Поднявшись на полуют, Брайен, Карсон и штурвальный привязали себя веревками к поручням, чтобы не смыло за борт. Волны с угрожающим ревом накидывались на корабль, заливая мостик. Палуба превратилась в настоящее озеро. Клипер плохо слушался руля и то и дело рыскал из стороны в сторону, продвигаясь вперед буквально по футу.
Первый помощник был, по просьбе Брайена, допущен на мостик.
– Без его опыта и без его помощи мне не обойтись, – сказал он капитану. – Решения нужно принимать в доли секунды, и с вами посоветоваться у меня просто не будет времени.
– Наверное, вы правы, – с некоторым сомнением сказал капитан. – Но можно ли доверять этому типу?
– Что бы ни толкнуло его на саботаж, сейчас ему придется думать не только о тех, кто на борту, но и о себе самом. Он собственную шкуру спасает.
Ветер и волны все усиливались, и наконец действительно начался настоящий ураган. Волны с огромной силой ударяли в корпус судна и с ревом обрушивались на палубу, оставляя на ней глыбы льда. Матросов швыряло по судну, они были по пояс в воде, хватаясь за покрытые ледяной коркой лини, раздирая руки в кровь, лишь бы не смыло за борт. А уж те, кому довелось быть на вантах, и вовсе смотрели в лицо ужасной смерти – они запросто могли превратиться в ледышки. И тем не менее никто не дрогнул. Либо прорвутся, оставив позади кошмарный мыс, либо рухнут с раскачивающихся мачт в бушующие волны. Но не сдадутся.
Все это время судно двигалось на юго-юго-запад, но через два часа Карсон приказал:
– Право руля!
– Но ведь там еще хуже, сэр, – осторожно заметил штурвальный.
– Это только так кажется, Бенсон, – успокоил его Карсон. – Так мы быстрее проскочим через эпицентр урагана.
С нижней палубы поднялся помощник боцмана.
– Барометр падает. Двадцать девять на десять.
Офицеры молча кивнули. Даже просто говорить сейчас было трудно. Даже дышать. Стоило открыть рот, как его мгновенно забивало порывом ветра.
На клипер обрушилась очередная волна. Эта была выше остальных – настоящая стена воды.
– Заваливаемся на левый борт! – заорал Бонни. – Сейчас перевернемся!
– Лево руля! – скомандовал Брайен.
– Корабль не слушается! – вскрикнул штурвальный. – Нас разворачивает!
Брайен с изумлением увидел, как сорвало с места и выбросило за борт полубак. Самые высокие мачты накренились так, что почти касались верхушками поверхности разъяренного океана. В этот момент ударила еще одна волна, и Брайену показалось, что все, их поглощает разверзнувшаяся пасть вод. Крен сделался угрожающим. Судно задрожало всем корпусом, и скрип мачт, стон тимберсов зазвучал предсмертным воплем.
«Западный ветер» подпрыгивал на поверхности, как пробка, изо всех сил стараясь не завалиться на борт. Клипер встряхивался, словно живое существо, сливая воду со своих вздувшихся парусов. Сквозь слепящую снежную крупу Брайен видел, как Карсон с Бенсоном пытаются удержать упрямо рвущийся из рук штурвал. Держась за веревку, он буквально дюйм за дюймом начал пробираться к ним на выручку.
– Держать! – процедил сквозь зубы первый помощник. С помощью Брайена им удалось-таки кое-как выровнять корабль.
Ветер дул со страшной силой, общаться можно было только посредством жестов. Небо потемнело, как ночью, и сквозь почти непроницаемую мглу Брайен видел лишь, как нок-реи захлестывают вскипающие буруны. Покрывшиеся льдом брусы перекатывались под туго натянутым брезентом, как беспомощные щенки.
В полдень Брайен спустился в капитанскую каюту.
– Ему снова хуже, – сказала Равена, смачивая лоб больному полотенцем, пропитанным в спирте. Мэри крепко спала, свернувшись калачиком в кресле.
– Бедняга, она целые сутки провела на ногах. – Равена и сама едва держалась на ногах.
– Это вы, полковник? – прошептал капитан, не открывая глаз.
– Да, сэр, как вы?
– Снова лихорадит. И к тому же ничего не вижу. – Свифт слабо дернул за веревку, которой его привязали к кровати, иначе немедленно сбросило бы на пол. – Видите, валяюсь тут, как поросенок, которого собрались зарезать. Осталось только сунуть в рот яблоко.
Брайен рассмеялся:
– Вижу, что чувство юмора вы по крайней мере не утратили.
– А что тут такого? Прорвемся. И я, и «Западный ветер».
– Не сомневаюсь. – Брайен попытался придать голосу уверенность, которой на самом деле не испытывал.
– Как там ветер?
– Ураган усиливается и постепенно смещается на юго-юго-запад. Барометр подскочил было на десять делений, потом снова упал.
– Ветер, говорите, меняет направление? И барометр прыгает? Все ясно, скоро выберемся из этой заварухи. Держите строго на северо-северо-запад.
Брайен кивнул и направился к выходу. Равена поспешила вслед за ним.
– Думаешь, справимся?
Он пальцем приподнял ей подбородок.
– А то как же? Думаешь, я соглашусь потерять тебя во второй раз?
Он нежно поцеловал ее и двинулся на негнущихся ногах в сторону мостика.
Час спустя барометр показывал двадцать девять – двадцать.
В шесть пополудни шторм вроде бы начал стихать.
К восьми барометр подскочил до двадцати девяти – восьмидесяти трех, порывы ветра сменились ровным дуновением. Черные облака рассеялись, и на небе появилась полная луна.
Люди на мостике хохотали как бешеные, выкрикивали что-то, поздравляли друг друга с победой над силами дикой природы.
– Ну что ж, О’Нил, выходит, мы все-таки справились, – широко ухмыльнулся Карсон.
– Да, благодаря старому бульдогу, который лежит там, у себя. – Брайен мотнул головой в сторону палубы. – Тому самому, у кого вместо сердца обломок киля, – иронически добавил он.
– А, вы об этом… – смущенно протянул Карсон. – Видите ли, я…
– Не стоит, – оборвал его Брайен. – Что бы там каждый из нас раньше ни сделал дурного, за последние двенадцать часов все мы полностью оплатили счет. Пойду проведаю старика.
С первого взгляда видно было, что капитан клипера возвращается к жизни. Это чувствовалось и по голосу – давно он уже не звучал так звонко и решительно:
– Хватит болтать! А ну-ка живо на палубу и велите боцману пошевелить людей. Приготовиться поднять паруса! Все!
– Слушаю, сэр! – Брайен вытянулся по стойке «смирно» и отдал честь как положено.
Выходя из каюты, он привлек к себе Равену.
– Следующая остановка – Сан-Франциско. Вот так, дорогая, все беды позади.
Обогнув мыс Горн, «Западный ветер» пошел вдоль западного побережья Южной Америки. Погода стояла прекрасная, ветер благоприятствовал путешественникам. Команда из кожи вон лезла. Капитан, которого не оставляли своими заботами жена и Равена, уверенно шел на поправку.
– Таких красивых сестер милосердия в мире не сыщешь, – как-то шутливо бросил он, когда они с Брайеном разлеглись в шезлонгах на палубе под палящим тропическим солнцем.
Брайен перевел взгляд на женщин, оживленно беседовавших о чем-то, облокотившись о поручни. Их длинные волосы – у одной темные, у другой светлые – развевались на ветру.
– Прямо как две русалки, – заметил Брайен.
– Ну конечно, вы, ирландцы, все склонны романтизировать. – Капитан посерьезнел. – Скажите-ка, Брайен, ну доберемся мы до Сан-Франциско, а дальше-то что? Как жить думаете? Не такое это место, чтобы женщины вроде Равены вили там домашнее гнездо. Это рассадник разврата, порока, преступлений, включая и убийства.
– Меня это тоже беспокоит, Джейсон, – нахмурился Брайен. – Особенно если иметь в виду, что Равена беременна.
– Да, Мэри страшно о ней беспокоится. Слушайте, а почему бы вам не остаться на борту? Женщины прекрасно ладят друг с другом, а вы сделались мне незаменимым помощником. Так что пойдем вместе в Нью-Йорк.
– Спасибо, Джейсон, вы очень добры, но ведь ребенок… Не может же Равена рожать прямо в море.
– Это верно. – Свифт почесал подбородок. – Об этом я как-то не подумал.
– И еще одно. На Восток нам после всего, что случилось, путь заказан. И пожениться мы с Равеной не можем из-за брата. Он не успокоится, пока хоть одного из нас не сведет в могилу. Знаю я его – мы одной крови. Он и на краю света отыщет нас с Равеной.
Свифт задумчиво потер дочерна загоревший лоб. Внезапно лицо его осветилось:
– Знаю, что надо делать! Вы дойдете с нами до Гавайев. Там у меня есть старый друг, некто Джордж Дил. У него сахарная плантация, и я об заклад биться готов, что вы со своим умом и хваткой ему ой как пригодитесь. Там катастрофически не хватает управляющих.
– А на каком из островов он живет?
– По-моему, на Мауи.
– И впрямь край света, – задумчиво сказал Брайен. Ему вспомнилась родная Ирландия. Путь от нее до Гавайев действительно долог.
– Что вы сказали?
– Хорошая, говорю, мысль. Спасибо, Джейсон, за все, что вы для нас делаете. Посоветуюсь с Равеной.
– Прекрасно придумано, – живо откликнулась она, услышав о предложении капитана. – Знаешь, девчонкой я читала в отцовской библиотеке о Гавайях все, что могла откопать. Эти места всегда казались мне страной чудес.
Брайен поцеловал ее в затылок и ласково улыбнулся:
– Иногда ты бываешь таким младенцем.
– Скажешь тоже, – хмыкнула Равена. – Не забывай когда родится ребенок, мне будет почти двадцать восемь.
– В моих глазах ты всегда останешься десятилетней девочкой, какой я увидел тебя на балу у вице-короля.
Равена обняла его и потянула вниз, к себе на койку.
– Опять за свое?
– Но это же чистая правда, радость моя.
– Да я не против, мне даже нравится, когда ты говоришь, какая я молодая. – В глазах у нее зажегся огонек, а на лице появилось хитрое выражение. – Тем не менее сейчас я хочу, чтобы ты вспомнил, что я женщина.
– А тебе можно? – озабоченно спросил Брайен. – Я имею в виду – ребенку не повредит?
– Пока не жаловался, – захихикала Равена. – Когда начнет, сразу дам тебе знать.
Брайен погладил ее по спине и покачал головой.
– Да, Равена О’Нил, бабенка ты каких поискать. – Он усмехнулся. – И в то же время честная женщина, в том смысле, что я дал тебе свое имя, пусть, так сказать, и по доверенности.
Они дружно рассмеялись и занялись любовью.
Холодным, неприветливым январским утром 1865 года «Западный ветер», сворачивая один за другим паруса, горделиво вошел в бухту Сан-Франциско.
Брайен и Равена, обнявшись, стояли у поручней.
– Знаешь, мне не терпится начать новую жизнь, а тебе?
– Сказал бы – надо держать ухо востро.
– Пусть так, но ведь такова жизнь, родной. Новый опыт. Путешествие в неведомое. Как в тот день, на лугу в Доунгэле, когда мы впервые были вместе. Вот это было переживание! Жизнь – нечто вроде книги. Кончается одна глава, переворачиваешь страницу, и начинается новая.
Брайен прижал ее к себе.
– Романтики в тебе на пятерых хватит. – Он бросил взгляд на ее округлившийся живот. – Ну как он там у нас сегодня?
– Все хорошо. А почему ты решил, что это он?
– Отцовский инстинкт.
– Ладно, он или она – все равно это моя самая большая любовь.
– Ах вот как?
– Кроме тебя, но в этом есть что-то святое, потому что он или она – это наша любовь. Наша взаимная любовь.
– Точно.
С причала донесся свист и шум – береговая команда ждала, пока с клипера бросят чалки. Брайен с Равеной перегнулись через поручни.
– Какие вести с фронтов? – крикнул Брайен, обращаясь к начальнику береговой команды.
– Не сегодня завтра все будет кончено. Мятежников бьют повсюду.
– Линкольна переизбрали?
– Конечно. В Белом доме по-прежнему наш добрый честный Эйб.
Брайен молча вознес благодарственную молитву Богу и святому Патрику.
– Это мой святой, – вслух сказал он.
– Кто?
– Авраам Линкольн. А ведь он ирландец, дорогая, известно тебе это?
– Хорошо, если так. Жаль только, что в Англии такого нет. Нет англичанина, у которого хватило бы мужества освободить ирландских крестьян.
– Все будет, дорогая, все будет.
Подошли Джейсон Свифт и Мэри.
– Ну что, полковник О’Нил, готовы сойти на берег?
– Ко всему готов, капитан Свифт.
Глава 16
«Западный ветер» вошел в бухту Лахайна в конце первой декады февраля. Знойная, томная красота Гавайских островов произвела потрясающее впечатление на Равену и Брайена. Покачивающиеся высоченные пальмы и яркая зелень полей, так напоминающих их родной Изумрудный остров. Все вокруг полыхало многоцветием. Сверкающий алмаз в обрамлении кристально прозрачной голубой воды и еще более голубого неба.
– В жизни ничего подобного не видел, – признался Брайен.
– Неужели даже в Ирландии? – поддразнила его Равена.
– Там иное: красота сердца, которая и глаз поражает. А это… это по чувствам бьет. Кажется, посмотри подольше – и ослепнешь.
– Чудесное место для новорожденного. Спасибо вам, спасибо огромное, Джейсон и Мэри, что привезли нас сюда. – Равена положила руки на живот, заметно увеличившийся с тех пор, как они покинули Сан-Франциско.
– Жаль, что не останетесь с нами до конца плавания. Я буду скучать.
– И я тоже, дорогая моя Мэри.
Джейсон Свифт ткнул пальцем на юг.
– Вон там – Гавайи, самый крупный из островов архипелага. – Мы – на втором по величине. К западу – Оаху, Кауаи, Молокаи, Ниу, Ланаи и Кахоолаве. Нога белого человека ступила в эти райские кущи на Тихом океане меньше чем сто лет назад. Это было в 1778 году, и человека этого звали Джеймс Кук.
– Я читала его дневники, – заметила Равена. – Он был потрясен красотой местных жителей – и мужчин, и женщин. Он сравнивал их с бронзовыми богами и богинями.
– Верно, и говорил, что красоте физической вполне соответствует щедрость души, – откликнулся Свифт. – Они гостеприимно встретили белых на своей плодородной и прекрасной земле. Всех без исключения – миссионеров, фермеров, торговцев.
– И что же здесь выращивают? – спросил Брайен. – Ананасы и кокосы?
– Так принято считать, – улыбнулся Свифт, – и доля истины в этом есть. – Но вообще-то главное богатство здесь – сахар. Тростниковые плантации разрастаются день ото дня, и все же этот рост отстает от мировой потребности в сахаре.
В тот же день их гостеприимно встретили в доме Джорджа Дила, владельца одной из крупнейших сахарных плантаций на Мауи. Большой белый дом чем-то напоминал «Равену», и будущая мать почувствовала укол ностальгии.
Дил оказался крупным лысеющим мужчиной лет шестидесяти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61