купить напольный унитаз с косым выпуском 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

X Если хочешь наверняка угодить в тюрьму, надо убить полицейского.Эта истина действительна для большинства стран, а среди них не последнее место занимает Швеция. И впрямь, история преступлений в Швеции насчитывает немало нераскрытых убийств, но среди них нет ни одного дела по убийству полицейского.Если отправляют к праотцам кого-нибудь из их компании, силы полиции поистине удваиваются. Все разговоры о недостатке людей и средств смолкают, будто по мановению волшебной палочки, на расследование бросают сотни сотрудников, тогда как обычное дело может рассчитывать на троих, от силы на четверых.Тому, кто поднимет руку на полицейского, не уйти от правосудия. И отнюдь не потому, что широкие круги общественности всецело солидаризируются с властями, как это, например, имеет место в Англии или в социалистических странах, а потому, что вся личная гвардия главного шефа полиции твердо знает, чего от всей души желает шеф.Мартин Бек стоял на Регерингсгатан и наслаждался утренним холодком.Он был без оружия, зато в правом внутреннем кармане у него лежал размноженный на ротапринте циркуляр Управления государственной полиции. Циркуляр очутился на его столе день назад и представлял собой выдержки из новейшего социологического исследования.Полиция недолюбливает социологов, особенно в последние годы, с тех пор, как социологи начали совать свой нос в ее дела, а их выводы пробудили бдительность вышестоящих инстанций. Возможно, эти инстанции смутно ощутили, что впредь им не удастся утверждать, будто все, кто занимается социологией, суть коммунисты и только о том и думают, как бы им успешнее осуществлять свою подрывную деятельность.Социологи способны на все — так совсем недавно во всеуслышание заявил главный инспектор Мальм в очередном приступе раздражения. Мальм был начальником над полицейскими, в том числе и над Мартином Беком.Может быть, Мальм по-своему и прав. Социологи и не такое докажут. Например, они докопались до того обстоятельства, что теперь при поступлении в полицейскую школу не требуют хороших отметок или что IQ IQ — коэффициент развития интеллекта (англ. Intelligence quotient).

полицейских патрулей снизился по Стокгольму до 93.— Все враки! — воскликнул тогда Мальм. — И не соответствует действительности! И кроме того, у нас IQ не ниже, чем в Нью-Йорке!Он недавно посетил с познавательными целями Соединенные Штаты.Исследование, помещавшееся в правом кармане у Мартина Бека, вскрывало новые любопытные факты. Оно утверждало, что профессия полицейского отнюдь не самая опасная по сравнению с другими, вполне мирными занятиями. Совсем напротив, другие сопряжены с гораздо бульшим риском. Строительные рабочие и лесорубы рискуют жизнью гораздо чаще, не говоря уже о грузчиках, шоферах и домохозяйках.Но разве не утверждалось везде и всегда, что работа полицейского гораздо опаснее, тяжелее и хуже оплачивается, чем остальные? Ответ был до обидного прост. Да, утверждалось, но лишь потому, что не существует другой профессиональной группы, которая была бы до такой степени сосредоточена на своих служебных обязанностях и до такой степени драматизировала бы их.Вышесказанное подтверждалось цифрами. Число полицейских, получивших телесные повреждения, не шло, к примеру, ни в какое сравнение с числом людей, получавших ежегодно телесные повреждения от рук полиции. Ну и так далее.Это относилось не только к Стокгольму. В Нью-Йорке ежегодно погибают в среднем семь полицейских, тогда как у водителей такси эта цифра возрастает до двух ежемесячно, у домохозяек — до одной еженедельно, у безработных — до одного ежедневно.Для этих чертовых социологов нет ничего святого. Одной группе шведских специалистов удалось даже развеять миф об английских бобби и открыть миру ту истину, что английские полисмены не вооружены и лишь потому не провоцируют встречное насилие в такой же мере, как полицейские в других странах. Даже ответственные круги Дании приняли этот факт к сведению и разрешили полицейским прибегать к огнестрельному оружию лишь в исключительных случаях.В Дании, но отнюдь не в Стокгольме.Разглядывая труп Нюмана, Мартин Бек неожиданно вспомнил про это исследование.Сейчас он снова о нем подумал. Он сознавал, что социологи пришли к справедливым выводам, более того, он угадывал таинственную связь между этими выводами и убийством, которое занимало его в данную минуту.Выходит, быть полицейским безопасно, но зато опасны сами полицейские, а ведь он только что своими глазами видел зверски убитого полицейского.Непроизвольно у него начали подергиваться уголки рта, и какое-то мгновение ему даже казалось, что вот сейчас он опустится на ступеньки, ведущие от Регерингсгатан к Кунгсгатан, и во все горло расхохочется над своими мыслями.Следуя той же непонятной логике, он вдруг решил, что надо съездить домой и взять пистолет.Вот уже больше года он к нему даже не притрагивался.От Стуреплан спускалось свободное такси.Мартин Бек поднял руку и остановил его.Это было желтое «вольво» с черной полоской на крыльях — своего рода нововведение, так как по старым правилам все такси в Стокгольме должны быть сплошь черного цвета.Мартин Бек сел рядом с шофером и сказал:— Чепмангатан, восемь.И в ту же секунду он узнал шофера.Это был полицейский, один из тех, кто в свободное время ради дополнительного заработка крутит баранку. Впрочем, узнал он его благодаря чистой случайности. Несколько дней назад он стоял перед Центральным вокзалом и наблюдал, как несколько до удивления неуклюжих полицейских сумели довести одного пьяного юнца, поначалу вполне миролюбивого, до полного неистовства, они довели его и осатанели сами. Сегодняшний шофер был одним из тех блюстителей порядка.Ему было лет двадцать пять, и от природы он был очень разговорчив, но, поскольку на основной своей службе он ограничивался лишь короткими, злобными репликами, ему приходилось брать реванш за рулем.Дорогу им преградила машина конторы благоустройства, комбинированная, подметально-поливочная. Полицейский-совместитель принялся тоскливо разглядывать рекламный плакат, возвещавший о фильме «Риллингтон Плейс, 10» с участием Ричарда Атенбороу, и сказал на непередаваемом диалекте:— Это ведь «Площадь Риллингтон, десять», верно? И на такое ходит народ! Сплошь убийства, всякие напасти и какие-то рехнувшиеся типы. Жуть, да и только.Мартин Бек кивнул. Шофер, явно не узнавший его, принял кивок за поощрение и продолжал непринужденно болтать.— А все из-за иностранцев.Мартин Бек промолчал.— Я еще вот чего скажу: ошибается тот, для кого все иностранцы на одно лицо. Вот, который нам загородил дорогу на подметалке, он португалец.— Да ну?— Ей-богу, а я, между прочим, не встречал человека лучше, чем он. Он вкалывает с утра до вечера, а не отсиживается дома. И водить машину он умеет. Знаете почему?Мартин Бек отрицательно покачал головой.— Да потому, что он четыре года проездил на танке в Африке. Португалия вела какую-то освободительную войну в Анголе, так это место называется. Они там здорово боролись, португальцы-то, хотя мы, шведы, мало что об этом знаем. А парень, ну о котором я говорю, он за четыре года в Африке перестрелял сотни большевиков. Поглядишь на него, сразу увидишь, какую пользу приносит человеку армия, дисциплина, и всякое такое. Он точно выполняет все, что ему велят, и зарабатывает больше других, а если он заполучит к себе в машину пьяного финна, уж будь спокоен, он сдерет с него еще сто процентов чаевых себе в карман. И поделом. Они и так на социальном обеспечении.Но тут, слава Богу, такси остановилось перед домом Мартина Бека. Он попросил шофера подождать, открыл дверь и поднялся к себе.У Мартина Бека был «Вальтер» калибра 7,65, и находился он на своем месте в закрытом ящике письменного стола. Магазины тоже лежали где следует, в другом закрытом ящике и в другой комнате. Один он заложил в пистолет, остальные сунул в правый карман.Зато ему пришлось не меньше пяти минут искать портупею, которая затерялась в гардеробе где-то среди старых галстуков и ношеных курток.На улице перед своей желтой машиной стоял словоохотливый таксист и что-то довольно мурлыкал. Он вежливо распахнул дверцу, сел за руль и уже раскрыл было рот, чтобы продолжить приятную беседу, но Мартин Бек сказал:— Пожалуйста, Кунгсхольмсгатан, тридцать семь.— Так ведь это…— Уголовная полиция, совершенно верно. Поезжайте через Скеппсбрун.Шофер залился краской и за всю дорогу не промолвил больше ни слова.«Ну и слава Богу», — подумал про себя Мартин Бек.Несмотря ни на что, он любил свой город, а именно здесь и в эту пору город был, пожалуй, всего красивей. Утреннее солнце вставало над заливом, блестела водная гладь и ничем не напоминала о том ужасном загрязнении, которое — увы! — стало неопровержимым фактом. Мартин Бек еще помнил, как в молодости, да и много позже, он здесь купался.Далеко справа у Стадегорден швартовался старый грузовой пароход с высокой прямой трубой и черным острием грот-мачты. Теперь такие не часто встретишь. Ранний паром до зоопарка бороздил воду, вздымая легкую волну. Мартин Бек заметил, что труба у парома вся черная, а название на борту замазано белой краской. Но все равно он прочел его: «Зоопарк № 5».Перед входом в управление полиции шофер приглушенным голосом спросил:— Квитанцию выписывать?— Да, пожалуйста.Мартин Бек прошел через все помещения, перелистал несколько папок, сделал несколько телефонных звонков, кое-что записал.За час работы ему удалось составить краткое и довольно поверхностное жизнеописание покойника. Начиналось оно следующим образом:«Стиг Оскар Эмиль Нюман.Родился 6/ХI 1911 в Сефлё.Родители: Оскар Абрахам Нюман, инспектор лесосплава, и Карин Мария Нюман, урожденная Рутгерсон.Образование: два класса начальной школы в Сефлё, два класса народной школы там же, пять классов реального училища в Омоле.Кадровая служба в пехоте — с 1928, вице-капрал — в 1930, капрал — в 1931, фюрир — в 1933, школа унтер-офицеров».После этого Стиг Оскар Эмиль Нюман поступил в полицию. Сперва служил деревенским полицейским в Вермланде, потом, во время кризиса тридцатых годов, обычным участковым в Стокгольме. Военные заслуги пошли ему на пользу и содействовали быстрому продвижению по службе.В начале второй мировой войны он вернулся к прерванной военной карьере и там тоже быстро продвигался, выполняя различные, не очень понятные спецзадания. К концу войны был переведен в Карлсборг, но в 1946 году был отчислен в запас и годом позже снова пополнил собой ряды стокгольмской полиции, на сей раз уже как старший участковый.Когда Мартин Бек еще ходил на курсы помощников, то есть в 1949 году, Нюман уже был заместителем комиссара, а несколько лет спустя сам получил участок.В качестве комиссара Нюман в течение ряда лет возглавлял поочередно несколько участков. Время от времени он оседал в Старом полицейском управлении на Агнегатан, где опять-таки выполнял различные спецзадания.Бульшую часть своей жизни Нюман проносил форму, но, несмотря на это, принадлежал к числу лиц, не угодных высшему начальству.Так что по службе он не продвинулся и остался главой отделения общественного порядка при муниципалитете.Какие же случайности?Мартин Бек знал ответ на этот вопрос.В конце пятидесятых годов личный состав стокгольмской полиции претерпел существенные перемены. Пришло другое руководство, начались новые веяния, армейские места утратили былую популярность, а реакционные взгляды отныне не ставились в заслугу. Перемены на самом верху повлекли за собой и перемены в участках. Продвижение по службе перестало быть актом чисто автоматическим, причем некоторые явления, как, например, прусский дух среди полицейских чинов, смела волна демократизации.Нюман был в числе многих, кого новые веяния задели больней всего.«Первая половина шестидесятых годов вписала светлую страницу в историю стокгольмской полиции», — подумал Мартин Бек. Казалось, все идет к лучшему, разум вот-вот одержит победу над косностью и круговой порукой, база для пополнения рядов полиции расширилась, и даже взаимоотношения с общественностью стали лучше. Но национализация 1965 года положила конец прогрессивным веяниям. Надежды угасли, добрые намерения были погребены.Однако для Нюмана поворот шестьдесят пятого года запоздал. Вот уже семь лет ему не доверяли ни одного округа.С шестьдесят пятого он по большей части занимался вопросами гражданской обороны и тому подобными делами.Но никто не смог бы отнять у него славу лучшего эксперта по вопросам общественного порядка, и его как специалиста неоднократно привлекали в конце шестидесятых годов, когда участились многолюдные демонстрации протеста.Мартин Бек поскреб в затылке и дочитал эти скудные сведения до конца.Женился в 1945-м, двое законных детей: дочь Анелотта — 1949 года рождения, сын Стефан — 1956-го.Досрочный выход на пенсию по болезни в 1970-м.Мартин Бек достал шариковую ручку и записал:«Скончался 3/IV 1971 в Стокгольме».Затем он перечитал написанное еще раз и взглянул на часы. Без десяти семь.«Интересно, как там дела у Рённа?» — подумал он. XI Город просыпался, зевая и потягиваясь.Гюнвальд Ларссон делал то же самое. Он открыл глаза, зевнул и потянулся. Потом он положил большую волосатую руку на кнопку будильника, отбросил одеяло и спустил длинные волосатые ноги на пол.Надев халат и тапочки, он подошел к окну посмотреть, какая погода. Прекращение осадков, переменная облачность, температура три градуса выше нуля. Пригород, в котором он жил, назывался Булмора и состоял из нескольких высотных домов, размещенных прямо в лесу.Потом Гюнвальд Ларссон поглядел в зеркало, где увидел высокого белокурого мужчину; рост, как и прежде, сто девяносто два, зато вес уже сто пять. С каждым годом он хоть немножко да прибавлял, и не одна только мускулатура бугрилась теперь под белым шелком рубашки. Но он все еще был в хорошей форме и чувствовал в себе больше сил, чем когда бы то ни было, а это кое-чего да стоило. Гюнвальд Ларссон несколько секунд глядел себе самому в глаза, голубые и будто фарфоровые, под нахмуренным лбом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23


А-П

П-Я