— Комод приглянулся? — Моисей Маркович с Найденовым закончили свои обсуждения, и антиквар увидел во мне клиентку.
— Нет! Я не люблю старые вещи. — Меня чуть не тошнило от этого запаха.
— Не такое уж это старье, мадемуазель! — возразил мне Моисей Маркович.
— Ну, если вы считаете, что вещь, прослужившая людям лет двести, не старье, то я спорить не стану! — у стариков свои причуды, недаром про них говорят: «Non compos mentis» — не в своем уме!
— Этой вещи исполнилось ровно... — антиквар театрально сделал паузу, подняв вверх указательный палец, ну, сейчас загнет про «три с половиной столетия»... — исполнилось ровно, вы вольны не верить, но ему ровно две недели сегодня!
Найденов рассмеялся, Аркашка и я стояли истуканами, дедушке пора навестить психиатора.
— Да-да, молодые люди, этот комод родился две недели назад, и дали ему жизнь вот эти руки! Только ш-ш-ш, — старикан приложил палец к губам, — никому ни слова, это я раскрыл вам свою профессиональную тайну и источник моих доходов. От моего подслеповатого глаза не укрылось, что вы не являетесь обожателями старины глубокой!
— Отчего же, — решил подсластить пилюлю дедушке Аркашка, — мне вот этот меч приглянулся, по-моему, это вакидзаси.
— Да, молодой человек, вы правы, это вакидзаси, только отлит он не в Японии, как покажется обывателю, а в Мытищах, одним народным умельцем, не буду открывать вам его имени.
— Но этот комод пахнет какой-то плесенью и пылью, пропитавшей его насквозь, запаха свежего лака нет и в помине! — моему удивлению не было предела.
— Обработал специальным составом собственного производства! — с гордостью воскликнул Моисей Маркович.
— Что ж вы мозги-то людям пудрите? — наивно недоумевал Мамонтов.
— Этот товар выставлен для снобов, ничего не смыслящих в настоящих вещах, но имеющих стойкое желание обзавестись модной сейчас «стариной». Разве на всех хватит по-настоящему антикварных вещей? Правильно, все истинно художественные вещи давно уже перешли в надежные руки. И тем не менее публика неустанно предъявляет спрос на древности, старинные коллекции пополняются новыми предметами, цены растут, а вместе с тем растет и мастерство подделывающих! В музеях еще есть действительно ценные вещи, хотя и оттуда стали тащить по-тихому, заменяя вот такими искусными подделками. Да-да, молодые люди, не обольщайтесь! Пойдемте, я лучше вас чаем угощу.
Резвый старичок поскакал вверх по винтовой лестнице, оставив вместо себя на посту своего племянника Марика, с увлечением читающего ветхую книгу, тоже наверняка искусную подделку.
Мы оказались в святая святых этого удивительного мастера, в его огромной квартире, заваленной всяким хламом. Чего тут только не было! И венские стулья, числом не меньше дюжины, и столы на гнутых ножках, за которые и не усядешься чайку попить, опасаясь перевернуть их, и совершенно немыслимые диваны, обитые парчой. Ну, а про библиотеку можно написать отдельный роман, сразу было видно, что здесь-то и есть все настоящее, а бутафория осталась в гостиной.
— Вот тут и проходит моя жизнь. Отсюда, — — старик любовно провел рукой по потрепанным переплетам старинных книг, — я и черпаю вдохновение на свое, не совсем законное творчество.
— Хватит тебе, Маркыч, под святошу косить, неси чай! — скомандовал Найденов, видимо, знал привычку «антиквара» поговорить.
— Уже бегу-у! — ответил Моисей Маркович, засеменив на кухню.
— Любит дед басни свои рассказывать, да слушателей не найти ему никак, Марика от книг не оторвешь, да и наслушался он дедовых сказок, — пояснил Найденов.
— Марик, это который на смену заступил?
— спросила я.
— Да, живет с дедом, родители в Израиль укатили еще в середине восьмидесятых, а эта парочка здесь прижилась, и ни в какую ехать не хотят!
— А что, Моисей Маркович и вправду сам мастерит вещички?
— Да, хобби у него такое, — выдал нам всю подноготную «антиквара» Найденов.
— Да-да, молодые люди, — подтвердил дед, неся на подносе чай, при этом руки его старчески не дрожали, а ведь дедуле почти восемьдесят.
— Обманывать народ — хобби? — ну никакого такта у Аркашки, ей-богу!
— Почему же обманывать? Я их тщеславие лелею, их значимость среди людей повышаю!
Человек ведь в жизни своей стремится к чему? — задал вопрос Маркыч и сам же принялся на него отвечать:
— Быть значительным.
Превыше всего ставить себя и свои успехи.
Рассказать о том, чего он добился в жизни, мало, зато показать — совсем другое дело! Имея дома старинную мебель, можно ведь и наплести окружающим, что он-де является потомком дворян. Мол, противные большевики разорили родовое гнездо, пришлось по крупицам собирать остатки былой роскоши. А легковерные граждане будут с почтением относиться к этому «потомку»: какое уважение к предкам — разыскал семейный гарнитур, который украшал гостиную дедушки, действительного Георгиевского кавалера! Но это годится для человека с фантазией... — говорил, прихлебывая ароматный чай, Маркыч, — а вот для «новых русских» с амбициями важна цена на антикварные вещи, он не запомнит имя мастера, трудившегося над созданием шедевра, он просто скажет: «А вот за этот письменный стол из особняка графа Орлова я выложил сорок тысяч зеленых!» С таким клиентом неинтересно, но можно хорошо заработать! Во всем своя прелесть! Ну, не буду вам мешать, у вас ведь какой-то разговор имеется! — видимо, молнии, вылетающие из глаз Найденова, попали в цель, и Маркыч, собрав пустые чашки времен «первой мировой», потопал на кухню.
— Короче, появился новый объект для исследования — Сироткин Владимир Владимирович, вот его фото. — Колян достал из внутреннего кармана фотографию маленького худого человека, — я знаю, вы и сами пытаетесь копаться в этом деле, так что может пригодиться и эта деталь. Но самое важное, почему органы заинтересовались этой личностью...
— Занозин должен передать ему «общак» на хранение, — похвастался своей информацией Аркашка.
— Не только, за полчаса до убийства этот тип ошивался в окрестностях Димкиной виллы. Имеется несколько свидетелей, видевших его крадущимся к дому, да, именно крадущимся.
— Уж не Ленора ли Гербовна его заприметила? — Аркашка был зол на Ленору за то, что она дала наше подробное описание ищейкам.
— Нет, Леноры в данный отрезок времени не было ни в доме, ни около него!
— Да-да, припоминаю, она посещала церковь. Алиби у бабули было стопроцентное, — сказал Аркаша.
— Только довольно странное алиби у партийной леди, — озвучила я свои мысли.
— В отношении экономки все проверено, на старости та действительно увлеклась посещением церкви, прихожане часто видели ее, — разбил Найденов мою надежду заподозрить Ленору Гербовну в убийстве любимого ученика.
— Ну и к чему нам Сироткин, каким боком к нему подлезть? — недоуменно спросила я у Коляна, возвратясь к личности на фотографии.
— Вы же за вдовой следите, — Найденов, оказывается, был осведомлен о наших делах, — так вот, этот субчик ее просто обожает, готов выполнить ее любую прихоть, изредка наведывается к ней. Мало ли что удастся вам заприметить...
— Пустой номер, она предпочитает герра Штольца! — вспомнил Аркашка ночные бдения вдовы в Немчиновке.
— У Штольца денег курам на смех, а этот подкидывал изрядно вдовушке! Но самое главное, деньги ему самому позарез нужны были.
Азартным игроком стал Владимир Владимирович, да фортуна отвернулась в последнее время от него!
— Тогда это в корне меняет дело! — ухватился Аркадий за новую версию. , — Ну, дерзайте, а мне пора, — засобирался Найденов. — Я убегаю, Маркыч, а этим ты можешь еще что-нибудь поведать, да смотри не очень-то, а то совсем, гляжу, на старости лет бдительность потерял! — поучал «детектив» словоохотливого дедулю.
— Беги, беги, мы тут сами разберемся, что можно говорить, а чего нельзя, ученые-с! — Маркыч вытолкал Найденова. — Я прошу прощения, молодые люди, но, кажется, я знаю, как вам помочь организовать встречу с Сироткиным.
— Вы подслушивали? — возмутился Аркашка.
— Да, на ваше счастье! — ничуть не смутился старик. — Так вот, к делу. Есть у меня ларчик, о котором мечтает господин Сироткин уже полгода, да я его другому профану всучил.
Если хотите, можете для знакомства воспользоваться вот этим, — он достал древнейший ларец с затейливой резьбой, — только, чур, про меня ни слова! Этот ларчик — близнец того, что понравился Сироткину.
— У вас серийное производство? — не удержался от сарказма Аркадий.
Ну ни лох ли, счастье само плывет ему в руки, а он ехидничает!
— Можно сказать и так! — ничуть не обиделся Моисей Маркович.
— . Я наступила Аркашке на ногу, дико вращая глазами, но мою уловку заметил Моисей Маркович, и я покраснела.
— Право, не краснейте, девушка! У вас отличный парень, таких поискать и то не найдешь! Берите и идите на встречу, скажете, что ваш батюшка купил эту вещь втридорога у меня, Моисея Марковича Гершензона, вы в курсе, что эту вещицу якобы ваш батюшка увел из-под его носа, войдя в сговор с этим прощелыгой, то есть со мной. Денег у семьи нет, и вы решили вернуть покупку настоящему ценителю древностей! Как вам моя идея? По-моему, стоит попробовать, других вариантов у вас нет, в казино вам к нему не подобраться, он опасается всяких сомнительных знакомств... — довольно потирал сухонькие ручки Моисей Маркович.
— Отличная идея, но сколько мы должны получить за этот ларчик с господина Сироткина? — быстро согласилась я, пока сомнения не полезли в бескомпромиссную голову Аркадия.
— Он из любителей, поэтому планку завышать не стоит, Пусть будет двадцать две тысячи, да, это хорошая цена! — немного подумав, заключил антикварий.
— Чего двадцать две? — скрестил воинственно на груди руки Аркашка, тон можно было бы и поменять.
— Долларов, конечно! А вы подумали, рублей, хи-хи-хи! На самом деле-то вы правы, молодой человек, и цена этой безделушки копейка, но терять лицо фирмы, нет, увольте! — развеселился Моисей Маркович.
Я открыла ларчик и ахнула:
— Как вам это удается, вон дырки от червей, тряпица на панбархат совсем не похожа, да и замок, пожалуй, будет заедать! Допустим, вы изготавливаете это сами, но где вы достаете такой материал?
— При сносе ветхого дома остается всегда много старого, изъеденного червями дерева, за неимением такового все просто делается заново. Дерево вымачивается в едком растворе, вывешивается в трубе, варится или иным способом обрабатывается, затем в мастерской делаются отверстия в нем, как бы изъеденные червями, иногда простреливаются мелкой дробью, края истачиваются, иногда отламываются и составляются так, чтобы починка бросалась в глаза. Бархат для обивки промывается, бумага для оклейки шкафов изнутри вынимается из старых книг. Железные части искусственным образом покрываются ржавчиной при помощи соляной кислоты и затем для вида подчищаются. Все гениальное просто! Спрос рождает предложение!
— И вас никогда не заподозрили в мошенничестве? — Аркашке все больше не нравился бизнес Моисея Марковича.
— Было дело, только об этом как-нибудь в другой раз! — не хотел признаваться в своих промахах старик. — Кстати, вот телефончик Сироткина, звоните ближе к пяти, позже можете не застать!
— Спасибо, надолго не прощаемся! — схватила я ларец и бегом помчалась вперед, вдруг старикан передумает...
АРКАДИЙ МАМОНТОВ
— Совсем, да? — напустился я на Капку. — Дед использует нас, разуй свои глазки.
Но Капка была неумолима:
— Это наш шанс! — покрепче обняла она ларчик.
— Какой шанс, ну втюхаем мы ему ларец, дальше что, пистолет к виску, мол, колись, браток, куда деньги заныкал, да?
— А что, это идея, жаль пистолета у нас нет, придется у Вовки взаймы попросить, — после этого антиквара у Букашкиной мозги тоже вымокли в каком-то кислотном растворе.
— Просуши мозги, отсырели! — не сдержался я.
— Не груби. Мамонт, пойдем лучше пообедаем и рискнем набрать номерок! — Капка потащила меня в кафе.
— Я не привык питаться в общепите! — загундосил я. — Поехали к Наташке, она собиралась готовить классный обед!
— Маменьку видеть не могу, ее ужимки меня бесят, — призналась Капитолина.
— Как же, тебя обошла на вороных по экстраординарности! — заметил я.
— Мамонтов, давай не будем ссориться.
Маменька бросила меня на произвол судьбы, когда мне было всего двенадцать!
Меня охватила дрожь от этого признания.
Бедная Букашкина, а я ведь ничего не знал!
— Капка, прости меня, идиота! — замямлил я, желая только одного, только бы девчонка не разревелась.
— Да все нормально, — отмахнулась Капитолина, — пережила я эту беду лет восемь назад, вон смотри, «Макцоналдс», пойдем туда.
В «Макдоналдсе» я взял себе парочку гамбургеров, Капка поступила умнее и взяла фишбургеры, которые оказались намного вкуснее.
— Еще только половина третьего! Когда ждешь, время ползет черепашьими шагами! — с досадой произнесла Капка, ей не терпелось наведаться к Сироткину.
— Давай попробуем позвонить? — мне было ее жалко, тем более после недавнего откровения. Я готов был лезть для нее за звездами на небо, лишь бы она не грустила.
— Давай! — Капка только этого и ждала. — Пойдем в метро карточку на таксофон купим, сотовым все же опасно пока пользоваться!
— Пошли! — я подхватил ларец, завернутый в тряпицу.
Нужно купить пакет, не бродить же по всему городу с этим немыслимым свертком под мышкой. В первом же киоске я купил пакет и пару газет, чтобы скоротать время. Капка побежала в метро звонить. Невдалеке топтался милиционер, он осматривал меня с таким нескрываемым подозрением, как будто я и вправду что-то натворил. Я замер и сосчитал свой пульс. Подобный образ действий не вызвал у милиционера прилива доверия, он смачно сплюнул и направился ко мне.
Но тут пришло спасение в виде запыхавшейся Букашкиной. Как я был ей рад в эту минуту! Ухватив Капку за талию, я поволок ее в подземку.
— Поехали, я и карточки на метро купила, он ждет нас, как услышал про ларчик, так даже голос задрожал! — радостно сообщила мне Капитолина.
— Далеко ехать? — спросил я и перевел дух, мент наметил себе другую жертву.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24