— Прошу, Шон, — подталкивала его Мэри, — я должна это знать. Что бы это ни было, ты должен рассказать мне.
— Даже если это ужасно? — спросил молодой человек жалобно.
— Даже тогда.
— Вы должны знать, миледи, что Веан Най видели перед резней и после нее. Она очень старая и появляется всегда в разных местах. Не каждый может видеть ее, но кому она является…
— Да?
— Поговаривают, что тот, кому она является, не долго будет жить, миледи, — прошептал Шон.
Мэри замерла как громом пораженная.
— Спасибо, Шон, — прошептала она потом беззвучно, чувствуя, как у нее подкашиваются колени.
— Мне очень жаль, миледи, — заверил ее молодой кузнец смущенно. — Я не хотел говорить, но вы не оставили мне выбора.
— Я знаю. — Мэри кивнула.
— Мне очень жаль.
— Все в порядке, Шон. — Она постаралась изобразить на своем лице улыбку. — Ты ни в чем не виноват. Я сама хотела обязательно узнать об этом. Садись и ешь дальше. Ты наверняка голоден.
— Не очень… Возможно, существует что-то, что я могу сделать для миледи? Вам нужна помощь, миледи?
— Нет, мой дорогой друг. Что скрывается за этими вещами, я должна сама выяснить Никто не может мне в этом помочь.
Она развернулась и покинула комнату, сопровождаемая удивленными взглядами. По пути наверх Мэри все снова слышала слова Шона, которые эхом отдавались у нее в голове, и она задрожала от ужаса.
Наконец она добралась до главного холла и прошла через большую дверь. Ей было дурно, и она хотела срочно выйти на воздух, чтобы вздохнуть полной грудью. Когда она вышла на дневной свет и вздохнула всей грудью, то действительно почувствовала себя гораздо лучше. И наконец сознание пробудилось в ней.
Всем было известно, что шотландцы суеверный народ. Они верили в таинственные знаки и прочие фокусы, духов природы и сказочных персонажей. Веан Най явно была тем же самым порождением фантазии шотландской души, — изо всех пыталась уговорить себя Мэри. Но все же…
Как объяснить тогда, что она сама видела старую женщину, которую никто не мог припомнить? Как могла знать старуха о тех вещах, которые произошли так много лет назад? Не говоря уже о башенной комнате, дневнике Гвеннет Ратвен, странных снах Мэри… Даже рациональный ум должен был признать, что количество совпадений было более чем чрезмерным.
Охотнее всего Мэри сейчас поговорила бы с кем-нибудь об этом, выслушала бы мнение третьего, непричастного лица, но она была одинока в окружении врагов и, по мрачным предсказаниям, ей явно предстояло не долго жить.
Еще день назад она, может быть, посмеялась бы над словами Шона. После прошлой ночи Мэри больше не смеялась.
Страх вселился в глубине ее души и зажимал ей горло. Так сильно она искала рациональное объяснение, так много было противоречий, так много вопросов, которые не поддавались объяснениям. Было так, словно она принимала, что существовали определенные вещи между небом и землей, которые не был в состоянии понять чистый рассудок.
Привидения и предсказания. Души, которые были связаны между собой через столетия… Разве существовали подобные вещи? Или она, возможно, была близка к тому, чтобы тронуться рассудком? От печали и одиночества она сошла с ума? Таким образом ее дух пытался избежать печальной реальности?
Нет.
То, что она видела и пережила, произошло в реальности. Это было не больной фантазией и суеверием, а действительностью. И погоню Малькольма она не придумала себе, хотя события прошлой ночи казались теперь страшным сном. Если Мэри отметала в сторону все разумные мысли, то все это могло означать только одно: судьба посылает ей предостережение, намек на то, что должно произойти, если она не изменит свой путь.
Гвеннет Ратвен до последнего верила в доброе начало своего брата, не хотела признавать, что мрачные тучи собрались вокруг него, а следовательно и вокруг нее. Мэри не имела права повторить ту же самую ошибку. Она должна действовать, пока не будет поздно. Только по этой причине старая служанка советовала ей покинуть Ратвен. Итак, все сошлось воедино, сон и реальность.
С беспощадной ясностью Мэри осознала, что пришла к судьбоносному моменту в своей жизни. Если она останется в Ратвене, то возможно, ей проживет недолго. Вначале она приняла своего будущего супруга за рафинированного аристократа, кругозор которого был ограничен, как и его знания. Между тем ей стало все же ясно, что в нем скрываются такие пропасти, о которых никто, может, даже и его мать, не догадывается.
Мэри была уверена, что Малькольм снова повторит попытку взять то, в чем она отказала ему. Если он не получит этого, то возьмет силой, горе, если она будет сопротивляться. Прошлой ночью наследник замка Ратвен показал свое истинное лицо. Мэри по-настоящему опасалась за свою жизнь, и мрачные предсказания ученика кузнеца напугали ее еще сильнее. Но возможно, не все еще было потеряно, и грозной судьбы можно избежать.
Как все молодые женщины из дворян, Мэри была приучена к исполнению долга. Даже если ей не нравилось, что ее отправили на чужбину, она бы вышла замуж за Малькольма Ратвена, чтобы исполнить желание семьи и сохранить честь дома Эгтонов.
Но никто, ни ее отец, ни кто-либо еще на этом свете не мог потребовать от нее оставаться здесь, если ее жизни угрожала опасность. Мэри не будет жертвовать своей жизнью только для того, чтобы угодить своей семье.
Храброе решение созрело в ней.
Глава 6
Перевод знаков, которые обнаружили Квентин и сэр Вальтер на саркофаге Роберта Брюса, оказался не таким уж легким занятием, как показалось сначала. Каждый из знаков имел много значений, да и порядок их был совершенно не ясен. Почти целый день они пытались обнаружить взаимосвязь между рунами, но ничего не добились. Уже не раз сэр Вальтер жалел, что с ними нет его старого друга и учителя Гэнсвика. Он наверняка помог бы им разобраться в этой задаче.
Через два дня Гэнсвик будет погребен на старинном кладбище Эдинбурга в непосредственном соседстве с тем художниками и учеными, которыми он сам восхищался при жизни. Сэр Вальтер знал, что это обрадовало бы профессора, но не могло утешить его самого. У него ныла душа от пустоты, возникшей со смертью Гэнсвика, боль не прекращалась, а убийцы тем временем разгуливали на свободе. Констебли изо всех сил старались выследить их, но доверие сэра Вальтера к блюстителям закона сильно пошатнулось за последнее время.
Разве не обещал инспектор Деллард, что они будут в безопасности в Эдинбурге? Что сектанты не посмеют сунуться в большие города? Однажды он ошибся, и в сознании сэра Вальтера укрепилась мысль, что он сам должен разгадать загадку. Слишком многое стояло на кону, и, кроме него, похоже, никто не желал видеть взаимосвязи между таинственными происшествиями. Чем больше он и Квентин узнавали подробностей, тем сложнее становился клубок интриг, суеверия, обманов и преступлений. Но сэр Вальтер чувствовал, что они уже близки к разгадке этой тайны.
— Начнем еще раз, — предложил он, пока задумчиво смотрел на исписанные знаками рун листы бумаги, разложенные перед ним на столе. — Этот знак мы точно знаем — это руна меча, которая доминирует над всеми остальными. Та руна, которую мы нашли на торцовой стороне саркофага, означает «общество» или «братство» и должна обозначать саму секту.
— В этих мы тоже должны быть в некотором роде уверены, — сказал Квентин и указал на два других символа. — Этот знак обозначает «круг». Другой означает галльское слово «cairn», что значит «скала» или «камень».
— Или собрание камней, — задумчиво предположил сэр Вальтер.
— Дядя! — воскликнул Квентин. — А не говорил ли ты, что вот эта руна означает «совершенство» и «выполнение»?
— Куда ты клонишь?
— Ну, — замямлил Квентин, находящийся теперь в состоянии крайнего волнения, — я думаю, что во многих древних культурах геометрическая форма круга имела значение высшего совершенства.
— И что из этого?
— Возможно, — с триумфом продолжил Квентин, — эту руну нужно читать вместе с двумя остальными и она означает не что иное, как круг камней, о котором мы прочитали в библиотеке.
Сэр Вальтер взглянул на Квентина так внимательно, что вся его эйфория иссякла.
— Это лишь теория, дядя, — осторожно добавил он, и пожал плечами. — Наверняка я что-то просмотрел, что тебе уже давно известно.
— Ни в коей мере, — возразил сэр Вальтер, — ты неправильно истолковал мой взгляд, мальчик мой. Я восхищен твоим острым умом.
— Действительно?
— Воистину. Ты совершенно прав, это единственная комбинация, у которой действительно есть смысл: братство рун в круге камней.
— Спрашивается только, что означают остальные восемь знаков.
— Вот эта руна означает событие, — подвел итог сэр Вальтер, — а та — зло или угрозу, как мы уже выяснили.
— Вероятно, нужно эти знаки также объединить между собой, — предположил Квентин. — Вероятно, имеется в виду неприятное событие. Опасная ситуация.
— Я вижу, мой мальчик, что ты гораздо более ловок, чем я, в разгадывании старинных загадок. Ну, давай, действуй дальше. Мы почти подошли к раскрытию тайны. Я чувствую это.
— Может быть все, что угодно, — пробормотал Квентин. — Возможно, предостережение. Своего рода анафема, которой наделили могилу короля.
Сэр Вальтер вздохнул.
— Как часто мне нужно еще говорить тебе, мальчик? Во всех загадках, которые вертятся вокруг этого братства, речь всегда идет о человеке из плоти и крови. Не существовало в тот промежуток времени сведущего в колдовстве мага, и никто из правителей не был свергнут каким-то заклятием. История вершится людьми, Квентин. Обыкновенными смертными, как ты и я.
— Пожалуй, скорее такими, как ты, — ответил Квентин смущенно. — Мне-то памятник не поставят. В этом я уверен. Ты — совсем другое дело.
— О, мальчик, — сэр Вальтер покачал головой. — Ты опять все выдумываешь. Если меня в ходе работы осенит идея, то я с полной уверенностью положусь на тебя, чтобы….
Пока говорил сэр Вальтер, взгляд Квентина упал случайно на секретер, где лежала корреспонденция, на которую нужно было ответить. Моментально черты его лица прояснились. — Мне кажется, я кое-что понял, — перебил он дядю.
— Что ты имеешь в виду?
— Ты видишь? — спросил Квентин и схватил одно из писем и помахал им. — Я думаю, я нашел отгадку!
— Отгадку? Это приглашение на поминки профессора Гэнсвика. Меня просили произнести речь в его память.
— Разве это не удивительно? — Квентин сиял как начищенный самовар. — Все-таки профессор помог нам разгадать эти знаки.
— Ты уверен, что с тобой все в порядке, мальчик мой? — Сэр Вальтер скептически посмотрел на своего племянника. — Вероятно, испытания последних дней подействовали на тебя сильнее.
— Не волнуйся, дядя, со мной все в порядке. И у тебя тут же поднимется настроение, потому что я только что разгадал, что сообщают нам знаки на саркофаге.
— Итак, что же?
— Это приглашение, — гордо объявил Квентин.
— Приглашение? Как я должен это расценивать?
— Мне пришла в голову мысль, когда мой взгляд упал на это письмо. И вдруг я понял. Это совсем просто. Все приглашения имеют одни и те же данные, не правда ли?
— Обычно да. — Сэр Вальтер кивнул. — Мы называем хозяина, повод, место и время.
— Верно, — подтвердил Квентин. — Ничего другого мы и не нашли на саркофаге: повод — угрожающая опасность, место — круг камней, хозяин — тайное братство. Не хватает только времени.
— Боже всевышний! — Сэр Вальтер стоял как громом пораженный. — Ты прав, мальчик мой! Речь может идти о зашифрованном послании, которое спрятали на столетия. Дай мне взглянуть… Мы выяснили, что эти знаки здесь означают «солнце» и «луна», верно?
— Верно, — подтвердил Квентин, покрасневший от рвения. От пугливого молодого человека, который предпочел бы держаться подальше от этого случая, ничего не осталось.
Квентин загорелся желанием разгадать тайну, и ему тоже казалось, что она вот-вот будет решена.
— О древних друидах известно, что они вели исчисление времени по положению звезд на небе, — размышлял вслух сэр Вальтер. — Солнце и луна определяли календарь древних времен, все подчинялось им. Но что означают остальные знаки? Это не годы, потому кельтам не был знаком календарь по нашему принципу.
— Они не были им нужны, потому что они ориентировались по положению звезд, — ответил Квентин. — Вспомни, как расположены знаки на саркофаге, дядя. Символ луны подавляется символом солнца. Значит, может иметься в виду лунное затмение.
— Лунное затмение? — Сэр Вальтер взглянул удивленно на племянника и, казалось, тут же вспомнил о чем-то. Он схватил газету, которая лежала на маленьком столике возле глубокого кресла, и начал листать. Когда он наконец нашел то, что искал, довольная улыбка заиграла на его лице.
— Читай, — приказал он своему племяннику, протягивая раскрытую страницу, и Квентин пробежал строчки статьи глазами, расширенными от удивления.
— Астрономическое общество университета Эдинбурга сообщает, что в пятницу, тринадцатого числа сего месяца, произойдет полное лунное затмение, — прочитал он тихо вслух.
— Через пять дней, — подтвердил сэр Вальтер.
— Разве бывают такие совпадения? — спросил удивленно Квентин.
— Вероятно. Или крайне удачное стечение обстоятельств. Друиды седых веков придавали затмению солнца и луны особое значение. Для нас это означает только то, что мы знаем, когда и где мы можем схватить сектантов, — а именно через пять дней в кругу камней.
— Невероятно, — сказал Квентин. — Но какой круг камней имеется в виду? И что конкретно произойдет через пять дней?
— Полагаю, оставшиеся знаки смогут рассказать нам об этом. К сожалению, мы знаем только тот знак, который обозначает «возвращение» или «возрождение». Остальных символов нет в нашей энциклопедии. Они, видимо, относятся к запретным знакам, значение которых известно только посвященным.
— И сектантам, — добавил Квентин.
— Разумеется.
— Спрашивается только, какую цель они преследуют этим. Как все укладывается воедино? Руна меча, братство, круг камней, могила Брюса…
— Я не знаю, мой мальчик, но у нас немного времени, чтобы выяснить это.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68