— А то чувствуешь себя инфузорией-туфелькой под микроскопом строгой лаборантки, которая пересчитывает твои усики и находит их количество недопустимым».— Не сердитесь, Маша. — Неожиданно голос Наталии стал теплым, а ее ладонь накрыла Машины пальцы. — Утро сегодня выдалось нервным, до сих пор не могу в себя прийти. — Она отняла руку и, приложив ее ко лбу, на мгновение закрыла глаза. — Все эти люди — мои давние друзья. Сегодня мне было очень неприятно на них смотреть. А ведь мне с ними и дальше жить…— Простите, — промямлила Маша, раскаиваясь.— Ах, пустяки. — Настроение Наталии менялось каждую секунду, и теперь она легкомысленно отмахнулась:— В конце концов, они всего лишь мужчины. Стоит ли ждать от них большего…— Я не понимаю. Вернее, я хотела сказать, что некоторых из них вы знаете лучше, но Александр и Серж.., я не могу согласиться.— Да, Серж… — со значением повторила Наталия. — Этот, как выяснилось, на многое способен…— Что вы имеете в виду?— А ты?Маша растерянно пожала плечами.«Действительно, что она имела в виду?»— Он такой решительный, такой умный, талантливый…— Осторожнее, — усмехнулась Наталия. — Все эти качества в мужчине крайне опасны. Уж лучше иметь рядом нерешительного и глуповатого. Так, знаешь ли, спокойнее.— Ну…— Поверь мне. Как это ни грустно признавать, — она вздохнула с наигранной печалью, — но я тебя много старше.И, следовательно, опыта у меня больше. В твои годы я тоже замечала только решительных и умных. И вот результат: я — соломенная вдова, мои капиталы делят все эти решительные и умные, а я тут.., в кафе жду, когда они решат мою судьбу, вернее, поделят шкуру моего неубитого мужа.— Это как-то мрачно.— Не то слово. Кто твой имиджмейкер? — неожиданно спросила она, стремительно меняя тему.— Никита, наверное, — неуверенно ответила Маша.— Никита — стилист. А Серж не научит тебя тому, что тебе необходимо знать. Ты не умеешь себя вести. Совершенно. Уж прости за прямоту. Ты слишком проста для того, чтобы тобой восхищались.— Намекаете на Ирму Бонд?Наталия нахмурилась, пристально вгляделась в нее, потом заявила:— Нет, в ту сторону тебе даже ступать не стоит. Ты совсем другая. Ты притягиваешь, не спорю. Но все-таки тебе не хватает некоторых навыков. Ну, хотя бы в умении общаться, держать удар. Ты трижды за нашу непродолжительную беседу сдала свои позиции. Так дело не пойдет.Журналисты быстренько распространят, что ты глупенькая пустышка. Не думаю, что тебе это будет приятно.— Да, я знаю за собой этот недостаток. Но я не умею лезть в бутылку.— И слава богу! — Наталия рассмеялась. — Хуже, если они скажут, что ты глупая грубиянка. Нужно учиться быть тонкой и ехидной. Тогда они начнут тебя бояться и сто раз подумают, прежде чем задать тебе какой-нибудь каверзный вопрос.— Не знаю, как этого добиться, — честно призналась Маша.— Пока старайся отвечать вопросом на вопрос. Испытанный метод.— Это как-то нелепо…— Ты так думаешь? — Она выдержала паузу, а потом весело расхохоталась. — Ну как? Работает?— А вы находите это смешным? — задала встречный вопрос Маша.— Уже неплохо. Ты схватываешь на лету.— Неужели?— Что ты делаешь сегодня вечером?— А вы?— Но ты не занята?— Неужели вы собираетесь мне что-то предложить?— А это будет уместно? Ты не подумаешь, что я навязываюсь к тебе в подружки?— А вы как считаете?— Если я в восемь заеду за тобой, ты не против?— Хотите развеяться?— Ну, в каком-нибудь клубе, скажем «Лимонад», а?Или в каком-нибудь другом?— Я согласна.— А! Проиграла! — воскликнула Наталия. — Где вопрос?!— Хм… — Маша лукаво глянула на нее. — Но вы же не знаете моего адреса, не так ли?..— И, пожалуйста, давай на «ты». А то я себя дуэньей чувствую.Удивительно, как изменились их отношения после небольшого, так неприятно начавшегося разговора за чашкой кофе. Расстались они почти подругами. Наталия оказалась вовсе не той сосулькой, какой выглядела сначала.Или хотела выглядеть в обществе мужчин. Как бы то ни было, Маше она неожиданно понравилась.Распрощавшись до вечера с Наталией, она зашла в офис Боброва, чтобы потолковать с Александром, как он и просил. Хотя совершенно не понимала, зачем она ему понадобилась. Именно сейчас, когда она непременно столкнется с Сержем и Бессмертным, которых ей видеть совсем не хотелось. Странно у нее было на душе. Казалось бы, что должен испытывать человек, едва избавившись от тяжеленного груза, так мешавшего ему нормально существовать? История с кулоном закончилась, причем весьма благополучно. Надо бы поставить жирную точку и жить дальше долго и счастливо. Но ни легкости, ни радости от освобождения она не испытывала. Наоборот, она ощущала на душе еще большую тяжесть. В этом она и призналась сэру Доудсену, когда они вышли из здания и побрели вниз по Ленинскому проспекту.— Я вас понимаю, — неожиданно сказал он. — Но все дело в том, что точка в истории еще не поставлена. Вас гнетет то, что вы не знаете, кто убийца Ирмы Бонд и Анастасии. Вернее, не решаетесь сделать выбор между подозреваемыми. Я обещаю вам в скором времени все рассказать.— Вы знаете?— Почти наверняка…— Кто же? — У нее перехватило горло, и холодный ветер застрял в нем, так и не достигнув легких.— Я не могу обвинить человека, не имея на руках доказательств, — заявил он.— Не знаю.., хотела бы я услышать правду? — Это было сказано от самого сердца.— Хотели бы, — пренебрегая паузой, положенной в таких случаях, ответил Александр. — Или вы будете ломать над этим голову всю жизнь. Трудно подозревать человека, с которым вы так близки.— Вы говорите о Серже? Но доказательства налицо! Когда она произнесла эту фразу, ей стало почему-то легче. — Он мог зайти к Ирме в гримерку на том концерте.И это не вызвало бы подозрений.— Он и зашел, — согласно кивнул Александр.— Вот видите! С Анастасией еще проще. Вы же видели вчера ночью, такие, как Бобров или Бессмертный, не убивают своими руками. У них есть для этого специалисты.И как вчера Серж примчался к Коле! Сначала я подумала, что он испугался за меня…— Я и теперь так думаю.— Даже после того, как увидели картину Коли в его офисе? Он увидел Катьку и понял, что на ней тот самый кулон. И он догадался, что мне что-то известно. Поэтому он и примчался.— Хм… — многозначительно изрек Александр.— Однако доказать его вину вам будет очень сложно.— Я вас хотел кое о чем попросить. Не сочтите за наглость, но мне весьма нужна ваша помощь, — тихо проговорил он и страдальчески взглянул на нее, словно собирался предложить нечто не соответствующее его представлениям о чести. * * * Наталия опаздывала. Маша успела одеться и накраситься. И даже сменить платье, поскольку первое показалось ей слишком консервативным для клуба. Она снова оглядела себя в зеркале. Чудо, несмотря на все перипетии, связанные с убийствами и кулоном, произошло. На нее смотрела незнакомка, которая, казалось, только что сошла с эстрадных подмостков, чтобы отдохнуть в модном клубе."Н-да, о таких и пишут в «Светской хронике».Терракотовый замшевый костюм, купленный для нее Никитой в Лондоне, больше подходил красотке из эры первобытнообщинного строя — одни неровные тряпочки и тесемочки. Юбка едва прикрывает попу, кофта создана для того, чтобы оголить максимум поверхности человеческого тела. К костюму прилагались высоченные сапоги на шпильке. Странный наряд, но что поделаешь, раз мода такая. На руке у нее блестящий браслет от Шанель, в ушах огромные круглые серьги. А волосы забраны в высокий пучок, с ними возиться не хотелось. Вот такая она теперь, Мария Иванова — девочка с Севера. Она не могла понять, нравится она себе или нет. Интересно, что скажет Наталия — знаток моды и клубной жизни? Придется ли она в таком наряде ко двору?Никита уверял, что это «самое оно». Но Никиту же не станешь таскать повсюду за собой, чтобы он разъяснял оторопелым гражданам, что тряпочки и тесемочки — это последний писк европейской моды у тамошних эстрадных звезд.Маша бросила взгляд на часы — половина девятого.Может быть, Наталия раздумала и вообще не придет.И это было бы весьма кстати. Вернувшись домой, приняв душ и сев на диван, Маша вдруг ощутила усталость. Ей хотелось лечь и выспаться как следует, а не тащиться в клуб, дабы провести вторую бурную ночь.Но только она расслабилась, вознамерившись переодеться в халат, как в дверь позвонили. Наталия выглядела, как всегда, сногсшибательно.— Напоишь кофе? — весело спросила она, скидывая шубу. — Попала в пробку. Какого-то идиота занесло на дороге.— Конечно, — Мария поспешно удалилась на кухню, боясь оценки строгого критика.Ходить на высоких каблуках было жутко неудобно. Чувствуя себя не то цаплей, не то акробатом на ходулях, она притащила в гостиную чашки и турку.— Я плохо варю кофе, — краснея, усмехнулась она. Так что на многое не рассчитывай.— Ай, ерунда, — весело подбодрила ее Наталия. — Ты же не собираешься наниматься в секретарши. Тогда зачем — тебе мастерски варить кофе?— Ты так считаешь? — Мария лукаво взглянула на гостью, и обе весело рассмеялись, вспомнив утренний разговор.— Кстати, — успокоившись, сказала Наталия и отпила кофе. — Я весь день думала над тем, что ты — последняя, кто слышал разговор Ирмы Бонд. Я хотела сказать, ты была практически последней, кто видел ее живой. То есть почему бы тебе не рассказать следователю об этом. Может быть, ключ к убийству в том самом разговоре?— Ну… — Маша на секунду задумалась. — Мне это как-то в голову не приходило. Сейчас припомню. — Она нахмурилась:— Ирма с кем-то ругалась…— Вот видишь!— Но непонятно, с кем.— Может быть, ей угрожали? Я имею в виду Ирму.— Нет, — Маша покачала головой. — Скорее этот разговор ее сильно расстроил. Поэтому она и швырнула и кулон, и телефон в кулисы. Со злости. Я уже точно не помню, но все дело там было в мужчине. Ирма говорила, что он, этот мужчина, принадлежит только ей. А ее собеседник в это не верил.— Догадываюсь, о каком мужчине вдет речь, — погрустнела Наталия. — Наверное, мой муж умудрился завести еще одну любовницу, помимо Ирмы Бонд! Просто донжуан какой-то!— Прости, — запоздало опомнилась Маша. Не должна была она это жене рассказывать. — Но, может быть, речь шла о другом мужчине.— А ты даже не посмотрела, с кем она говорила? — Наталия уставилась на нее, явно изучая. Этот требовательный взгляд Маша уже успела узнать.— Посмотрела? — удивленно пролепетала она. — Ирма же говорила по телефону!— Ox… — Наталия прижала палец к виску. — Ведь это современный телефон. Там должен быть определитель номера.— Я не знала. — Маша, извиняясь, развела руками. — Я его просто выключила.— Как это? — На сей раз искренне изумилась Наталия. — Ты что, начисто лишена женского любопытства?Тебе не интересно, с кем общалась Ирма Бонд — известная певица? Какие телефоны забиты в ее записную книжку, например? Ведь сейчас мобильник — это справочник по жизни его обладателя!— Я об этом не думала, — Маша вздохнула.— И ты не собиралась отдать телефон следователям?Или хотя бы Сержу? Или Александру?— Я хотела, — призналась Маша. — Но сначала боялась. А потом.., еще больше боялась, что кто-то узнает, что вещи Ирмы Бонд у меня.— Неужели телефон и сейчас у тебя? — Наталия усмехнулась, словно не верила в собственное предположение.— Да, — ответила Маша.В глазах гостьи сверкнула лукавая искорка. И из статной красавицы она в одночасье превратилась в шкодливую школьницу. Маша даже подумала, что не намного. она ее и старше.Та склонила голову набок:— А давай посмотрим, а? Жутко интересно.— Я же его выключила. Наверное, и батарейки сели.— Если выключила, то не сели. Ну пожалуйста. Ведь Ирма была моей соперницей, как-никак.Маша никогда не задумывалась о значении телефона Ирмы Бонд. И ей в самом деле не приходило в голову включать его. Теперь же, глядя на Наталию, она пришла к выводу, что просмотр чужих мобильных тайн никак не вяжется с понятиями о чести. Однако, вспомнив о таком понятии, как честь, она не могла еще кое-что не вспомнить, а потому неожиданно для гостьи быстро согласилась. Поднялась и, шкандыбая на высоких каблуках, добралась до комода. Открыла ящик для белья и вытащила на свет телефон.— Господи, — округлила глаза Наталия, вмиг начисто позабыв о нем. — Что это на тебе?!— Это… — выдохнула будущая звезда. — Ну, это что-то вроде платья…— Н-да… — с укором протянула гостья. — Посмотри на меня.Маша повиновалась. Та была, как всегда, прекрасна.На этот раз она собиралась выйти в общество в довольно консервативном черном облегающем платье под горло, правда, украшенном искрящимся в свете люстры колье.Наряд, по мнению Маши, был скорее театральным, нежели клубным.Наталия встала, повернулась, демонстрируя узкий вырез на спине, доходящий почти до копчика.— Конечно, ты можешь пойти в этой шкуре, я тебя не остановлю, — произнесла она теперь уже с явной обидой в голосе. — Но мы будем смотреться как мать и дочь. Причем роль матери сыграю я, чего мне, как ты понимаешь, не слишком хочется. Может, ты переоденешься во что-то более спокойное?— Прости, ради бога, я не подумала, — промямлила Маша и, бросив телефон на комод, ринулась к отсеку стенки, являющемуся и гардеробом. Раскрыв его, она вытащила пару нарядов на вешалках. — Смотри, что ты посоветуешь?Остановились на серебристом платье, отделанном тонкими кружевами, которое, в Машином представлении, более походило на комбинацию. Его она приобрела тоже по настоянию Никиты. Бросив гостью допивать кофе, она кинулась переодеваться в ванную.Запершись, она первым делом скинула сапоги. Потом затаилась, прислушиваясь.— Не это ли вам нужно? — Александр вошел в гостиную, держа в вытянутой руке точно такой же телефон, как тот, что Маша бросила на комоде.Наталия вздрогнула и застыла, так и не дотронувшись до аппарата. Она стояла у комода. В ее глазах пылал не то гнев, не то ужас. Ноздри раздувались, как у тигрицы, только что в безумной гонке поймавшей добычу. Она была прекрасна. Александр не мог этого не отметить, но промолчал, воздержавшись от комментариев.Зато Серж, вошедший следом, издал грудной возглас восхищения.— Сколько же вас там еще? — на выдохе спросила Наталия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41