По ее щекам потекли слезы. Грудь Элен неровно вздымалась от дыхания и от ее попыток скрыть свое горе и душевную боль, от попыток взять себя в руки. Страх перед тем, что она не сумеет справиться с собой и не прекратит рыдания, заставил ееподавить последний всхлип, застрявший в горле скрипящим звуком.
– Ш-ш-ш, ш-ш-ш, – укачивал ее Райан, крепко и нежно обнимая.
– Я... ничего... не могла... поделать... – всхлипывая и вздрагивая всем телом, тихо бормотала она.
– Нет, конечно, нет.
Райан слегка выпрямился, нахмурившись и освобождая ее запястья.
– Их было слишком много. Все произошло так быстро...
– Теперь вы в безопасности. Не надо плакать.
– Не знаю, зачем мне жить, когда столько людей погибло? Так много!.. – Она вытирала бегущие по щекам слезы.
Это чувство вины было знакомо ему. Он кашлянул, стараясь отделаться от непривычного спазма в горле.
– В такой обстановке никто не смог бы ничего сделать. Так что не надо об этом больше думать.
– Ну как я смогу забыть? – вскрикнула Элен. – Все это здесь, у меня в голове! И останется навсегда! Навсегда!
Ее надо было успокоить. Он мог бы дать ей еще немного бренди, но половина бокала, которую она уже выпила, по всей видимости, на нее не подействовала, если принять во внимание, что и поспала-то она не больше часа.
– Успокойтесь! Вы обо всем забудете, я вам обещаю.
– Что вы об этом знаете? Вы же не... видели! – всхлипывала Элен.
Он знал еще один способ, который мог бы ее успокоить.
Взяв ее подбородок своими длинными и сильными пальцами, он приподнял лицо девушки к себе и, склонив голову, прикоснулся своими губами к ее губам.
Элен едва не задохнулась, сделав резкий вдох. Ее тело напряглось. Неверие в то, что происходит, охватило ее сознание вместе с бешеной яростью, которая и остановила ее слезы. Элен попыталась оттолкнуть Райана.
Но он еще крепче прижал Элен к себе и прикоснулся своими губами к ее губам.
Элен, упираясь руками в его грудь, еще раз попыталась оттолкнуть Райана. Но ей это не удалось. Поцелуй капера отвлек Элен от грустных мыслей и заставил забыться...
Сердце девушки забилось, губы приоткрылись. С тихим вздохом удивления Райан осторожно припал к ее губам, пробуя их на вкус, пробегая языком по ее зубам. Он попытался своим языком проникнуть и глубже, наступая так, что внутри Элен стал разгораться пожар возбуждения. Райан прижимал ее к себе все крепче, чувствуя ее грудь, бедра.
Элен прикоснулась к его мускулистому плечу. Она постепенно успокаивалась, забывая ночной кошмар, и наслаждалась пробуждением ответных чувств к мужчине, который держал ее в своих объятиях. Она ощущала силу большого и разгоряченного страстью мужского тела, жесткость его волос, низко спускавшихся по его шее, упругую и напряженную эластичность его кожи. Игра его мускулов под ее рукой вызывала в Элен восхищение, пока она наконец не осознала, что он продвигал свою руку к ее груди.
Не успев выразить свой протест, она тут же почувствовала волну наслаждения, в которой, казалось, утонула, волну, вызванную прикосновением его ладони к мягкой округлости ее груди под корсажем.
Подаренное ей наслаждение рождалось от ласк, которыми капер одаривал ее. Цепочками страстных поцелуев Райан прокладывал тропинки от уголков ее рта по щеке к ее шее и далее, вниз по изгибу, к впадинке на ее горле. Там он остановился, погружая влажное тепло своего языка в эту маленькую ямку, пробуя на вкус ее кожу с такой непревзойденной изысканностью, что она, оказавшись во власти этого ощущения, не заметила, как он расстегнул ее платье.
Затем она почувствовала теплое дыхание Райана на своей трепещущей груди. Лаская языком и руками ее груди, он подогревал ее страсть.
Элен протянула к Райану руки, открывая ему свое тело и помогая снять с себя платье и белье. Прикоснувшись к его животу, она выдернула его рубашку из брюк, ожидая, когда он освободится от обуви и одежды и снова повернется к ней.
Впереди их ждала долгая и темная ночь, торопиться было незачем. С жадными ртами и с ищущими руками, измученные страстью и разгоряченные долгим ожиданием и сдержанностью, они познавали друг друга.
Дрожа и задыхаясь от страсти, они сомкнулись в объятии. Райан подсунул под ее бедра руку, и она переплела свои ноги с его ногами. Ощутив у бедра свидетельство его желания, Элен напряглась, на мгновение почувствовала жгучую боль, а потом беспомощно обмякла, не в силах сопротивляться. Она запустила пальцы в его волосы и молча извивалась под его прикосновениями, не в силах издать ни звука. Элен целиком оказалась во власти этого мужчины, дарившего ей наслаждение...
Потом они долго лежали с закрытыми глазами. Сердца учащенно бились, кожа горела и лоснилась от испарины. Воздух в их яме, казалось, был пропитан благоуханием роз, гардений и чего-то еще, чему не было названия.
Райан лежал, уткнувшись лицом в ложбинку между холмиками грудей Элен. Сделав глубокий вдох, он произнес:
– Господи, какой же восхитительный запах исходит от тебя!
Открыв глаза, Элен уставилась в темноту. Она совершенно забыла о масле, которым было натерто ее тело.
До встречи с Райаном Элен еще не приходилось оказываться с мужчиной в подобной ситуации.
Элен вовсе не хотелось верить в колдовские чары ароматного масла, предложенного ей Дивотой.
– Как они называются? – спросил Райан.
– Что?
– Твои духи. У них есть название?
– Не думаю.
– Неужели ты не знаешь? Я думал, что большинство женщин не отстает от моды.
– Конкретно эти... они особенные, – неохотно ответила она.
– Такой букет запахов мне раньше не встречался. У тебя что, во Франции остался свой парфюмер?
– Неужели это важно?
– Мне просто интересно. Духи и ароматичные вещества составляют львиную долю грузов, с которыми мне время от времени приходится сталкиваться.
– Особенно на французских судах?
– Как сказать. А вот это... это твое индивидуальное благовоние?
Любопытство Райана показалось Элен чрезмерным.
– Его Дивота приготовила специально для меня, – недовольно проговорила Элен.
– В самом деле? – произнес он с недоверием и слегка насмешливо. – Не думаю, что такой букет ароматов можно будет когда-нибудь встретить снова...
– Пожалуй... ты прав... навряд ли... – сдержанно ответила Элен.
– Что-нибудь не так? – Он перекатился на бок и протянул руку, чтобы дотронуться до ее лица. – Я сделал тебе больно? Я понимаю, ты же была девственницей...
– Нет же, совсем нет!..
Ей совершенно не хотелось обсуждать с ним эту тему.
– Я готов принести тебе свои извинения. Только мне кажется, что уже чуть-чуть поздновато.
– Да уж, пожалуйста, избавь меня от этого.
– Честно говоря, я не хотел заходить так далеко... Но... ты такая обворожительная, и мне с юбой было хорошо, твои благовония просто одурманили меня...
– Понимаю. Это я во всем виновата.
– Я этого не говорил.
В течении нескольких секунд Дивота казалась лишь темным силуэтом на его фоне.
– Возьмите вот это, пожалуйста, только осторожно, он горячий, – сказала Дивота и подала оловянный кофейник.
Райан взялся за обернутую полотенцем ручку кофейника и поставил его на пол. Потом Дивота подала вазу с фруктами и кофейные чашки, а за ними – ведро с горячей водой, кусок мыла и полотенце. Вынув из кармана передника небольшую расческу, она бросила ее Элен.
Элен и Райан поблагодарили Дивоту. А женщина, смутившись, только отмахнулась:
– Если вам еще что-нибудь нужно, говорите, только быстро.
Элен смущенно взглянула на Райана, но тот покачал головой.
Дивота хитро и проницательно посмотрела на них обоих, разглядев, что они полуодеты. Тонкая, понимающая улыбка пробежала по ее губам и исчезла.
– Ну, тогда я пойду... Мне уже пора. Навещу вас вечером, когда все в доме улягутся. Ведите себя осторожно, – сказала она, посмотрев на Элен.
– Ты тоже.
– Непременно.
Люк над ними закрылся. Слышно было, как Дивота расставила по местам стулья и вскоре удалилась.
Элен не знала, чего ей хочется больше, – горячего кофе, чтобы поднять настроение, или горячего омовения, чтобы освежить тело. И поскольку тепловатый кофе всегда хуже теплого обтирания, она для начала присела рядом с Райаном, чтобы позавтракать, – кофе и булочки, бананы и крылышко жареного цыпленка, оставшегося с вечера.
Сочетание этих блюд показалось затворникам пищей богов. Элен с удовольствием принялась за завтрак, но вдруг ощутила свою вину за то, что жива и наслаждается вкусной едой, в то время как ее отец и другие погибли... Но разве она может вернуть их?
Элен долго еще чувствовала себя подавленной...
После завтрака она стала умываться. Райан, сидя на постели с чашкой недопитого кофе в руках, уголком глаза наблюдал за ней. Выражение его лица было напряженным.
– В чем дело? Ты что, никогда не видел утреннего туалета женщины?
– Я никогда не видел такой женщины, как ты.
– Ты имеешь в виду мои волосы? – спросила Элен, приподнимая еще не расчесанную золотистую завесу своих волос и протирая влажным полотенцем шею и горло.
– Их цвет совершенно необычный, но я, по правде говоря, думал не о них. Я любуюсь твоей грацией, каждым твоим движением.
– Что за сказки! – недоверчиво проговорила она. – Тебе, должно быть, опять чего-то захотелось...
– Смотря чего! – ответил он с хитрой улыбкой. – Зависит от того, что ты предложишь.
– Ты ненасытен! – Элен приоткрыла ротик в притворном удивлении и возмущении, и краска залила ее лицо.
– Что я могу с собой поделать, если ты меня так восхитительно обольщаешь?
Ее движения замедлились. Она опустила руки, в которых держала полотенце, и удивленно посмотрела на Райана. С этим мужчиной она уже трижды за эту ночь занималась любовью после первого, неожиданного порыва страсти, а в последний раз перед самым рассветом. Ей стало казаться, что их забавы с Райаном становились неумеренными.
«Ненасытный» ! Именно это слово произнесла Дивота. «Он превратится в твоего раба – его желание к тебе станет ненасытным» .
– Неужели ты чувствуешь ко мне такое сильное влечение? – спросила она невинным тоном, опуская глаза. – Или ты просто давно без женщины?
Райан рассмеялся, допивая последние капли своего кофе и отставляя чашку. Он поднялся, встав на одно колено и наклоняясь к ней.
– Похоже, и то и другое. Можем проверить это сегодня утром, чтобы окончательно удостовериться.
Она отстранила его рукой:
– При дневном-то свете?
– А что, это имеет значение?
Ей пришло в голову, что мыло и горячая вода снимут его возбуждение, если только Дивота говорила правду о духах.
– Ты еще не обтирался, – тянула время Элен.
Как оказалось позднее, его страсть к ней отнюдь не уменьшилась после обтирания, а даже возросла.
День тянулся медленно. Уже не раз Райан и Элен сожалели, что не сообразили попросить у Дивоты колоду карт, шахматы или другуюкакую-нибудь игру, чтобы скоротать время. Говорили и о том, что было бы хорошо раздобыть книжку, а то и две, чтобы занять себя чтением на следующий день, но оба соглашались, что света в этой яме для чтения было явно недостаточно. Они впадали в дрему и просыпались от каждого шороха, напряженно вслушиваясь и шепотом обсуждая, что могло бы производить этот шум.
Они много разговаривали, рассказывали истории из своего детства и школьных лет. Элен вспоминала о годах, проведенных в пансионе, а Райан – о своем рябом и вспыльчивом, но великолепном учителе. Они делились впечатлениями о прочитанных книгах, рассуждали о музыкальных произведениях, которые нравились каждому из них, говорили о Франции и о Наполеоне Бонапарте: о его политике, о скандалах, связанных с именем его жены Жозефины. Мысленно бродили по улицам Парижа, вспоминая любимые места.
– Мне кажется, тебе понравится Новый Орлеан, – сказал Райан, когда снова наступила вечерняя тьма и они ожидали прихода Дивоты с ужином.
– Но я не поеду с тобой, – мягко возразила Элен.
– Разве?
По тону, с каким был задан вопрос, можно было понять, что Райан полон решимости забрать Элен Ларпен с собой на свое судно, даже если пришлось бы отнести ее туда на руках. Его неудержимо влекло к этой обворожительной и такой не искушенной в искусстве любви женщине.
Элен сделала неопределенный жест, словно хотела отмахнуться.
– Я почти ничего не знаю об этом городе, кроме того, что его жители говорят по-французски, несмотря на сорокалетнее господство испанцев, что это жаркое и невероятно грязное место, кишащее змеями. Обо всем этом поведал в письмах отец, когда жил там.
– Змеи опасны только во время наводнений, – заметил Райан. – А в общем-то Новый Орлеан чудесный городок. Летом бризы с океана делают климат вполне приятным, а зимой там весьма прохладно. Он одновременно похож и на французский, и на испанский город. Дело в том, что пожары, часто случавшиеся во времена испанского правления, вынудили многих жителей перестроить свои дома. Балконы из кованого железа и внутренние дворики придают домам испанский стиль, но линии крыш, форма и расположение дверей и окон, закругленные углы домов на улицах напоминают о Париже.
– Папа говорил, что его чуть не задушила тамошняя скука.
– Он, должно быть, не потрудился познакомиться с людьми. Там постоянно проводятся балы, музыкальные вечера и выезды на природу, а что касается мужчин, то в их распоряжении имеются кафе, питейные заведения, где подают все – от вин и абсента до эля. Горожане время от времени любят погулять по площади Плас-д-Арм, подышать вечерним воздухом, людей посмотреть и себя показать.
– Тебе очень нравится Новый Орлеан, правда? – спросила Элен.
– Это ведь моя родина, и там мой дом. – Он сказал это так, словно иных объяснений и не требовалось.
Элен посмотрела в сторону. Ей хотелось, чтобы у нее было такое же ощущение привязанности. В раннем детстве она, по-видимому, что-то подобное ощущала по отношению к Сан-Доминго, но потом, за много лет пребывания во Франции, эти чувства поблекли. Но и Франция, из-за того что Элен постоянно находилась в ожидании отъезда по первому распоряжению отца, тоже не стала для нее настоящей родиной.
– Новый Орлеан мог бы стать и твоим домом тоже, – сказал Райан после затянувшегося молчания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47