https://wodolei.ru/catalog/mebel/shkaf/nad-stiralnymi-mashinami/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Пощипав вволю свежей травы и напившись прохладной воды из ручья, отдохнувшие кобылы, высоко задрав головы, резво поскакали по дороге.
Уже к вечеру их нагнал патруль, возвращавшийся в Новый Южный Уэльс.
– Поймали кого-нибудь? – полюбопытствовал Леви.
– Проклятые ублюдки! Как сквозь землю провалились! Никто, кроме тебя, их и не видел. Так по крайней мере говорят. Врут, конечно. Ведь все они освобожденные каторжники. Смотри, не попади в засаду к разбойникам, торговец. А мы поехали дальше.
Отряд поскакал вперед, поднимая облако пыли. Леви помахал им вслед. Задыхаясь от пыли, со слезящимися глазами, он отдернул занавеску и сказал Крегу:
– Они ускакали. И больше уже не вернутся. Знаешь, что я тебе скажу, Мак-Дугал. Если хочешь, завтрашний день ты можешь провести со мной на свежем воздухе.
– Если вы считаете, что это безопасно, я – с превеликим удовольствием.
– У меня для тебя есть другая одежда.
– Что это за одежда?
– Увидишь. Это будет для тебя сюрпризом, – улыбнулся старый еврей.
Через три дня Джэкоб Леви вкатил на окраину Сиднея. На облучке фургона сидели двое в черном: Джэкоб Леви и его «племянник из Америки», как он представлял Крега. С чисто выбритой головой, с небольшими бачками, в черных брюках, черных ботинках, в длинном черном пальто и ермолке, молодой человек и впрямь смахивал на племянника Леви из Бостона.
Оставив фургон и лошадей в платной конюшне, услугами которой он обычно пользовался, торговец с Крегом направились в трактир «Кабаний клык».
Там их встретила жена хозяина миссис Тисдейл – полногрудая, некрасивая, по-матерински заботливая женщина с огромным пучком седых волос на затылке.
– Вернулись, мистер Леви, – приветствовала она его из-за стойки. – Займете свою обычную комнату на втором этаже?
– Да, спасибо. И мне нужно еще место для моего племянника – Дава Леви. Он приехал из Бостона.
Маленькие голубые глазки хозяйки с любопытством обратились на Крега.
– Стало быть, прибыл из Америки. Но ведь оттуда в последнее время не было кораблей.
– Он плыл через Англию.
– Понятно. Постараюсь его разместить. Но это будет стоить денег.
– Ну и что? – Леви положил руку на плечо Крега. – Для моего дорогого племянника мне никаких денег не жаль.
– Это очень благородно с вашей стороны, дядюшка Джэкоб, – вставил Крег. – Не пропустить ли нам по кружечке?
Леви наступил ему на ногу и нервно засмеялся:
– Он у нас большой шутник, миссис Тисдейл. Ишь ты, захотел пропустить по кружечке. Пошли, племянничек. – Он обнял Крега за плечи и повел его к лестнице.
– Что-то не так? – спросил Крег, когда они зашли в номер.
– Ну и шлемиль же ты, мой племянничек. Если бы в баре появился еврей в ермолке, это выглядело бы так же странно, как если бы король Георг выступил перед парламентом без штанов. Надеюсь, она пропустила твои слова мимо ушей.
В эту ночь Крег спал беспокойно, терзаемый кошмарными снами.
Вот он стоит в тюремном дворе, привязанный к столбу, и «кошка» сдирает с его спины куски кожи, завивающиеся, словно стружки, выходящие из рубанка.
Затем он вернулся в далекое детство, в тот день, когда рука констебля схватила его руку с зажатой в ней украденной буханкой.
На его голову обрушивается тяжелая дубина. В сознание он приходит уже в сырой камере. Дурно пахнущий тюремщик со слюнявым ртом и налитыми кровью глазами гладит его мужскую плоть.
– Ох… – Крег проснулся в поту и снова заснул.
Он стоит на коленях на речном берегу. Склонился над Джоном Блэндингсом. И вдруг сознает, что от его удара молодого человека разбил паралич.
И наконец, самый кошмарный сон.
Он незримо витает над кроватью, на которой лежит, распластавшись, его дорогая, его любимая Адди. Она совершенно обнажена. Ее горящие желанием, улыбающиеся глаза, протянутые руки, стоящие торчком груди властно взывают к нему.
К нему ли? Нет, не к нему.
Она манит к себе кого-то другого. И вот из тени выходит мускулистый, также обнаженный молодой человек. Крег видит его со спины. Он порывается закричать, предостеречь ее, но не может, и руки не повинуются. Он только в ужасе наблюдает.
Наконец Адди замечает приближающегося незнакомца. Но к его крайнему изумлению, даже негодованию, она привлекает его к себе, обхватывает руками и ногами. И сладострастно стонет, когда он входит в нее.
Мужчина медленно оборачивается и смотрит на Крега с усмешкой.
Никакой это не незнакомец.
Это Джон Блэндингс.
Проснулся Крег с таким громким криком, что разбудил крепко спавшего Леви. Какой-то сосед рассерженно забарабанил в их стену.
– Что с тобой? – с тревогой в голосе спросил Леви. – Плохо себя чувствуешь?
– Нет, просто мне приснился кошмарный сон.
– Постарайся спать тихо. Не то сюда заявится хозяин. Наутро Леви повел его завтракать в небольшой портовый трактир. Сюда заходили в основном матросы как с торговых, так и с военных кораблей. Они сели за угловой столик, и Крег с удовольствием съел копченую рыбу, пирог с мясом, яйца и говядину с почками.
– Ты уплетаешь так, будто целый месяц ничего не ел, – пошутила служанка.
– Только посмотришь на такую красотку, как ты, аппетит сразу появляется, – ответил Крег, имитируя ирландский акцент.
Прежде чем отойти к другому столу, женщина посмотрела на Крега как-то странно.
– Что я такого сказал? – спросил он у Леви. Торговец застонал и схватился за голову:
– А сам-то ты не понимаешь? Неужели славный еврейский парень из Минска или даже Бостона будет говорить с ирландским акцентом?
Крег схватился за свою ермолку:
– Вот черт, все время забываю.
– Что ты собираешься делать? – спросил его Леви. – Не можешь же ты все время путешествовать со мной?
– Я это понимаю. Кое-какие планы у меня имеются.
– Расскажи, какие.
– Пока еще я не успел хорошенько все продумать. Вечером я, может быть, смогу ответить на ваш вопрос. – Он тяжело вздохнул. – Сперва я должен кое-что выяснить. Послушайте, мистер Леви, я могу взять одну из ваших лошадей?
Леви пожал плечами:
– Почему нет? Ты уже в таком долгу передо мной, что еще один маленький должок не имеет значения. Я сам тоже должен кое-где побывать. К ужину, надеюсь, ты вернешься?
– Конечно. И тогда я смогу сказать, что у меня на уме. Леви вместе с Крегом пошел в конюшню и предупредил конюха, что он разрешил племяннику покататься на одной из своих лошадей.
– Если у вас нет седла, я могу дать его напрокат, – сказал конюх.
Леви закатил глаза и вручил ему банкноту:
– Кто бы мог подумать, что после стольких трудных лет я стану жалким филантропом.
Крег рассмеялся:
– Успокойтесь, мистер Леви. Ваша доброта и щедрость будут с лихвой вознаграждены. Обещаю вам.
– Если только на небесах, где мне уже не потребуются английские фунты и гинеи.
Перед «Кабаньим клыком» Леви расстался с Крегом.
– Я должен побывать на одном корабле в порту. Застану ли я тебя здесь по возвращении?
– Скорее всего меня уже не будет, но мы увидимся вечером. Когда он вошел в гостиницу, миссис Тисдейл сидела за стойкой и читала «Сидней газетт».
– Доброе утро! – приветствовал хозяйку Крег. – Что новенького в мире?
– Похоже, они собираются сделать нашей валютой какой-то испанский доллар, – ответила она. – Как будто британскому фунту не хватает надежности.
– Пустая болтовня, – сказал он. – А что еще там написано?
– Большая заметка о предстоящем замужестве этой дамочки Диринг. – Ее рыхлое лицо приобрело суровое выражение. – Настоящая сука – вот она кто. Но вас это вряд ли заинтересует.
– Нет, конечно, – произнес Крег, чувствуя, что губы его вдруг словно одеревенели. Когда он притронулся к своей щеке, ему показалось, что он касается посмертной восковой маски. Сердце затрепетало, все поплыло перед глазами, и он вынужден был опереться о стойку.
Миссис Тисдейл нахмурилась:
– Что с вами, мистер Леви? Вы так побледнели. Лишь усилием воли Крег заставил себя улыбнуться.
– Это последствие застарелой лихорадки. Сейчас я поднимусь к себе и отлежусь. Кстати, где я могу купить газету?
– Если хотите, возьмите мою. Я уже начиталась досыта. Зрение у меня не то, что в молодости. – Она потерла глаза заплывшими костяшками пальцев. – Пойду печь пироги.
– Спасибо. – Крег свернул газету и сунул ее под мышку. Ему хотелось взбежать по лестнице, но он сдержался. Он и без того натворил уже немало глупостей, надо вести себя, как подобает степенному еврею. Зачем навлекать на себя лишние подозрения?
У себя в комнате он уселся в изножье кровати и начал листать газету, пока не нашел то, что искал.
СОЮЗ МЕЖДУ БЛЭНДИНГСАМИ И ДИРИНГАМИ
Вчера весь Новый Южный Уэльс праздновал событие большой общественной значимости: бракосочетание между Джоном Блэндингсом и Аделаидой Диринг. Этот союз олицетворяет объединение двух богатейших и влиятельнейших семейств колонии: сельскохозяйственной империи Блэндингсов и овцеводческой империи Дирингов.
Свадебная церемония и последующий прием были проведены исключительно скромно, в присутствии членов семьи и близких друзей.
Невеста была облачена в длинное белое канифасовое платье с длинной, до кончиков пальцев, тюлевой вуалью, ее голову украшал венок из апельсиновых цветов. Туфельки на ней были из белого атласа. Вместо букета она держала в руках украшенную розой и красивой закладкой Библию в белом атласном переплете.
Подружка невесты Дорис Блэндингс, сестра жениха, была облачена…
Бросив газету на пол, Крег прилег на кровать. Он лежал, вперив неподвижный взгляд в потолок.
Аделаида вышла замуж за Джона Блэндингса? Да это просто какое-то безумие. Такое же безумие, как его ночные кошмары. Как это возможно, чтобы Аделаида вышла замуж, да еще за такого типа, как Блэндингс? Ведь Аделаида любит его и скорее умрет, чем изменит ему. И все же она ему изменила. Неужели «Сидней газетт» стала бы печатать заведомую ложь? Ответ был очевиден: нет, конечно, не стала бы. Он приподнялся, подобрал газету и скомкал ее с такой яростью, словно хотел уничтожить изложенные в ней факты.
«Сука! Сука! Лживая сука!» – бунтовало его сердце.
Прожить с женщиной, не разлучаясь ни на час, семь долгих лет и даже не догадываться, на какое вероломство и предательство она способна, – такое трудно себе представить. Она родила ему двоих детей – не это ли самое убедительное доказательство любви? И все же…
Довести обличительную мысль до конца ему помешало воспоминание о детях. Крег Мак-Дугал был по натуре добрым, честным и справедливым человеком. Более того: он без колебаний отдал бы свою жизнь ради благополучия Джейсона и Джуно. И конечно, ради своей любимой Адди.
Какое право имеет он требовать, чтобы его любимая жена и дети всю жизнь расплачивались за совершенные им преступления? Он постоянно должен убегать, прятаться от закона, как затравленный зверь, одержимый постоянным страхом; его даже во сне терзают кошмары.
Крег разжал пальцы, и смятая газета упала на пол. Он опустил голову, и по щекам его покатились слезы.
«Адди, моя любовь! Мои дорогие Джейсон и Джуно! Все, что произошло, – все это будет лишь вам во благо. Я испытываю боль более сильную, чем если бы мне отрезали руку или ногу, но я знаю, что должен терпеть эту нестерпимую боль».
На той же полосе газеты, где Крег прочел о свадьбе, его внимание привлекла одна заметка. Он подобрал скомканную газету, разгладил ее на коленях и прочел следующее:
КАПИТАНЫ ЖАЛУЮТСЯ НА НЕХВАТКУ РАБОЧИХ РУК
Для жителей Сиднея отнюдь не секрет, что значительную часть новых иммигрантов составляют матросы с кораблей, приходящих из Лондона, Портсмута и других английских портов. Они вербуются только для того, чтобы получить бесплатный проезд в Австралию. В результате многие суда вынуждены отправляться в обратный путь, не имея полного экипажа. Сиднейское общество капитанов обратилось с настойчивым призывом к матросам, чтобы они подавали заявления на свободные места…
Прервав чтение, Крег записал адрес конторы, где принимались заявления. Затем написал прощальную записку Джэкобу Леви:
Джэкоб, мой дорогой благодетель,
простите, что я ухожу, даже не простившись с вами, не пожав вашей руки и еще раз не поблагодарив за все, что вы сделали для нас и особенно для меня, который обязан вам своей жизнью. Повторяю, ваша щедрость, благородство и дружеское отношение не останутся невознагражденными. Клянусь в этом той самой жизнью, которую вы помогли мне сохранить.
Когда-нибудь мы снова встретимся, и я попытаюсь объяснить и оправдать мое скоропалительное решение покинуть гостиницу и Австралию. О том, что так сильно повлияло на мое решение, я не нахожу в себе сил не только писать, но даже и говорить.
Простите меня, дорогой друг, дорогой брат. С вечной вам благодарностью
Крег Мак-Дугал.
Он положил записку на подушку Леви и собрал свои скудные пожитки в узел.
При виде Крега с узлом в руках Питер Тисдейл, дюжий человек с волосатыми руками и длинными закрученными вверх усами, грозно проворчал:
– Вы покидаете нас, мистер Леви? – Очевидно, он был обеспокоен тем, что за номер еще не уплачено.
– Да нет, ничего подобного, – улыбаясь, успокоил хозяина Крег. – Я просто иду в прачечную.
Тисдейл осклабился, обнажив свои щербатые зубы, на одном из которых была золотая коронка.
– Да, на Пил-стрит неплохая прачечная. Дойдете до угла, повернете налево, пройдете два квартала, затем…
Крег вежливо выслушал хозяина, поблагодарил и вышел из гостиницы. Он направился прямо в конюшню, где стоял фургон Леви. Прыщавый юнец с рыжими волосами и огромным кадыком чистил стойла.
– Чем могу служить, сэр? – спросил он, опираясь на метлу.
– Да мне ничего особенного не надо. Продолжай свою работу. Джэкоб Леви, мой дядя, я уверен, ты его знаешь, попросил меня принести кое-что из фургона.
– Да. Конечно, берите, что надо… Да. Кстати, – вспомнил парень, – босс предупредил, что вам понадобится сегодня лошадь. Оседлать ее?
– Нет, спасибо. Мои планы изменились.
Открыв заднюю дверь фургона, Крег забрался внутрь и при свете висящего на крючке фонаря стал рыться среди одежды.
«А вот и то, что я ищу!» – обрадовался он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48


А-П

П-Я