– Они не удержат меня от того, чтобы я пошла туда, – заявила Чарли.
Эд Вудман, резко крутанувшись на стуле, повернулся к ней и возразил:
– Да нет же, непременно удержат. Они применяют транквилизирующий газ; они выметают оттуда всех подряд и потом сгребают их на эти большие транспорты 4-Д, словно множество кусков одной туши.
– Кульминация противостояния, – продолжал телевизионный ведущий, – очевидно, настанет, когда, приземлившись на своем корабле, – если предположить, что ему это удастся, – Торс Провони появится оттуда и предстанет перед теми, кого он, безусловно, считает обожающей его общественностью. Каким же острым, если так можно сказать, будет его разочарование! Когда он не обнаружит там никого, кроме полиции и армейских баррикад. – Ведущий приветливо улыбнулся. – А ваше мнение, Боб?
– Да, – согласился Боб Грицвальд, очередной из несметной комариной тучи телевизионных ведущих. – Провони ожидает большое разочарование. Никто – повторяю: никто – не будет подпущен к его кораблю.
– Радушный прием может оказать ему та лазерная пушка, размещенная на крыше Шафтер-Билдинг, – сострил первый ведущий; Ник не уловил его имени, но это было совершенно неважно – все они были взаимозаменяемы: зализаны, застегнуты на все пуговицы и неспособны потерять самообладание, какая бы катастрофа ни произошла. Единственное чувство, которое они позволяли себе проявить, выражалось редкой кривой улыбочкой. Именно это они сейчас и изображали.
– Надеюсь, Провони сотрет весь Нью-Йорк к чертовой матери, – сказала Чарли.
– И семьдесят миллионов Старых Людей? – спросил Ник.
– Ты слишком жестока, Шарлотта, – заметил Эд Вудман. – Если эти инопланетяне прибыли, чтобы уничтожать города, то Старых Людей они уничтожат куда скорее, чем Новых Людей, с их плавающими аэроплотами вне города. Едва ли это будет совпадать с намерениями Провони. Нет, не города им нужны – им нужна государственная машина. То, что управляет.
– Скажи, Эд, – спросил у него Ник, – а будь ты Новым Человеком, ты бы сейчас беспокоился?
– Я бы забеспокоился, – ответил Эд, – если бы та лазерная пушка ему не повредила. Вообще-то я и так буду переживать. Но не так, как Новый Человек, – ясное дело, нет. Если бы я был Новым Человеком или Аномалом и увидел бы, как лазерный луч отскакивает от Провони, то сразу же подыскал бы себе подходящую канаву – боюсь, что сбежать достаточно быстро я бы не смог. Им, наверное, такое и в голову не приходит: они так долго правили, так долго удерживали власть, что плюхнуться, в буквальном смысле, в какую-нибудь канаву – просто ниже их понимания.
– Если бы они сообщали все новости, – едко заметила Илка, – то упомянули бы о том, сколько Новых Людей и Аномалов покинули Нью-Йорк за последние восемь-девять часов. Вон, полюбуйтесь. – Она указала на окно. Небосвод почернел от множества пятнышек. Парящие скибы разлетались во все стороны из деловой части города – давно уже обжитого их пассажирами, привычного им места.
– Обращаясь теперь к другим новостям, – произнес ведущий, – следует отметить официальное заявление о том, что знаменитый Новый Человек, теоретик и конструктор Большого Уха, первого электронного телепатического устройства Эймос Айлд назначен Председателем Совета Грэмом на особый пост, обозначенный как «консультант Председателя Совета». Известие из грандиозного Федерального Здания в Вашингтоне…
Эд Вудман выключил телевизор.
– Зачем ты это сделал? – спросила Илка, высокая и стройная в своих фасонистых дутых брюках и ажурной блузке с поясом; золотистые волосы падали ей на плечи. Чем-то, как уже отметил Ник, она напоминала Чарли. Ему сообщили, что дружили они еще со школьных лет, с самого а-уровня – по сути, чуть ли не с младенчества.
– Эймос Айлд, – произнес Вудман. – Вот уж странная фигура. Меня он уже несколько лет интересует; черт возьми, ведь его считают одним из трех-четырех ярчайших умов во всей Солнечной системе. Никто не может понять, как он мыслит, – кроме, разве что, одного-двух человек, равных ему по классу – я хочу сказать, примерно равных. Он… – Эл развел руками, – сумасброд какой-то.
– Но мы-то не можем судить, – сказала Илка. – Ведь мы ничего не понимаем в их нейтрологике.
– Однако если другие Новые Люди могут понять его…
– Примерно то же самое было у Эйнштейна с его общей теорией относительности, – заметил Ник.
– Общая теория относительности Эйнштейна была осмыслена теоретически, однако потребовалось двадцать лет, чтобы ее доказать.
– Ну вот, когда Большое Ухо заработает, мы и узнаем, чего стоит Айлд, – сказала Илка.
– Мы узнаем об этом еще раньше, – уточнил Эд. – Судя по тем решениям, которые будет принимать правительство во время этого кризиса с Провони.
– Ты ведь никогда не был Низшим Человеком? – спросил Ник у Эда.
– Боюсь, нет. Кишка тонка.
– А теперь тебе не захочется вступить в борьбу? – включилась в разговор Чарли.
– Вступить в борьбу? С правительством? С ПДР и военными?
– Теперь у нас будет подмога, – напомнил Ник. – Помощь инопланетян. Тех, что везет Провони, – по крайней мере, так он заявляет.
– Наверное, так оно и есть, – отозвался Эд Вудман. – Какой ему смысл возвращаться на Землю с пустыми руками?
– Одевайся, – обращаясь к Нику, сказала Чарли. – Мы летим к Таймс-сквер. Или так, или между нами все кончено. – Она подхватила свою куртку из сыромятной кожи, быстро прошла к двери, открыла ее и остановилась.
– Что ж, ты можешь лететь к этой площади, – напутствовал ее Эд Вудман, – а вертолет ПДР или Вооруженных Сил сцепится с тобой и отбуксирует вниз. Тогда они прогонят имя Ника через компьютеры и выяснят, что оно было у черных пидоров в списке на ликвидацию. И его расстреляют, а ты сможешь опять сюда причалить.
Крутанувшись, словно вокруг какой-то оси, Чарли вернулась в квартиру и повесила куртку. Ее полные губы упрямо надулись, но она уступила железной логике Эда. Ведь, в конце концов, именно из-за Ника они скрывались здесь, у ее друзей, с которыми она не виделась два года.
– Не понимаю, – сказала Чарли. – Почему им надо было убить Ника? Если бы меня – а все мы так и подумали, – то это я еще могла бы понять, ведь этот старый козел пытался затащить меня в одну из тех «лазаретных» постелей для выздоравливающих девушек… Но Ника… Ты же был у него в руках до этого – и он отпустил тебя. Тогда он не видел необходимости тебя убивать – ты просто вышел из этого здания, свободный как воздух.
– По-моему, я догадываюсь, – вмешалась Илка Вудман. – Он стерпел бы, если бы Чарли ушла от него per se, но ведь он знал, куда она отправится – обратно к Нику. И он был прав; так все и оказалось.
– Я встретил ее с Дэнни, – возразил Ник. – Если бы Дэнни… – Он решил не продолжать. «Если бы Дэнни был жив, она была бы с ним, а не со мной», – подумал он. И это в известном смысле ему не льстило. Однако ему представился удачный случай, и не он первый в подобной ситуации действовал так, чтобы извлечь из нее выгоду. Это было частью искусно проведенной битвы за сексуальное преобладание – синдромом «смотри, с кем я сплю», – доведенной до ее логического конца: повержения противника. «Бедняга Дэнни, – подумал Ник, – он был так уверен, что, забравшись в „Пурпурную морскую корову“, он смог бы скрыться – все они втроем смогли бы скрыться. А может быть, он и смог бы». Этого им было уже никогда не узнать; кроме того, они решили не соблазняться «Коровой» – насколько им с Чарли было известно, она стояла на той же посадочной площадке на крыше здания, где Дэнни ее и оставил.
Возвращаться туда было слишком опасно. Тогда они двинулись своим ходом, затерявшись в толпах Старых Людей и бывших узников лагерей; в последние пару дней Нью-Йорк превратился в сплошную людскую массу, катившуюся подобно приливу к Таймс-сквер, круша те скалы, которые представляли баррикады ПДР и Вооруженных Сил, – и затем откатывавшуюся назад». Или уносимую прочь – Бог весть – куда.
В конце концов, Уиллис Грэм обещал лишь открыть старые лагеря – он ведь не обещал не строить новых.
– Собираемся мы смотреть телевизор или нет? – напористо спросила Чарли.
– Разумеется, – ответил Эд Вудман, наклоняясь вперед и сжимая руки между коленями. – Просто непростительно было бы это пропустить; у них ведь в том районе на каждой крыше уж наверняка по телевизионной камере. По такому случаю нам следует пожелать, чтобы Провони не стал снова перекрывать телевизионные каналы.
– Надеюсь, он все же это сделает, – возразила Илка. – Мне хочется послушать, что он скажет.
– Он будет в эфире, – заявил Ник; он был в этом уверен. – Мы все увидим и услышим. Но не по программе правительственных каналов.
– А есть ли какой-нибудь закон, запрещающий вмешиваться в телетрансляции? – поинтересовалась Илка. – Я хочу сказать, не нарушает ли Провони закон, когда перекрывает все остальные телевизионные станции и ведет вещание со своего корабля?
– Боже ты мой, – захихикала Чарли, прикрывая глаза рукой. – Не обижайся на меня, но это уж очень смешно. Спустя десять лет Провони возвращается с каким-то монстром из другой планетной системы, чтобы спасти нас, а тут его р-раз – и свинчивают за вмешательство в телевизионные программы для нашего населения. Именно так они смогут от него избавиться – это делает его уголовным преступником!
«Теперь уже, – подумал Ник, – меньше полутора часов. И все это время, – вдруг понял он, – „Серый динозавр“ приближается к Земле, а в него пускают ракеты. Об этом уже перестали сообщать: они понимают, что от ракет не будет никакого толку. Существует, однако, математическая вероятность того, что одна из ракет каким-то образом проникнет сквозь защитное поле корабля – не важно, какого оно типа, – или что существо, „которым обернут корабль“, станет уставать или по какой-нибудь другой причине перестанет действовать… возможно, лишь на мгновение, но и этого мгновения может оказаться достаточно, чтобы какая-то, пусть и небольшая, ракета разнесла „Динозавр“ на куски. По крайней мере правительство старается вовсю, – мрачно сказал он себе. – Впрочем, будь они прокляты, это им и следовало делать».
– Включи телевизор, – попросила Чарли.
Эд Вудман так и сделал.
На экране сразу же стало видно, как какой-то старый межзвездный корабль, шипя ретроракетами, снижается над безжизненным центром Таймс-сквер. Безнадежно устаревший корабль, весь в выбоинах и пятнах ржавчины, ощетинившийся зазубренными металлическими частями – останками некогда функционировавшего детекторного оборудования.
– Он провел их! – воскликнул Эд Вудман. – Он прибыл на полтора часа раньше! Готова ли стрелять их лазерная пушка? Черт возьми, он обломал им все расписание! Они купились на эту басню о тридцати двух часах!
Скибы и вертолеты полиции заторопились прочь, как пляшущая мошкара, избегая выплесков пламени из ретроракет. А внизу разбегались во все стороны солдаты и офиданты ПДР, пробираясь к укрытию.
– А лазерный луч? – монотонно проговорил Эд Вудман, не отводя глаз от экрана. – Где же он?
– Ты так хочешь увидеть его? – настойчиво поинтересовалась Илка.
– Все равно они рано или поздно его пустят, – ответил Эд. – Пусть лучше сейчас будет эта проверка. Ублюдки несчастные, прости Господи, – они сейчас, должно быть, суетятся на крыше Шафтер-Билдинг как мухи на стекле.
И тут с крыши Шафтер-Билдинг на только что приземлившийся корабль обрушился красный силовой луч. Из телевизионных динамиков доносился его яростный вой, пока он все набирал и набирал интенсивность. «Теперь он наверняка почти на полной», – подумал Ник. А корабль… остался в целости и сохранности.
Что-то громадное и угрожающее материализовалось вокруг корабля, и Ник понял, что это такое. Они видели инопланетное существо. «Похоже на улитку», – подумал Ник. Оно покрылось легкой рябью и выпустило две ложноножки, тянувшиеся непосредственно по направлению к лазерному лучу… Когда луч попал на них, они увеличились в размерах и заметно уплотнились. «Оно питается от луча, – догадался Ник. – Чем дольше они станут держать на нем луч, тем сильнее оно станет».
Впервые в жизни пришедший в замешательство телевизионный ведущий вдруг сболтнул:
– Похоже, оно разрастается от лазерного луча.
– Какое-то существо из другой планетной системы, – тут же вставил его напарник, – невозможно поверить, но вот оно. Должно быть, оно весит тысячи тонн; оно окружало корабль…
Выходная дверца корабля скользнула в сторону.
Торс Провони, в каком-то сером одеянии, похожем на нижнее белье, вышел без шлема и без оружия.
Лазерный луч, скорректированный управляющими им специалистами, стал перемещаться, пока не сосредоточился на Провони.
Никакого эффекта. Провони остался невредим.
Вглядевшись пристальнее, Ник заметил какую-то сетчатую структуру вроде палатки, накрывающую Провони. Работа инопланетянина. Ребятам у лазера явно не повезло.
– Это не был блеф, – негромко проговорила Илка. – Он и в самом деле привез с собой какое-то существо.
– И оно обладает огромной мощью, – хрипло отозвался Эд. – Представляешь себе силу того лазерного луча? Исчисленную в эргах…
– Что они теперь собираются делать? – спросила Чарли у Ника. – Теперь, когда лазерный луч не сработал?
Болтовня ведущего внезапно оборвалась на полуслове. Там, стоя у своего корабля, Торс Провони поднес к губам микрофон.
– Привет, – сказал он, и голос его раздался из телевизионных динамиков; Провони, очевидно, не доверял трансляционным сетям – снова он перекрыл все многочисленные каналы, но на сей раз лишь аудиопередачу. Видеоизображение по-прежнему давалось камерами правительственной сети.
– Привет, Провони, – сказал Ник. – Долгий же это был рейс.
Глава 23
– Его зовут, – произнес Провони в свой микрофон, – Морго Ран Вилк. Я хотел бы рассказать вам о нем поподробнее. Для начала вот что. Он очень стар. Он телепатирует. Он мой друг.
Ник отошел от телевизора, заглянул в ванную и достал из аптечки несколько пилюль; он выбрал пару таблеток гидрохлорида фенметразина, проглотил их, затем добавил одну таблетку с двадцатью пятью миллиграммами гидрохлорида хлордиазепоксида.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32