И, — прибавила Джудит с хитрецой, — ей не придется отрываться ради меня от гольфа.
Тетя Луиза усмехнулась:
— А ты хорошо все продумала.
— Но ты ведь не против, тетя Луиза?
— Я? С какой стати? Только рада буду от тебя отделаться. — Такая у тети Луизы была манера шутить.
Молли наконец обрела дар речи:
— Но, Джудит… это, наверно, страшно дорого.
— Хетер говорит, примерно пять фунтов.
— Так я и думала: страшно дорого. А нам еще так много нужно купить. Тебе нужно приготовить форму для «Святой Урсулы», а ты бы видела список обязательной форменной одежды — несколько страниц!
— Ты могла бы подарить мне велосипед на Рождество.
— Но я уже купила тебе подарок. Как раз то, что ты просила…
— Ну, тогда на день рождения. Ведь в день моего рождения ты будешь в Коломбо, а так тебе даже не придется тратиться на отправку посылки.
— Но ты будешь ездить по шоссе и можешь попасть в аварию…
— А ты умеешь ездить на велосипеде? — вмешалась тетя Луиза.
—Конечно, умею. Просто у меня никогда его не было, потому что он мне до сих пор не был нужен. Это действительно будет очень, очень удобно, ведь правда, тетя Луиза?
— Но, Джудит…
—Ну же, Молли, что ты так задергалась? Ничего страшного с ребенком не произойдет. Если Джудит залетит под колеса автобуса, так, значит, сама виновата. Справлю я тебе велосипед, Джудит. Но раз он так дорого стоит, то это будет подарок и к Рождеству, и на день твоего рождения. Так и мне, глядишь, не придется тратиться на отправку посылки.
— Серьезно? — Джудит просто не верилось, что ее доводы сработали, что она все же добилась своего. — Тетя Луиза, ты просто класс!
— Я готова на все — лишь бы ты не мешалась у меня под ногами.
— И когда мы сможем его купить?
— Как насчет сочельника?
— О нет, — тихо пробормотала Молли. В ее голосе чувствовалось смятение, и Луиза нахмурилась.
— Что теперь не так? — Луиза частенько теряла терпение в разговоре с невесткой. — Еще какие-то причины?
— Нет… я не о том. — Щеки Молли порозовели. — Просто в сочельник нас здесь не будет. Я не сказала тебе, Луиза, хотела сначала поговорить с Джудит. — Она повернулась к дочери: — Звонила тетя Бидди.
— Я знаю. Мне сказала Филлис.
— Она пригласила нас на Рождество и Новый год к себе в Плимут.
Джудит выслушала это известие с набитым ртом и чуть не подавилась. Рождество с тетей Бидди!
— И ты согласилась?
—Да.
Это было так невероятно здорово, что все остальное, даже мысль о велосипеде, мигом вылетело у Джудит из головы.
— И когда мы едем?
— Думаю, накануне сочельника. Поезда будут не так переполнены. Бидди встретит нас в Плимуте. Она извинялась за то, что так запоздала с приглашением, — это была, по ее словам, внезапная идея. Она подумала, что раз это последнее Рождество перед нашим с Джесс отъездом, то хорошо было бы отпраздновать его вместе.
Если бы не тетя Луиза, Джудит запрыгала бы от радости, но не совсем это вежливо — выражать бурный восторг при человеке, который остался не приглашенным. Сдерживая свой восторг, она повернулась к тете:
— Тетя Луиза, раз так, то, может быть, мы купим велосипед после Рождества?
— Теперь у нас нет выбора, верно? Вообще-то, я тоже собиралась пригласить вас всех к себе на Рождество, но Бидди, похоже, избавила меня от хлопот.
— О, Луиза, мне так жаль. Теперь я буду переживать, что подвела тебя.
— Чепуха. Всем нам не помешает чуть-чуть разнообразия. А мальчик Бидди будет?
— Нед? К сожалению, нет. Он едет в Церматт, в Швейцарию, кататься на лыжах.
Тетя Луиза вскинула брови, явно не одобряя такие дорогостоящие причуды. Хотя чему тут удивляться: Бидди всегда безмерно баловала своего единственного сыночка, не могла ему отказать ни в каком удовольствии.
— Жаль, — отозвалась она лаконично. — Он составил бы Джудит компанию.
— Тетя Луиза, Неду ведь уже шестнадцать! Он и внимания на меня не обратит. Я надеюсь, мне и без него не будет скучно.
— Не сомневаюсь, с Бидди ты отлично проведешь время. Сто лет ее не видела. Когда она в последний раз приезжала сюда, Молли?
— В начале прошлого лета. Помнишь? Чудесная стояла погодка — жарища…
— И она вышла к ужину в своем сногсшибательном пляжном халате?
— Вот-вот.
— А потом я наткнулась на нее у тебя в саду, когда она загорала в открытом купальнике. Щеголяя своими розовыми телесами. С таким же успехом могла бы и догола раздеться.
— Бидди следит за модой. — У Молли возникло желание, пусть и не очень-то сильное, заступиться за свою взбалмошную сестру. — Вот увидишь, пройдет немного времени, и мы все будем ходить в пляжных халатах.
— Не приведи Господь!
— А какие планы на Рождество у тебя, Луиза? Надеюсь, ты не будешь чувствовать себя всеми брошенной?
—Господи, конечно, нет. С удовольствием посижу одна, а может, приглашу Билли Фосетта, пропустим пару стаканчиков и пойдем на праздничный обед в клуб. Там обычно собирается отличная компания. — Джудит представила себе, как на вечеринке гольф-клуба гости в бриджах и спортивных ботинках надевают на головы рождественские бумажные колпаки и взрывают хлопушки. — А потом можно будет перекинуться в картишки.
Молли наморщила лоб:
— Билли Фосетт? По-моему, не знаю такого.
— Откуда тебе его знать. Это мой старый друг, мы познакомились, когда я еще жила в Белуджистане. Билли недавно вышел в отставку и подумывает поселиться в Корнуолле. Он снял один из тех коттеждей, что понастроили по нашей дороге. Я собираюсь представить его обществу. Тебе нужно непременно с ним познакомиться, пока ты еще здесь. Кроме того, он показал себя молодцом на игровом поле, так что я предложила его кандидатуру правлению клуба.
— Как тебе повезло, Луиза.
— Повезло в чем?
— Ну… старый друг… и жить будет по соседству. К тому же, хороший игрок в гольф. Конечно, с тобой сыграть желающих всегда хоть отбавляй…
Но не так-то просто было заставить Луизу «расколоться». Она не играла в гольф с кем попало — только с лучшими из лучших.
— Все зависит от того, — проговорила она, с силой придавив окурок, — какую фору дать партнеру. — Она взглянула на часы. — Боже мой, неужели уже столько времени! Мне пора. — Луиза схватила свою сумочку и резко поднялась из кресла, Молли и Джудит тоже встали. — Поблагодарите от меня Филлис — все было очень вкусно. Вам будет не хватать этой девушки. Она нашла себе другое место?
— Кажется, пока не пыталась.
— Счастливчик тот, кому достанется такое сокровище. Нет, не стоит звать ее, Джудит меня проводит. Молли, на тот случай, если нe увидимся до Рождества, желаю тебе прекрасно провести время. Звякни, когда вернешься, и дай знать, когда захочешь пеевезти вещи Джудит в Уиндиридж. А велосипед, Джудит, мы купим в начале пасхальных каникул. Раньше он все равно тебе не потребуется…
1936
Темное, беспросветное утро выдалось таким холодным, что собственный нос показался постепенно пробуждающейся Джудит каким-то посторонним предметом, примерзшим к ее лицу. Вчера вечером, когда она ложилась, в комнате было слишком холодно, чтобы спать с открытым окном, поэтому она ограничилась тем, что чуть-чуть раздвинула занавески, и теперь за ледяным рисунком на оконном стекле виднелся тусклый желтый свет уличного фонаря внизу. Царило полное безмолвие. Возможно, сейчас еще ночь. Но вот послышалось цоканье лошадиных копыт — это проехал молочник на своей телеге, и ей стало ясно, что и вправду наступило утро.
Нужно было заставить себя сделать неимоверное физическое усилие. Раз, два, три! Джудит вытащила руку из-под теплого одеяла и потянулась к выключателю лампы, стоявшей на ночном столике. Новые часы, которые подарил ей дядя Боб (едва ли не лучший подарок из всех), показывали без четверти восемь.
Она живо сунула руку обратно под одеяло и согрела ее, зажав между колен. Новый день. Последний день. Джудит несколько приуныла. Рождество позади, кончились их «каникулы» у тети Бидди, и сегодня они уезжают домой.
Комната, где она ночевала, находилась в мансарде дома тети Бидди. Маме с Джесс отвели лучшую свободную комнату на втором этаже, а Джудит предпочла эту, с наклонным потолком, маленьким окошком и кретоновыми занавесками в цветочек. Плохо только, что в мансарде холодно — камина нет, а скудное тепло из нижних комнат сюда не доходит. Но тетя Бидди выдала Джудит маленькую электрическую печку, и благодаря ей да парочке грелок девочке удалось устроить себе довольно уютное гнездышко.
Надо сказать, что как раз накануне Рождества температура устрашающе упала. Метеосводка по радио предупредила о резком внезапном похолодании, но кто мог подумать, что это будут арктические морозы! Когда Данбары сели на экспресс «Корнуолльская Ривьера» и покатили в глубь страны, возвышенность Бодмин-Мур лежала вся в снегу, а когда они сошли в Плимуте, резкий ветер осыпал перрон хлопьями мокрого снега, словно они оказались в Сибири.
Погода преподнесла им неприятный сюрприз, ведь дом, в котором жили тетя Бидди и дядя Боб, был едва ли не самым холодным домом в Англии. Виноваты в том были не хозяева, а служба дяди Боба, капитана ВМС, который руководил Военно-морским техническим колледжем в Кейхаме. Дом — высокий, с тонкими стенами — стоял на обращенном к северу уступе холма и весь продувался сквозняками. Самым теплым местом была кухня на цокольном этаже, но там обитали повариха миссис Клиз и Хоббс, отставной морской пехотинец (участник полкового оркестра), который ежедневно приходил, чтобы начистить всем обувь и принести угля для каминов. Этот Хоббс, с прилизанными седыми волосами и умными, как у дрозда, глазами, был довольно забавный тип. В пальцы его впитался табак, а коричневое, покрытое рубцами и шрамами лицо походило на потертый, видавший виды дорожный чемодан. Когда же вечерами принимали гостей, он наряжался в выходной костюм и, щеголяя в белых перчатках, разносил напитки.
А гостей в эти дни было хоть пруд пруди; несмотря на суровую погоду, Рождество получилось поистине волшебным — таким, каким и должно быть Рождество. Бидди, никогда не признававшая полумер, так разукрасила весь дом, что дяде Бобу он напомнил «крейсер в состоянии полной боевой готовности». А рождественская елка, наполнившая холл огнями гирлянд, блеском мишуры и хвойным ароматом, показалась Джудит самой пышной и великолепной из всех, какие она когда-либо видела. Не менее праздничное впечатление производили и остальные комнаты, украшенные сотнями надетых на алые ленты декоративных открыток и гирляндами остролиста и плюща. Камины в столовой и гостиной, не переставая, жарко пылали, словно судовые паровые котлы. Хоббс подбрасывал в них на ночь мелкого угля, так что пламя никогда не затухало.
Было столько интересного, постоянно что-то происходило, веселье не затихало ни на минуту. Званые завтраки и званые ужины заканчивались танцами под граммофон. Беспрестанно заходили друзья и знакомые — выпить чаю или чего-нибудь покрепче, и даже когда выдавалось кратковременное затишье или свободный от гостей денек, тетя Бидди не позволяла никому расслабиться и мирно отдохнуть, тотчас предлагая сходить в кино или на каток.
Джудит заметила, что мать ее от такого напряженного ритма вконец выбилась из сил и время от времени поднималась, еле передвигая ноги, к себе в комнату, чтобы прилечь в тишине, оставив Джесс на попечение Хоббса. Малышка очень привязалась к нему и к миссис Клиз и почти все время торчала в кухне, где ее безбожно пичкали всякими вкусностями. А Джудит радовалась, что младшая сестра не таскается за ней по пятам; она отлично проводила время.
Как-то раз дядя Боб приобрел билеты на детский спектакль-сказку, и все отправились в театр, вместе с еще одной семьей; их компания заняла целый ряд партера, дядя Боб купил на всех программки и огромную коробку шоколадных конфет. Но когда на сцене появилась затянутая в корсет Старуха в рыжем парике и широчайших алых панталонах, Джесс пронзительно завизжала от страха и не унималась до тех пор, пока мама не вывела ее из зала. К счастью, это произошло ближе к началу представления, и зрители смогли спокойно посмотреть остальную часть спектакля.
Дядя Боб был лучше всех, с ним было так интересно, так весело. По случаю праздников ему не нужно было ездить в колледж каждый день, и у него было много свободного времени. Джудит подолгу сидела в святая святых — у него в кабинете; он показывал ей свои фотоальбомы, учил печатать на видавшей виды пишущей машинке, с его позволения она проигрывала пластинки на заводном граммофоне. А когда они пошли кататься на коньках, то он поддерживал ее на льду, пока она не научилась, как он выразился, «держаться на ногах во время качки». На вечеринках он следил за тем, чтобы про Джудит не забывали, чтобы она не оставалась в стороне от общего веселья, и представлял ее своим гостям, точно взрослую.
С папой, дорогим и любимым, ей никогда не было так интересно. Признаваясь себе в этом, Джудит чувствовала за собой какую-то вину: за эти две недели она едва вспоминала об отце. Наверстывая упущенное, она думала о нем теперь, думала изо всех сил, но на ум приходил Коломбо, потому что там и только там образ отца оживал, облекался плотью. А вспоминать Коломбо было нелегко — он остался в далеком прошлом. Казалось, помнишь каждую подробность, но время сделало воспоминания расплывчатым как выцветшие старые фотографии. И Джудит рылась в памяти, выискивая какое-нибудь яркое событие, за которое могла бы уцепиться ее мысль.
Рождество. Да-да, конечно же, Рождество в Коломбо было незабываемым, хотя бы потому, что оно так не сочеталось с ослепительным тропическим небом, убийственной жарой, волнами Индийского океана и бризом, шевелящим листья пальм. Джудит распаковывала свои рождественские подарки, сидя на открытой веранде дома на Галле-роуд, здесь гулял ветер и с моря доносился шум прибоя. А праздничный стол в гостинице «Галле-Фейс» украшала не индейка, а традиционное «карри». Там же отмечали Рождество многие другие англичане, и сборище людей в бумажных колпаках, дудящих в дудки, напоминало какую-то детскую вечеринку.
Джудит вспомнился ресторанный зал гостиницы, набитый разношерстной публикой:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12