Так ничего и не придумав, она честно, без всяких выкрутасов призналась:
— Я бы предпочла, чтобы ты этого не делал. Уголки его губ скривились в усмешке. Он надел шляпу, опустил ее на глаза и ответил опасно спокойным голосом:
— А я предпочитаю это сделать.
Бросив на Охотника умоляющий, но беспомощный взгляд, она рывком открыла дверь и вышла на широкое крыльцо. Намереваясь добраться до дома как можно скорее, она быстро спустилась по ступенькам и устремилась через двор, все время держась на шаг впереди от стука его сапог и звона шпор. Свежий ночной воздух пощипывал ее щеки. Она еще плотнее запахнула свою шаль.
— Что там говорится в твоей книге о хороших манерах по поводу дам, которые убегают вперед и заставляют сопровождающих их джентльменов глотать за ними пыль?
Круто обернувшись, она остановилась, вглядываясь в него в неверном лунном свете.
— Вас никто не приглашал в сопровождающие, мистер Лопес. — Его новое имя с трудом сходило с ее языка, но она нарочно произнесла именно его, напоминая себе и ему, кем он стал. — Джентльмены не навязывают свое общество дамам.
Ниже по улице из дверей салуна вывалился какой-то человек. Свифт подошел к ней вплотную, взял ее под руку и перевел на противоположную сторону улицы. Когда они ступили на тротуар, он сказал:
— Даже если бы я и хотел прослыть джентльменом, у меня все равно ничего бы не получилось, ведь я никогда не учился хорошим манерам. Моим единственным учителем, если его можно так назвать, был некий ранчеро по имени Роулинз, на которого я когда-то работал, а все, что он умел, это стрелять и плеваться. В этих двух науках он был силен и научил меня, но он никогда не был и не претендовал на то, чтобы стать джентльменом.
— Оно и видно. Иначе я бы не шла по тротуару со стороны мостовой.
Он мягко рассмеялся и, положив руку ей на талию, перевел на ту сторону тротуара, которая примыкала к окнам магазинов. Он шел рядом с ней, и его тень, неясно вырисовываясь в темноте, таила угрозу; в неверном свете луны поблескивали серебряные фестоны на его шляпе и металлические заклепки на поясе. Она непроизвольно вздрогнула, почувствовав, как его рука легла на изгиб ее спины, а потом скользнула чуть выше ее правого бедра. Та легкая фамильярность, с которой он обращался с ней, заставляла ее сердце сильно биться. Мужчины в Селении Вульфа и помыслить не могли вести себя так вольно.
— У меня было не так-то много возможностей прогуляться по улице с дамой. Сейчас ведь мы с тобой именно этим и занимаемся? — спросил он веселым тоном. Тут он сделал движение, будто собираясь обнять ее. — Смотри, куда наступаешь.
— Я знаю этот тротуар как собственную ладонь, — ответила она прерывающимся голосом, в то же время легко преодолевая все неровности и рытвины.
— Видимо, так, судя по той скорости, с какой ты мчишься. Та Эми, которую я знал, в темноте не видела даже кончика собственного носа.
Эми ничего не отвечала, думая только об одном — как побыстрее очутиться дома и запереться изнутри. Она еще больше ускорила шаг. Рука Свифта плотнее обхватила ее талию.
— Притормози. Есть идея немного погулять и познакомиться заново.
— У меня нет ни малейшего желания знакомиться заново.
Он проигнорировал этот ответ, словно ее желания для него ничего не значили. Казалось, прошла вечность, пока они наконец добрались до крыльца ее дома. Эми взбежала вверх по двум ступенькам и открыла дверь.
— Спасибо за то, что прогулялся со мной. Спокойной ночи.
Она ступила в темноту и попыталась закрыть за собой дверь, но Свифт уперся рукой в филенку, не давая ей сделать этого.
— Ты не хочешь пригласить меня войти?
— Господи, конечно нет! Я учительница. У меня есть определенная репутация, которую я должна поддерживать. Дама не должна позволять мужчине…
Он нажал на дверь, заставив ее отступить на два шага назад, в темноту дома.
— Похоже, мне придется пригласить себя самому. И с этими словами, не торопясь, вошел внутрь.
Если всего несколько секунд назад Эми стремилась побыстрее закрыть дверь, то теперь с тем же ожесточением она вцепилась в ручку, не давая сделать это ему. Победил, естественно, он, нажав на дверь плечом. Она захлопнулась с громким щелчком, не оставляя ей никаких путей к спасению. Последняя надежда исчезла, когда он запер дверь еще и на засов.
— У тебя целых два запора, Эми? А я думал, что Селение Вульфа безопасное место, где приятно жить. Ты запираешься изнутри или отгораживаешься от внешнего мира?
Их окутывала тьма. Эми стояла, не в силах сдвинуться с места, и сердце ее гулко билось. Свифт в своей черной одежде растворился в темноте и стал для нее невидимкой. Но она чувствовала его присутствие, а по звуку ужасных, звенящих при каждом его движении шпор еще и слышала его. Он оказался слишком уж близко от нее. Запах кожи, грубой ткани и табака щекотал ей ноздри.
— Зажги лампу, — коротко сказал он. — Нам надо поговорить.
Подойдя к столу, она нащупала лампу и коробку фосфорных спичек. Целый сноп искр разлетелся, когда она чиркнула спичкой по материи, усыпанной мелкими осколками стекла. Быстро вывернув фитиль в лампе, она поднесла к нему огонь и опустила стекло. Пахучее облако от фосфорной спички вызвало слезы на ее глазах, и она отвернулась.
— По-моему, тебе не следует пользоваться такими штуковинами дома. Ты хочешь испортить себе легкие или вывихнуть челюсть?
— Я… я обычно ими не пользуюсь. Просто моя трутница из кедровой коры вышла из строя, а я не выходила, чтобы сделать новую, и вообще, уж только не от этих спичек пострадают мои легкие или кости.
— Ты вся дрожишь, — сухо заметил он. — Неужели я так пугаю тебя?
Она прибавила еще света, делая вид, что не слышит вопроса.
— Можешь ты хотя бы попробовать поговорить со мной?
Забрав спички, она подошла к камину и нагнулась, чтобы разжечь в нем огонь. Сделав шаг вперед, он оказался между ней и лампой, и его тень пала на нее, огромная и угрожающая. Секунды молчания тянулись бесконечно.
— Черт побери, я все-таки с тобой разговариваю! Низко склонившись, Эми раздувала слабый огонек и укладывала дрова, чтобы они быстрее занялись.
— Не смей ругаться в моем доме. Он усмехнулся:
— Насколько я помню, этим словам и нескольким другим меня научила именно ты. «Черт побери» и «проклятие» были твоими любимыми выражениями, вспомни. А уж когда ты по-настоящему выходила из себя, ты говорила…
— А теперь не все ли равно? — Она распрямилась, с такой силой стискивая спичечный коробок, что он почти сломался в ее взмокших ладонях. — Это мой дом. Мне нужно приготовиться ко сну.
— Ради бога.
Эми только моргнула. В скачущем свете пламени камина он казался настоящим дьяволом — высокий, красивый, весь в черном. Она почувствовала внезапно такую слабость, что чуть не упала, и, положив спички на каминную доску, прижала руку ко лбу и закрыла глаза.
— Свифт, пожалуйста…
— Пожалуйста, что? Поговори со мной, Эми. Расскажи мне, что тебя так опечалило, что ты не можешь даже смотреть на меня. Я знаю, что ты помнишь, как это было между… — Внезапно он оборвал сам себя. Потом с удивлением прошептал: — Дьявол меня разбери, если это не… — Быстро гремя шпорами сапог, он подошел к камину, — Эми, неужели это нарисовала ты?
Она слишком поздно вспомнила о его портрете. Махнув юбками, она попробовала обойти его и схватить портрет с каминной доски. Но не успела дотянуться до него. Свифт держал его рукой.
— Не надо, — сказал он.
Поняв свое поражение, Эми отступила назад, пристально изучая его лицо, пока он столь же внимательно рассматривал свое изображение на картине. Он стоял у камина, и его профиль был так похож на тот, мальчишеский, на портрете, что на нее нахлынула волна воспоминаний. На какое-то мгновение ее даже охватило желание. Свифт, ее Свифт. Перед глазами прошли сцены из прошлого. Вот двое подростков возятся и хохочут в ручье. Вот Свифт, выскочивший перед ней из чащи леса с охапкой цветов в руках. Свифт, учащий ее говорить на языке команчей, стрелять из ружья, а потом из лука, ездить верхом, ходить так, чтобы не шелохнулась травинка. Сколько всего было! Когда-то между ними была такая добрая дружба. Что же случилось, почему теперь они стоят в одной комнате, а между ними такое огромное расстояние? Ведь было же время, когда она вверяла ему даже свою жизнь.
А теперь?
Эми отвела взгляд. Теперь она не доверяет ему даже проводить ее до дома, что он, правда, все-таки сделал. Теперь она не хочет, чтобы он был в ее доме ночью наедине с ней — но все-таки он здесь.
Она услышала, как звякнули его шпоры — звук из ее прошлого, который всегда повергал ее в холодный ужас. Она вся сжалась. На мгновение ее ноздри, как ей показалось, заполнил давно забытый запах — запах мужчин, их желания и крови, ее крови. Она покачнулась и постаралась отогнать эти видения, но они наступали на нее со всех сторон.
— Эми, посмотри на меня.
Голос у него сел. Он взял ее за подбородок и поднял лицо. Она взглянула ему в глаза и тут же поняла, чего он хочет. Она вырвалась из его рук и отступала, отступала назад, пока не уперлась спиной в стену. Он шел на нее. Еще раз она попыталась увернуться, но он, раскинув руки, отрезал ей путь.
— Эми, ради всего святого, я ничего не собираюсь сделать с тобой.
Она хотела заговорить, но у нее не получилось. Он подошел еще ближе, так близко, что она почувствовала, как его рубашка касается лифа ее платья. Это прикосновение, намеренное или нет, заставило напрячься соски ее грудей, которые уперлись в ткань ее сорочки и сладко Заныли. Эми отодвинулась, еще плотнее вжавшись в стену. Он снял свою шляпу и широким жестом отбросил ее к двери. Фестоны, ненавистные фестоны, проскрипели по полу. Санчес, команчеро, который когда-то похитил ее, тоже носил фестоны на шляпе. И у большинства его людей они были. Она не могла видеть эти серебряные диски, ее начинала бить дрожь.
— Эми, — губы Свифта поймали выбившийся локон у нее на виске. — Ты помнишь тот день на реке, когда ты учила меня целоваться?
Обняв ее еще крепче, он опять взял ее за подбородок и заставил откинуть голову назад. Его черные глаза встретились с ее.
— Ты закрывала глаза, морщила нос и становилась похожей на кактус. — Его лицо придвинулось еще ближе. — Прошло много лет, но ничего лучшего я никогда не испытывал.
Его грудь коснулась ее, он все теснее прижимал ее к стене. Она откидывала голову все дальше назад, пытаясь сохранить какое-то расстояние между их губами.
— Свифт, не надо… не надо.
Он наклонился ниже, его дыхание смешалось с ее, сладкое дыхание, пахнущее только что выпитым кофе.
— Ты помнишь, Эми?
— Да, — через силу выдавила она, легонько всхлипнув носом. — Я все помню. Но это был обычный детский глупый поцелуй. Он не имеет никакого значения для сегодняшнего дня. — Она изловчилась, вытянула руки между собой и им и уперлась в его грудь. Собрав все свои силы, она оттолкнула его.
Потеряв равновесие, он отступил на шаг, и она, тут же воспользовавшись этим, извернулась и выскользнула из его рук. Стараясь, чтобы голос не дрожал, она Сказала:
— Между нами все кончено, Свифт. То, что было, это было детскими играми. Теперь мы с тобой выросли. Столько всего случилось! Слишком много всего случилось. Мне жаль тебя, если ты считаешь по-другому. Но так оно и есть.
Он пересек комнату и прислонился боком к столу, бессильно опустив руки. Эта его расслабленная поза не могла обмануть ее. Каждый раз, когда он отступал и замолкал, она замирала в ужасе, ожидая, что он предпримет дальше. Зная обычаи команчей, Эми ясно представляла себе, что сейчас он вполне может потащить ее в спальню и лечь на нее. И никто из тех, кто жил по его законам, никогда не осудил бы его за это насилие. Господи, спаси ее, но ведь она сама отдала ему все права на ее тело и даже на саму ее жизнь, и тот особенный, собственнический блеск в его глазах сказал ей, что он может воспользоваться ими.
Не спуская с нее настороженных глаз, он спросил:
— Это все из-за того, что я был с команчеро? Если так, я могу объяснить.
— Объяснить? — Она пренебрежительно взглянула на него. — Неужели ты думаешь, что я не знаю, что за ужасы ты творил и… и намерен сотворить со мной?
— Это все прошло.
Но такой ответ ее не мог удовлетворить. С той минуты, как он появился здесь, ее сердце не знало покоя, оно то подскакивало к горлу, то опускалось в пятки.
— Было и прошло? Ты думаешь, все это можно вот так просто стереть и забыть? — Она не сводила с него взгляда, ожидая, что он скажет. — Твои приятели команчеро убивали людей? Они… они насиловали женщин? Да или нет? Отвечай мне!
Свифт нервно сглотнул, но не отвел взгляда. — Я не могу отвечать за все, что они творили.
— Тогда отвечай за себя. Ты сам воровал, убивал, насиловал? Да или нет? — Ее голос взвился до визга.
— В чем-то я, конечно, виноват, но не во всем. — В его глазах появился какой-то особенный блеск. — Надеюсь, ты не веришь в то, что я насиловал женщин? Или веришь? По большому счету…
— Не знаю, по какому счету, но ты хочешь изнасиловать меня, — возразила она. — Скажи, что это не так, и я приготовлю тебе кофе. Мы мило побеседуем, посидим — все как ты хочешь. Но поклянись мне, что ты не дотронешься до меня.
Свифт молча смотрел на нее, охваченный страхом. Было похоже, что любое его неосторожное движение заставит ее вскочить и убежать. Вдруг он понял, что ему хотел втолковать Охотник своей историей про енота. Здесь, в Селении Вульфа, Эми была как в ловушке, она опасалась каждого и всего, что могло изменить ее привычный образ жизни.
— Ты не можешь мне в этом поклясться, так ведь, Свифт? — Голос ее дрожал. — Если я не сдержу своего обещания, ты намерен заставить меня выполнить его. Разве не так? — Она смотрела на него в упор, и зрачки у нее так расширились, что глаза казались бездонными черными ямами. — Отвечай мне. Ты предал все, что когда-то было между нами. Давай хотя бы теперь обойдемся без вранья.
Свифт чувствовал себя будто на краю обрыва, с которого его вот-вот столкнут. Он не собирался врать ей. Но в то же время ему было ясно, что правда ужаснет ее и сделает пропасть, пролегшую между ними, еще шире.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50