https://wodolei.ru/catalog/dushevie_poddony/120x80cm/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Но еще один эпизод его биографии вызвал возмущение у всех, кроме него самого. При живой жене Адели, Бодуэн вступил в святотатственный брачный союз с богатой сицилийской графиней Каролиной; естественно, из-за денег. А чтобы законная супруга, дочь армянского принца Тафнуца, не мешала ему прокучивать приданое южанки, Бодуэн запер ее в иерусалимском монастыре святой Анны. Когда же золото графини кончилось, окончилась и вся любовь. Каролина, рыдающая от негодования, была отправлена с более-менее достойными почестями на Сицилию, а Адели было милостиво разрешено вернуться обратно к супругу. Бодуэн позволил себе даже весело поругивать недальновидную сицилийку, чтобы заслужить прощение армянской принцессы.
Любил Бодуэн внезапно появляться на Иерусалимских базарах, облаченный в восточное платье. Визиты его носили хулиганский характер: со ссорами, опрокидыванием лотков с товарами и непременным мордобоем купцов. Его, конечно же, узнавали, но искусно подыгрывали королю, терпя и убытки, и затрещины. Но более всего, царственному весельчаку было по душе прибытие новых рыцарей в Иерусалим. Тут уж он давал полную волю и своей фантазии, и своему буйному нраву, когда испытывая путешественников, а когда и просто разыгрывая их.
2
Рекомендательные письма, переданные аббатом Сито для патриарха Адальберта, Гуго де Пейн разорвал и выбросил еще там, в Клюни, поскольку знал, что высший церковный иерарх Иерусалима, четырежды сажаемый Бодуэном I в «карцер», скорее повредит, чем поможет его обустройству при дворе. Рассчитывать следовало на личные связи иерусалимского короля с графом Шампанским, и его относительную зависимость от византийского василевса. Хотя, всем была давно известна неукротимость и неуправляемость младшего брата Годфруа Буйонского, его вспыльчивость, переходящая, порою, в откровенную жестокость.
Когда Бодуэну I доложили о прибытии во дворец рыцарей из Европы, он как раз заслушивал членов Государственного Совета, состоящего из самых знатных баронов, и принявших исторической важности ассиз «О подметании улиц в городе в сухую погоду». Бодуэн, облаченный в расшитое золотыми павлинами восточное платье, в мягкие, с загнутыми вверх носками серебристые туфли, откровенно зевал, лаская левой рукой огромного пятнистого дога. Кроме поясняющих указ трех баронов, в обвешанном персидскими коврами зале находились, также, его рано постаревшая от «забот» мужа супруга, дочь Мелизинда — с такими же черными, как у отца волосами, и молочной белизны кожей, несколько приближенных рыцарей, среди которых выделялся высоким, под стать своему сюзерену, ростом неизменный друг и товарищ по всем пирушкам и увеселениям граф Лион Танкред. У массивных дубовых дверей стоял, облокотившись на длинный меч, дежуривший офицер королевской стражи, рыцарь с истомленным лицом, а за его спиной застыли шестеро латников с алебардами. Адель и Мелизинда плели кружева в уютных креслах возле окна, а Танкред рассказывал что-то смешное, и — судя по всему, не слишком пристойное, — собравшимся возле него рыцарям, которые часто прерывали его историю взрывами смеха. И Бодуэн, и его красавица-дочь украдкой прислушивались к рассказу Танкреда.
— …и вот, когда мы добьемся того, что улицы начнут исправно подметать два раза в день, утром и вечером, — продолжал один из членов Государственного Совета, — по четным числам — левую часть мостовой, по нечетным — правую, а исполнение ассиза возложим на домовладельцев, то… — усевшаяся на колено Бодуэна жирная муха привлекла его внимание, а занудная речь барона начала таять в воздухе. — …чистота улиц… использование александрийских метел… налог с каждой улицы составит… а какой подъем населения, в связи… воодушевление и небывалый интерес к… и обязательно — штрафы…
Бодуэн с нескрываемым отвращением посмотрел на седобородого барона, зачитывающего ассиз, и подумал: прикончить его сразу или дать отойти от дворца на пару метров? Он решил все же дать старику выговориться до конца. Но тут, вслед за вошедшими в зал братом короля Евстафием и официальным историографом Фуше Шартрским, приблизившийся к Бодуэну камергер доложил об ожидающих приема рыцарей из Европы.
— Все, хватит, я подписываю этот ассиз! — хлопнул в ладони Бодуэн, прекращая мучительную пытку. Члены Государственного Совета, кланяясь, покинули зал.
— Рыцарь, с которым вы сейчас встретитесь, Гуго де Пейн, достойный и благородный человек, — произнес Фуше Шартрский. — Весной я виделся с ним в Труа — это он спас тогда Людовика IV от кинжалов наемных убийц.
— Угу! — неопределенно хмыкнул Бодуэн. — Мне писал о нем в своем письме граф Шампанский. Сейчас поглядим — какой-такой де Пейн — не пей.
Утомленный долгим присутствием членов Государственного Совета, король решил вознаградить себя по-своему. Уловивший его настроение, граф Танкред, подошел поближе и что-то зашептал на ухо. В зал вошли Гуго де Пейн и Людвиг фон Зегенгейм; остальные рыцари остались во дворе, под окнами королевского дворца, кроме отправившихся бродить по городу маркиза де Сетина и графа Норфолка.
Приблизившись к королю, Гуго де Пейн почтительно произнес:
— Ваше величество! Мы проделали долгий путь от стен Труа до Иерусалима, чтобы в этом Святом Городе и подвластных вам землях приложить все силы к защите истинных христиан, подвергающихся опасности от гонителей католической веры, и готовы преумножать вашу славу, не щадя собственной крови.
— Хорошо сказано, — одобрил Бодуэн, присматриваясь к двум, стоящим перед ним рыцарям. — Но… На кого вы работаете? — этот вопрос был задан резким, суровым тоном, и прозвучал, словно лопнувшая в воздухе струна.
— Что вы имеете в виду, ваше величество? — промолвил Гуго де Пейн, чуть побледнев от гнева.
— В полученном мною послании графа Шампанского, он описывает внешность своего крестника — Гуго де Пейна, — небрежным тоном произнес король, — И там сказано, что этот рыцарь мал ростом, рыж, весь в оспинах и слегка кривобок. Поэтому я подозреваю, что вы — не Гуго де Пейн, а совершивший над ним насилие и присвоивший его имя вражеский лазутчик. Эй, стража! Закрыть все двери!
Рука Гуго де Пейна потянулась к висящему на боку мечу, но он сдержал себя, лишь холодные, серо-стальные глаза грозно обратились на короля: за короткие мгновения он просчитал несколько вариантов необъяснимого поведения Бодуэна I.
— Но я могу засвидетельствовать, что это… — начал было меднобородый Фуше Шартрский, изумленный, как и многие другие в зале, происходящими событиями, но король гневно оборвал его:
— Молчите, Фуше! — прикрикнул он. — Это вас не касается…
Вперед выдвинулся Людвиг фон Зегенгейм.
— Граф Танкред! — обратился он к высокому рыцарю — наперснику короля. — Разве вы не узнаете меня? Не мы ли вместе громили сарацин?
— Если вы имеете в виду, что вы — Людвиг фон Зегенгейм, то вы ошибаетесь, — невозмутимо отозвался Танкред. — Тот славный рыцарь скончался от жестоких ран на моих руках.
Рванувшегося было к нему Зегенгейма удержал за руку Гуго де Пейн, шепнув:
— Не поддавайтесь на провокацию — пусть себе резвятся, это недоразумение скоро окончится.
— Итак, — сурово произнес король Бодуэн. — Я повторяю свой вопрос: кем вы посланы?
Все присутствующие в зале, в особенности Адель и Мелизинда, с тревогой наблюдали за этой сценой.
— Мардинским султаном Артуком, — нагло ответил Гуго де Пейн и наклонил голову.
— А также сивасским эмиром Данишмендом, — подтвердил Зегенгейм, охотно поддержав товарища.
Не ожидавший такого скорого признания Бодуэн, несколько растерялся. Он дотронулся до своей угольной бороды и как можно суровее произнес:
— В таком случае, по законам Иерусалимского королевства, вам грозит смерть. Агуциор! — крикнул он дежурившему у дверей офицеру: — арестуйте этих людей!
— Пусть попробует! — грозно предупредил Людвиг фон Зегенгейм, обнажая свой длинный, тяжелый меч В воздухе запахло кровью. А Гуго де Пейн отступил к открытому окну, и, увидев внизу своих скучающих рыцарей, крикнул:
— Бизоль! Нас тут собираются арестовать, а потом повесить. Будьте начеку — сейчас мы к вам спустимся.
Шутка ли это была иерусалимского короля или нет, но болтаться с веревкой на шее ни ему, ни его товарищу не хотелось. Шестеро стражников во главе с рыцарем Агуциором, который лениво и неохотно отдавал приказы, начали наступать на Гуго и Людвига, вставших в оборону и выставивших вперед свои мечи. Фуше Шартрский бросился между ними, желая остановить сечу, но его ухватил за руку и оттащил в сторонку Лион Танкред. Адель и Мелизинда поспешно спрятались за трон своего супруга и отца. А брат короля Евстафий, привыкший к подобным зрелищам и не одобрявший их, спокойно уселся на освободившееся женщинами место. Лишь пятнистый дог громко и оглушительно залаял на обнаживших мечи рыцарей. Стражники напали первыми, но после ловкого, синхронного маневра рыцарей, у четверых из них алебарды оказались выбитыми из рук, а Гуго и Людвиг очутились за их спинами. Рыцари подождали, пока стражники подберут свое оружие, и продолжили схватку, приняв на себя каждый по три человека.
— Ваше величество! Простите, что мы деремся в вашем присутствии, — крикнул де Пейн, отражая удары. — Но другого способа доказать, что мы те, за кого себя выдаем, я не вижу.
— Граф Танкред! — продолжил его мысль Людвиг фон Зегенгейм. — Помните, именно этим ударом я сразил сарацинского князя Нияза, возле Антиохии, когда вы бились в трех метрах от меня? — и искусным выпадом он сбил шлем-блюдце с головы одного из стражников. — Правда, сейчас я взял чуть выше.
В зале стоял звон и грохот, а все рыцари, и сам Бодуэн, с удовольствием наблюдали за поединком.
— Сеньор! — обратился Гуго де Пейн к офицеру, который, хотя и вынул меч, но не принимал участия в схватке. — Мне послышалось, что вас зовут Агуциор? Не ваш ли замок расположен близ Ульма, а отец почтенный Курт Агуциор? — вновь, выбитые алебарды посыпались из рук противников Гуго и Людвига. — Да-да, именно так! — взволнованно отозвался офицер, и лицо его оживилось.
— Ну так я должен передать вам привет от него — сильно скучает и грустит о сыне. У него там были маленькие неприятности, но они благополучно разрешились. Мы как-нибудь поболтаем, если нас прежде не повесят.
— Ну все, все, хватит! — выкрикнул вдруг король Бодуэн. Он поднялся с трона и направился к сражающимся, которые тотчас же опустили мечи и алебарды — Это не арест, а какое-то… избиение младенцев. Я отправлю вас на границу с Египтом! — грозно пообещал он стражникам. — А вас — прошу извинить за невольное испытание. Война, видите ли… Повсюду идет война.
Он притянул к себе за руки Гуго де Пейна и Людвига фон Зегенгейма.
— Конечно, граф Шампанский описал мне вас так, как надо. Да вы и не нуждаетесь ни в каких рекомендациях. Приветствую вас в моем королевстве, славные рыцари!
Подошедший граф Танкред смущенно протянул Зегенгейму свою руку.
— Надеюсь, вы не держите на меня зла? — криво улыбнулся он. — У нас тут порою бывает отчаянная скука. Вот и стараемся как-то оживить мертвую тишь.
— Наш общий друг, — кстати он здесь, внизу, — Роже де Мондидье, по этому поводу сказал бы: кто старое помянет — тому глаз вон, — усмехнулся Людвиг.
— И его единственное око всё также устремлено только в будущее? — поинтересовался Танкред. — А какую лестницу в будущее привезли вы к нам сюда, в Иерусалим?
— Цель вашего приезда мне известна из послания графа Шампанского, — ответил за рыцарей король Бодуэн. — и я поддерживаю ее. Более того: я просто рассчитываю на ваше оружие. О дальнейших планах, мы поговорим позднее, когда вы отдохнете с дороги и немного освоитесь. Я выбрал для вашего пребывания место, которое наверняка понравится. Это будет и вашей резиденцией, и домом, и… чем угодно. А пока ознакомьтесь с моим братом, супругой и дочерью Мелизиндой.
Черноволосая, двадцатилетняя красавица, во время всего разговора не отрывавшая взгляд от лица Гуго де Пейна, чуть поспешнее, чем следовало бы, приблизить к рыцарям…
Король Бодуэн отдал прибывшим воинам левую часть своего дворца, то крыло, построенное на фундаменте древнего Храма Соломона, где в более поздние времена стояла арабская мечеть Аль-Акса, а раньше находились гигантские соломоновы конюшни, содержащие до двух тысяч лошадей. В общем-то, это было никак не обустроенное и запущенное место, хотя дырявые и протекающие своды поддерживали целых двести восемьдесят лепных колонн. Андре де Монбар, цокая языком, тотчас же принялся намечать план реконструкции. Огромная площадь, где разместились рыцари, их оруженосцы и слуги, позволяла бы вместить и еще добрых пять сотен людей. Гуго де Пейн и Людвиг фон Зегенгейм остались довольны резиденцией; маркиз де Сетина был на седьмом небе от счастья, приблизившись к своей сокровенной мечте; графа Норфолка несколько покоробило отсутствие удобств; Виченцо Тропези был бы рад находиться вместе со своей Алессандрой хоть в шалаше; а Роже де Мондидье и князю Гораджичу было вообще все равно, где спать — пусть бы и под открытым небом. Лишь Бизоль де Сент-Омер, узнав, где их разместили, недовольно ворчал:
— Надо же! Нас поселили в бывших конюшнях!
— Но зато это конюшни самого царя Соломона! — утешал его маркиз де Сетина. — И — кто знает — не бродит ли здесь по ночам его дух, охраняя неведомые нам тайны?..
3
Дворец иерусалимского короля Бодуэна I и Храм царя Соломона (вернее то, что от него осталось) располагались на северо-востоке Святого Города, примыкая притвором к Золотым воротам, через которые уходил спуск к Гефсиманскому саду и Елеонской горе в долине Кедрона, Там начинался путь в Иерихон, к реке Иордан и Мертвому морю. Бывшие конюшни царя Соломона отделяла западная стена Храма от построенного римлянами Форума и более позднего аббатства Сен-Мари-лез-Альман. Еще два аббатства — Сен-Мари-де-Латен и Сен-Мари-ле-Гранд находились чуть севернее, возле главной церкви Гроба Господня. Если же пойти еще дальше на север, по каменистым улицам Иерусалима, дивясь причудливым зданиям, соединенным между собой карнизами, лестницами, куполами, мимо крепости Антония и незаделанного до сих пор пролома в крепостной стене, через который ворвались в город рыцари Годфруа Буйонского, мимо страшного лепрозория — обиталища пораженных проказой несчастных, то впереди чуть видна была мучительная и горестная для каждого христианина Голгофа, на которую поднимался в своем последнем земном пути Спаситель человеческого рода… Каждый камень в Иерусалиме напоминал о Христе, и о тех библейских пророках, что жили здесь и оставили свой след.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90


А-П

П-Я