— Бесси нашла это письмо сегодня утром. Его подкинули под дверь.
Выхватив конверт из дрожащей руки Бойера, Пуантро вскрыл его и улыбнулся. Смысл письма был абсолютно ясен: сегодня ночью.
— Что-нибудь не так, Габриэль?
Габриэль опустила взгляд на свою нетронутую тарелку и тут лишь заметила, что она не прикоснулась к ужину. Видя, как отец с противоположного конца стола внимательно наблюдает за ней, она поняла, что ни в коем случае не должна вызвать его подозрений, иначе план освобождения Рогана сорвется. Прежде всего Габриэль постаралась унять внутреннюю дрожь.
— Нет… да.
Она пожала плечами. Пытаясь под пристальным взглядом отца изобразить на лице безмятежность, бедная женщина подумала, что это будет последняя ложь перед тем, как она скажет своему отцу слова прощания. Это решение было принято ею в течение тех долгих дней ожидания событий, которые должны были разыграться в тюрьме сегодня.
Клариса сказала, что Роган любит ее, но ей самой он никогда этого не говорил. А если и так, достаточно ли будет этой любви? Даже выбравшись из тюрьмы, Роган никогда не будет полностью принадлежать ей до тех пор, пока справедливость окончательно не восторжествует.
Сможет ли она разделить свою судьбу с человеком, который поклялся разрушить жизнь ее отца? Ответа на этот вопрос она не находила, но точно знала, что не сможет быть рядом с отцом, который замыслил уничтожить любимого ею мужчину.
Как бы ни закончилась сегодняшняя ночь, она твердо знала, что ее совместное пребывание с отцом близится к концу.
Она уже не могла сдерживать свои чувства и резко поднялась из-за стола.
— Габриэль…
— Все в порядке, отец. — Она постаралась избежать его взгляда. — Но мне лучше подняться к себе.
Прежде чем она повернулась к двери, отец бережно приблизил к себе ее лицо. Нежность, участие, отразившиеся в его взгляде, буквально разрывали ей сердце.
Габриэль услышала слова, которые он прошептал за ее спиной:
— Все будет хорошо. Отдохни, ma cherie. Увидимся завтра.
Он помолчал, а затем, как бы вспомнив, добавил: — У меня встреча у Дюваля. Я обещал высказать мнение в политическом споре, который длится там уже несколько вечеров. Ты можешь сопровождать меня, если я тебе нужен.
— Со мной будет все в порядке, отец.
— Oui, ma petite, я буду там, если вдруг тебе понадоблюсь.
Слова застыли на ее губах, так и оставшись невысказанными. Она подняла голову, молча поцеловала отца в щеку и повернулась к двери. Последний поцелуй… Последний час…
Пуантро наблюдал, как Габриэль поднималась по лестнице на второй этаж. Она была печальна. Он не решился объяснить себе, в чем заключалась причина ее грустного настроения, поскольку не осмелился даже представить ту ярость, которую вызовет это объяснение.
Подумав еще раз о том, что должно произойти сегодня ночью в тюремных стенах, он окликнул Бойера. В холле, надевая пальто, он резко обернулся, услышав шаги старого слуги.
— Мадемуазель Габриэль плохо себя чувствует. Если я ей понадоблюсь, найдешь меня у Дюваля. Предупреждаю, что если ты задержишься хоть на минуту, то будешь жестоко наказан. Это понятно?
— Да, да.
Жерар вышел на улицу и глубоко вдохнул свежий ночной воздух. Сердце колотилось изо всех сил, когда он поднял руку и остановил экипаж.
Экипаж рванул вперед, и Жерар резко откинулся глубоко на сиденье. Все шло по его плану.
Он обдумывал уже, как изобразит шоковое состояние, когда новости об убийстве в тюрьме достигнут гостиной Дюваля.
Затем он поспешит домой, чтобы быть рядом с Габриэль. Там он утешит ее.
Понимая в глубине души, что скоро покинет этот дом и никогда больше сюда не возвратится, Габриэль пересекла холл и подошла к входной двери. Ей надо исчезнуть незаметно и быстро, прежде чем…
— Мамзель?..
Бойер. Габриэль повернулась к нему.
— Масса будет сердит, если узнает, что вы ушли. Она не осмелилась ответить.
— Мамзель?..
Она повернулась к двери и почувствовала прикосновение руки Бойера. Она посмотрела на слугу: его глаза были влажными.
— Бойер найдет вам экипаж, мамзель. Габриэль онемела.
Экипаж Пьера остановился на темной улице, находившейся позади тюрьмы. Довольный, что облака закрывали луну, Пьер прошептал последние инструкции кучеру и, уверенный в его надежности, шагнул во тьму. Скользнув рукой в карман, он нащупал спрятанный там пистолет и направился в сторону тюремного двора.
Поколебавшись мгновение, он подошел к охраннику тюрьмы.
— Вы — Томас?
Охранник кивнул. Пьер выразительно потряс мешочком с деньгами. Раздался безошибочный звук. Пьер прошептал:
— Я хотел бы посетить своего друга.
Охранник оглядел его, затем открыл дверь и знаком пригласил войти.
Бенчли еще раз проверил, заряжено ли оружие, и повернулся к двум сообщникам, следовавшим за ним.
— Камеру Уитни сегодня ночью будет охранять Коллинз. Он — набитый дурак и ничего не заподозрит до тех пор, пока не будет слишком поздно. — Бенчли умолк, и его маленькие глазки впились в лица напарников. — Мы должны сделать все быстро. Я отвлеку Коллинза, тогда как один из вас ударит его сзади по голове, а второй освободит пленника. Как только Уитни выйдет из камеры, я застрелю его из оружия Коллинза. Затем я прикончу Коллинза и брошу пистолет рядом с Уитни. Мы спрячемся в тени, а затем смоемся в суматохе. Бенчли ухмыльнулся.
— Попытка побега провалилась. Какой позор! Оба охранника и пленник убиты. Удивляюсь, кто сумел передать Уитни оружие?!
Улыбка сползла с его лица.
— И никаких ошибок, ясно? Пуантро не из тех людей, кто умеет прощать.
Эти слова произвели на слушателей впечатление, и все трое крадучись двинулись вперед.
За окном камеры Рогана сгустилась ночь. Давно уже унесли остатки ужина. В коридорах было тихо, но атмосфера напряженности нависла над помещением.
Роган поднялся, и знакомый озноб пробежал по позвоночнику. У него и раньше проявлялось это чувство — шестое чувство, предупреждающее об опасности.
Шаги в коридоре… Он насторожился, вглядываясь в тени. Роган слышал, как они перекинулись словами… шаги умолкли. Три человека остановились перед его камерой.
Роган спросил:
— Кто вы? Что вы здесь делаете?
Незнакомый кудрявый мужчина подошел к двери. Взглянув на Рогана, он дал знак охранникам отпереть дверь. Роган не пошевелился.
— Я спрашиваю, кто вы.
— Пьер Делиз. Роган узнал это имя.
— Меня послала Клариса.
Клариса… Роган вышел из камеры, а Делиз вытащил из кармана мешочек с деньгами и сунул его в руку одного из охранников. Повернувшись к Рогану, он сказал:
— Следуйте за мной. Быстро. У нас нет времени.
Они стремительно двигались по коридору, когда услышали впереди какие-то шаги. Охранники что-то прошептали, прежде чем указать им на тени.
Слишком поздно! Удивленные возгласы, когда приближавшиеся люди заметили их! Команда стрелять! Удар и резкая боль отбросили Рогана назад. Мир затуманился у него перед глазами. Он почувствовал, как в полумраке коридора чья-то сильная рука крепко схватила его за плечо.
Он уже не мог дышать, не мог видеть, перед глазами все потемнело. Как много он не успел сделать… как много не успел сказать Габриэль. Слишком поздно.
Габриэль сидела на стуле в крохотной комнате заведения мадам Рене. Рядом с ней была Клариса. Женщина, любившая Рогана и обеспокоенная его судьбой… Она тихо сидела рядом с ней, разделяя ее тревогу.
Габриэль глянула на стоявшие рядом часы. Они были сломаны, но Габриэль не поняла этого, так как в ее со знании время, пока она безучастно разглядывала комнату, текло очень медленно. Назначение этой комнаты было слишком очевидным, поскольку ее обстановку составляла прежде всего огромная кровать и как приложение к ней — ночной столик, гардероб и два стула. Заведение мадам… в котором так много подобных комнат.
— Они задерживаются.
Габриэль повернула голову в ответ на разрезавший тишину обеспокоенный голос Кларисы:
— Они должны быть уже здесь.
Утонченное лицо Кларисы отражало тревогу. У Габриэль перехватило дыхание, когда она ответила:
— Вы сказали, что господин Делиз может оказаться в зависимом положении только от людей, которых он нанял, и что охранники согласились помочь ему.
— Но я не говорила, что операция не может сорваться! — Клариса тяжело вздохнула, и слезы наполнили ее прекрасные голубые глаза. — Пьер — умный и осторожный человек, но он не может предусмотреть все.
Страх все больше и больше заполнял ее, и Габриэль попыталась взять себя в руки. Она смахнула рукой набежавшие слезы.
— Я… я не знаю, что и сказать. Мой отец…
— Ваш отец — порочный человек и убийца! Габриэль промолчала.
— Он и его грязные дела виной тому, что происходит сейчас!
Она снова не сказала ничего в ответ.
— Именно из-за него оба они — и Роган, и Пьер — подвергаются сейчас смертельной опасности! Он…
— Он — мой отец.
Клариса внезапно умолкла. Она испытующе посмотрела на Габриэль своими блестящими глазами. Боль, любовь к Рогану и печаль прочитала Габриэль в этом взгляде.
Клариса вздрогнула и с коротким вздохом сказала:
— Итак, мы обе поражены любовью, сопротивляться которой не в силах. И эта любовь приносит нам обеим больше страданий, чем радости. Габриэль… — Голос Кларисы стал мягким: — Pardonnez-moi, s'il vous plait. Мне трудно признаться самой себе в том, что Роган оценил вас верно и вы достойны любви такого человека, как он.
Комок застрял в горле у Габриэль.
— Клариса, Роган и я…
Шум за дверью оборвал фразу Габриэль на полуслове. Она услышала мужские голоса. Вскочив на ноги, она рванулась к двери. Клариса следовала за ней. Открыв дверь, она остолбенела. В комнату вошли двое мужчин, сгибаясь под тяжестью тела Рогана. Рубашка Рогана была залита кровью, лицо побледнело, а глаза закрыты!
Мужчины положили Рогана на кровать, и Габриэль склонилась над ним. Не замечая, что по ее лицу текут слезы, не помня бессвязных слов, которые нежно шептала ему в ухо, тщетно ожидая ответа, она чувствовала только, как внутри нее нарастает неизбывный ужас. Кожа Рогана была холодной и влажной. Глаза по-прежнему закрыты, а посеревшие губы плотно сжаты. Он чуть дышал.
— Доктора! Ему нужен доктор!
Безмолвно стоявшая позади нее Клариса рванулась к двери, тогда как Пьер Делиз склонился над Роганом с другой стороны кровати, исследуя его рану. Он с сомнением покачал головой, когда Габриэль подняла на него глаза.
— Рана в грудь… Не думаю, что пуля задела легкое, но уверенным я быть не могу. — Он посмотрел на место, где только что находилась Клариса. — Клариса сейчас приведет доктора, я уверен. — Он вздохнул. — Капитан Уитни потерял много крови.
Вздох Пьера отозвался у Габриэль дрожью во всем теле. Она снова посмотрела на Рогана. Пьер продолжал говорить, а она бессознательно гладила Рогана по щеке.
— Несколькими минутами позже уже ничего нельзя было бы сделать. Они шли за ним. Мы увидели в коридоре трех охранников, которые шли нам навстречу. Их знают как людей Пуантро.
Эти простые слова, произнесенные Пьером Делизом, пронзили Габриэль ужасом. Она всхлипнула, крепче прижавшись к Рогану, и не отнимала губ от его холодной щеки, пока Делиз продолжал свой рассказ:
— Мы слишком поздно заметили их, чтобы успеть спрятаться. Завязалась перестрелка. Капитан Уитни был ранен, а двое из людей Пуантро — убиты. В суматохе нам удалось скрыться.
Габриэль отодвинула прядь черных волос, прилипших ко лбу Рогана.
— Он… он едва дышит.
Она подняла голову и увидела озабоченное выражение лица Пьера. Ее голос сорвался, и она всхлипнула:
— Он не должен умереть.
В коридоре послышались шаги. Через мгновение дверь открылась, и в комнату вошел невысокий седовласый мужчина в рубашке с короткими рукавами и с маленьким черным чемоданчиком в руке. Вслед за ним появилась Клариса.
— Доктор Торо находился в комнате наверху, с Николь. Он и раньше помогал нам в сложных ситуациях.
Доктор наклонился над Роганом:
— Подайте мыло и воду. Клариса, необходимы чистая одежда и новые простыни, чтобы мы могли выбросить все это, запачканное кровью. Быстрее! И все — вон отсюда!
Ястребиный взгляд доктора задержался на Габриэль, но она не пошевелилась.
— Я сказал — вон!
— Нет.
— Я не…
Его голос внезапно умолк: ресницы Рогана шевельнулись, он чуть приоткрыл глаза и еле слышно прошептал:
— Габриэль… останься.
Доктор бросил на нее пытливый взгляд:
— Так вы — Габриэль Дюбэй?
Она кивнула.
— А это… капитан Роган Уитни?
Она кивнула еще раз.
— Останьтесь.
Клариса принесла кувшин с водой, а следом за ней Пьер доставил чистую одежду и льняные простыни. Доктор Торо повернулся к ним и не заметил миг, когда чистыесерые глаза Габриэль поймали мимолетный отливавший золотом взгляд Рогана, когда она, наклонившись близко-близко к нему, прошептала, коснувшись губами его холодной щеки:
— Я люблю тебя.
Не заметил доктор и как Роган еле слышно прошептал ей в ответ то же самое, прежде чем его глаза закрылись и он безмолвно вытянулся на постели.
Клариса окаменела, когда Роган закрыл глаза.
Не в состоянии думать или говорить, она ждала, глядя на его грудь. Прошла вечность, прежде чем грудная клетка Рогана поднялась, с трудом пропустив первый глоток воздуха. Постепенно дыхание восстановилось, но оно было очень слабым.
Пошатываясь, Клариса направилась к двери. Сильная рука подхватила ее, и вместе с Пьером они вышли в коридор. Клариса подняла глаза на Пьера. Его взгляд был полон сочувствия. Он прошептал:
— Очень тяжело, ma cherie, так сильно любить человека, который не испытывает по отношению к тебе столь же пламенных чувств. Можете утешить себя тем, что вы были честны в своей любви и сделали все, что могли. Остальное — в руках доктора Торо и Всевышнего.
— Пьер… — Голос Кларисы сорвался на всхлип. — Роган любит Габриэль так, как он никогда не любил меня, но… я отчаянно хочу, чтобы он выжил и был счастлив. Понимаете, сознание того, что Роган счастлив, придаст мне радости, которой в противном случае я буду лишена. Он не должен умереть!
— Клариса!
Его карие глаза увлажнились, когда он подошел к ней ближе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44