https://wodolei.ru/catalog/ekrany-dlya-vann/150sm/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Она держала в руках пистолет. Мужчина произнес:
— Скажи-ка мне, Мак, ты человек или горный козел?
Глава 10
Я предложил им убраться и не возвращаться больше сюда. Мужчина хохотнул, а женщина молчала. Он был ниже среднего роста, с широкой грудью, с морщинистым лбом, в очках. Ни дать ни взять Киссинджер, только без проблеска интеллекта в глазах и без привычного скрипучего голоса.
— Хорошо, тогда уйду я, — сказал я и повернулся к двери.
— На таком расстоянии мы не промахнемся, — заметила женщина. — А вот эта трубка называется глушитель.
Это меня как-то не слишком испугало. Наверное, после езды на мотоцикле Павла мне уже ничего не было страшно. И я сказал:
— Какую цену предлагают американцы? Похоже, вы будете первыми покупателями на аукционе. Разве не так?
— Не умничай, сынок, — отрезала она.
Они сидели и глазели на меня. А я стоял и глазел на них. Потом предложил:
— Вы не считаете, что вам лучше бы все мне рассказать?
— О чем рассказать?
— О том, о чем вы молчите.
— Перестань строить из себя умника.
— Бога ради! Что тут происходит? — воскликнул я. — Мы что, репетируем роли для гангстерского фильма? Вы входите, точнее, врываетесь в мою комнату, угрожаете мне, разговариваете, словно герои Кэгни и Джорджа Рафта. Сегодня вы не просто стреляли в меня. Вы не промахнулись. При первом удобном случае я вызову полицию.
— О Боже! — воскликнула женщина. — Как же ты нас напугал!
— Хорошо. Если не боитесь полиции, позвоню Сергею.
Они переглянулись, встали и велели мне сесть. Вся эта сцена показалась мне почти комедийной. Я молча сел. Мужчина сказал:
— Парень, ты не понимаешь?
И тут я принялся хохотать. Без сомнения, это была настоящая истерика.
Он ударил меня — тыльной стороной руки, как в кино. И сделал это не дрогнув. Я почувствовал резкую боль и сразу успокоился, взглянул на него осмысленно.
Он удовлетворенно кивнул и сказал:
— Да, мы американцы. Сейчас я задам вопрос, который ясно осветит все позиции, наши и ваши. Ты когда-нибудь слышал об американских агентах, выдворенных из Великобритании или из той же Австралии за превышение своих полномочий?
Я покачал головой. И провел языком по губам. На них была кровь, правда немного.
— Мы поступаем так, как нам нужно. Эта страна, Британия всегда была государством-заказчиком. Америка хочет того же, что и вы. Нам это нужно, вы это делаете, мы забираем. Правильно? Америка всегда будет первой. Ясно?
Я кивнул.
— Сейчас ты расскажешь нам все, что знаешь.
— О чем? Я ничего не знаю.
— Наверняка знаешь.
— Ничего такого, что могло бы заинтересовать вас.
В разговор вмешалась женщина:
— Ты знаешь Сергея? Ты сам так сказал!
— Я сидел в самолете рядом с одним человеком. Он говорил, что его зовут Сергей. Ни фамилии, ни отчества он не назвал. Даже никаких инициалов, которые приняты в Америке. Если Сергея знаете вы, скажите, кто он и чем занимается?
Она ответила:
— Скорее всего, агент КГБ.
— Теперь ясно: вам известно столько же, сколько и мне, — подытожил я. — Значит, все летит к чертям.
* * *
Мы еще поспорили. Потом она подняла телефонную трубку, назвала номер и немного погодя тихо произнесла несколько слов.
— Теперь подождем, — сказала она.
И я подумал, что из них двоих главная, наверное, она.
Мы стали ждать. Я спросил, можно ли по телефону заказать кофе, и был удивлен, когда мою просьбу удовлетворили. Через некоторое время послышался стук в дверь, я подумал, что, наверное, принесли кофе. Но ошибся. В номер вошел мужчина, чванливый английский господин с высокомерным выражением лица, в черном костюме, клубном галстуке и с золотыми часами на цепочке. Ему было около сорока, но он старался выглядеть старше для большей солидности.
Женщина сказала:
— Руперт, вы знаете кого-нибудь по имени Сергей?
— Из тех, кто сейчас работает? Нет, — ответил он. — А это кто?
— Лазутчик, — раздраженно ответила американка. — Австралийский лазутчик. Поясните ему правила игры.
Руперт окинул меня взглядом с высоты своего роста.
— Какие у вас проблемы?
— Их несколько... — начал я. — Во-первых, сегодня днем этот одержимый ранил меня в спину. Во-вторых, в данный момент я оказался в плену, да еще на мушке. В-третьих, от меня требуют, чтобы я выдал какую-то информацию, непонятно зачем, непонятно о чем. И в-четвертых, мне кажется, у меня будут проблемы и с вами.
— Надеюсь, вам сообщили о преимущественном праве Америки в этом деле?
— Вы сколько угодно можете целовать грязную американскую задницу. На здоровье, — не выдержал я. — Слава Богу, я — австралиец.
— О Господи. Вы задира, как все австралийцы.
— Еще какой!
— Ладно. Как вам объяснить? Мы сейчас разговариваем о довольно щекотливом деле. Не совсем определенном, но имеющем большое значение для другой стороны.
— Откуда вы знаете?
Он изо всех сил постарался придать своему лицу выражение таинственности и произнес:
— Из соответствующих источников.
— А другая сторона, как всегда, Россия?
Руперт посмотрел на меня. То, что он увидел, ему не понравилось.
— Вы обязаны мне отвечать, — сказал он, — а я вам — нет. Мы опять начали спорить. По мнению Руперта, Боб Хок и наше благословенное правительство объединятся с британцами и заставят меня подчиниться. Я же, как австралийский юрист, заявил, что у Боба больше здравого смысла, чем они думают, и мы можем позвонить сейчас в Канберру, если они пожелают. Потом я и вовсе разошелся. Как так получается, возмущался я, что правительство умудряется подбирать таких подлецов-служащих, которые могут только заламывать тебе руки за спину и которых мама в детстве не научила говорить «пожалуйста». Я не имею в виду какую-то определенную страну, горячился я. Англичане, американцы, австралийцы — все одним миром мазаны.
— В общем, подумайте, — заключил я. — Кстати, Сергей — очень воспитанный человек.
— Ах ты, чертов коммунист! — набросились на меня американцы.
— В любом случае, что вам тут надо, мистер... э?.. — спросил Руперт.
— В Англию я приехал по делам своего клиента.
Он покопался у себя в кармане и извлек оттуда пластиковую карточку. На ней было написано «Министерство обороны», «уполномоченный» и тому подобное. Я предложил:
— Попробуйте иначе. Если вы попросите вежливо... я подумаю, отвечать вам или нет. Если думаете, что я знаю больше вас, то расскажите сначала, что знаете вы. Конечно, в том случае, если мне и в самом деле известно больше и если то, что я вам расскажу, не отразится на интересах моего клиента...
Они сообщили, что к ним поступила информация, нелегальная, из России. Имен они не называли, но утечка информации шла, в том числе, по-видимому, из ведомства Юрия Анастасовича Гусенко. Тот разыскивал какого-то крупного секретного агента, которому удалось сбежать. А если взялся за поиски сам Гусенко, значит, дело и впрямь довольно серьезное. Потому что Гусенко возглавлял Первое главное управление КГБ, и за ним закрепилась репутация человека, который попусту тратить время не станет.
Я, кажется, начал понимать, что происходит. Очередь была за мной. Я описал внешность Сергея, обратил их внимание на то, что у него своеобразный акцент, он закончил Королевский колледж в Оксфорде. Эти сведения не удовлетворили Руперта, и он лишь презрительно пробормотал: «Королевский». Я добавил, что один их моих клиентов, джентльмен из новых австралийцев, похоже, был родом из России, но он уже умер.
— Расскажи нам все об этом парне, — потребовала американка.
— Конечно... Он был поденным рабочим в течение сорока лет, — сообщил я, чем, наверное, разочаровал ее.
— Не очень-то я тебе верю.
— Как вам угодно. В конце концов я здесь нахожусь по просьбе своего клиента, японской дамы.
— Японки? — удивился Руперт. — А эти-то откуда там у вас?
— Они в основном иммигранты, но эта дама родилась в Западной Австралии.
— Где?
— Попробуйте сами узнать.
* * *
На этом наш разговор закончился. Когда они трое покинули комнату, воздух которой пропитался их скрытыми и явными угрозами, зловещими предостережениями и моей полной душевной сумятицей, я облегченно вздохнул. Я тоже был сбит с толку, но не до такой степени, как они. Лежа на кровати, я поразмыслил и решил, что умный мистер Гусенко задумал пустить полчища агентов на поиски нужной ему информации. И уже в этом деле были замешаны не только я, но и две секретные службы, точнее, три, если считать Гусенко.
Мне было легче разобраться в ситуации, потому что я, в отличие от моих «друзей» — из ЦРУ и SIS, действительно кое-что знал. Многое, видимо, известно и Гусенко, и Алекс, но мне — больше всех. Я недоумевал, как это Павел так ловко провел меня через заднюю дверь своего дома, не дав хорошенько рассмотреть лист. Ладно, подумал я, взгляну на него утром. Я поужинал и вздремнул, правда, и от того и другого я не получил большого удовольствия.
Трудно описать, что чувствуешь, когда за тобой следят. Об этом много пишут и читают — как опытные шпики незаметно снуют по оживленным улицам, а еще более опытные подозреваемые оставляют их с носом.
Ничему из этой области на юридическом факультете университета Западной Австралии не учат, а мне нужно было изловчиться и не привести «хвоста» к дому Павла. Я очень скоро понял, это совсем не просто. Вчера я ускользнул от американцев только потому, что моложе, чем они, а бежать нужно было в гору. Хороший способ избавиться от преследователей, но, увы, им нельзя воспользоваться больше одного раза. Я согнул одеревеневшие ноги и почувствовал, как заныли мышцы. Тогда я уселся в горячую ванну и принялся массировать икры. Когда вылез, ногам стало значительно легче. После завтрака вызвал такси и попросил водителя отвезти меня к Хитонским лесам.
— Хотите развлечься? — спросил он с усмешкой.
— Не понял?
— Развлечься, — повторил он. — Поглядеть за влюбленными парочками. Вам нужны большие ботинки и длинная палка с пером на конце. Вы найдете много весельчаков в Хитонских лесах.
— Так ведь еще утро, не рановато?
— Не-а, весельчаки — они оптимисты.
— Вы всегда спрашиваете пассажиров об этом?
— Только по четвергам.
Мне приходилось вести и более бессмысленные беседы, но довольно редко. Я поинтересовался, можно ли поехать кружным путем, таксист сказал, что это не проблема, и повез меня по дорогам, которых я еще не видел. Мы понеслись сначала вниз, в самую гущу старых деревьев, потом взлетели вверх и остановились у каменных ворот, через которые я вчера проскочил. Я заранее приготовил деньги и протянул их, как только машина остановилась. Когда я вышел, шофер крикнул вдогонку:
— Вы узнаете их по ботинкам. Этих весельчаков.
Его смех замер за холмом, а я во второй раз побежал рысцой по тропинке.
Стояла тишина. Легкий ветерок слегка покачивал верхушки деревьев, и слышался только стук моих подошв да журчание ручья внизу. Чувствовал я себя на удивление хорошо. Раненая спина побаливала, но не так сильно, как я ожидал. Павел обработал рану весьма искусно, наверное, у него большой опыт по этой части. Вдыхая свежий утренний воздух, я даже ощутил прилив сил.
Вскарабкавшись по ступенькам, я довольно быстро взмок, но, оглянувшись назад, преследователей, к счастью, не увидел, и это придало мне бодрости. Правда, я все боялся, что они угадают мои планы и благополучно встретят меня наверху, в конце лестницы. Но когда я, запыхавшись, влез на гору и пошел по боковой улочке вниз к поселку, мне не встретился никто, кроме двух женщин с продуктовыми корзинками, спокойно идущих и болтающих, видимо, о всяких пустяках.
Я остановился в конце улицы и взглянул из-за угла на центральное шоссе, по которому ходили автобусы. Дорогу я уже знал, а потому обошел дом, чтобы попасть к черному входу. Нужно было пройти мимо гаража. Его кедровая дверь оказалась распахнута настежь. Я заглянул внутрь, надеясь увидеть блестящий мотоцикл и его любящего хозяина-эльфа. Их там не было. От волнения у меня пересохло в горле: куда они могли подеваться?
С тяжелым сердцем я пошел по тропинке к задней двери. Она тоже была открыта. Я крикнул: «Привет!», но никто не отозвался. И я вошел в дом.
Глава 11
Я принялся обходить одну за другой все комнаты этого скромного жилища, хотя в глубине души с самого начала был уверен, что никого не найду, потому что в пустом доме и в доме, где кто-либо есть, звуки отдаются по-разному, и это сразу заметно. Павел не относился к числу беспечных людей, которые оставляют двери распахнутыми настежь. Значит, что-то случилось. Я боялся в одной из этих тихих комнат обнаружить его труп. Павла не было — ни живого, ни мертвого. Постепенно переходя из одного помещения в другое, я понял только одно: каждая комната была обыскана. В двух закатаны ковры и вскрыт паркет. В спальне на первом этаже дно чугунного камина покрыто сажей, словно проверяли и дымоход. Нельзя сказать, что все перевернули вверх дном, поскольку в тщательно прибранном домике эльфа было очень мало мебели. Скорее кое-что переставили.
Только, пожалуй, в комнате, в которой мы вчера с Павлом сидели, где находились его рабочий стол и книги, действительно царил хаос: бумаги разбросаны по полу, из стола и буфета вытащены и перевернуты ящики, а их содержимое вывалено на пол.
При мысли о том, что могло случиться с Павлом, я почувствовал приступ дурноты, потому что в этом был виноват я. Ведь тот, кто все это натворил, не сам нашел дорогу к дому Павла. Ему помогли. И не кто-нибудь, а я. Из-за собственной неосторожности я кого-то привел за собой сюда, на Парсон-Драйв, к этому дому, к маленькому Павлу.
Я с горечью осознавал, что чуда не произойдет: входная дверь уже не откроется и в ней не появится Павел со словами: «С утром, привет, привет!» Кому-то вчера удалось меня выследить. Американцы и Руперт из SIS ничего не знали: после разговора с ними мне это стало яснее ясного. А Сергей вроде бы был далеко отсюда и понятия не имел, что я тут. Хотя, конечно, он мог пользоваться услугами своих многих помощников, которые день и ночь следили за Павлом и вошли в дом, как только мы с ним уехали, и устроили кавардак. Я продолжал уныло глазеть на разбросанные пожитки Павла, и вдруг мой взгляд упал на книги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29


А-П

П-Я