Он был похож на льва, замершего перед прыжком. Рефухио оправдывал свое прозвище Эль-Леон, он и в самом деле был могучим хищником, всегда умеющим постоять за себя.Тогда почему Пил ар так боялась за него? Почему ей казалось, что если Рефухио погибнет, то ее собственная жизнь потеряет всякий смысл. Ответ был один: она любила его.Вот в этом и заключалась правда. Пилар будто прозрела. В этот самый момент дон Эстебан схватился за край покрова, одним концом еще державшегося на алтаре, и рванул его на себя изо всей силы. Подсвечники опрокинулись, свечи выпали из своих гнезд и покатились по полу. Дон Эстебан вертел кружева перед собой, как матадор свой плащ, потом швырнул их в Рефухио, стараясь накрыть его клинок. Рефухио перехватил этот метательный снаряд и точным движением отправил его обратно. Дон Эстебан зарычал и отбросил пену кружев к подножию алтаря, туда, где лежала груда дымящихся свечей. В ту же секунду он проскочил за тяжелую алтарную створку. Рефухио устремился за ним, но дон Эстебан, выскочив с другой стороны и переворачивая стулья, стоящие вдоль стены, помчался по направлению к выходу, туда, где стояла Пилар.Рефухио криком предостерег Пилар и побежал вслед за доном Эстебаном, но девушка и так поняла грозившую ей опасность. Она быстро огляделась в поисках подходящего оружия. Под руку ей подвернулся массивный напольный подсвечник, литая чугунная рогатка, в которую были вставлены незажженные свечи. Пилар с усилием приподняла его и выставила перед собой наподобие вил. Дон Эстебан чертыхнулся и обогнул Пилар, не тронув ее. Он подскочил к толстухе чиновнице, схватил ее за руку и развернул к себе спиной. Острие шпаги дона Эстебана ткнулось в ее упитанный бок.— Стой на месте, Карранса! — завопил Эстебан.Рефухио замер. Пилар опустила свое оружие и шагнула к нему. Теперь все четверо стояли совершенно неподвижно. Воздух со свистом вырывался изо рта дона Эстебана. Чиновница тихонько повизгивала. Вдруг сзади послышалось странное потрескивание, и часовня озарилась неровным желтоватым светом.Алтарный покров загорелся от опрокинутых свечей. Нежную кружевную материю лизали языки пламени, они становились все выше, касаясь стен часовни, вот уже столб огня взметнулся к самому потолку.Когда Пилар повернулась к дону Эстебану, она увидела довольную ухмылку на его лице. Пилар все поняла.— Это ваших рук дело, — сказала она.— Ну разве я не умница? — Он беззвучно засмеялся и дал чиновнице такого пинка, что она пролетела через все помещение, пока Рефухио не поймал ее. Повернувшись кругом, дон Эстебан бросился к двери и рывком распахнул ее.— Эль-Леон! — изо всей мочи завопил он. — Эль-Леон, бандит, наводящий ужас на всю Испанию! Он ограбил дом казначея Нуньеса и поджег его! ГЛАВА 15 Крик дона Эстебана был встречен гулом голосов. «Пожар! Пожар!» — подхватила толпа, имя Рефухио было у всех на устах. Шум нарастал, как будто гудел потревоженный улей. В дверном проеме показался человек, потом еще один и еще.— Уходим, — приказал Рефухио. Он не привык отступать, но сейчас принял это решение без колебаний. Другого выхода не было. Гнаться за Эстебаном, когда вокруг бушует пламя, было бессмысленно. Нужно бежать, но как? Попытаться расчистить путь через толпу людей было равносильно самоубийству. Дону Эстебану удалось спастись и на этот раз.Рефухио быстро окинул взглядом часовню. Огонь уже начал лизать стены.— У нас мало времени, — спокойно сказала Пилар.— Да, — неохотно согласился Рефухио. Он схватил Пилар за руку и потащил ее обратно в дом.Пилар едва поспевала за ним. Они вихрем пронеслись через комнаты и выскочили на веранду через дверь черного хода. Преодолев этот участок пути в несколько прыжков, они помчались по саду, на ходу перескакивая через грядки с перцем и фасолью и окружавшие их канавки, заполненные водой. Сзади слышался шум приближающейся погони. Вот уже самые прыткие из преследователей показались в дверях казначейского дома, сопровождая свое появление неистовыми воплями.Когда Пилар и Рефухио поравнялись с домом дона Эстебана, Чарро, Энрике и Балтазар поспешили к ним навстречу и обступили, обнажив шпаги, готовые пустить их в дело. Приказы, ясные и краткие, моментально исполнялись-. Балтазара отправили за Исабель, Энрике — на поиски доньи Луизы. Чарро и Висенте было приказано не спускать глаз с Пилар, что бы ни случилось.Никто не задавал лишних вопросов относительно того, что будет делать сам Рефухио, когда стало ясно, что он не идет с ними. Пилар, Чарро и Висенте двинулись по направлению к реке, они были уже довольно далеко, когда Пилар на бегу обернулась и заметила Рефухио возле входной двери дома дона Эстебана. Затем он помчался в противоположную от них сторону. Пилар издала сдавленный всхлип, увидев, как разъяренные преследователи устремились вслед за Рефухио. Он отвлек погоню на себя.Мир вокруг них будто сошел с ума. Повсюду стелились клубы дыма, они становились все темнее и гуще, поднимались все выше и выше. В воздухе уже чувствовался запах гари. Погода была ветреной, и огонь распространялся с ужасающей быстротой. На пожар согнали солдат гарнизона. Они требовали ведра и бочки для воды, багры и лестницы, но все команды отдавались по-испански. Франкоязычные лавочники, служащие, домохозяйки только пожимали плечами, не понимая, чего от них хотят.— Колокола! Звоните в колокола! Нужно бить тревогу! — крикнул кто-то из толпы, собравшейся возле церкви Сен-Луи на Оружейной площади.— Они не зазвонят, — ответили ему. — Сегодня Страстная пятница.— Но как же так! Ведь город сгорит!— Сегодня Страстная пятница. В Страстную пятницу колокола молчат.И колокола молчали. Они не зазвонили, когда Пилар и ее спутники бежали мимо торговых рядов на Рыночной площади, не зазвонили, когда они мчались вдоль стен монастыря сестер-урсулинок. Колокола не звонили, когда беглецы добрались до пристани на берегу реки и наконец замедлили шаг. И когда они нашли лодки, в которых было их спасение, колокола тоже молчали.Рефухио нигде не было видно. Два лодочника, согласившиеся быть проводниками и доставить беглецов, куда они пожелают, стояли на причале, с любопытством глазея на столб дыма, поднимавшийся над крышами домов. Лодочники стали расспрашивать Пилар и остальных, что произошло в городе. Уклончивые ответы, похоже, им не понравились, потому что они отошли в сторону и начали перешептываться.Позади них, всего лишь в футе от причала, покачивались на волнах две лодки, которые целиком были выдолблены из древесных стволов невероятных размеров, длиной почти тридцать футов. Лодки были грубо сработаны топором, казались довольно неуклюжими и неповоротливыми, но на воде держались неплохо. Несколько досок, прибитых к бортам, образовывали нечто вроде сидений.Через некоторое время к компании присоединился Энрике. Он объявил, что донья Луиза не поедет с ними. Она желает им счастливого пути, но сама не собирается покидать свои колониальные владения на произвол судьбы. Кроме того, у нее нет ни причин, ни желания снова отправляться в путешествие по водной стихии.Вскоре после Энрике явился Балтазар, таща за собой Исабель, нагруженную множеством узлов с ее платьями и несколькими корзинами с провизией — на всякий случай. Девушка радостно запричитала, увидев Висенте, и повисла у него на шее, так что тот стал пунцовым от смущения. Она засыпала всех вопросами о пожаре и ежесекундно спрашивала, где же Рефухио.Дымовая завеса сгустилась. Казалось, даже небо почернело от копоти. Над крышами домов уже взметнулись оранжевые стрелы пламени. Едкий дым стелился над рекой, густой пеленой обволакивая корабли, стоящие на якоре. Воздух дрожал от криков и стонов, заглушаемых треском и грохотом, когда рушился очередной пылающий дом.Рефухио появился не с той стороны, откуда его ждали. Он где-то потерял свой плащ, его рубашка была разорвана, волосы взлохмачены, лицо перепачкано сажей. Он взглянул на свертки с едой, сваленные грудой у ног Исабель, и насупился.— Выглядит впечатляюще, — бросил он, — но если мы погрузим в лодку все это барахло, то наверняка пойдем ко дну. По мне, так лучше голодная смерть.Все смущенно потупились, но прежде чем кто-то успел открыть рот, чтобы оправдаться, Рефухио снова заговорил:— Где донья Луиза?Энрике удрученно покачал головой:— Я попытался втолковать ей, что ты приказал мне привести ее, но она уперлась и — ни в какую. Я пригрозил, что потащу ее силой, а она только засмеялась. Не мог же я взвалить ее на спину и принести сюда, мне пришлось оставить ее в покое.— Действительно, пусть остается, если хочет, — буркнул Балтазар.— Это верная смерть, — отрезал Рефухио. — Здесь ее неминуемо настигнет месть дона Эстебана.— Ты думаешь, он доберется и до нее? — испугалась Пилар.— Ну, если мы будем вне пределов его досягаемости, то он может попытаться выместить зло на Луизе. Более того, ей еще придется ответить на ряд неприятных вопросов в присутствии губернатора относительно ее загадочных гостей. Проделка дона Эстебана удалась на славу. Теперь в городе едва ли найдется хоть один человек, который не видел бы этого дьявола в облике человека, бандита Эль-Леона.— В таком случае пора сматываться. И чем скорее, тем лучше, — подытожил Чарро. — Пока еще есть на чем.Рефухио скользнул взглядом по фигурам лодочников, стоящих у самой кромки воды.— А что, что-нибудь не так?— Эти двое, похоже, передумали, — ответил Чарро.— Пусть катятся на все четыре стороны, — решил Эль-Леон после секундного размышления, — но оставят нам лодку, ту, что побольше. За любую плату.— Но мы не сможем обойтись без проводников, — уверенно возразил Чарро.— Это если бы мы пробирались через болота.— Если бы? — недоверчиво переспросил Балтазар. Но ответа не последовало. Рефухио скрылся за стеной дыма.— Куда это он? — забеспокоилась Исабель.— Вероятно, за доньей Луизой, — недовольно хмыкнул Энрике.Чарро поддержал его:— Десять против одного, что он приведет ее.— Я был бы круглым дураком, если бы принял это пари. Это верный проигрыш, все и так ясно, — ответил Энрике.— Да на кой черт она ему? — разозлилась Исабель.— Хочет, чтобы его совесть была чиста. А может, ему просто нравится искать неприятностей на свою голову, — предположил Чарро. — Выбирай, что тебе больше по вкусу. А возможно, и то и другое вместе.— Кто такая эта донья Луиза? — вступил в разговор Висенте. — И что у нее за дела с моим братом?Энрике объяснил. Пилар не слушала, что он говорил. Конечно же, Чарро прав, думала она. Да, Рефухио боялся, что с доньей Луизой что-нибудь случится, если они бросят ее здесь. Но только ли в этом дело? Правду говорят, старая любовь не забывается, особенно первая любовь. Рефухио с такой готовностью согласился выполнять требования доньи Луизы на корабле, что не сказал даже слова поперек. Значит, это не было большой жертвой с его стороны. Конечно, отказаться исполнять эту «тяжкую повинность» значило поставить под удар его друзей и саму Пилар. Но почему он так легко согласился, слишком легко?Господи, какое же это мучительное чувство — любовь, сколько страданий она приносит человеку. Пилар страшно ревновала, когда Рефухио развлекался с доньей Луизой. Но она завидовала ей, потому что та была знакома с Рефухио, когда он был еще совсем молод и беззаботен. Каким обворожительным юношей, должно быть, он был тогда — милым, нежным, остроумным. Пилар никогда не знала его таким. Никогда. Как обидно.Давно ли она начала испытывать подобные чувства? Может быть, это началось еще в патио, в Севилье. Или в горах, когда Рефухио узнал, что его брат похищен доном Эстебаном. У нее защемило сердце, но эта боль была даже приятной.Она вспомнила ту ночь на корабле, когда Рефухио лежал в каюте с раной в груди, чудом избежав смерти. Как легко она приняла решение предложить ему себя, свое тело, чтобы пробудить в нем интерес к жизни. Когда она думала об этом, краска стыда заливала ей лицо. Она знала, в чем дело, давно знала, но не желала признаваться в этом даже самой себе. Она старалась поглубже спрятать свои чувства, похоронить их в своем сердце.Что толку в этих бесконечных размышлениях? Он был бандит, изгой, не имеющий пристанища. В его жизни не было места женщине, в его сердце не было места любви. Он оказывал Пилар и донье Луизе покровительство, потому что считал, что обязан это делать, хотя для него это было обузой. Время от времени он занимался с ними любовью. Но это была всего лишь возможность приятно провести время, не более, способ отвлечься от повседневных забот. Хотя не исключено, что он и это считал своей обязанностью.Он никогда не узнает о ее чувствах к нему. Пилар не была уверена, что Рефухио поймет ее. Он может сделать ей больно, напомнив, что сам никогда не пытался соблазнить ее. Или просто улыбнется и сделает вид, что очень сочувствует ей. Нет, это еще хуже. Этого она просто не вынесет.Рыдания подступили к горлу, на глаза навернулись слезы. Она украдкой смахнула непрошеные слезинки. Кажется, никто не заметил. А если заметили, то наверняка подумают, что это из-за дыма.Новый Орлеан был охвачен огнем, и ветер гнал пламя все дальше и дальше. Люди в панике покидали город, унося с собой все ценное, что можно было взять. Кое-кто пытался спастись, заплывая в лодках на середину реки. Дом дона Эстебана тоже горел, как и все остальные дома на Шартрской улице, рядом с Оружейной площадью. Несколько кораблей, стоящих на якоре ближе всего к пожару, превратились в факелы.Где-то далеко, за городской стеной, прогремел оглушительный взрыв, заставивший всех вздрогнуть. Потом они увидели столб пламени, окрасивший небо желтыми и оранжевыми сполохами.— Что это?! — в ужасе вскрикнула Исабель.— Так взрывается порох, — ответил Чарро.— Пороховой склад, — сказал Балтазар. Чарро кивнул:— Огонь добрался и туда.Он был прав. Но этот взрыв был не единственным. Порох был нужен для того, чтобы охотиться. Охотой кормилась вся колония, это была неотъемлемая часть ее жизни. Порох был в лавочках, торговавших охотничьими принадлежностями, солидный запас хранил дома и каждый уважающий себя охотник.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47