревности, и потому это был первый и единственный случай, когда французский монарх хотел бы видеть дочь Франции пленницей чужестранного короля.Насмерть перепугавшаяся Маргарита предупредила об опасности своих фрейлин, приказала им оставить на месте весь багаж, платья, подарки, украшения, драгоценности и готовиться к отъезду с минуты на минуту; затем она спешно посетила нескольких друзей, поддерживающих герцога Анжуйского, которые дали ей лошадей. Через два часа Маргарита и вся ее свита во весь опор мчались в сторону Франции.Вечером беглянки, измученные и покрытые пылью, добрались до города Юи, находящегося в семи лье от Намюра. Едва устроились на ночлег, как по городу разнесся звук набата. Все кинулись к окнам и с ужасом увидели, как горожане, выстроившись рядами поперек улиц, нацеливают пушку на дом, где находятся беглецы. Запаниковавшие дамы подумали, что фламандцы собираются их убить, и всю ночь глаза не сомкнули. «Наутро, — пишет Маргарита в своих „Мемуарах“, — нам дали выйти на улицу, вдоль которой выстроились вооруженные люди. Отсюда мы отправились в Динан, где должны были переночевать следующую ночь и где, к несчастью, именно в этот день горожане выбрали новых бургомистров, что-то вроде консулов в Гаскони или эшевенов во Франции. По этому поводу весь город буйствовал, все были пьяны, не было ни одного знакомого магистрата, в общем, кругом царил хаос. И вдруг, увидев нас, все заволновались, побросали стаканы, начали искать оружие и в полной суматохе, вместо того чтобы открыть, стали закрывать заставы».При виде этого войска пьяниц, надвигавшегося с глухим рычанием, дамы задрожали. Тогда Маргарита одна выступила вперед и потребовала тишины таким властным тоном, что шум сразу стих:— Я — сестра короля Франции, — сказала она. Пошатывавшаяся толпа замерла в изумлении.— А теперь приведите сюда бургомистров. Пришли бургомистры. Они были еще пьянее, чем все остальные. Невнятно бормоча, они отвешивали бесконечные поклоны и извинялись за плохой прием со стороны жителей города и в конце концов проводили Маргариту и ее свиту к дому, в котором путешественницы провели ночь.А горожане, утомленные бурными событиями, разошлись по домам, распевая непристойные куплеты. * * * После пяти дней не менее оживленного путешествия измученные беглянки прибыли наконец в Ла-Фер, город, принадлежавший герцогу Анжуйскому. Франциск был уже там и ждал с нетерпением сестру. В тот же вечер, влюбленные больше, чем когда бы то ни было, они снова отдались своим излюбленным запрещенным играм.Опасаясь встречи, которая их ждала у короля, они не спешили покинуть город, живя в нем, как обычные влюбленные: «ложились в одну постель, нежно прижавшись друг к другу, на глазах у горничных», при всех обнимались без малейшего стыда. Франциск пережил там лучшие часы своей жизни. «Он без конца, — пишет Маргарита, — повторял мне: „О, моя королева, как мне хорошо с вами. Мой Бог, быть рядом с нею — это ли не рай со всеми его наслаждениями, а там, откуда я прибыл, сущий ад, кишащий фуриями и полный страданий“.И она добавляет:«Мы провели там около двух месяцев, которые пронеслись, как два кратких дня, и были постоянно счастливы?В течение этих двух месяцев множество сеньоров из Фландрии посещали Франциска в Ла-Фере и осуществляли кое-какие приготовления к походу против дона Хуана Австрийского. И каждому, кто его посещал, герцог дарил в качестве сувенира золотую медаль, на которой были изображены его собственный профиль и профиль сестры.Но всему, даже самому прекрасному, приходит конец. Маргарита должна была вернуться ко двору. Как ни странно, ее там прекрасно встретили, и Генрих III с присущим ему цинизмом очень пожалел сестру за вес, что ей пришлось пережить, возвращаясь из Фландрии…На другой день прибыл герцог Анжуйскнй. И его король встретил очень ласково, и все готовы были подумать, что в королевской семье наконец воцаряется мир, тогда как на самом деле она была на пороге новой драмы. ВОЙНА ВЛЮБЛЕННЫХ Я видел, какой пожар охватил Европу всего лишь из-за не вовремя поднятой перчатки герцогини. Мирабо Однажды Генрих III, лежа в постели, беседовал со своими приближенными. Неожиданно вошел один из его милашек, тщательно прикрыл за собой дверь, задернул драпировку, заглушавшую шум голосов, и подошел к королю:— Сир, берегитесь, — сказал он. — Ваш брат продолжает плести заговор. Благодаря королеве Маргарите он находится в постоянной связи с сеньорами из Фландрии и гугенотами и сейчас готовится взять к себе на службу немецкую армию. А между тем вы с ним дружески общаетесь. Вот и сегодня вечером вы разрешили ему участвовать в охоте, которая состоится завтра в Сен-Жермене. Не совершаете ли вы неосторожность? Что он там будет делать? Гнать оленя или встречаться с людьми, которые желали бы видеть его на троне?Тут все милашки, ненавидевшие Франциска, дружно запели хором:— Это неожиданное желание отправиться на охоту вызывает подозрение.— Кстати, — продолжил вошедший, — я только что узнал, что он нынче вечером получил таинственное письмо.Генрих III, мертвенно-бледный, поднялся с постели, быстро накинул халат и стремительно направился к матери. «Он был так взволнован, — пишет Маргарита, — будто объявили всеобщую тревогу и будто враг стоял у порога».— Как же так, Мадам? — воскликнул он. — О чем вы думали, когда просили меня разрешить моему брату поехать на охоту? Разве вы не видите, какой опасности вы подвергаете мое государство, если он будет в этом участвовать? Нет сомнения, что эта охота превращается в весьма опасное мероприятие. Я сейчас же иду взять под стражу его и его людей и прикажу обыскать у него все сундуки. Я уверен, что мы обнаружим там много интересного.После этого он вызвал дворцовую охрану и приказал:— Следуйте за мной.Маленькая вооруженная группа чуть ли не бегом двинулась по длинным луврским коридорам, направляясь в апартаменты герцога Анжуйского.В ужасе от того, что король в состоянии гнева, чего доброго, еще убьет на месте Франциска, королева-мать прямо в ночной рубашке последовала за процессией. Вслед за ней на всякий случай трусцой бежали факельщики и несколько дам из свиты. У последних руки были заняты множеством одежды, которая могла понадобиться Екатерине Медичи, чтобы в случае чего предстать перед публикой в приличном виде.Эти комичные скачки продолжались несколько минут. Перед комнатой Франциска все остановились, переводя дух.— Откройте немедленно, — крикнул Генрих III, стуча кулаком в дверь.Мирно спавший герцог Анжуйский отпер дверь и высунул голову.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42