— Есть тут у вас интересные люди? — спросил он.
— И еще какие! — ответил я с гордостью, сразу подумав о нашем слесаре-водопроводчике.
Я уже не видел Базиля Тихоновича несколько дней, соскучился по его историям, и мне захотелось рассказать о нем свежему человеку. Ко мне присоединились ребятами мы, перебивая друг друга, поведали Вениамину о приключениях слесаря. Великий Реалист выслушал наше сообщение с самым серьезным вниманием, а потом, к моему удивлению, сказал:
— Врет он все, ваш слесарь! Сколько ни подпрыгивай, все равно останешься, где был. Вот смотрите!
Вениамин начал спускаться на землю. А мы замерли в ужасе, глядя, как он ступает с бревна на бревно. Сейчас он разрушит то, во что нам так хотелось верить.
— Не надо! — завопила Зоя и швырнула в Реалиста свой бесценный бутерброд.
Она сделала это по-девчачьи, и бутерброд улетел совсем в другую сторону. А Вениамин злорадно сказал:
— Нет уж, сейчас вы увидите сами. Он подпрыгнул, заболтал ногами и, конечно, тут же очутился на земле. Но мы и сами знали, что будет именно так.
Вениамин, очень довольный собой, продолжал издеваться над нашим Базилем Тихоновичем.
— И про детектива враки! А акулы… акулы сожрали бы вашего слесаря в два счета!
— А ты поверь, и тебе будет очень интересно, — попросил жалобно Яша.
— А я не хочу! — вызывающе ответил Вениамин.
— Почему же ты не хочешь поверить? — спросил Феликс, совершенно белый от волнения.
— А потому что я — Великий Реалист, — напыщенно напомнил Вениамин.
— А мы будем верить, — твердо заявила Зоя, сверкнув глазами.
— Ну, мы это еще посмотрим, — сказал Вениамин, опять пуская в ход свой мурлыкающий голос.
Он состроил многозначительную гримасу и направился к дому.
Мы поняли, что у Базиля Тихоновича появился недоброжелатель.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ, в которой Базиль Тихонович неожиданно встречает свою старую знакомую
Вениамин сделал свое черное дело. Мы сидели убитые, стараясь не смотреть друг на друга.
— Ну, я пойду, — сказал Яша, будто обращаясь к кому-то невидимому, сидящему среди нас. — Нужно помыться под душем. Мамка ругает, говорит: когда наконец я увижу тебя чистым?
Сказав это, Яша поднялся.
— А я, пожалуй, пойду дочитаю одну книгу. Мне дали ее всего на два дня, — сообщил Феликс, тоже обращаясь к невидимке.
Я решил, что хорошо они сделали, придумав невидимку. Ведь иначе бы пришлось смотреть при этом в глаза кому-нибудь из нас. А я как раз вспомнил, что у меня тоже есть одно крайне неотложное дело.
— Эх вы, — сказала Зоя и сощурилась с таким презрением, что все ее веснушки сбежались к носу. — Какой-то тип изобразил, что так не бывает, и вы уже изменили Базилю Тихонычу. Будто сами не знали до этого, — произнесла она, просто уничтожая нас.
И мы отступили в том же порядке, в каком все началось.
— Зоя! Ты что, спятила?! — воскликнул Яша, прикидываясь оскорбленным, чтобы никто не заметил его смущения. — Да чтобы я изменил Базилю Тихонычу? Если на то пошло, я не буду мыться еще неделю! Ничего, в конце концов, со мной не случится, если не помоюсь. Вон древние люди совсем не видели душа, и ничего!
— В общем-то, книгу можно дочитать и завтра. Осталась одна глава, — пробормотал Феликс, уставясь себе под ноги.
Мое положение было лучше: ведь Зоя сама не дала раскрыть мне рот. Однако на всякий случай я сказал:
— Право, Зоя, ты зря. Мы все равно будем верить Базилю Тихонычу.
— И все же вы изменили ему, на одну минуту, — беспощадно возразила она.
Над бревнами нависла тягостная тишина. И сегодняшний день был бы для нас безвозвратно испорчен. если бы в события не вмешались новые действующие лица.
Вначале во дворе появилась Зоина мать со своей младшей дочкой, прижимавшей к груди большую белокурую куклу. Зоина мать подвела к нам девочку и сказала:
— Зоя, я пошла на рынок, а ты присмотри за Леной.
В другой раз девочка стала бы для нас обузой. С ней не побегаешь по двору, не залезешь на сарай. Не говоря уже о путешествиях по городу.
Но сегодня мы обрадовались ей как лучшему долгожданному другу. Едва Зоина мать скрылась за воротами, как Яша вытянул шею в сторону девочки и засюсюкал:
— Здравствуй, Лена. Что ты кушала утром? — И при этом он заискивающе смотрел на Зою.
— Кашу, — застенчиво ответила девочка.
— Леночка, а как зовут твою куклу? — спросил Феликс, косясь одним глазом на Зою.
— Еще не знаю, — сказала Зоина сестра, еще крепче прижав к себе куклу.
— Да ты присаживайся к нам. Кукла твоя небось уже спать хочет, — с жаром сказал я.
— Спасибо, — сказала девочка.
Она присела на нижнее бревно и положила куклу на колени. А мы не сводили глаз с Зои, надеясь, что она подобреет, увидев, какой любовью мы окружили ее младшую сестру. Но Зоино лицо оставалось суровым.
А затем, словно по ее заказу, из подвала вышел сам Базиль Тихонович и зашагал вдоль дома, покачивая своим верным чемоданчиком.
На Зоиных губах заиграла мрачная улыбка. Зоя обвела нас многозначительным взглядом. Мы испугались, потому что от нее можно было ожидать всего. Ей ничего не стоило рассказать Базилю Тихоновичу о том, что с нами сегодня произошло, как мы на миг усомнились в правдивости его историй, и тогда он перестанет рассказывать нам о своих замечательных приключениях.
Сегодня мы впервые молили судьбу, чтобы слесарь прошел мимо.
— Базиль Тихоныч, здравствуйте! — окликнула его Зоя сладеньким голосом, присущим всем ябедам.
Слесарь посмотрел в нашу сторону. Лицо его озарилось радостной улыбкой. Он помахал нам рукой, а затем не выдержал и направился к бревнам.
— Значит, вся команда в сборе, — сказал он, остановившись перед нами.
— Базиль Тихоныч… — начала Зоя, к нашему ужасу.
Но тут слесарь взглянул на маленькую девочку и, перебив Зою. произнес изумленно:
— Катя! Так вот ты, оказывается, где!
— Я не Катя. Меня зовут Лена, — поправила Зоина сестра.
— Это я знаю. — кивнул слесарь. — А Катей зовут твою куклу.
— Откуда вам известно, как ее зовут? — спросила Лена.
— Да мы же с ней старые друзья! Только вот не виделись давно, и вдруг теперь такая встреча, — сказал Базиль Тихонович сияя. — Ну, так как твои делишки, Катя?
Кукла лежала на коленях девочки лицом вверх и молча смотрела в небо своими огромными синими глазами.
— Дело в том, что куклы могут говорить только ночью. Когда люди спят, — пояснил Базиль Тихонович. — Катя охотно поговорила бы со мной. У нее есть что рассказать. Но, увы, сейчас ей нельзя этого делать. Бедная девочка!
Слесарь нагнулся и ласково погладил куклу по белокурой головке.
Мы зачарованно смотрели на эту сцену. Даже Зоя сидела с открытым ртом, забыв про свое злостное намерение. Мы поняли, что тут кроется очередная удивительная история нашего слесаря. Но больше всего нас поражало то, что на этот раз перед нашими глазами впервые предстало лицо, лично знавшее Базиля Тихоновича в его второй, фантастической жизни.
— Да, это была замечательная история, — произнес слесарь, выпрямившись. — Когда-нибудь я вам ее расскажу. Впрочем, это можно сделать сегодня. Вот только зайду в две квартиры.
— Ну, то будет совсем другая история, не эта, — сказал я. — Эту вы уже забудете.
— Ты прав, пожалуй, — согласился слесарь. — Ведь в моей голове тьма событий. А если так, тогда нельзя откладывать рассказ на после, чтобы не потерять зря одну из самых удивительных историй, какие когда-либо случались со мной.
Базиль Тихонович уселся рядом с Леной, показал жестом, чтобы мы спускались к нему, и произнес свое традиционное «итак», с которого начиналась почти что каждая его история.
— Итак, — промолвил слесарь, — это случилось два года назад. Я только что закончил профтехучилище и был направлен в одну из жилищных контор на должность слесаря-водопроводчика. Помнится, через месяц перед самым концом одного рабочего дня вызвал меня к себе начальник конторы и сказал: «Такое дело, Базиль: звонили соседи, в общем, из магазина игрушек. У них там в зале трубу прорвало. А слесарь их, понимаешь, болен. Отопление они отключить отключили, но на улице, сам видишь, мороз. Надо им помочь, понимаешь. Мерзнут продавцы, покупатели, понимаешь, мерзнут. А кто у них основной покупатель, догадываешься сам. Дети!» Я тогда еще был молод, горяч. Сказал: «Добро, помогу» — и после работы отправился в магазин. Пришел я как раз к закрытию. Директор сам лично отвел меня в торговый зал, к месту аварии и сказал, что минут через пять продавцы разойдутся по домам и можно будет начать работу, тогда никто не станет лезть мне под руку, потому что в магазине останется только сторож, да и тот сидит в директорском кабинете, пьет чай.
Все получилось, как он сказал. Продавцы сложили неподалеку от меня коробки с товаром, который только что поступил с фабрики, сняли рабочие халаты и пошли по домам. И я остался в зале один.
Меня окружали полки с куклами и игрушечным зверьем, крошечные недвижимые машины. Будто я оказался в заколдованном мире, который усыпил волшебник.
Я слышал только лязг своих инструментов да собственное дыхание. Так продолжалось около часа, потом до меня донеслись посторонние звуки — шорох, похожий на топот маленьких ножек, и тоненькие писклявые голоса.
Я настолько увлекся работой, что не сразу проявил интерес к странным звукам, но затем все-таки поднял голову и увидел, что игрушки пришли в движение. Они спускались с полок и шли к коробкам с новым товаром.
Вы спросите: почему игрушки ожили прямо при мне, сделав тем самым для меня редкостное исключение? Ведь обычно они скрывают от людей свое необычайное свойство. И еще ни один человек (кроме меня) до сих пор не встречал ожившую Игрушку.
Но как потом мне рассказала Катя, все объяснилось очень просто. Вначале игрушки решили дождаться, когда и я уйду из магазина, хотя им очень не терпелось узнать, что за новички приехали в коробках. Но один из жирафов решил рискнуть. Он осторожно высунул с полки голову на длинной шее и начал наблюдать за мной.
— Братцы! Да это же слесарь-водопроводчик! — известил он своих товарищей.
— А слесари обычно так, ну так уходят с головой в работу, что не замечают того, что творится вокруг. Хоть ты пляши у него на плече.
— Это мы знаем и без тебя! — высокомерно сказал игрушечный марсианин.
Он был в магазине единственным представителем неземного пространства и от этого всегда задирал нос, хотя от обычного игрушечного человечка его отличало только то, что его левый глаз поменялся местами с левым ухом, а правый глаз и правое ухо находились там же, где они помещаются и у землян.
Сообщение жирафа привело игрушек в восторг. Они, устремились наперегонки к коробкам с новым товаром.
Но случилось так, что слесарь-водопроводчик. пришедший к ним в этот вечер, то есть Базиль Тихоныч Аксенушкин, умел не только трудиться, но и еще посматривать во время работы вокруг себя. Ну совсем как Цезарь.
К счастью, я тут же успел притвориться, будто ничего не вижу, кроме своих инструментов и прохудившейся трубы, и куклы, не подозревая, что за ними следит наблюдательный глаз, окружили привезенный товар.
Ребята, вы скажете: уже столько написано про живых кукол. Но скажу так: а разве я хуже других и не имею права иметь свою историю про живых кукол?..
— Конечно, имеете право, — сказал Феликс.
— Спасибо, ребята, — растроганно сказал Базиль Тихонович. — Тогда я продолжаю.
Итак, куклы стояли молча, не сводя глаз с коробок и чего-то выжидая, а затем вперед выступил игрушечный боцман и постучал по самой крайней из них.
— Эй, кто там! Выходи, не бойся, здесь, кроме нас, никого нет! — закричал он и посвистел в свою дудку, висевшую, как и положено, на груди.
И тогда поднялась крышка коробки, из нее показался пластмассовый пожарник. На нем все было с иголочки. А на каске его и на топорике у пояса играл отсвет дежурной лампочки, освещающей торговый зал.
Пожарник осмотрелся и крикнул:
— Все в порядке, ребята!
И сейчас же полетели крышки с коробок, и на белый свет стали появляться один за другим точно такие же новенькие пожарники.
В конце концов осталась занятой только одна коробка. Из нее доносились возня и сопение. Невидимый пожарник, наверное, застрял, он отчаянно копошился, пытаясь выбраться из коробки. Наконец ему удалось сбросить крышку, и за бортиком замелькали его руки и ноги.
— Эй, ребята, помогите ему! — приказал первый пожарник.
Его товарищи бросились к коробке, повалили ее набок, и к их ногам выкатилась незадачливая игрушка.
Поначалу я принял ее за маленького осьминога, потому что у этой игрушки были четыре руки и столько же ног. Но когда у нее обнаружились две головы, да еще говорящие разными голосами, я понял, что ошибся.
Но вскоре все стало на свое место. Игрушка распалась пополам, и я увидел двух пожарников. То есть один из них был типичный пожарник, а вот второй…
Все пожарники были красавцами хоть куда! А у этого парня одна нога была обута в кавалерийский сапог со шпорой, а другая щеголяла в панталонах клоуна. И вдобавок, ее пришили коленом внутрь. Та же самая путаница творилась и с его руками, отчего казалось, что этот чудак идет одновременно вперед и назад. Но и этого было мало его творцам. Один глаз у него они поместили ниже второго. Одну половину рта сделали серьезной, а вторую растянули до ушей. И только топорик и каска говорили о том, что он по какому-то недоразумению тоже причастен к славному пожарному делу.
— Как вы очутились вдвоем в одной коробке? — нахмурился предводитель пожарников.
— Это моя коробка, — сказал тот из двоих, кто был нормальным пожарником. — А почему он очутился здесь, этого я знать не знаю.
— Меня хотели бросить в ящик для отходов, но я всех обманул и в последний момент нырнул к нему в коробку, — весело сообщил уродец.
— А кто ты вообще такой? — спросил боцман. — Нам кажется, ты не похож ни на кого из тех, что мы видели прежде!
И все игрушки дружно закивали, соглашаясь с боцманом.
— Правильно! Вы такого еще не видели! Да и видеть не могли! — звонко крикнул уродец. — Потому… потому, что я — марсианин! Первый марсианин на Земле!
— Он — самозванец! Всем давно известно, что марсианин — я!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27