– Роджер помрачнел. – Если уж они так славно поработали на Эйба Линкольна, решил я, то тебя найти – для этих парней сущий пустяк.
Тем не менее сделать это удалось не сразу. Пинкертон напал на след того капитана и его жены. Оба оказались людьми не слишком-то разговорчивыми, но тут на сцене появился некий моряк, востребовавший свои тридцать сребреников. После этого все стало просто. Смотрю, Брайен изрядно преуспел за эти годы. – Роджер восхищенно огляделся. – Да и знаменитостью сделался, на Гавайях только о нем и говорят. Правда, по-разному. – Роджер иронически сощурился и покачал головой. – С таким нравом долго на свете не проживешь.
– Смерть того человека была случайностью.
– Это уж точно, у моего дорогого братца в жизни одни случайности. Или, скорее, были случайности.
Равена испуганно прижала руку к горлу.
– Были? – едва выговорила она.
Роджер растрепал длинные волосы Сабрины.
– Не возражаешь, милая, если мы с мамой немного поговорим наедине?
– Да, родная, – сделала над собою усилие Равена, – ступай на кухню, и пусть Сьюзи даст тебе молока с печеньем.
Девочка взбежала по ступенькам в дом.
– Заходи, Роджер, присаживайся. – Равена последовала за ним и буквально рухнула в гамак. Роджер сел напротив в плетеное кресло.
– Что с Брайеном?
Роджер вздохнул и сказал с необычной для себя мягкостью:
– Жаль, что именно мне приходится быть вестником несчастья. Понимаю, что от этого тебе только тяжелее. Брайен мертв.
Равена даже не пошевелилась.
– Я не верю тебе. Он жив.
– Подумай сама, – хладнокровно продолжал Роджер, – разве я появился бы здесь, будь он жив? На край света бы за ним пошел, лишь бы задушить собственными руками.
В этих словах была своя правда. У Роджера мстительная душа, Брайен всегда это говорил.
– На-ка почитай, это доклад Пинкертона. – Роджер достал из кармана конверт, извлек из него несколько листов бумаги и передал Равене.
Руки у нее не тряслись, но внутри словно все выжгло. Равена отложила верхние страницы – там содержался отчет об их с Брайеном путешествии на «Западном ветре» и, далее, о жизни на Мауи.
Дальше говорилось:
«15 октября в потасовке, возникшей в кафе «Ячменное зерно» на набережной в Сан-Франциско, был убит некто Барри Ларкин. Судя по документам, обнаруженным у убитого, это был матрос торгового флота, служивший на «Нелли Блай». Но в результате допроса, учиненного местными властями капитану Лайму Кейси, выяснилось, что под именем Ларкина скрывался некто Брайен О’Нил, находившийся в розыске за убийство».
Дочитав до конца, Равена вернула бумаги Роджеру.
– Мне жаль, что все так получилось, – сказал он. – Поверь, действительно жаль. Я предпочел бы сам с ним расправиться.
– Да, этому я верю, – глухо сказала Равена. – На тебя это очень похоже. – Она подозрительно посмотрела на него. – Но здесь-то тебе что нужно, Роджер? Эти бумаги можно было послать и по почте.
– Дело не в бумагах. Я хочу, чтобы ты вернулась со мной в Ричмонд.
– Шутишь? – Смех ее прозвучал как из могилы.
– Ничуть.
– Об этом не может быть и речи.
– Подумай о ребенке. Пока Сабрина маленькая, все нормально, можно жить этой деревенской жизнью. Но скоро она будет девушкой и неужели не заслуживает того же воспитания, что у тебя было?
– На Гавайях есть отличные школы. – Но Равена уже явно колебалась.
И тут Роджер нанес удар в самое слабое место:
– Подумай и о своих родителях, Равена, они глаза по тебе выплакали. Герцог перенес пневмонию, у него слабое сердце. Сколько бы ему ни осталось на этом свете, ты могла бы скрасить его последние дни. А ребенок так вообще будет деду и бабушке как свет в окне.
Это решило дело.
– Ладно, едем. Но отец девочки – Брайен, это, надеюсь, ясно?
– Естественно, но мы выдадим Сабрину за мою дочь.
– Нет, пусть все знают правду.
– И пусть твоя дорогая Сабрина до конца жизни будет ходить с клеймом незаконнорожденной?
– Снова твоя взяла, Роджер. Со временем она привыкнет и будет называть тебя отцом.
– Я и стану ей отцом. Можешь положиться на мое слово, я буду обращаться с ней как с собственным ребенком. Вот увидишь, я заставлю ее полюбить себя.
Глаза у Равены наполнились слезами. Она прикрыла лицо ладонями и прошептала:
– Брайен…
– В четверг из Гонолулу в Штаты возвращается прогулочный корабль.
– Не получится, слишком много дел. Надо продать плантацию.
– Вчера я разговаривал на Оаху с поверенным Брайена. Этот мистер Ньютон сделает все что надо. Один из его клиентов ищет, во что бы вложить деньги, так что насчет цены споров не будет. Во всяком случае, так считает поверенный.
Этот непререкаемый тон возмутил Равену.
– Да как ты смеешь, Роджер О’Нил, – взорвалась она, – совать свой длинный нос в мои дела?!
– Прошу прощения, но мне казалось, что лучше выяснить все до нашей встречи. А теперь, наверное, надо обо всем рассказать Сабрине?
– Да. Но позволь уж мне самой это сделать.
Равена поднялась и медленно, с трудом переставляя ноги, двинулась в дом.
Сабрина приняла весть о смерти отца с тем здоровым фатализмом, что вырабатывается у детей ее возраста. Она проплакала весь остаток дня, запершись у себя в комнате.
Назавтра она успокоилась и даже немного повеселела, хотя к столу спустилась только вечером, пропустив и завтрак, и обед.
А еще через день уже играла на лужайке с Донни и Роджером. Равена вынуждена была признать, что он быстро завоевывает сердце девочки. Может, дело тут было в том, что дядя так походил на отца.
Уже к четвергу Сабрина приучила себя обращаться к Роджеру с почтительным «отец».
Равена не возражала. В одном Роджер прав: Сабрине нужны дом, семья, друзья. И несправедливо лишать ее любящих деда с бабкой.
Потом было трогательное прощание со Сьюзи и Лумом. Равена звала их с собой в Ричмонд, но они слишком любили Гавайи. Однако Донни, верный друг, отправился с ними. Роджер возражал и согласился в конце концов, только когда Сабрина заявила, что, если Донни останется, она в жизни не назовет его больше отцом.
Дорога в Ричмонд казалась бесконечной. Сначала долгий переход морем до Сан-Франциско, потом – на поезде, через весь континент.
У них было все, что можно купить за деньги, но в тесном купе вагона Равену постоянно терзала боязнь замкнутого пространства.
– Знаешь, детка, – говорила она Сабрине, – после стольких лет свободы, когда вокруг тебя только море, а над головой – небо, чувствуешь себя здесь словно в цепях.
– А мне нравится, мама. – Сабрину буквально завораживали гигантские просторы, которые им пришлось пересекать. Снежные пики гор, казалось, врезались в самое небо. Бездонные ущелья. Океаны высокой травы, колебавшейся на ветру, как волны. Каменные утесы, напоминавшие церковные шпили, казались изваянными, созданными ледниками, ветром и водой. Огромные стада мирно жующих траву бизонов и дикие лошади, не отстающие от поезда.
На закате второго дня этого кружного путешествия, что сначала должно было привести их в Чикаго, затем в Нью-Йорк и, наконец, в Ричмонд, поезд остановился в городке Уилкокс, штат Вайоминг, чтобы взять новых пассажиров.
Начальник станции едва ли обратил внимание на черноусого мужчину в грубой одежде и огромной ковбойской шляпе, в последний момент забравшегося в дальний конец багажного вагона.
Равным образом и пассажиры первого вагона почти не заметили модно одетого господина в котелке, усевшегося на свободное место у самой двери.
Полчаса спустя, когда поезд приближался к железнодорожному переезду, машинист потянул за дроссель.
– Красный горит, – бросил он кочегару. – Похоже, что-то не так.
От резкого торможения из-под колес полетели искры, и поезд остановился. Целиком поглощенные тем, что происходит впереди, ни машинист, ни кочегар не заметили, как на тендере мелькнула смутная тень. С кошачьей ловкостью некто скользнул в кабину паровоза. В затылки машинисту и кочегару уперлось по шестизарядному кольту.
– Делайте, что вам велят, и останетесь целы, – послышалась резкая команда.
Меж тем севший в первый вагон модно одетый господин в длиннополом пальто с бархатными лацканами вскочил на ноги и направил на пассажиров дуло пистолета.
– Это засада, ребята. Спокойно, не надо паники, и пусть никто не геройствует. В поезде у меня много друзей.
Не имея ни малейшего представления о происходящем, Равена с Сабриной у себя в купе готовились пойти в вагон-ресторан.
– Может, паровоз сломался? – предположила Сабрина.
– Да нет, детка, вряд ли, – успокоила ее мать. – Скорее всего корова или какое-нибудь другое животное попало на рельсы. Роджер говорит, что такое случается сплошь и рядом. Поэтому эту штуковину, что приделана спереди к паровозу – видела, она на плуг похожа? – называют «ловушкой для коров». Сейчас спрошу кондуктора…
Не успела Равена окончить фразу, как дверь в купе широко распахнулась и на пороге показались двое мужчин. На обоих были котелки, в руках – пистолеты.
Сабрина вскрикнула от страха и спряталась за спину матери. Та не утратила хладнокровия.
– Это как же следует понимать? – резко спросила Равена.
– Как вооруженное ограбление, – любезно откликнулся гладко выбритый мужчина.
– Вон отсюда!
– Слушаю и повинуюсь, мэм, но прежде отдайте ваши деньги и драгоценности.
В коридоре послышались чьи-то торопливые шаги. Демонстрируя высокий уровень профессионализма, явно свидетельствующий о богатом опыте, налетчики мгновенно заняли место по обе стороны двери и вжались в стену.
На пороге появился Роджер.
– Равена, все в порядке? Быстро в туалет! И запри дверь!
Равена и слова не успела сказать, как Роджер уже был в купе. Мужчина в длинном пальто зашел ему за спину и с силой ударил рукояткой по затылку. Роджер без сознания рухнул на пол.
Равена пришла в ярость.
– Ах ты, трусливое животное! – Она изо всех сил ударила бандита по лицу. Тот от неожиданности и боли подался назад.
– Сука! – прохрипел он. – Сейчас я тебя… – Он снова поднял пистолет, но чисто выбритый быстро встал между ним и Равеной.
– Спокойно, Кид. Мужества этой маленькой леди не занимать. И это мне нравится. – Он улыбнулся, демонстрируя безупречно ровные зубы и ямочки на щеках. На вид, прикинула Равена, вполне симпатичный господин, вовсе не похож на преступника. Он нагловато оглядел ее своими пронзительно-голубыми глазами. – Беру свои слова назад, – протянул он. – Там, где надо, вы вовсе не маленькая.
Ответом послужила пощечина посильнее той, что заработал его сообщник.
– Ты прав, Буч, – ухмыльнулся усатый. – Храбрости этой дамочке действительно не занимать.
Тот потер горящую щеку и посмотрел на нее, на сей раз хмуро:
– Ладно, мэм, пора кончать с этими играми, времени нет. Выкладывайте все, что у вас есть.
– Мамочка, ну пожалуйста, сделай, как он велит! – Сабрина кинулась к матери на грудь. Видя, что девочка близка к истерике, Равена покорилась.
– Берите! – резко бросила она. – Шкатулка с драгоценностями в багажном отделении, над верхней полкой.
У Равены даже сердце защемило. В шкатулке хранились самые дорогие для нее вещи. Не просто в смысле стоимости: с этими вещами она, будь ее воля, не рассталась бы ни за какие деньги. Серьги, браслет и ожерелье, которые мать подарила ей Бог знает сколько времени назад, в тот памятный вечер, когда вице-король устраивал бал в своем дворце. И еще ожерелье из мелких, оправленных в золото изумрудов и кольцо с солитером. Их подарил ей Брайен два года назад на день рождения.
– Глянешь – ну прямо Изумрудный остров, – усмехнулся тот, кого назвали Бучем.
Глядя, как он роется в шкатулке, Равена с трудом удержалась от слез.
Буч же, поднеся изумрудное ожерелье поближе к свету, даже присвистнул от восхищения.
– Настоящее сокровище! На четыре-пять тысяч потянет, не меньше.
– Семь, – процедила Равена, – да и то пришлось поторговаться с одним продавцом из Макао. Вы лишены всякого вкуса, мистер…
– Кэссиди, мэм, но друзья зовут меня просто Бучем.
– В таком случае я буду называть вас мистером Кэссиди. Полагаю, бессмысленно обращаться к вашей совести? Эти вещи мне дороги, так дороги, что в цифрах их ценности не выразишь. Их подарил мне на день рождения покойный муж, которого я любила больше всего на свете… – Равена выжидательно замолчала.
Кэссиди положил драгоценности назад, в шкатулку из слоновой кости, поморщился и потер затылок.
– Видите ли, миссис…
– О’Нил.
– Видите ли, миссис О’Нил, в моем ремесле действительно нельзя позволять себе такую роскошь, как совесть. Ограбления в поездах отнимают много времени. Это ведь вам не просто так – сидишь вечером перед горящим камином и говоришь: «Эй ребята, а не взять ли нам поезд?» Недели уходят на то, чтобы все спланировать и подготовиться как следует. Так что если всякий раз уступать красивым женщинам вроде вас, без гроша в кармане останешься.
Улыбка у него была неотразимая, а неторопливая, спокойная манера речи чем-то напоминала Брайена. Встреться они при других обстоятельствах, этот мужчина даже понравился бы Равене.
– Пусть так, но имейте в виду, мистер Кэссиди: с этими вещами уходит и часть меня самой.
– Понимаю, – протянул Кэссиди вроде бы с некоторой долей искреннего сочувствия. – Знаете, миссис О’Нил, совесть, что бы вы там по этому поводу ни думали, у меня есть. Однако…
– Довольно, Буч, – с раздражением перебил его напарник. – Нет у нас времени на всякие там церемонии.
– Ты прав. – Кэссиди сунул шкатулку в широкий карман пальто. – Всего хорошего, миссис О’Нил, рад был познакомиться с вами. – Он приподнял котелок.
Равена уложила дочь на полку.
– Ничего, ничего, малышка, все будет хорошо. Полежи пока.
– У меня голова разболелась, мамочка.
– Сейчас положу холодный компресс.
Равена плеснула немного воды из графина на два полотенца и приложила одно к пылающему лбу девочки. Потом наклонилась и накрыла другим шишку размером с доброе яйцо на затылке Роджера. Он лежал не шевелясь, так что Равена даже забеспокоилась, уж не умер ли. Она взяла его руку и нащупала пульс. Слава Богу, Роджер был жив.
Снаружи, за окнами поезда, творилось нечто невообразимое.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61