Вита кружилась и пританцовывала.
— Так здорово на колесе обозрения! Я видела Букингемский дворец, королева помахала мне рукой! — пропела она сладеньким голосочком.
— Поразительно, так далеко видно! — Бабушка и сама чуть не пустилась в пляс. — Ах, боже мой, какие мрачные лица! Максик, что ты за дурачок! Ну, идем, прогуляемся по набережной.
Я забеспокоилась:
— Может, лучше разыщем тот книжный магазин?
— Не говори ерунду, Эм, твоя драгоценная Дженна Уильямс явится туда только через полтора часа. Мы зря там проторчим без дела. Нет, я хочу вам показать шекспировский театр «Глобус», до него всего пара минут — мы видели с колеса обозрения. Он построен как точная копия настоящего театра елизаветинской эпохи.
— Я выйду на сцену и буду танцевать! — Вита раскинула руки и самодовольно улыбнулась, как будто уже слышала гром аплодисментов.
И вот мы побрели по набережной. Рюкзачок с книгами становился все тяжелее и тяжелее, но жаловаться я не смела. Максик плелся рядом со мной, еле волоча ноги. Вита перестала прыгать и начала требовать мороженого, раз мы с Максиком его уже ели. Бабушке пришлось постоять на одной ноге, чтобы поправить ремешок от босоножки.
— Может быть, и зря мы пошли к этому театру, — вздохнула она. — Сверху казалось, что это совсем близко, а на самом деле выходит довольно далеко.
— Далеко, далеко, далеко, — уныло подтвердил Максик.
— Так нечестно, я хочу мороженое! — сказала Вита.
— Который час? Наверное, пора уже к магазину, — сказала я. — Я хочу быть первой в очереди!
— Я тебе сказала, у нас еще куча времени. Дойдем только вон до той большой трубы, хорошо? По-моему, это картинная галерея Тейт, раздел современного искусства. Я бы купила открыток, — сказала бабушка.
— Чтобы посылать Эдди? — спросила я.
— Может быть, — ответила бабушка. — Но мне бы не хотелось посылать ему какие-нибудь идиотские разводы, или дохлых коров, или что там рисуют эти современные художники.
Мы не стали входить внутрь, остановились во дворике, как зачарованные глядя на громадные скульптуры, установленные перед галереей. Это были четыре гигантские башни: красная, желтая, синяя и зеленая, вокруг них шли по спирали сверкающие серебряные желоба до самой земли. В каждой башне была дверь, а за ней — лестница, ведущая наверх.
— Спиральный спуск! — завопил Максик.
— Подумать только! Ну вот, Максик, твое желание исполнилось. Действительно, очень похоже на спиральный спуск, — сказала бабушка. — Только они ненастоящие.
— А с виду настоящие. Я хочу на красную! — сказала Вита.
— На них нельзя кататься, это скульптуры, — сказала бабушка.
— Нет, посмотри, бабушка, вон люди катаются. — Я показала на верхушки башен, где виднелись движущиеся фигурки.
— В самом деле! Ну что ж, почему бы вам тоже не прокатиться? — сказала бабушка. — Максик, иди с Эм.
— Нет, не с Эм. Я поеду с папой! — сказал Максик.
— Максик, папы здесь нет, — вздохнула бабушка.
— Он будет, будет! Мы загадали, и все сбылось, правда-правда! — Максик весь так и светился.
— Ох, Максик, — сказала я, а про себя подумала: «Вдруг папа все-таки ждет нас на одном из этих волшебных спиральных спусков…»
Мы с Витой и Максиком скатились с каждого из четырех спусков. Внутри не было темно, там сиял волшебный золотистый свет, а по стенам висели картины, мы их разглядывали, пока поднимались наверх. На картинах в красной башне были алые ленточки, клубника и розы, и Красная Шапочка; в желтой — бананы, плюшевые мишки, песочные замки и смеющиеся солнышки; в синей — голубые озера, ясное небо, васильки и младенцы; в зеленой — зеленые яблоки, травяные луга и целый Изумрудный город.
На верхушку башни все посетители выходили с широкими улыбками на лицах и весело съезжали вниз по блестящей серебряной горке.
Все, кроме Максика.
Мы поднялись на красную башню, потом на желтую, зеленую, синюю. Максик даже не посмотрел на картины. Он с отчаянием оглядывался по сторонам.
— Сдаюсь! — воскликнула бабушка, когда он начал всхлипывать. — Ребенок просит покататься на спиральном спуске посреди Лондона. Раз, два, три — четыре спиральных спуска появляются как по волшебству! И что, ребенок этому радуется? Нет, он ревет, как корова!
— Максик не виноват, бабушка. Он надеялся встретить… кое-кого.
Я подняла Максика на руки и прижала к себе, хотя вообще-то еле могла пошевелиться из-за неподъемного рюкзака с книгами за спиной.
Мне было неспокойно. Уже без двадцати час. Я не хотела опаздывать на встречу с Дженной Уильямс.
Минуту-другую я ковыляла с Максиком на руках.
— Господи ты боже мой, Эм, опусти его на землю. Ты не обязана тащить его на себе, — сказала бабушка. — Максик, немедленно прекрати распускать нюни. Встань на ноги и иди нормально.
Максику это было не по силам. В конце концов бабушка с тяжелым вздохом забрала его у меня.
— Понесу тебя одну минуточку, и все. Не вози ногами по юбке и, ради Господа Бога, не вытирай нос о мое плечо! Вот ведь счастье великое — внуки! — сказала бабушка.
Мы прошли назад по набережной и пересекли мост Ватерлоо. Бабушка пригрозила, что сбросит Максика в воду. Максик знал, что она шутит, но на всякий случай все-таки слез на землю и дальше двинулся своим ходом.
Теперь уже Вита начала приволакивать ноги и жаловаться, что ее почему-то никто не несет на ручках. Я уже совсем выбилась из сил. Мне казалось, что в рюкзаке у меня напихано не меньше сотни книг Дженны Уильямс, причем в твердых переплетах. На мосту дул холодный ветер, но мне было так жарко, что зеленое платье липло к телу. Я спросила:
— Далеко еще, бабушка?
— До конца моста, потом через дорогу и налево, — сказала бабушка. — Пять минут. Не ной, Эм. Мы придем вовремя. Ты увидишь ее одной из первых. Потом пойдем перекусим. Хоть бы присесть наконец, эти треклятые босоножки меня прикончат. И спина разболелась после того, как я тащила нашего десятитонного Максика через весь Лондон. Нет, я, наверное, с ума сошла.
Мы добрались до конца моста и увидели длиннющую очередь, растянувшуюся на половину Стрэнда.
— Что это тут столько народа, бабушка? — спросила Вита.
— Меня не спрашивай, — ответила бабушка. — Постой-ка, там, впереди, на здании театра, афиша мюзикла «Король Лев». Видимо, это стоят за билетами на спектакль. Наверное, так — в очереди много детей.
У меня сердце отчаянно заколотилось под зеленым платьем. В очереди, точно, было много детей. Очень много. В основном девочки, и все сжимали в руках книги Дженны Уильямс.
Мы дошли до начала улицы. Очередь здесь была еще гуще, она огибала площадь Ковент-Гарден. Ограждение тянулось до большого книжного магазина «Эддимен» на другой стороне площади. Очередь исчезала в дверях магазина.
В витрине были разложены книги, мигали изумрудные огоньки, под огромной фотографией Дженны Уильямс красовалась надпись: «Встреча с Дженной Уильямс начнется сегодня в 13.00!»
— Ужас какой! — сказала бабушка. — Невероятно! Не может быть, чтобы вся эта толпа пришла на встречу с Дженной Уильямс!
— По-моему, так, бабушка, — сказала я. — Пойдем встанем в хвост?
— Господи ты боже мой, Эм, мы же тут весь день простоим! Эта очередь на много часов! — сказала бабушка.
— Пожалуйста! — взмолилась я.
— Нет. Ты уж меня прости, но это не шутки. Мы и так без сил.
— Ой, бабушка, ну пожалуйста, мне обязательно нужно с нею встретиться!
— Обыкновенная тетка средних лет с нелепой стрижкой, — сказала бабушка, рассматривая плакат в витрине. — Что в ней такого особенного? Слушай, мы пойдем в другой магазин, и я тебе куплю ее новую книжку, хорошо?
— Она же будет без подписи! И потом, я так сильно-сильно хотела с ней поговорить! Ну пожалуйста, бабушка!
Я чувствовала, как у меня кривятся губы. Горячие слезы потекли по щекам.
— Ну-ну! Господи боже, мало того что Максик и Вита подняли рев, теперь и ты туда же, Эм! Ладно, ладно, пойдем постоим часок, посмотрим, как будет двигаться очередь.
— Ой, спасибо, бабушка, спасибо!
Я даже подпрыгнула от радости, несмотря на тяжеленный рюкзак.
— Да успокойся ты! Ох, дети, вы все как ненормальные, и я с вами заодно. Совсем свихнулась на старости лет!
Мы долго шли к хвосту очереди. Последним стоял полный улыбчивый мужчина и с ним хорошенькая девочка, ровесница нашей Виты.
— Здравствуйте! — сказал он нам. — Добро пожаловать в очередь! Прихватили раскладушки и термосы?
— Не догадались, к сожалению! — отозвалась бабушка. — Честное слово, это же курам на смех! Мы, наверное, свихнулись.
— Да нет, просто мы любим своих детей. — Дяденька погладил дочку по золотистым волосам, гладким, как шелк. — Это моя Молли. А вас, троица, как зовут?
Бабушка заулыбалась до ушей:
— Они мне не дети, а внуки! Вот это Эм, наша главная фанатка Дженны Уильямс. Это Вита, а это Максик — они пока не увлекаются чтением.
— Я увлекаюсь! — возразила Вита. — Я очень люблю ту книжку про вечеринки и подарки, там еще вредная девчонка описалась.
— Я тоже люблю эту книжку, — захихикала Молли. — И еще мне нравятся «Друзья навек». Там такая смешная собачка. Я люблю собак. У меня есть маленькая собачка, ее зовут Мейзи, ночью она спит в моей кровати.
— А у меня есть большая олениха, ее зовут Балерина, она тоже спит в моей кровати! — Вита сорвала Балерину с моей руки и заставила ее пожать лапками руку Молли.
Папа Молли засмеялся и стал восхищаться Балериной. Вита заставила Балерину исполнить танец, а потом дала ее Молли поиграть.
— А теперь я, теперь я! — заканючил Максик.
— Ты в другой раз поиграешь, — сказала Вита.
— Нет, пусть возьмет, он же маленький, — сказала добрая Молли. — Держи, Максик, будем играть по очереди, ладно?
Я сбросила с плеч тяжелый рюкзак и глубоко вздохнула от облегчения. Бабушка разговорилась с приветливым папой Молли и вроде была вполне довольна. Мне ни с кем не хотелось разговаривать, кроме Дженны Уильямс.

13
Мы стояли, и стояли, и стояли.
Прошел час. Вита и Молли страшно веселились. Вита обучала Молли какому-то современному танцу. Максик пытался им подражать, высоко вскидывая тоненькие ножки и попадая по окружающим людям. Бабушка схватила его и велела вести себя прилично. Максик разозлился и совсем было уже начал вести себя неприлично, но тут папа Молли его отвлек — достал из «дипломата» маленькие бутербродики, яблоки и печенье и всех нас угостил.
Прошел еще час. Вите надоело управлять Балериной, и она объявила, что теперь моя очередь. Я заставила Балерину рассказать сказку. Потом еще одну и еще. Молли, кажется, понравилось.
Ее папа спросил:
— Эти сказки из какой-нибудь книжки, Эм?
Я смутилась и покачала головой. Я и не заметила, что он тоже слушает.
— Неужели ты сама их сочинила?
— Ну… Некоторые придумал мой папа, — пробормотала я.
— Да уж, он у нас выдумщик, — хмыкнула бабушка. — Сейчас он не живет с нами, — одними губами сообщила она папе Молли.
— Но Эм и сама много сочиняет про Балерину, — неожиданно вмешалась Вита. — Она каждый день рассказывает нам новую сказку.
— Значит, ты очень умная девочка, Эмили, у тебя богатое воображение, — сказал папа Молли. — Ты бы записывала свои сказки.
— А она записывает! У нее есть такая специальная тетрадка. И картинки рисует, она мне показывала, — сказал Максик.
— Вы, должно быть, очень гордитесь своей внучкой, — сказал бабушке Моллин папа.
Бабушка улыбнулась и обняла меня за плечи.
— Да, Эм у нас умница, — сказала она. — Послушай, золотко, я тебе дам свой кошелек, сбегай, пожалуйста, вон в то кафе, — видишь, на той стороне площади? — купи кофе для папы Молли и для меня, а для вас, детей, сок.
Я с важным видом двинулась через площадь, пробираясь через толпу, глазевшую на представление бродячих артистов. Там был жонглер на высоком одноколесном велосипеде, фокусник в цилиндре и девушка в серебряной балетной пачке — она стояла на одной ножке на маленьком возвышении. Я сначала подумала, что это статуя, потому что волосы и кожа у нее тоже были выкрашены серебряной краской и стояла она совершенно неподвижно, не шелохнется. Но тут какой-то прохожий бросил в тарелочку монету, серебряная девушка улыбнулась ему и сделала пируэт. Другой прохожий бросил две монетки, девушка покрутилась два раза и снова замерла, словно статуя, вытянув в сторону одну ногу.
Я хотела тоже положить монетку, чтобы девушка покружилась еще, но не решилась тратить бабушкины деньги. Я накупила на всех напитки, хотя сама не понимала, как я все это донесу. Если я кого-нибудь оболью горячим кофе, бабушка сразу перестанет называть меня умницей! К счастью, в кафе мне дали картонный подносик.
Третий час тянулся значительно медленнее. Идея насчет напитков оказалась не очень удачной. Бабушке пришлось отвести Виту с Максиком в туалет на втором этаже книжного магазина. Я бы и сама пошла, если бы не боялась, что бабушке не захочется возвращаться в очередь и она потащит нас всех домой.
Появилась красивая мама Молли вместе с ее старшими сестрами, Джесси и Фиби. Они ходили по магазинам одежды. Они постояли немного с Молли, пока ее папа ходил размять ноги.
— Ты только ненадолго, пап! — с тревогой попросила она.
— Вернусь через десять минут максимум, — сказал ей папа.
И вернулся ровно через десять минут — я засекла время. Молли не смотрела на часы. Видно, и так ему верила.
— Папа! — сказала она, блестя голубыми глазами.
Она прислонилась к нему, а он сцепил руки, обхватив ее за шею, и пощекотал ей подбородок.
«Мне бы такого папу», — подумала я.
И загадала изо всех сил, чтобы у меня тоже был папа, который возвращается через десять минут максимум.
Вита с Максиком наверняка думали о том же. Они очень долго были смирными и послушными, а тут вдруг начали капризничать, хныкать и вертеться.
— Ничего не выйдет, Эм, им больше не вытерпеть, — сказала бабушка. — Да и я уже больше не могу, золотко. У меня все болит. Мне необходимо посидеть, иначе я просто рухну.
— Ой, бабушка! Пожалуйста, постоим еще немножко. Столько уже отстояли! Обидно уходить. Мы почти у самой двери.
У входа стоял симпатичный, приветливый человек с кудряшками, он всем помогал раскрыть книжки на нужной странице.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25