Несколько правдоподобнее может показаться версия, что Дарнлей, подготовив взрыв на более позднее время, проснулся, например, от запаха горелого, от случайно возникшего огня и поспешил в страхе выпрыгнуть в окно. Однако и тогда трудно объяснить его смерть в саду — ведь как раз в это время Дарнлея должны были поджидать убийцы.
Нет, слишком неверные расчеты и самые неправдоподобные совпадения должна допускать теория, согласно которой Дарнлей сам был заговорщиком, причем — надо подчеркнуть — все варианты этой теории. Она еще менее выдерживает проверку, чем официальная версия, по которой организаторами заговора выступают Мария Стюарт и Босвел.
Остается проверить третью версию, находящую подтверждение в «Исповеди» графа Нортона, что заговорщиками являлись мятежные лорды.
Еще в XVIII в. известный исследователь У. Гудел писал, что лорды, которые оказались способными так поступить с королевой, как они обошлись с ней, не могли остановиться перед убийством ее мужа. Анализ событий накануне убийства показывает, что только Мерей и Мортон с их сообщниками совершили это ужасное «дело». Их активным соучастником являлся архиепископ Сен-Эндрюсский, а Босвел не был участником заговора.
Как уже говорилось выше, у лордов были веские мотивы для того, чтобы отделаться от Дарнлея, а еще лучше от Дарнлея и королевы. Собственно, ведь так и произошло: Дарнлей был убит, а на Марию Стюарт была возложена ответственность за убийство и она на этом основании была лишена трона. Главным лицом, которое должно было выиграть и действительно выиграло от всего этого, являлся несомненно Мерей, глава группы протестантских лордов. И надо добавить, Мерей был человеком, на которого в это время делали ставку в Лондоне. А это уже вводит в игру Уильяма Сесила и его секретную службу. Интересно отметить, что в первые месяцы после взрыва в Париже были прямо склонны приписывать смерть Дарнлея козням Мерея и англичан. 13 марта 1567 года Мерей откровенно писал Сесилу: «Я сам затронут». Конечно, надо было плохо знать и Сесила и Мерея, чтобы надеяться найти в сохранившихся документах следы их подлинных намерений и планов.
Посмотрим, что же делал Мерей в недели и месяцы, предшествовавшие и последовавшие за взрывом Кирк о'Филда. Напомним, что Мерей приехал в Эдинбург на другой день после убийства Риччио. Теперь же он покинул столицу немногим менее чем за сутки до убийства Дарнлея. Однако на этот раз у Мерея была вполне объяснимая причина для спешного отъезда — неудачные роды его жены. Мерей вернулся в Эдинбург только 7 апреля и, пробыв в столице не больше двух или трех суток, отправился во Францию, назначив Марию Стюарт опекуншей своих детей. Иначе говоря, через два месяца после убийства Дарнлея Мерей еще не собирался обвинять сестру в совершении этого преступления. Находясь в Лондоне, он заявил, что не верит в слухи о браке Марии Стюарт и Босвела. Возможно, что все действия Мерея объяснялись нежеланием связывать себе руки, до тех пор пока не прояснится обстановка.
Из других вероятных участников заговора лорд Хентли (он, между прочим, был шурином Босвела) и Арчибальд Дуглас были незадолго до взрыва в Кирк о'Филде вместе с королевой и Босвелом. Это известно из «Исповеди» Мортона, а о Дугласе — также из показаний его казненного в 1581 году слуги Биннинга. Участие Дугласа подтверждает и мольба, приписываемая Дарнлею, когда убийцы настигли его в саду: «Сжальтесь надо мной, родственники, во имя того, кто имел жалость ко всем» (Дугласы состояли в родстве с Дарнлеем по материнской линии).
Два других лорда, по-видимому, вступивших в союз для убийства Дарнлея — Мейтленд и Арджил, — были в Эдинбурге 9 февраля. Арджил, вероятно, сопровождал Марию при посещении Кирк о'Филда. Мортон, недавно вернувшийся из изгнания, по его собственному свидетельству, заранее знал о заговоре, но не был его участником. Нет прямых свидетельств участия в заговоре Гамильтонов, но устранение Дарнлея было явно в интересах этого клана. Вскоре Гамиль-тоны, ранее предлагавшие «молодого Эррана» в качестве жениха для королевы, выдвинут кандидатуру его младшего брата — лорда Джона. Следует добавить, что дом Гамильтонов был расположен совсем рядом с Кирк о'Филдом, и упорно говорили, что в окне комнаты главного политика в этой семье — архиепископа Сен-Эндрюсского в ночь убийства горел свет. Во всяком случае, Гамильтоны были в числе тех, кто мог с особым успехом обеспечить тайную доставку пороха в Кирк о'Филд.
Но ещё большие возможности могли быть у сэра Джеймса Балфура из Питтендрейча. Этот ученый судья и впоследствии глава шотландской юстиции был весьма колоритной фигурой. Даже современники, привычные ко всяческим изменам, выделяли «богохульного Балфура» как «самого растленного из людей», последовательно служившего и предававшего с выгодой для себя все партии. За два месяца до взрыва, 9 декабря 1566 года, брату Джеймса Балфура Роберту была предоставлена должность управляющего Кирк о'Филдом, и достойный судья мог без помех осуществить всю подготовку к преступлению. Носились слухи, что незадолго до взрыва он купил пороха на большую сумму — в 60 фунтов стерлингов. Это явно был не тот порох, который, по утверждениям врагов королевы, был доставлен в Кирк о'Филд слугами Босвела. Слухи о причастности к заговору Джеймса Балфура возникли сразу же после взрыва. Английские агенты доносили в Лондон, что был тайно убит слуга Балфура, поскольку его признания могли привести «к полному раскрытию картины смерти короля». С Балфуром был связан некий капитан Каллен, который в июне 1567 года сообщил об обстоятельствах гибели Дарнлея. Через четыре года, находясь вместе с Балфуром в осажденном Эдинбургском замке, Кал-лен попал в руки победившей протестантской партии и был сразу же казнен по приказу графа Мортона. Сам же Балфур утверждал впоследствии, что Мария предложила ему организовать убийство Дарнлея, но он благородно отказался. Свидетельства Балфура стоят вообще немного, особенно если учесть, что он годами после гибели Дарнлея подвизался в рядах сторонников Марии Стюарт. К тому же Балфур ничего не говорил о том, что он не участвовал в каком-то другом заговоре, ставившем целью убийство Дарнлея, а может быть, и королевы. Балфур не мог сам извлечь преимущество из смерти Дарнлея — он должен был действовать как агент других лиц.
Официальная версия, повествующая о том, как слуги Босвела быстро, чуть ли не на глазах у лордов, прибывавших вместе с Марией в Кирк о'Филд, доставили порох из Холируда, содержит много несуразностей. Тем более что, как уже отмечалось, взрыв пороха в комнате королевы не привел бы к разрушению до основания всего дома. По-иному предстанет картина, если Босвел действовал вместе с лордами. В таком случае с помощью Балфура порох был притащен в подвал Кирк о'Филда, возможно, из соседних подвалов. Лорды, зная, что порох еще только должен быть доставлен, могли с легким сердцем сопровождать королеву в Кирк о'Филд. Действительно, перенос пороха мог быть осуществлен незадолго до взрыва. На слуг Босвела могла быть возложена обязанность поджечь запал, а Арчибальду Дугласу и его слугам было поручено окружить дом, чтобы покончить с Дарнлеем, если он спасется при взрыве. Возможно, разные участники заговора намечали различные жертвы и оттяжка взрыва до двух часов ночи была вызвана разногласиями, неуверенностью, стоит ли действовать, когда главный объект покушения — королева — неожиданно покинула обреченное здание. Возможно, что Босвел сообщил о своем участии в заговоре лишь после их свадьбы. 3 литературе уже давно (см., например, Лэнг Э. Тайна Марии Стюарт. Лондон. 1901) была высказана мысль, что те, кто взорвал здание, вероятно, не знали всех деталей заговора. Как бы то ни было, вскоре после убийства молва указывала на Марию как участницу заговора, а последующий брак королевы с Босвелом придал этим предположениям характер уверенности. Судебный процесс в Эдинбурге, полностью оправдавший Босвела, был проведен настолько пристрастно, что только подлил масло в огонь.
Начиная с 1566 года или несколько ранее, о быстрых изменениях положения в Шотландии Сесил получал информацию от своего разведчика Руксби. Тот подробно сообщал об убийстве Риччио, фиксировал чуть ли не каждое свидание Марии Стюарт и Босвела, все перипетии, приведшие к взрыву в Кирк о'Филде.
В свите Дарнлея находилось двое братьев, которые носили одинаковое имя Энтони Станден. Один из них находился в самом Кирк о'Филде в день убийства и спасся только потому, что был приглашен на бал-маскарад, который давала Мария Стюарт в Холируде по случаю венчания своих слуг. Станден подробно описал Сесилу события 9 февраля. Позднее Энтони Станден стал одним из наиболее ловких и удачливых английских разведчиков.
Вскоре после убийства Дарнлея в Шотландии снова появился Николас Трокмортон. С ним приехал французский посол, стремившийся к восстановлению власти Марии Стюарт. Трокмортон же должен был добиваться примирения королевы с лордами, наказания убийц Дарнлея и отсылки принца Якова в Англию, где Елизавета предполагала объявить его наследником престола. Ни одной из этих целей ему достигнуть не удалось.
В середине мая королева вышла замуж за Босвела, а ещё через месяц ее войска без боя капитулировали перед армией, собранной лордами якобы во имя спасения королевы и ее сына. Мария была заключена в замок Лохлевен и здесь под давлением лордов 24 июля отреклась от престола в пользу Якова. Регентом стал спешно вернувшийся в Шотландию Мерей. В случае его отказа предполагалось, что этот пост займет Мортон.
Коалиция лордов быстро распалась. Часть из них (Гамильтоны, Хентли, Арджил) были недовольны переходом власти в руки Мерея. Они приняли сторону Марии, которая 2 мая 1568 года бежала из Лохлевена. За несколько дней вокруг нее собралась значительная армия в 5 или 6 тысяч человек. Однако эта армия 13 мая потерпела полное поражение при Лэнгсайде близ Глазго. 16 мая Мария Стюарт приняла роковое решение — перешла на территорию Англии и отдалась под покровительство Елизаветы.
Елизавета быстро превратила свою «дорогую сестру» в пленницу, находившуюся в почетном заключении, которое, впрочем, постепенно становилось все менее почетным. Задачей английской дипломатии было обеспечить согласие сторон — шотландской королевы и регента Мерея — на разбор их притязаний комиссией, назначенной Елизаветой. Для этого в ход пускались и скрытые угрозы, и обещания. Каждая сторона желала знать, какие выгоды последуют из благоприятного для нее решения комиссии — помощь Марии в восстановлении на престол или, напротив, признание Англией правительства регента? Шли споры и о том, должна ли Елизавета персонально возглавить комиссию, а Мария — лично присутствовать при разборе дела. В конечном счете и на предварительных переговорах летом 1568 года, и на последующих заседаниях комиссии в Йорке, а позднее в Вестминстере в Лондоне в эти вопросы так и не было внесено ясности. Это привело к отзыву Марией ее представителей.
Главным козырем Мерея стали знаменитые «письма из ларца» — письма королевы Босвелу. Стоит отметить, что комиссии письма были представлены 7 и 8 декабря 1568 года, то есть уже после того, как уполномоченные Марии Стюарт — епископ Росский Джон Лесли и др. — покинули конференцию. Из лиц, присутствовавших, согласно официальной версии ранее, при вскрытии ларца 21 июня 1567 года, в Вестминстере находились двое — Мортон и Мейтленд. Подлинность документов могла быть засвидетельствована лишь ими двумя. Поскольку комиссия не являлась формально судебным органом, не были применены и обычные методы судебного следствия. Не было ни вызовов свидетелей, ни перекрестного допроса. Правда, комиссия получила — вероятно, несколько позднее — протокол суда над слугами Босве-ла — Хеем, Хепберном, Лоури и Дэлглейшем, казненными за участие в убийстве Дарнлея. Но сами свидетели были уже мертвы.
По утверждению лордов — врагов Марии и сторонников регента Мерея, ларец был захвачен 20 или 21 июня 1567 года у слуги графа Босвела Джорджа Дэлглейша, который накануне унес письма из Эдинбургского замка. Ларец — подарок Екатерины Медичи — был украшен лилиями, гербом французского королевского дома Валуа. При вскрытии ларца 21 июня присутствовали лорды Мортон, Map Атолский, Гленкейрн, Хьюм и др., а также высшие сановники страны Мейтленд, Арчибальд Дуглас. Список внушительный, но о нем мы узнаем не из свидетельств этих лиц, а из показаний только одного из них — графа Мортона, будущего регента. Интересно отметить, что через несколько дней после ареста Дэлглейша его подвергли подробному допросу относительно обстоятельств смерти Дарнлея. Не было задано вопросов лишь с ларце и его содержимом. Странное упущение, если считать, что в нем действительно находились письма, на основе которых позднее строились обвинения против Марии Стюарт.
Тем не менее ларец с какими-то письмами, вероятно, действительно был захвачен. О том, что, по слухам, в руках лордов находятся письма Марии Стюарт, уличающие ее в убийстве мужа и незаконной связи с Босвелом, писал в Лондон сэр Николас Трокмортон. В конце июля Мерей, возвращаясь из Франции на родину, сообщил испанскому послу, а также Сесилу, что имеются письма королевы к Босвелу, доказывающие ее соучастие в убийстве Дарнлея. Об этом говорил тогда же и граф Леннокс. Их заявления в некоторых чертах совпадают с содержанием так называемого «алмазного письма» из ларца. В нем королева писала: «Его (Дарнлея. — Б.Ч.) сердце из воска, а мое из алмаза». Однако само «алмазное письмо» куда менее определенно свидетельствует о вине королевы, чем это следует из утверждений Мерея и Леннокса. Ясно, что, если бы существовал более доказательный документ, его не заменили бы на это письмо из ларца. Следовательно, одно из двух: либо заявления Мерея и Леннокса — просто неправильное изложение письма с целью дискредитации Марии, либо же эти утверждения отражают какой-то ранний этап подделки корреспонденции королевы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66