Но не захотел господь, чтобы жестокость эта продолжалась дальше. И случилось, что вместе со своим господином, призванным во Львиный двор, вошел туда, никем не замеченный, его маленький паж. Там он увидел, как обезглавливали его господина, увидел и трупы остальных казненных рыцарей. И когда открыли дверь, чтобы идти звать следующего рыцаря, паж выскочил оттуда и, полный ужаса, плача о своем господине, бросился бежать. У моста Альгамбры, там, где теперь находится тополевая аллея, он встретил рыцарей Малика Алабеса, Абенамара и Саррасина, поднимавшихся в Альгамбру, чтобы говорить с королем. И, встретив их, весь трепещущий и плачущий, сказал им:
– Ай, сеньоры рыцари, аллахом святым заклинаю вас: не ходите дальше, иначе умрете злой смертью!
– Как так? – спросил Алабес.
– Так знайте же, господин, – ответил паж, – что в Львином дворе лежит великое множество обезглавленных рыцарей, и все они – Абенсеррахи, а среди них и мой господин, и я сам видел, как ему отрубили голову. Потому что я вошел вместе с ним, и меня никто не заметил, на что была святая воля аллаха. Когда же открыли потайную дверь, я убежал оттуда. Ради святого Магомета помешайте этому!
Очень удивились трое мавританских рыцарей, переглядываясь между собой, не зная, что сказать и можно ли поверить услышанному.
Наконец Абенамар воскликнул:
– Пусть меня убьют, если здесь нет страшного предательства!
– Но как же нам узнать правду? – спросил Саррасин.
– А вот как, – ответил Алабес. – Оставайтесь, рыцари, здесь, и если увидите какого-нибудь рыцаря, подымающегося в Альгамбру, будь то Абенсеррах или нет, – задержите его немного. А я тем временем схожу во дворец, узнаю, что там происходит, и скоро сюда возвращусь.
– Да сопутствует вам аллах, – сказал Абенамар, – мы подождем здесь.
Малик поспешил в Альгамбру и в воротах дворца повстречался с поспешно оттуда выходившим королевским пажом. Малик спросил его: – Куда это ты так спешишь?
– Я иду звать одного рыцаря Абенсерраха, – отвечал паж. – А кто велел его звать? – спросил Малик.
– Король, мой повелитель, – ответил паж. – Не задерживайте меня, ибо я не смею медлить. Но если вы, господин Малик, хотите сделать доброе дело, то спуститесь в город и всем Абенсеррахам, которых встретите, скажите, чтобы тотчас покинули Гранаду, потому что им угрожает великая беда./
И, сказавши это, паж больше не задерживался и с большой поспешностью устремился в город. Храбрый Малик Алабес, удостоверившись в том, что действительно творится какое-то великое злo, вернулся туда, где оставил Саррасина и доброго Абенамара, и сказал им:
– Добрые друзья, несомненно, великое зло затеяно против рыцарей Абенсеррахов: паж короля – вы, может быть, видели, как он торопливо тут пробежал, – предупредил меня, чтобы все Абенсеррахи поспешили покинуть город, так как им грозит страшная опасность.
– Пусть меня убьют, – воскликнул Саррасин, – если это не дело Сегри! Идемте же скорее в город, расскажем о происходящем, чтобы помочь чем-нибудь в этой страшной беде.
– Идемте! – сказал Абенамар. – Нельзя этого откладывать.
И все трое поспешно возвратились в город, где в начале улицы Гомелов встретили полководца Мусу с двадцатью рыцарями Абенсеррахами, теми самыми, что выходили в Долину сражаться против христиан. Теперь они направлялись к королю дать отчет о своем походе.
Едва их заметив, Алабес крикнул, весь в смятении:
– Рыцари, поостерегитесь! Великая измена замышлена против вас! Узнайте, что король приказал умертвить тридцать рыцарей из вашего рода!
Абенсеррахи, удивленные и устрашенные, не знали, что сказать. Но доблестный Муса сказал им:
– Клянусь словом рыцаря, если здесь предательство, то в нем замешаны Сегри и Гомелы! Я заметил, что никого из них не видно в городе, – значит, они в Альгамбре у короля. – И, повернув обратно, добавил: – Идемте все со мной, я найду средство против этого зла!
И все возвратились вместе с доблестным Мусой в город на Пласа-Нуэва, где Муса как главный полководец приказал трубить в аньяфилы. Зазвучали аньяфилы, и в одну минуту на площади собралось множество конных и пеших воинов со своими военачальниками. Явились многие очень знатные рыцари, лучшие в Гранаде, недоставало только Сегри, Гомелов и Масов, что подтвердило их участие в предательстве. Когда все собрались, храбрый Малик Алабес, едва себя сдерживавший, произнес громким голосом:
– Рыцари и доблестные граждане, находящиеся здесь! Знайте, что совершено неслыханное предательство и что Молодой король приказал обезглавить большинство Абенсеррахов! И если бы, по воле всемогущего аллаха, не открылось это предательство, никого бы из Абенсеррахов не осталось в живых. Идемте же, отомстим, долой короля-тирана, так расправляющегося с рыцарями, которые защищают его землю!
Едва кончил говорить Малик Алабес, как простой народ поднял крик и шум, сзывая всех граждан и выкрикивая:
– Измена! Измена! Король убил рыцарей Абенсеррахов! Смерть королю! Смерть королю! Не хотим короля-предателя!
Эти призывы стали распространяться по всей Гранаде с дьявольской быстротой. Все поспешно хватались за оружие и устремлялись к Альгамбре. В несколько минут собралось более сорока тысяч человек: горожан, воинов, торговцев, ремесленников и прочих. Страшно было смотреть на эту в один миг выросшую огромную толпу, к которой присоединилась многочисленная конница и все оставшиеся Абенсеррахи числом свыше двухсот, а с ними Гасулы, Венеги, Алабесы, Альморади, Альмоады, Асарки и все остальное рыцарство Гранады. Они громко кричали: «Если сегодня король велел убить Абенсеррахов, завтра он прикажет убить остальные рыцарские роды!» В толпе стояли такой шум и такие крики, что оглушили всю Гранаду, и до всех окрестностей доносились крики мужчин, вопли женщин и плач детей. Было похоже, будто настал конец света. Все это явственно доносилось до Альгамбры.
Король, догадываясь о причинах шума, испугался и приказал запереть ворота Альгамбры. Он уже раскаивался в содеянном и боялся, что тайна его преступления раскрыта. Между тем толпа с воплями и ревом подошла к Альгамбре, выкрикивая: «Смерть королю! Смерть королю!» Найдя ворота запертыми, добыли огня и с четырех или шести сторон подожгли ворота Альгамбры, которые тотчас же охватило сильное пламя. Король Мулаасен, отец Молодого короля, услышав шум и переполох и узнав о его причинах, рассердился на короля, своего сына, и, желая, чтобы того убили, велел сейчас же отомкнуть одну потайную дверь Альгамбры, говоря, что он хочет отправиться на усмирение бунта. Но только открылась дверь, как в нее устремилось свыше тысячи человек. Они узнали Старого короля, подхватили его и, подняв кверху, воскликнули: «Вот наш король, не нужно нам никакого другого! Да здравствует Мулаасен, Старый король!» И, оставив его с верной стражей, они проникли через потайные ворота в Альгамбру – множество всадников и пеших, и среди вошедших были Гасулы, Алабесы и Абенсеррахи со своими солдатами; всех их было свыше двухсот. Старый король запер потайные ворота и приказал людям, оставшимся при нем, защищать их, чтобы не проникло еще больше народу в Альгамбру и не совершилось там еще большего зла, чем то, какое могло быть от уже проникших в нее воинов. Но эта предосторожность оказалась бесполезной, ибо число людей, проникших в Альгамбру, было вполне достаточно для разрушения не одной, но сотни Альгамбр. А из всех улиц прибывали все новые толпы с криками: «Смерть королю и предателям!». Толпа ворвалась в королевский дворец, где нашла королеву и ее дам одних, почти мертвых от ужаса, не знающих причины великого бунта. Спросили, где находится преступный король, и нашелся кто-то, указавший на Львиный двор. Тогда вся толпа бросилась к нему и нашла его двери замкнутыми тяжелыми запорами. Но мало пользы принесли запоры: их разбили в куски и ворвались внутрь, несмотря на многочисленных рыцарей Сегри, защищавших вход. И когда рыцари Абенсеррахи, Гасулы и Алабесы проникли во Львиный двор и увидели лежавшие там трупы Абенсеррахов, умерщвленных по приказанию короля, – кто сможет описать гнев и ярость, охватившие всех, кто был с ними при таком зрелище? Не было тигров, могущих с ними сравниться в свирепости. С криком бросились они на пятьдесят рыцарей Сегри, Гомелов и Масов, находившихся на том широком дворе и защищавших Молодого короля. «Смерть предателям, замыслившим и исполнившим такое неслыханное преступление!» – воскликнули они и, полные бешенства, устремились со своими мечами на партию короля. Но Сегри и их сторонники отлично защищались, потому что все они были хорошо вооружены и готовы к такому случаю. Но мало помогла им их подготовка: в куски рубили их Абенсеррахи, и меньше чем за час погибли многие из рыцарей Сегри, Гомелов и Масов. Продолжалась сеча, и падали все новые убитыми и ранеными. Там стоял рев и грохот, туда устремлялись толпы, все прибывающие из города, с неизменным кличем: «Смерть королю и предателям!». Таково было истребление, устроенное Абенсеррахами, Алабесами и Гасулами в отмщение за убитых Абенсеррахов, что из всех находившихся там Сегри, Гомелов и Масов очень немногие остались в живых. Злополучный король спрятался, и никто не мог его найти. По окончании бойни предательски умерщвленных рыцарей – числом тридцать шесть и все самых знатных и богатых в Гранаде – снесли в город и положили на Пласа-Нуэва на черном сукне, чтобы весь город их видел и преисполнился состраданием при зрелище, столь печальном и жестоком. По всей Альгамбре разыскивали короля с таким шумом, что гудели все башни, и эхо происходящего откликалось в окрестных горах; и если такая буря и шум происходили в Альгамбре, не меньшее возмущение и плач были в самой Гранаде. Весь народ оплакивал убитых Абенсеррахов. В отдельных домах оплакивали убитых Сегри, Гомелов, Масов и других рыцарей, погибших в этой буре. И про роковое кровопролитие сложили такой романс:
Раздаются из Альгамбры
Шум сражения и крики;
А по всей Гранаде пени,
Стоны, жалобы возникли.
Приказал король свирепый
Тридцать шесть казнить безвинно
Без суда Абенсеррахов,
В Львиный двор их заманивши.
Ложно Сегри и Гомелы
Их в измене обвинили.
Клевете король поверил –
Злодеянье совершилось.
Мужи, женщины и. дети
Слезы льют рекой обильной:
Лишена в Абенсеррахах
Лучших рыцарей столица.
Не осталось доброй дамы,
Что наряд свой не сменила б
На печальные одежды,
Чтоб отметить их кончину;
И облекся в черный траур
Каждый рыцарь, сердцем чистый.
Только Сегри были рады
Совершенному убийству,
Их союзники Гомелы
Эту радость разделили.
Если ж можно было встретить
Траур также между ними.
То в честь родичей убитых
Траур тот они носили.
Ибо рыцари Гранады
За неслыханную низость
Многих Сегри и Гомелов
В лютом гневе изрубили.
И когда б король не скрылся,
Не иначе заплатил бы
За коварное злодейство,
За свою несправедливость.
Вернемся теперь к кровавому и упорному бунту населения Гранады против Молодого короля и его приверженцев.
Доблестный Муса, увидев, что Альгамбра занялась пламенем, поспешил принять меры к тушению пожара. Зная, что король Мулаасен, его отец, велел раскрыть потайные ворота Альгамбры, он тотчас же отправился туда в сопровождении большого числа всадников и пеших. Там он нашел короля Мулаасена, которого охраняли более чем тысяча рыцарей. Рыцари восклицали: «Да здравствует король Мулаасен! Его мы считаем нашим повелителем, а не Молодого короля, неслыханным предательством погубившего цвет гранадского рыцарства!»
Муса крикнул: «Да здравствует король Мулаасен. мой отец, раз иметь его королем желает вся Гранада!» То же повторили все, с ним пришедшие. Затем они вошли во дворец, обыскали его весь, но Молодого короля там не нашли. Дойдя до Львиного двора, они узрели там груды трупов рыцарей, погибших в великой бойне: Сегри, Гомелов и Масов, павших от рук Абенсеррахов, Гасулов и Алабесов. Муса сказал:
– Хорошо отомщено предательство против рыцарей Абенсеррахов, но нет достаточного отмщения и кары за измену!
Преисполненные горести от виденного все вышли оттуда и прошли к королеве, которую нашли окруженную ее дамами, плачущую и смятенную. Среди дам находилась прекрасная Селима, столь сильно любимая Мусой. Королева, вся дрожа, обратилась к Мусе с таким вопросом:
– Что произошло, друг мой Муса, что за бедствие обрушилось на город и на Альгамбру? Я не могу ничего понять.
– То дело короля, – отвечал ей Муса, – король, нарушив долг своей королевской чести, допустил ужасное предательство против рыцарей Абенсеррахов, от которых он получил столько важных и славных услуг. И в награду за это он умертвил сегодня тридцать с лишним рыцарей в Львином дворе. Вот какое славное дело сделал или позволил сделать сегодня король – мой брат и ваш супруг, – из-за чего он лишился королевства, и похоже, что самая жизнь его на краю гибели! Все население Гранады – как рыцарство, так и другие сословия – провозгласили своим единственным королем и повелителем моего отца – короля Мулаасена. Вот причина шума и бунта, которые вы, госпожа моя, слышите!
– Святой аллах! – вскричала королева. – Так вот что происходит!… О горе мне!… – и с этими словами она без чувств упала на руки прекрасной Галианы, сестры Селимы.
Все дамы горько оплакивали совершившееся и плакали также о своей королеве, ввергнутой в подобную беду. Прекрасная Axa и Селима опустились на колени перед доблестным Мусой, и Селима, любившая его всем сердцем, обратилась к нему со следующими словами:
– Господин мой! Я не поднимусь с колен, пока вы не дадите мне слова сделать все возможное, чтобы утишить бунт и сохранить за королем, вашим братом, его власть! Хотя он и поступил с вами недостойно, не время сейчас платить злом за зло: воздайте за зло добром. Впредь же обещаю не утруждать вас более своими просьбами, только окажите мне вашу особенную милость и исполните эту просьбу.
Прекрасная Фатима, знавшая уже про их любовь, присоединила и свои мольбы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53